никакого значения. Ты осталась такой же, какой была до всех этих событий. Может быть, даже стала лучше. Всегда помни об этом.
Эта неожиданная нотация внушила Алекс какой-то благоговейный страх, и, не говоря ни слова, она проследовала в ванную. Механически сняв халат, она приняла душ и снова уставилась на себя в зеркало. Она видела ту же женщину, которая предстала перед ней этим утром, — ту же подбитую птицу. Тот же рубец, та же голая голова. Но теперь она понимала, что Брок прав. Она должна была бороться — не ради Аннабел, Сэма, Брока или кого-нибудь еще. Ради себя, ради того, чем она была, чем она может быть и всегда будет. Потеряв грудь и волосы, она не потеряла себя. Сэм не мог отнять у нее самого главного. Стоя под теплой струей воды, сбегавшей по ее голове и плечам, Алекс тихо заплакала, раздумывая о том, чему ее только что научил Брок.
Надев джинсы, свитер и короткий парик, лежавший на раковине с того момента, когда она утром стряхнула с него остатки своих волос, Алекс прямо босиком прошла в кухню.
— В моем обществе тебе совершенно не обязательно носить парик, — улыбнулся Брок. — Впрочем, наверное, в нем ты чувствуешь себя лучше.
— Без него у меня странное представление о себе, — призналась Алекс.
Брок приготовил яичницу-болтунью, поджарил хлеб и картошку. Алекс с трудом съела совсем немного, но потом решила не искушать судьбу. Проводить всю ночь на полу в ванной ей не хотелось. Ее желудок постоянно приводил ее в уныние, но в чем-то Сэм был прав — его состояние во многом зависело от эмоций.
Некоторое время в кухне царила тишина; потом Алекс сказала, что Аннабел понравились все ее подарки.
— Мне было очень приятно их покупать. — сказал Брок, улыбаясь от радости за Алекс, наконец-то соблаговолившую поесть. — Я люблю детей.
— Поэтому-то ты до сих пор не женат? — спросила она.
— «Бартлетт и Паскин» не дают мне такой возможности, — усмехнулся он.
Совсем мальчишка, подумала Алекс. Красивый мальчишка.
— Пожалуй, мы переведем тебя на облегченный режим, — поддразнила его Алекс.
Они поговорили о Рождестве и о том, как трудно было с Сэмом. После ужина Брок помыл посуду.
— Перестань, Брок. Я сама потом помою.
— Конечно, помоешь. Ты ведь можешь свалить дерево одним ударом, не правда ли? Так как насчет Вермонта? Я приехал сюда за тобой, Алекс, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, и она, как всегда, почувствовала прилив благодарности.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Я от тебя не отстану. Лиз тоже считает, что тебе это пойдет на пользу, — твердо произнес Брок.
— Вы что, комитет организовали? — рассмеялась она, удивленная и растроганная. — А мое мнение имеет какой-нибудь вес?
— Нет, — сказал Брок, полностью лишая ее права вето.
— Охота тебе терять целую неделю на такую развалину, как я.
— Запомни, пожалуйста, что это не потеря времени, — решительно ответил Брок, но Алекс покачала головой и показала на свой парик:
— Пусть эта мишура тебя не обманывает. Я слишком вымотана, чтобы кататься на лыжах, слишком стара, чтобы за мной ухаживали, слишком больна, чтобы мое общество было приятным, и, кроме всего прочего, я замужем.
— Что-то я этого в последнее время не замечаю, — как всегда, в лоб сказал Брок, но Алекс не обиделась — она продолжала смеяться.
— Приятно слышать. Ладно, скажем по-другому — я товар, бывший в употреблении, — откликнулась Алекс и вдруг с видом человека, которого осенило, выпалила:
— Ты же не хочешь сказать, что приглашаешь меня как свою… м-м-м… девушку?
Было совершенно очевидно, что она не может в это поверить, и Брок тоже рассмеялся:
— Нет. Но если тебе приятна эта мысль, я не против. Я прошу тебя составить мне компанию как твоему другу, который будет рад видеть, как твое бледное лицо хоть немного загорит на солнце. Ты будешь сидеть у камина и пить горячий шоколад и ложиться спать, зная, что вокруг друзья, а не эти одинокие стены.
— Хорошо говоришь для мальчика твоих лет.
— Да. А у меня есть большой опыт ухаживания за такими старыми кошелками, как ты. Моя сестра была… Моя сестра на десять лет старше меня.
— Мои соболезнования, — усмехнулась Алекс. — Ты говоришь так убедительно, что тебе невозможно отказать.
— Поэтому-то я и приехал, — сказал он, глядя на нее с мягкой улыбкой. Он определенно ей нравился.
— Надо же, а я подумала, что ты приехал поесть на чужой счет, — продолжала она насмешничать.
— Так оно и есть, но за едой я хотел еще с тобой поговорить.
— В Коннектикуте, наверное, было очень скучно. — Алекс была насмешлива, но Броку это нравилось. Сблизившись за последние месяцы, они получали удовольствие от общения друг с другом.
— Да, тоскливо было. Так что" ты едешь или нет?
— Как, неужели ты предоставляешь мне право выбора?! А я-то думала, что ты перекинешь меня через плечо и увезешь насильно.
— Может быть, придется прибегнуть к этой мере, если ты будешь плохо себя вести.
— Ты просто сумасшедший. Больше всего на свете тебе не хватает женщины, которую будет тошнить всю дорогу и которая в Вермонте вообще будет не в состоянии встать с постели.
— Ты знаешь, я к этому так привык, — улыбнулся Брок, — что не представляю своей жизни без этих милых мелочей.
— Ты псих.
— А ты — чудо. Для чего, по-твоему, существуют друзья?
Алекс была растрогана — уже в который раз.
— Я-то думала, только для того, чтобы сходить за подарками к Рождеству, помочь с работой и вынести на руках из туалета после рвоты.
Для всего этого вообще-то существовали мужья, но ее супруг был исключением.
— Ладно, заткнись и иди собираться. Ты вгоняешь меня в краску.
— По-моему, это невозможно.
— Я разбужу тебя в восемь. Не рано? — почему-то вновь обеспокоившись, сказал Брок.
— Нормально. А если тебе захочется привести девушку?
— Там большой дом. Я запру тебя в твоей комнате, я обещаю.
Продолжая улыбаться, Алекс проводила его до входной двери, и они расстались. Не в состоянии поверить в то, что ему удалось уговорить ее на это, Алекс внезапно поняла, что ждет поездки с ним с нетерпением. Ее ожидали еще четыре с половиной месяца слабости и болезни, но в ней только что произошел какой-то перелом. Брок спас ее от смертельного отчаяния, и теперь ей хотелось уехать с ним, хотелось жить и держаться за жизнь. Но больше всего ей хотелось справиться со своей болезнью. Алекс знала, что должна это сделать.
Глава 16
Дни, проведенные в Вермонте, стали для Алекс самой счастливой порой с того момента, когда она заболела. Она позвонила Сэму и Аннабел, чтобы дать им знать, где она, приведя своего мужа в полное изумление.
— Я и не знал, что ты в состоянии путешествовать, — озабоченно сказал Сэм. — Ты уверена, что тебе это не навредит? С кем ты поехала?
— С коллегой. У меня все хорошо. Встретимся в Нью-Йорке на Новый год.
Алекс дала ему свой номер телефона, но они не звонили.
Дом, в котором они жили, был простым, но очень уютным. В нем было четыре спальни и своего рода дортуар. Брок поселил Алекс в самую большую комнату наверху, а сам спал в каморке внизу, чтобы не беспокоить ее. Они обращались друг с другом, как старые друзья. По вечерам они читали, отгадывали кроссворды и играли в снежки, как дети.
Алекс подолгу гуляла в обществе Брока и даже однажды попыталась встать на лыжи, но это было для нее слишком.
После химиотерапии сил на это у нее уже не хватало. Но она чувствовала себя гораздо лучше, чем в течение всех последних недель. Только один день у нее выдался действительно тяжелым. Она провела его в кровати и к ужину совсем пришла в себя.
На следующий день после приезда Брок отыскал в гараже старые санки и катал на них Алекс, чтобы она не слишком уставала.
По вечерам Брок готовил обед, и когда Алекс советовала ему пойти в гости к друзьям, он только смеялся и говорил, что он от всех устал. Ему нравилось быть с ней наедине. Правда, однажды вечером они пошли на обед к Чезу Генри, где прекрасно провели время. К концу недели Алекс сильно окрепла.
Очередной цикл ее мытарств заканчивался; правда, это означало, что скоро ей сделают новое вливание. К счастью, до этого оставалось еще несколько дней. Таких замечательных каникул у нее уже давно не было; они с Броком еще сильнее сблизились и большую часть проведенного вместе времени смеялись.
Однажды Брок ушел кататься на лыжах, после чего они встретились около охотничьего домика, чтобы сходить на ленч.
Брок был окружен толпой хорошеньких юных лыжниц, и Алекс почувствовала, что он должен быть с ними, а не с ней.
— Да им еще четырнадцати нет! Ты что, хочешь, чтобы меня арестовали?
Они снова рассмеялись.
— Ничего подобного! Они выглядят на все двадцать пять, — ответила Алекс.
— Да ладно тебе.
Но даже тридцатилетние женщины, казалось, не привлекали Брока. Ему было хорошо только с Алекс. Но он не пытался дотронуться до нее или поставить ее в неловкое положение. И они очень много говорили о Сэме. Алекс призналась ему, как ей было больно, когда она увидела своего мужа в компании этой молодой девицы.
— Убить его мало. Или ее, — отреагировал Брок, но Алекс покачала головой:
— Нет смысла. Все уже позади. Она ни в чем не виновата.
Просто это случилось. Когда я смотрю на себя в зеркало, меня это нисколько не удивляет.
— Глупостей не говори, — разозлился Брок. — Тебе не кажется, что это с ним что-то случилось? А если бы он потерял руку, ногу или, черт побери, яичко, неужели ты бы бросила его?
— Нет. Но он другой человек. Мне кажется, что в этом основное отличие женщины от мужчины. Я не уверена в том, что большинство мужчин может успешно с этим справиться.
Не всем так повезло с мужем, как Лиз.
Впрочем, Алекс уже говорила Броку, что у них тоже бывали проблемы.
— Я не думаю, что можно послать ко всем чертям свою семейную жизнь только потому, что твоя жена осталась без груди, без волос или без левого ботинка. Как ты можешь так спокойно принимать это? — спрашивал пораженный Брок, но Ал