Дежурный охранник, конечно, начал выделываться: «У вас деньги пропали? Ценности? Ах, аккаунт в компьютерной игре?! Да вы смеетесь?»
Артем запоздало понял: разговор он построил неправильно.
Прокашлялся и сказал:
– Не в игре дело, а в том, что в телефоне моем вирус. И установить его мог только тот, кто аппарат трогал. Физически. Руками.
– А зачем без присмотра оставляете?
– Доверял. Думал: родной банк, все свои. Как семья.
– Ладно, – неохотно согласился сотрудник службы безопасности. – Просмотрю записи. Позвоню.
Артем положил трубку. Побродил по квартире, постучал в комнату старшего сына (входить без спроса, как гласила табличка на двери, «запрещалось категорически»).
– Чего отвлекаешь? – буркнул Вася.
– Уроки, что ли, учишь в такую рань?
– Нет. Варики смотрю, как твой аккаунт восстановить.
– Есть шанс? – с надеждой спросил Артем.
– Нет, походу. Но понял одну вещь. Чисто вирусом уничтожить его проблематично. Надо именно в личный кабинет заходить, нажимать «удалить» и потом подтверждение. Наверно, все-таки Севка напортачил.
– У Севки мотива нет, – твердо сказал Артем.
– Значит, коллега твой – не только вирус кинул, но и «пташек» прикончил.
– Тимур, конечно, скотина. Но вроде бы не дурак. Неужели не знает, что у нас в банке камеры везде? Да и права мама: глупо в нашем возрасте и статусе чужие аккаунты в компьютерных играх уничтожать.
Тут как раз и телефон зазвонил.
Сотрудник службы охраны отчитался:
– Просмотрел я записи. Никто не трогал ваш аппарат.
Вася ответ услышал, пробормотал растерянно:
– Может, все-таки мама? Она ведь обижается на тебя. Что ты вечно в своих пташках – а не с ней.
– Знаешь, Вася, – задумчиво сказал Артем, – мы с ней уже двадцать лет женаты. Да, сердимся друг на друга, иногда кричим и пару раз в запале ссоры даже собирались разводиться. Но мама никогда не делала мне подлостей. Как и я ей. А удалить то, что мне дорого, – это именно подло. Я не стану чаще помогать по хозяйству или больше времени проводить с ней, если останусь без любимой отдушины. Мама – умная женщина и прекрасно это понимает.
Он внимательно взглянул на сына, спросил:
– Что за девчонка, которую ты ночью с моего телефона разыграл?
– Да есть одна, – поморщился Вася. – Крокодилина. Синий чулок.
– Кто она, откуда?
– Из нашей школы. Из одиннадцатого.
– И что ты ей написал?
– Ну, типа, прекрасный принц. Давно любуюсь, вздыхаю, а подойти боюсь. И наконец осмелился написать.
Отец посмотрел на сына:
– Там есть на что любоваться?
– Да говорю тебе: крокодил-кродилыч! Вся в прыщах, зубы кривые.
– А куда она собирается поступать? – заинтересовался Артем.
– В Америку, – поморщился тот. – Уже поступила. На халяву, прикинь? Стипендию ей дали и даже за билеты с визой заплатят. Звезда, блин! Аттестат получит – и сразу уедет. Нам ее постоянно в пример приводят. Как нужно добиваться своей мечты.
– И по какому профилю будет учиться?
– В MIT пробилась. Массачусетский технологический институт.
– Его вообще-то Роберт Нойс окончил, – пробормотал Артем.
Встретил непонимающий взгляд сына, уточнил:
– Основатель «Интела». Я так понимаю, эта ваша крокодилка в технологиях тоже разбирается. Она могла получить к моему телефону удаленный доступ?
– Конечно нет! Для этого нужно специальное приложение устанавливать!
– Вам. Лопухам, – веско сказал Артем. – Но не тому, кого в семнадцать лет зовут в лучшем вузе мира бесплатно учиться. – Рявкнул: – Номер телефона ее давай! И адрес, если знаешь. Ну, быстро!
– Папа, да не могла она такого сделать! Подумаешь, девчонка! Еще и страшненькая!
– Ты плохо знаешь женщин, сопляк, – усмехнулся отец.
Родители, конечно, ей говорили: остерегаться незнакомых мужчин, никогда не вступать с ними в разговоры. Но Юля давно поняла: мужчинам, что знакомым, что посторонним, на нее глубоко плевать. И даже самые сексуально озабоченные парни, едва ее видят, сразу отворачиваются.
Поэтому, когда субботним утром вышла из дома – в десять, чтобы успеть подольше посидеть в библиотеке, – лысоватого дядечки, в костюме и с букетом цветов, совсем не испугалась. Хмуро буркнула:
– Что вам?
Он протянул ей букет. Виновато сказал:
– Я пришел извиниться. Мой сын Василий Лобанов поступил с вами подло.
Она равнодушно улыбнулась:
– Да я привыкла.
– Мужчины опасаются умных женщин. А совсем глупые – такие, как мой Васька, – им мстят. Возьмите, пожалуйста, цветы. Я искренне вами восхищаюсь. И спасибо, что отомстили так.
– Так – это как? – Она улыбнулась, и ни прыщи, ни кривые зубы ее сейчас совсем не портили.
– Всего лишь кинули в телефон вирус и удалили игру. Хотя могли, конечно, получить доступ к мобильным банкам.
– Я не воровка! – с достоинством отозвалась Юля.
– За то и благодарю. И еще раз примите мои извинения. От меня лично. Я тоже виноват, что плохо воспитал сына.
Она окинула его цепким взглядом:
– Вы, значит, Васькин папа? Телефон неразумно бросили без присмотра? А я, – добавила горько, – и правда подумала, что нравлюсь кому-то. Но заблуждалась не больше секунды.
И вдруг попросила:
– Дайте аппарат.
Он протянул телефон.
Пароль не потребовался – Юля сразу вошла в главное меню. Несколько кликов – и отдала обратно.
Сказала строго:
– Давайте цветы. Хоть раз в жизни кто-то подарил. И прощайте.
Забрала букет, двинулась прочь – нескладная, сутулая, некрасивая.
– Юля! У вас все будет хорошо! – крикнул Артем ей вслед.
Даже не обернулась.
А он открыл телефон и первое, что увидел: свой прокачанный аккаунт из «Пташек» на главном экране.
Завуч радовалась: с погодой на выпускной повезло. Шикарный летний денек, небо ослепляет синевой, оглушительно чирикают птицы. И птенцы ее, выпускники, до чего хороши! Красивые, юные, чистые! Леся Портнова – вообще принцесса. Платье в пол, на шее колье бриллиантами искрит. Простодушно всем хвастается, что не бижутерия – мама фамильную драгоценность позволила надеть. Как бонус за отличный аттестат.
Катя Кабанова, толстушка в наряде из сплошных рюшей, принесла на праздник птифуры собственного приготовления – оказались настолько вкусными, что мальчишки вокруг так и вьются, а она с видом царицы меняет свои кулинарные шедевры на комплименты.
И даже вечная серая мышка Юлечка Тоскина сегодня выглядела почти милой. Зубки кривые, конечно, не спрячешь, и прыщи, как ни старалась запудрить, все равно видны. Но платье эффектное. А главное, на выпускной пришла с кавалером – Васькой Лобановым из десятого. Завуч всегда считала его злыднем и насмешником. Но сегодня тоже преобразился: от Юлечки не отходит, улыбается мило, она щебечет, он кивает.
«Хорошие у нас все-таки дети, – растроганно подумала завуч. – Такие пока маленькие, еще не умеют интриговать, совершать злые поступки. Пусть подольше остаются добрыми и наивными!»
Санта-Клаус для хулиганки
Новый год ворвался в столицу, накрыл разноцветьем фейерверков. За стенкой с громким хлопком открыли очередное шампанское, засмеялись. За окном – веселье, парочки счастливые целуются, подвыпившая компания вокруг елки хоровод водит. И только Ксюша – одна. В чужой, неприютной комнате.
Она, конечно, тоже загадала под бой курантов желание.
Хочу стать первой.
Но сейчас смотрела в зеркало на себя – некрасивую. Нескладную. В одежках с чужого плеча. И понимала: чуда не случится. Опять она останется последней. Как всегда в ее жизни и случалось.
Баба Рая жила в двухкомнатной квартире. Девочка Ксюша – этажом ниже. Родители у нее выпивали, часто скандалили, и тогда баба Рая стучала по батарее или вызывала полицию. Но чаще просто давала возможность маленькой Ксюше отсидеться у себя дома, пережить семейную бурю.
Девочка у нее и ночевала иногда, и наряды ей старуха к праздникам покупала – отец-то с матерью в обноски одевали.
Талантами Ксюша не блистала, и методики развивающие, сколько баба Рая ни пробовала, на нее не действовали. Но иногда удавалось чем-то зацепить.
Пересиживала как-то Ксюша у соседки очередную семейную ссору. Баба Рая хлопотала на кухне, ребенка оставила в гостиной перед телевизором. Закончила с супом, заходит – та сидит зареванная. Перепугалась, кинулась:
– Детонька, что случилось?
А у гостьи на коленях – раскрытая книга. Потрепанный томик Ахматовой. Слезы на пожелтелые страницы капают.
– Баб Рай, – прошептала, – это так красиво…
И, всхлипывая, голосок прерывается, прочла:
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Усмехнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Читала (хоть и двенадцать лет исполнилось) неуверенно, запинаясь, монотонно. Но баба Рая вдруг отчетливо представила: отчаяние, непогоду, одиночество брошенной женщины. И пробормотала:
– Ксюша. Да тебе в артистки надо!
Слезки мгновенно высохли, девочка глупо хихикнула:
– Я ведь некрасивая, баб Рай!
– Ты необычная. В кино это называется «фактурная». И читаешь так, что за душу берет.
– Но я запинаюсь!
– То и удивительно: вроде бубнишь, но атмосферу все равно создаешь. Это от бога.
– Не, глупости. Какая из меня актриса! – вздохнула печально. – Я в школе хотела в театральный кружок – не взяли. Сказали, потому что учусь плохо и матом ругаюсь.
Но баба Рая открыла телефонный справочник и стала обзванивать творческие студии. В одной из них велели: выучить басню, приходить на просмотр.
Ксюша сначала загорелась, но когда стали вместе читать Лафонтена, Крылова – быстро скисла. Ворчала: «Нудятина!»
И, сколько ни бились, назубок выучить не получилось – память у Ксюши плохая. На прослушивании совсем занервничала, тарабанила – лишь бы не ошибиться. Вальяжный, седовласый руководитель не прерывал, но морщился. А когда девочка отмучилась, приговорил: