— Мне баба Суитли настучала. Она обычно тает при виде моей неотразимости.
— Ну и вкус у неё. Когда Крысеныш собирается к этому Крабу?
— Сколько сейчас времени?
— Без четверти восемь.
— Через двадцать пять минут.
— Что?! Он надолго к нему?
— Зайдёт за какой-то штуковиной, которую Краб для него хранил, и сразу отвалит.
— Бесы тебя раздери, Шершень! Ты не мог сказать это моим ребятам?
— Не мог. Я с тобой на связи. Зачем мне твои ребя, та? Чтобы мне «коллеги» кишки выпустили?
Я вскочил с места.
— Он будет один?
— Нет. С двумя гориллами…
Я плюхнулся на сиденье машины. Рука потянулась к рации. Что делать? На Северную улицу мои ребята не успеют. А тем более, если вызвать спецподразделение, это именно их работа — брать таких, как Крысеныш. Вызвать патруль? Это значит сорвать операцию. Ближе всех к Северной улице находился я. Успею…
Крысеныш и два телохранителя. Если сработать неожиданно, может получиться.
Я выехал на шестьдесят восьмое шоссе, потом свернул на первую трассу. Через два километра — направо. В эти запутанные улочки мне и надо. На компьютере появилось изображение моего маршрута — карта и на ней движущаяся точка. Направо. Ещё раз направо. Теперь пятьсот метров вдоль длиннющей заводской стены. Надо торопиться. Крысеныш пунктуален, и если обещал быть в десять минут девятого, значит, так и будет.
Высматривая, где бы выбрать лучшую позицию для наблюдения, я неторопливо ехал по улице. У меня в запасе оставалось ещё семь минут.
Я уже хотел нажать на тормоз, но тут моё внимание привлёк белый фургон, на котором была выведена надпись: «Братья Хармс — обслуживание лучших магазинов города». Этому фургону совершенно нечего было делать в таком захолустье. И ещё кое-что мне не понравилось. Обычно в это время здесь веселилась ребятня, накачивались в углах наркотиками ребята постарше, бродяги варили в котлах свою похлёбку. Но сейчас, кроме старухи и двух нищих, не было никого. Меня захлестнуло нехорошее предчувствие. У местных жителей нюх на опасность — при её приближении они, как мыши, разбегаются по норам. Неужели?
Решено! Я вжал педаль, и мой «олень», взревев, резко начал набирать скорость.
Я оказался прав. В зеркале было видно, как из фургона выскакивали люди. По корпусу и стеклу градом забарабанили пули. Ну и пусть. Эти лопухи просчитались. Корпус и стёкла машины — пуленепробиваемые, скаты из самовосстанавливающейся пластиковой резины. Теперь, до свидания! Ловушка не сработала. Не надо им было ставить этот фургон. Если бы он не насторожил меня, я вышел бы из машины, и сейчас во мне было бы больше свинца, чем живого веса. Уж тут молодцы Крысеныша постарались бы…
Грохот! Сильнейший удар. Машину развернуло. Я успел нажать на тормоз, и — багажник моего «оленя» проехался по мусорному баку, смяв его, как картонку. Я вроде цел. Почти цел. Но не время рассиживаться и считать поломанные рёбра.
Я схватил автомат, который держал под сиденьем, распахнул дверь и выскочил из машины. Удар из бронебойного гранатомёта пришёлся в двигатель. Мне ещё повезло, что я остался жив.
Их было много. Они высыпали не только из фургона, но и из подъездов и поливали меня огнём. На ходу я дал очередь из автомата и срезал одного из них. Потом второго. Мне сказочно везло — ни одна пуля не достала меня. И вот я скрылся от свинцового потока в проулке.
Я бежал что есть мочи вперёд. Снова сзади застрекотал автомат, но я перемахнул через бетонный забор и очутился на свалке, затёртой меж мрачных, без единого окна, зданий. Корпуса машин были сложены высоченными штабелями, несколько топливных самолётных баков, плиты, коробки с железными отходами, грязь, вонь. Я осмотрелся. Между домами был узенький проход, я бросился туда, но увидел, как перед ним остановилась, перекрывая, машина с боевиками.
Всё, конец! Единственная возможность — затаиться здесь и ждать, что будет быстрее: они найдут меня или появится полиция? Но зачем полиции ехать сюда? Как она узнает о перестрелке? Позвонит кто-то из местных? Как бы не так, позвонят они!
Опять захлопали выстрелы, и я бросился к штабелям ржавых автомобильных останков. Наступали сумерки. Надо попытаться надёжнее спрятаться.
— Вот он! — заорал один из нападавших и тут же получил за это награду — я прошил его очередью.
Только в тупоумных фильмах герои полчаса палят из автомата, не заботясь о смене магазина и одной пулей сражают человека по четыре. Магазин опустел, я отбросил бесполезный автомат и вынул из кобуры пистолет. Ещё двенадцать патронов — не густо. Хотя нет, в кармане запасная обойма. Побьёмся ещё.
Они знали своё дело и умело зажимали меня в клещи. Я перепрыгнул через ржавый капот грузовика и навскидку выстрелил в силуэт на заборе. Не попал. Сзади послышался шорох, я выстрелил наугад. В ответ раздался вскрик. И тут пуля впилась мне в бедро, дробя кость. Я упал на землю, скрипя зубами от боли, и пополз за железки, сваленные метрах в двух от меня. Выстрелил ещё два раза, ещё один убийца рухнул на землю. И тут пуля пронзила мне грудь…
Чьи-то грубые пальцы взяли меня за подбородок.
— Вот мы и встретились. Так кто кому будет таскать на могилу скорбные записки?
— Наверное ты, Крысеныш.
— Правильно. Знаешь, дружище, в моей башке не солома. Я вычислил твоего «говоруна» и, вместо того, чтобы сразу прикончить, использовал. А ты попался, как муха в паутину.
— Молодец, — прошептал я. Голова кружилась, сознание покидало меня.
— Я сильнее тебя, инспектор. А ты… Ты уже мертвец.
— Сейчас ты победил. Но мы ещё встретимся с тобой, Крысеныш. И тогда посмотрим, чья возьмёт.
Крысеныш удивлённо взглянул на меня, лицо его омрачилось.
— Я не очень-то понимаю… Но мне кажется, что в твоих словах есть что-то такое… Впрочем, это неважно.
— Кончай его! — послышался хриплый голос. — Нет времени!
Крысеныш поднял пистолет и нажал на спусковой крючок.
…БЕЛАЯ КЛЕТКА. МЕДЛЕННО, ПРОТИВ ВОЛИ, Я ДЕЛАЮ ШАГ НАЗАД.
Мы настигли «Сокрушитель» в системе Синей Медузы, где флагманский линкор противника зализывал, раны и чинил многочисленные повреждения. В сражении у Альфы Возчика «Сокрушителю» удалось в последний миг уйти от нас в гиперпространство. А нам удалось последовать за ним, чтобы навсегда покончить с адмиралом Андикасом Крусом.
Этого дня мы ждали много лет. Когда покидали один мир за другим, зная, что оставляем их на разор и поругание. И когда возвращались обратно, с горечью взирая на разрушения и запустения, на всё, что было дорого каждому из нас и что было осквернено Сабханом Мороком и его сподвижниками. Мои соратники двенадцать лет гибли в пылающих кораблях, в разрушающихся под гравитационными ударами городах, попадали в плен, из которого не возвращался никто и которого боялись больше, чем смерти в бою. И всё ради этого мига.
Во время сражения у Альфы Возчика нам удалось одержать долгожданную победу. Но если упустить адмирала — ближайшего помощника безумного Сабхана Морока, погибшего у Альфы от моей руки, пламя войны когда-нибудь вспыхнет вновь.
«Сокрушитель» находился на расстоянии четырёх тысяч километров от нас и на главном экране смотрелся расплывчатым пятнышком.
Капитан Эйхан, командующий нашей эскадрой, отдавал приказания:
— Первая группа — старт!
— Первая ушла.
— Группа М — старт!
— Ушла.
— Группа Четыре — старт!
Гравилеты срывались с места и уходили в космос, превращаясь в бледные точки, а затем и вообще растворялись в звёздном небе. Тридцать боевых машин — это всё, что осталось от наших семидесяти гравилетов после прошлого сражения.
На экране замелькали вспышки.
— М-36 уничтожен, — послышался равнодушный голос компьютера.
— 1-78 повреждён, пилот погиб. Сектор 27/86/5. Погибнуть, когда победа так близка, — что может быть печальнее?
— Два истребителя противника уничтожены. Сектора 27/88/4 и 29/87/6.
Сражение кипело вовсю. Три крейсера — у нас был перевес в силах. Вместе с тем нам противостоял флагманский линкор — очень мощный, сильно вооружённый, с отборной командой. Так что чаша весов колебалась, и ещё неизвестно, в чью сторону она склонится.
— М-41 уничтожен, сектор 22/41/2, — продолжал перечислять компьютер. Он не умел ошибаться, и я знал, что М-41 действительно уничтожен.
— С-29 уничтожен, сектор 21/88/1. О небо!
— Повреждён истребитель противника. Сектор 29/87/8.
— С-15 повреждён, повреждения шестьдесят пять процентов, аварийная посадка.
— Уничтожен истребитель противника. Сектор 22/44/1.
Бой длился уже довольно долго. И мы, и наш враг несли большие потери. Но достаточно всего восьми машин, чтобы образовать вокруг «Сокрушителя» губительную для него сферу Гаруса.
— Плохи наши дела, — проронил я.
— Да, конечно, — согласился Эйхан. — «Сокрушитель» может вновь ускользнуть в гиперпространство. И тогда нам снова гнаться за ним.
— Вопрос только в том, сможем ли мы ещё раз проследить координаты точки перехода.
— Может, и не получится, мой капитан. Нам нужно добить его именно теперь. Дорога каждая машина, и?..
— Что ты предлагаешь?
— Я иду туда.
— Первый помощник капитана должен быть на мостике.
— Я один из лучших пилотов. И моё место там.
— Хорошо. — Эйхан хлопнул меня по плечу и вздохнул:
— И… ты поосторожнее, договорились? Я хочу выпить с тобой горяченького в баре «Морская звезда» на базе.
— Мы ещё выпьем. И не один раз.
Скафандр, привычная кабина истребителя, привычная суета механиков перед стартом. Начинается отсчёт… «Десять, девять, восемь…». Загораются новые; лампы на пульте. «Три, два, один».
— Т-1, старт!
Компьютер начал выводить картину боя из красных пунктиров выстрелов, синих точек наших крейсеров, зелёной точки флагманского линкора, оранжевых линий траекторий боевых глайдеров.
Я бросал машину из стороны в сторону. Гравилет, летящий по прямой траектории, через секунду будет сбит истребителями или орудиями вражеского линкора. Если плетёшь кружева, то оттягиваешь момент, когда плазменный разряд разнесёт твой истребитель на куски.