— Для меня и самого это оказалось сюрпризом, — развёл руками дядя, с подозрением глядя на меня. Я постарался придать себе невозмутимый вид.
— Михаил, что же ты не рассказал мне о своих увлечениях? Мы бы определили тогда тебя в специальную школу с художественным уклоном, в которой как раз учится её императорское высочество, — мягко пожурил он меня, — Впрочем, ещё не поздно…
— Не стоит! — поспешил вмешаться я, — Вовсе не стоит, дядя, спасибо за беспокойство, но моя нынешняя школа меня более чем устраивает. Я, конечно, люблю живопись, но чисто с созерцательной стороны, так сказать. В художники я не гожусь, в искусствоведы тоже не собираюсь. К тому же, мне очень далеко до её императорского высочества в плане понимания живописи…
— Вовсе нет! — с неожиданным для меня пылом вдруг прервала она меня, — Вы, Михаил, скромничаете. Я никогда ещё не встречала в своей жизни такого человека, так тонко чувствующего, что хотел сказать художник своим творчеством и так образно умеющего это описать. Я как заворожённая слушала ваши аллегории. И про семь смертных грехов на картине Бонуччи, и про картину Перенса «Смертный сон», на которой вы увидели человеческую лень, и любовь на картине «Лебеди Венеции». Мне очень хотелось бы как-нибудь послушать ваше мнение о ещё ряде картин!
— Да, мне тоже… — задумчиво пробормотал дядя, внимательно глядя на меня, я же отчаянно багровел.
— Михаил, может всё же послушаетесь дядю и составите мне компанию в моей школе? — с мольбой спросила она. Я тут же поспешил отмазаться. Мой запас фантазии и терпения вовсе не безграничен. Ещё один подобный разговор я не переживу.
— Прошу прощения, ваше высочество, но к сожалению не могу. У меня там есть ряд определённых обязательств, плюс, скоро школьный турнир, в котором я непременно должен участвовать. К тому же там мои друзья. Простите великодушно, но мне придётся вам отказать.
— Очень жаль… — грустно произнесла она, — Но я вас понимаю и не осуждаю. Друзья — это святое. Не смею настаивать.
— Благодарю за понимание, — чуть поклонился я ей и незаметно облегчённо выдохнул. Кажись, пронесло.
— Но, я надеюсь, вы не забудете про меня, и будете иногда навещать? — чуть наклонив голову, спросила она меня, — Я буду рада вас видеть.
— Я очень постараюсь! — без тени сомнения ответил я, мысленно пообещав себе сделать всё возможное, чтобы не приходить сюда больше. И дело было не только в живописи. Сама Анна была какой-то… странной. То абсолютно безэмоциональной, холодной, то неожиданно вспыхивала яркой эмоцией, и опять гасла… Я никак не мог понять, что она за человек и чего от неё вообще ждать.
— Ловлю вас на слове, — опять механически сухо произнесла она, вернувшись в образ ледяной королевы, и тут же обратилась к деду, — Я наверное вам помешала и мне стоит уйти?
— Вовсе нет, дорогая! — поспешил переубедить её он, — Все важные темы мы с отцом Михаила уже обсудили, так что оставалось только познакомиться с ним самим, в чём ты мне очень помогла, так что можешь остаться. Я всего лишь хочу получше узнать Михаила, так что если хочешь, можешь тоже послушать.
Она лишь кивнула в ответ. Я же мысленно поморщился и приготовился отвечать на шквал вопросов. Делать нечего, придётся потерпеть. Император всё же…
Далее мне в течении целого часа пришлось рассказывать о своей жизни. Императора почему то очень сильно заинтересовала моя жизнь в детдоме. Анна же молча так всё это время и простояла. Наконец, допрос закончился, и нас отпустили домой.
— Что скажешь о Михаиле, моя дорогая? — едва дождавшись ухода Морозовых, поинтересовался император, — Я же вижу, как он тебя заинтересовал.
— Да. Заинтересовал, — механическим безжизненным голосом ответила девушка, — Он, конечно, многого не договаривал. Иногда даже врал. Но это нормально. Все врут. Я уже привыкла. У всех есть свои секреты. Но… У него очень чистая душа. Ни малейших следов гнили, что большая редкость в наше время. И ещё… Я впервые вижу человека с полностью изменённой нитью судьбы. Как будто другим человеком стал недавно… И вижу, что его судьба очень тесно связана с моей. И с твоей… — неожиданно закончила она, мрачно глянув на деда, — Организуй мне переход в его школу, пожалуйста. Я хочу узнать его поближе.
— Как скажешь, дорогая, — поспешно согласился он с ней, — Сейчас же распоряжусь.
Она лишь молча кивнула в ответ и не прощаясь вышла. Император самой большой в мире страны облегчённо выдохнул, даже самому себя не решаясь признаться в том, что иногда его до дрожи пугала собственная внучка. Молодой пророк, только-только познающий себя и свои возможности…
— Ну, как тебе? — довольно спросил Псих у Шкета, вольготно развалившись в кресле собственного кабинета.
— Шикарно! — поднял тот вверх большой палец, расплывшись в ухмылке, — А у нас с Глистой тоже будут собственные кабинеты?
— Конечно! — обнадёжил его Псих, и тут же обломал, — Но не сразу. Расширяться будем, тогда и будут. Вам к тому моменту надо в курс дела войти. Доказать свою полезность.
— И что для этого нужно? — с интересом спросил Шкет.
— Учиться, — пожал плечами Псих, — Помогать. Хорошо выполнять задания руководства. И… — закончить он не успел, потому что вдруг распахнулась дверь без стука, и показалась голова Глисты.
— Тут это… — нервно начал он, — Походу, напали на нас. Охрану уже вырубили. Сюда поднимаются.
Псих со Шкетом встревоженно переглянулись и вскочили с места.
— Что делать будем? — чуть нервничая, спросил Шкет, натягивая плотные кожаные перчатки.
— Что, что… Встречать, — проворчал Псих, надевая кастет, — Кто, если не мы? Больше некому…
— Может, в полицию позвонить? — испуганно спросил Глиста.
— Звони, — согласился Псих, — А мы пойдём вперёд. Быстро она не приедет, а нам нельзя допустить похищения наших наработок. У нас пищалка ещё не запатентована. Бумаги в Бюро патентов зависли на рассмотрении.
Глиста кинулся к телефону, а Псих со Шкетом вышли из кабинета и пошли навстречу нападавшим., которые уже успели подняться на этаж. Группа из двадцати мужчин в одинаковой зелёной форме уверенно, по хозяйски, шла по коридору. Руководил ими молодой парень в костюме-тройке и солнцезащитных очках, жестами отправлявший сопровождающих проверять кабинеты.
— Кто вы и что вам здесь надо? — решил всё же спросить Псих, прежде чем лезть в драку, но его вопрос просто проигнорировали. Главарь лишь кивнул в его сторону головой, и к ним со Шкетом выдвинулась троица нападавших. Псих прекрасно понимал, что шансов на победу у них со Шкетом нет никаких. Единственная надежда была на то, что удастся их задержать до приезда полиции.
Видимо, незваные гости увидев, что перед ними подростки, расслабились, стали действовать вальяжно, не ожидая сопротивления, за что и поплатились. Псих резко сократил дистанцию, и сходу вырубил ближайшего прямым ударом в челюсть. Усиленный кастетом кулак с лёгкостью проломил скулу, и нападающий упал на пол, потеряв сознание от болевого шока. Остальные двое попытались одновременно его атаковать, но тут к делу подключился Шкет, атаковавший правого. Его ударам всё ещё не хватало силы, но ему удалось главное — отвлечься внимание от Психа, который времени терять зря не стал, и обрушил целый град ударов на левого противника. Обескураженный напором Психа, противник еле успел увернуться от первых двух ударов, пропустил вскользь третий, попытался перейти в контратаку, но недостаточно быстро. Псих легко уклонился от размашистого удара в голову, и подловил противника на противоходе, впечатав ему кастетом в нос. Тот встал как вкопанный, как будто на стену налетев, и тут же согнулся от ещё одного удара, в солнечное сплетение, и упал на пол. А дальше Псих сделал вид, что идёт на помощь Шкету, и, резко ускорившись, рванул к главарю этой непонятной банды, и почти успел добраться до него, когда тот крикнул, — Замри! — выставив руку в сторону Психа, и тот замер с ужасом осознав, что не может даже пальцем пошевелить.
— Какой прыткий юноша, — усмехнулся главарь Психу, потом глянул на всё ещё сопротивляющегося Шкета и махнул в его сторону рукой. Того снесло в сторону и впечатало в стену. Он сполз на пол и затих. В груди у Психа бушевала ярость, в поисках выхода.
— Проверить тут всё! — жёстко сказал парень своим людям, — Мне нужен этот чёртов передатчик и все бумаги к нему! — и опять повернулся к Психу, — Подумать только, мы лет десять уже думаем о мобильной беспроводной связи. Вкладываем бешеные деньги в разработки, для чего? Чтобы уже в финале исследований узнать, что нас обошла какая-то мелкая лавочка? Можешь не отвечать. Это был риторический вопрос. Хорошо иметь своих людей в Патентном бюро, — усмехнулся он, явно издеваясь. Псих при всём желании не мог ответить. Его полностью парализовало.
— Господин! — подбежал вдруг к главарю один из подручных с какими-то бумагами, — Взгляните, что мы нашли! Это компания принадлежит Морозовым!
Парень немного нервно взял бумаги и ознакомился.
— Ну-у, — задумчиво протянул он, — Принадлежит, это не совсем точно. Скорее они главные акционеры. Знака клановой принадлежности на входе не было. Клановой охраны тоже. Так что, мы в своём праве. Продолжать поиски!
Псих мысленно аж взвыл от ярости. Вот уроды! «В праве они…» Козлы! Думают, раз они аристократы, то значит им всё можно. Сволочи… Как же он их ненавидел… Голыми руками рвать готов был. Вечно любят жар чужими руками загребать. Ярость с силой била по вискам. Ещё и Михаил будет разочарован… Он столько денег уж вложил в это.
Псих никогда не любил проигрывать кому-либо в драке. Его буквально с ума сводили эти поражения. Именно поэтому он всеми силами стремился стать сильнее. Но именно сейчас он как никогда остро ощутил, что физическая сила не имеет никакого значения в подобных схватках. Каким бы сильным он не стал, как хорошо бы он не научился драться, всегда найдётся подобный аристократишка, который походя сможет втоптать его в грязь и лишить всего.