– Надо бы петли смазать, – пробормотала Эрин и, отвернувшись от окна, окинула взглядом вышедшего из наполненного паром помещения Коула.
Обмотав бедра полотенцем, Коул вытирал голову другим, одновременно расчесывая волосы пятерней. Сказать, что он выглядел сексуально, значит, ничего не сказать, тогда как она выглядела как растрепанная беременная женщина, которая проснулась, поимела секс и не приняла душ.
Эрин расправила плечи, морально готовясь к тому, чтобы сообщить Коулу, что пришло время для серьезного разговора.
– Нам надо поговорить. – Он ее опередил.
Вот как. Ну ладно.
– Надо, – согласилась Эрин.
– Насчет работы. Ты не можешь сегодня выйти на работу.
– Господи, да сегодня же понедельник! – Как она могла забыть? Эрин взглянула на часы на тумбочке.
Восемь тридцать. Она быстро прикинула в уме, когда сможет появиться на работе.
– Я опоздаю, но не слишком сильно, – сказала Эрин и бросилась в ванную. Коул крепко взял ее за плечо.
– Ты что, меня не слышала? Ты не можешь сегодня выйти на работу. И завтра, и послезавтра. – Эрин открыла рот, но Коул вскинул руку. – До тех пор пока эта психопатка ходит по улицам, тебе, и нашему ребенку тоже, опасно появляться там, где ты обычно бываешь в течение дня. Она давно за тобой следит и успела изучить твой распорядок. Я не дам тебе сделаться мишенью.
Эрин тяжело вздохнула. Она не знала, что больше ее удручало: то, что, нравится ей это или нет, Коул был прав, или то, что она совершенно забыла о том, что сегодня у нее рабочий день.
– Ладно, – сказала она.
Коул недоверчиво прищурился.
– И ты не собираешься со мной спорить?
Та женщина, кем бы она ни была, пробралась в ее дом. Порезала ее вещи. По ее милости Эрин чуть не убили. Даже если Эрин и хотелось заниматься привычной работой и не поддаваться страхам, она никогда не станет рисковать жизнью своего будущего ребенка.
– Я не дура. Я понимаю, как опасна та женщина. И что бы ты там ни думал, я не спорю с тобой ради удовольствия. Я делаю это лишь тогда, когда мужчины в моей жизни думают, что лучше меня знают, как мне жить. Я лишь хочу самостоятельно принимать решения. – Горло ее вдруг сдавил спазм от неожиданно подступивших слез.
– Черт, – тихо выругалась Эрин, вбежала в ванную и громко захлопнула за собой дверь.
Плеснув в лицо холодной воды, она посмотрела на себя в зеркало. Ей было стыдно за себя и в то же время досадно. Наверное, всему виной игра гормонов, не зря ведь говорят, что беременные женщины порой ведут себя непредсказуемо, плюс к этому преследующая ее психопатка, да еще Коул, от которого не знаешь, чего ожидать. Но перед ним ей плакать не хотелось. Впрочем, если она и успела запереться в ванной до того, как полились слезы, это не значит, что он не догадался, что она расстроена.
И словно в подтверждение ее мыслей, Коул настойчиво постучал в дверь:
– Эрин, впусти меня.
Не желая устраивать скандал, Эрин открыла дверь.
– Уходи. Мне надо принять душ.
Коул приподнял бровь.
– Сначала скажи, что с тобой все в порядке.
– Со мной все в порядке, – с каменным лицом сообщила Эрин.
На скуле его дернулась жилка.
– Я не шучу.
– Чертовы гормоны. Ты это хочешь услышать? Знаешь, не слишком приятно, когда тебя преследует какая-то ненормальная, которой позарез нужен ты. – Эрин замолчала, сделала глубокий вдох и выдох, но остановиться уже не могла: – И если уж совсем начистоту, мне опротивели эти постоянные перемены твоего настроения! А теперь уходи и дай мне принять душ. – Эрин схватилась за ручку двери, но Коул вовремя подставил ногу и не дал ей закрыть дверь.
Взгляд его как-то сразу потеплел.
– Ты права. Все разом на тебя свалилось, и это несправедливо.
Эрин заморгала, вначале от удивления, затем пытаясь прогнать непрошеные слезы. Она не хотела, чтобы он ее жалел.
– Не пытайся быть ласковым. От этого мне только сильнее хочется плакать.
Эрин отвернулась, но он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.
– Эрин.
– Что?
– Ты заслуживаешь, чтобы я был с тобой ласков. Ты достойна чертовски много чего еще…
– Того, что ты не можешь мне дать. Можешь не продолжать. Я знаю. Ты слышал, чтобы я тебя о чем-то просила? – Хотела она этого или нет, Эрин ни разу не озвучила ему свои потаенные надежды и желания.
Коул открыл рот, но тут же снова его закрыл.
– Ну, кроме того, чтобы попросить тебя не вскакивать с кровати через две секунды после того, как мы… – Эрин вовремя спохватилась. Называть то, чем они занимались, любовью было бы непростительной ошибкой. И потому, прочистив горло, она продолжила: – После того, как мы трахнулись, я ни о чем тебя не просила. Абсолютно.
Она увидела вспышку в черных глубинах его зрачков.
– Эрин, – с угрозой в голосе даже не сказал, а прорычал Коул.
– Дальше что? – Эрин стиснула зубы. Ей совсем не хотелось говорить с ним сейчас ни на эту, ни на любую другую тему.
– Обзывай меня как хочешь, мне плевать, но только не смей говорить, что мы «трахались». Это унижает и тебя и…
– И кого еще? Нас? Все, что между нами есть? – спросила она, переходя почти на крик. – Так вот, сделай мне одолжение. До тех пор пока ты не готов назвать тебя и меня «мы», не смей ничего от меня требовать. Потому что в одном ты прав. Я сейчас смотрю на тебя и думаю, что я действительно заслуживаю лучшего. А теперь уходи. Я хочу принять душ. Одна.
Коул, казалось, хотел что-то сказать, но, как и ожидала Эрин, он развернулся и вышел, оставив ее одну.
Все утро и начало дня Коул старательно занимал себя всяческими делами. Он сделал несколько телефонных звонков людям, которых Эрин не знала, задавая им вопросы о закрытых уголовных делах. Он позвонил Нику и проинформировал его о том, что в этом доме необходимо установить более надежную охранную систему. Эрин считала, что это требование вздорное, поскольку была уверена в том, что завтра они уже покинут этот дом у озера. Однако Ник, похоже, был иного мнения, потому что после полудня приехали люди, чтобы установить более совершенную сигнализацию.
Эрин позвонила Эвану и, как смогла, объяснила ему ситуацию. О Коуле она не сказала ни слова, не хотела злить начальника. Эван, само собой, спросил, где она находится, и Эрин пришлось сказать, что она не может ему об этом сообщить. Она пообещала, что будет на связи, а он, в свою очередь, что ее работу возьмут на себя другие сотрудники. Эрин было не по себе при мысли, что из-за нее должны страдать другие. Она и так слишком часто пропускала работу – то из-за раннего токсикоза, потом из-за ранения, а теперь еще и это.
А ведь еще придется брать отпуск по уходу за ребенком, и кто знает, сможет ли она работать в прежнем режиме после того, как вернется на службу. Стоит задуматься о том, что ее ждет, как голова пойдет кругом, и потому Эрин сознательно ограждала себя от подобных мыслей. Проблемы надо решать по мере поступления – так она считала. И в настоящий момент главной ее проблемой была преследовавшая ее психопатка, и, пока братья не найдут эту сумасшедшую, ей придется жить в неопределенности.
Заодно с Коулом.
Кто знает, куда он исчез, но она слышала, как сработала сигнализация, проинформировав ее о том, что он открыл одну из входных дверей и вышел из дома.
Эрин удивилась, когда несколько минут спустя на кухню вошла ее мать с полными сумками продуктов.
– Мама, глазам не верю! – обрадованно воскликнула Эрин.
Элла поставила сумки на кухонную стойку и повернулась к Эрин.
– Ну-ка, обними мамочку! – сказала она и широко раскинула руки, и, точь-в-точь как в детстве, Эрин ступила в распростертые материнские объятия.
Знакомый мамин запах наполнил ноздри, и у Эрин сразу немного отлегло от сердца.
– Как ты узнала? – спросила Эрин.
– Сэм позвонил и рассказал о том, что случилось. Он сказал, что у Коула есть ко мне кое-какие поручения, вот потому я здесь.
Эрин заглянула матери за плечо, но Коула не увидела.
– А где он?
– Я думаю, разгружает машину или уже заносит в дом всю твою новую одежду.
– Что?
Мать смотрела на нее растерянно.
– Он тебе не сказал? Коул обратился к Сэму, чтобы тот попросил меня отправиться в тот самый магазин, где мы покупали тебе одежду, и заменить все, что было испорчено, – объяснила Элла, тактично умолчав о том, как именно пришли в негодность ее новые вещи. Впрочем, Эрин деликатность матери не оценила. – Он велел купить все, что мы тогда отобрали, и добавить к ранее купленному все то, что, по моему мнению, может тебе понравиться. – Элла озорно подмигнула Эрин, давая понять, что целиком одобряет поступок Коула, и, отвернувшись, принялась разбирать сумки.
Эрин пребывала в ступоре.
– Коул сказал это?
Элла кивнула.
– И еще он забрал у меня счет. Одним словом, он все оплатит. А теперь закрой рот, а то муха залетит.
Эрин опустилась на ближайший стул. Действия Коула требовали осмысления. С одной стороны, его поступок можно было объяснить. Ей действительно нечего было надеть. Сейчас на ней были самые мешковатые из ее спортивных штанов на тесемке и одна из старых футболок Коула, которую он оставил для нее на кровати. Но проще было бы попросить Эллу купить пару самых необходимых вещей, чтобы ей было в чем ходить до того момента, когда она сможет сама поехать в магазин и докупить все необходимое.
Но заменить все? И добавить еще кое-что? И за все это заплатить из своего кармана?
– Это в нем говорит чувство вины, – вслух произнесла Эрин. – Ему кажется, что жизнь моя перевернулась вверх дном и одежду мою порезала какая-то истеричка, и все из-за него. Он винит во всем себя.
– Возможно, – прищурившись, сказала Элла. – А может, он хочет о тебе позаботиться, и его забота выразилась вот так.
Эрин поморщилась.
– Сомневаюсь.
– Ах ты, Фома неверующий. Даже твой брат был впечатлен, – укоризненно заметила мать.
– Сэм?
– Да. Он заметил, что сам бы до такого едва ли додумался бы. И тогда Майк сказал…