На этот раз в нишу в скале полезли мы вчетвером, оставив Рейчел с Барри присматривать за хозяйством.
Круг, сооруженный Гаспаром, в выемку лег идеально.
– Вставай в центр, – сказал ему я, – а мы на тебе повиснем. Но не все сразу, по очереди, чтобы не переусердствовать с весом. Возможно, он тоже имеет значение.
Последним на Гаспаре повис Головешка. Красный от натуги Гаспар кряхтел под тяжестью наших тел, но упрямо держался.
– Все, хватит, – наконец заявил я. – Не сработало.
– Лео, может быть, мне тоже к вам подняться? – крикнула снизу Рейчел. – Чтобы добавить Гаспару веса.
Конечно же рисковать жизнью женщины, на которой был четырежды женат, я не стал. Ведь могло случиться и так, что пол под нами провалится.
– Сами справимся.
В конце концов, можно обвешаться камнями, и еще Гаспара ими загрузить. Можно, но не стоит: наш общий вес и без того получался тяжелее статуи.
– Обидно, – сказал Блез. – Столько было надежды! Может, еще попробуем?
– Попробуем, – согласился я. – Только теперь очередь висеть на мне.
Затем повисели на Блезе. Тому досталось тяжелее всех, поскольку мы решили нагрузиться камнями. И снова безрезультатно.
– Ну что, спускаемся? – Головешка, на котором в связи с его субтильным телосложением висеть не стали, выглядел бодрее всех.
– Спускаемся. Перекусим, подумаем, а там, глядишь, нас еще какая-нибудь идея посетит.
– Лео, – Блез продолжал сидеть, все еще с трудом переводя дыхание, – возможно, мне показалось, но…
– Что «но»? – живо поинтересовался я.
– В общем, почудилось мне, что эта крышка подо мной в сторону провернулась. Именно провернулась, а не утопилась, как мы на то рассчитывали. Может, ее не утопить надо, а именно провернуть?
– Провернуть, говоришь?.. – Весь мой предыдущий опыт общения с механизмами Прежних показывал, что такой вариант тоже имеет полное право на существование. С ними вообще быть полностью уверенными в чем-то нельзя, слишком они хитроумные. – Ну что ж, давайте попробуем провернуть. Гаспар – в круг! Блез, Головешка, повисните на нем, а я попробую вас провернуть.
Как Гаспар ни упирался ногами, но проворачивался только он сам: крышка оставалась неподвижной. Другие варианты – когда в круг вставали я или Блез, а остальные либо висели на нас, либо пытались прокрутить, – неизменно давали тот же результат.
– Без толку, – болезненно морщась, заявил Блез, которому Гаспар едва не провернул руку в плечевом суставе. – Хотим мы того или нет, но от этой идеи нам придется отказаться.
– От этой – да. Вернее, лишь от той ее части, в которой мы используем вес своих тел. Но не вообще!
– Ты что-то придумал, Лео?
– Ничего нового. Кроме того, что на этот раз мы поднимем сюда богиню Элекию и используем ее вытянутую вперед руку в качестве рычага.
– Тяжело ее будет поднять сюда, – обреченно вздохнул Головешка, который жутко не любил иметь дела с тяжестями. Кроме тех, которые образуются от набитых золотом карманов или от большого количества выпитого пива в животе.
– Тяжело. Но придется.
Нам действительно пришлось нелегко. Рейчел внизу страдальчески морщила лоб, наблюдая, как Головешка использовал для того, чтобы уцепиться за статую, грудь богини. Морщила, но молчала. Наконец, Элекия наверху все же оказалась.
– Так, в какую сторону будем ее устанавливать? – спросил Головешка.
Вообще существовало четыре варианта ее установки, но я не задумался даже на миг:
– В какую сторону нам нужно попасть? Так пусть она туда рукой и показывает.
– Но если все сработает, и она провернется, может случиться так, что Элекия начнет указывать в противоположную от требуемой нам стороны, – засомневался Блез.
– Если все сработает, пусть куда угодно показывает, – резонно заметил Гаспар.
– Так, – заявил я, видя, что все ухватились за Элекию, чтобы начать ее проворачивать, причем Головешка – опять за грудь. – На руку ей сильно не давите, иначе погнем.
Головешка нехотя уступил одну грудь Элекии Блезу: упирайся, мол.
– Ну что, надавили?
Некоторое время не происходило ничего. Затем где-то внизу раздался довольно громкий щелчок, Элекия вздрогнула и начала проворачиваться. Причем не сама, а вместе с той частью пьедестала, который мы и стремились привести в движение.
– Получилось! – радостно завопил Головешка, как будто мы сами этого не видели.
Еще пол-оборота – и Элекия продолжила вращаться уже сама, без всякой нашей помощи. Мало того, она исчезала на наших глазах. Вот она опустилась уже до середины бедер, до талии, но останавливаться и не думала.
– Этак она себе и руку вверх загнет, – заметил Блез. – А мы-то беспокоились, что ее повредим!
– Кто же мог знать? – ответил ему Головешка. – Хотя жалко: Элекия – само совершенство.
Невольно я взглянул на Рейчел. Ее фигура и фигура Элекии – точные копии. Недаром же богине так идеально подходили все ее наряды.
– Все, сейчас рука начнет загибаться.
– Если сама статуя не остановится.
Но нет, не произошло ни того ни другого. Перед тем как рука должна была упереться в край образовавшегося колодца, она вдруг начала подниматься вверх. Причем я готов был поклясться: подниматься рука стала, когда до края еще оставалась ширина в пару ладоней. Такой Элекия и исчезла: с поднятой над собой рукой, будто передавая нам тем самым свой последний привет.
– Прощай, Элекия! – прошептал я, в тот самый миг, когда она исчезла полностью, а невесть откуда выдвинувшаяся сбоку крышка прикрыла ее сверху.
– Ну вот, и статую мы потеряли, и толку с этого ноль, – грустно сказал Головешка.
Причем совсем непонятно было: то ли он грустит о статуе, которую можно было бы выгодно продать, о расставании с ней вообще, или о том, что толку с этого не было.
И тут, словно услышав его, врата дрогнули. После чего раздался такой скрежет, что уши у всех заложило, и створки начали расходиться.
– Все вниз! – скомандовал я. – Нельзя терять ни мгновения! Быстро грузимся на корабль, и в путь.
– Лео, к чему такая спешка? Сначала его нужно загрузить сокровищами. Сколько весила статуя? Представляете, как много золота мы теперь можем взять вместо нее!
В чем-то Головешка был прав, но кто бы осмелился утверждать, что после того как врата распахнутся во всю ширь, их створки не сойдутся вновь? Причем сделают это намного быстрее? С другой стороны, когда золото было лишним?
Видя мое сомнение, Головешка продолжил:
– Его даже собирать не придется, я на всякий случай в мешки его сложил. Не все, конечно, слишком его там много, но вполне достаточно для того чтобы, лишившись статуи, мы ничего не потеряли.
Раздумывал я буквально мгновение.
– Хорошо. Теодор, Гаспар, вы за золотом, остальные на корабль.
Ничто так не сближает, как совместный труд. И возможно, отношения у них после него наладятся, пусть и немного.
Мы с Рейчел и Блезом нервно ждали эту парочку на корабле. Я оказался прав: распахнувшись, врата вновь начали закрываться, а эти двое все не появлялись. Время уходило, пора уже было отчаливать, я нервно мерил палубу шагами от края до края.
– Лео, может быть, мне сходить и посмотреть? – предложил Блез.
– Иди, – не раздумывая, согласился я. – Можешь даже пнуть их обоих, если они от жадности там застряли.
– Ты чего такая грустная? – спросил я у девушки, когда Блез исчез в щели.
– Ощущение такое, будто близкую подругу потеряла, – призналась Рейчел.
У меня от богини Элекии тоже остались самые приятные воспоминания.
– Рейчел, – осторожно поинтересовался я, – тогда, когда мы только подняли богиню со дна, о чем ты с ней разговаривала? Или просила.
Девушка неожиданно смутилась:
– Все-таки она – богиня семейного счастья. Вот я попросила у нее, чтобы у нас с тобой все было хорошо.
– Насколько хорошо?
– Ну, чтобы мы с тобой поженились, – окончательно смутилась она.
Так вот, оказывается, с чем связаны наши бесконечные женитьбы! Признаться, такая мысль в голову однажды мне уже приходила, и теперь я лишь получил ее подтверждение.
– А насчет сокровищ разговора с ней не было?
– Насчет сокровищ – нет.
Значит, сокровища – это собственная инициатива Элекии. Все-таки она еще и богиня достатка. С другой стороны, первые сокровища мы нашли до встречи с ней. Но, как бы там ни было, хорошо, что их у нас много, и я посмотрел на Блеза, который нес на себе мешок, из которого струйкой сыпались золотые монеты. Блез не мог бежать, а только шел, настолько тяжела была его поклажа, но смеялся он в голос.
Следом за ним показались и Головешка с Гаспаром. У Головешки заплетались ноги, хотя мешок у него был куда меньше гаспаровского. Но оба одинаково красные, со злыми лицами.
Я взглянул на закрывающиеся врата: время еще есть, успеваем.
– Что там случилось? – поинтересовался я, помогая Блезу сначала подняться по сходням на борт корабля, а затем скинуть с себя мешок.
– Лео, это надо было видеть! – вновь рассмеялся Блез. – Этот недоделанный пират застрял со своим мешком в проходе. И сам пролезть не может, и Гаспар остался внутри. Гаспар пытался его мешок проре́зать, чтобы оттуда высыпалась часть золота, но тот ногой его, ногой! Оба орут друг на друга, договориться не могут… Это надо было видеть, – повторил он, после чего, потеряв от смеха последние силы, сполз на палубу.
Гаспар добрел сам, но Головешке мне пришлось помочь донести его ношу.
– Все, отходим, – сказал я, когда мы все оказались на корабле.
Головешка, у которого ноги ходили ходуном от усталости, неожиданно возмутился:
– Лео, ты чего?! Еще одну ходку вполне успеваем!
– Нет, – твердо заявил я. – Блез, отдать концы!
– Есть, капитан! – И, чтобы не терять времени, перерезал веревку, которая соединяла нас с берегом.
Гаспар уже наготове стоял возле мачты, чтобы по команде поднять парус, когда Головешка неожиданно стал хлопать себя по карманам, после залез за пазуху, старательно там порылся и вновь принялся за карманы. Мало того, он вдруг стремительно рванулся к удаляющемуся берегу, прыгнул и через мгновение был уже там.