Представьте, как я, в костюме гребаного карандаша, тащу платформу клуба писателей по футбольному полю. Тащу. Сам. Представьте, как Мелери в костюме огромного блокнота стоит на платформе, открывает и закрывает нашу гигантскую тетрадь и машет толпе. Представьте, как толпа неистово ревет при виде болельщиц и как она мгновенно замолкает при виде нас.
Стало так тихо, что было слышно, как я рычу и ругаюсь, тягая платформу.
– Да! Ура клубу писателей! – бодро кричала Мелери, продолжая махать.
Послышались тихие смешки, которые затем переросли в волну хихиканья, и наконец толпа взорвалась хохотом. Все: родители, ученики, работники школы и так далее – все тыкали в меня пальцами и истерически ржали надо мной.
– ДА и ПОШЛИ ВЫ! – заорал я и бросил веревку. Я весь вспотел, лицо у меня покраснело, как Марс, руки кровоточили, а тело так онемело, что я едва мог ходить.
Я сорвал с себя костюм карандаша, запрыгнул в машину и умчался прочь с парковки. И даже поворотник не включил.
Домой я гнал, наверное, со скоростью сто миль в час. Может показаться, что это очень быстро, но спидометр сломался, так что на самом деле было где-то миль шестьдесят-семьдесят.
Я вернулся домой, вбежал в спальню и рухнул на кровать. Издевки одноклассников, грубости остальных и мои собственные сомнения снова и снова звучали у меня в голове.
«Извините, конечно, но встреча выпускников – ничто без платформы болельщиц!»
«Никто все равно эти „Хроники“ не читает».
«В художественном классе из них делают папье-маше».
Я подумал об ученическом совете… о «Хрониках»… о мисс Шарптон и маме… о бабушке и Мелери…
«Ты молодой, наивный. Тебе до сих пор кажется, что ты в самом деле сможешь…»
«I – это мнимое число. Воображаемое». I. Я.
Теперь мне уже никак не создать свой журнал. Я сделал все, что мог. Все, кроме… Есть еще один способ…
«Если уж ты даже Николаса Форбса и Скотта Томаса убедил писать для „Хроник“, тебе все под силу».
«Никсон такой скользкий тип, что с него ботинки соскакивают!»
«У всех есть тайны».
Еще не успев даже додумать мысль, я уже схватил трубку и набрал Мелери.
– Мелери, это Карсон, – сказал я. – Начинаем операцию «Кловергейт».
Решено. Хватит терпеть. Хватит быть паинькой. Хватит позволять им вытирать об меня ноги.
В понедельник утром у меня будут работы для журнала, даже если ради этого придется зашантажировать всю школу.
15 октября
КЛОВЕРГЕЙТ, ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Я сам отпустил себя с химии пораньше, чтобы поскорее найти Мелери и взяться за дело. Обошел кампус и обнаружил ее в художественном классе. Там лепили скульптуры, и у Мелери выходило нечто похожее на бюст Багза Банни.
– Мелери, пошли! – сказал я ей с порога. – Время Кловергейта!
– Но я леплю, – возразила Мелери, оглядываясь на учителя. Он раньше преподавал столярное дело и с тех пор остался без четырех пальцев и носит повязку на глазу. Определенно у него есть заботы поважнее, чем какой-то там прогул.
– Мелери, нет времени! – сказал я. Она была похожа на потерявшегося щеночка на перекрестке. Вещи свои Мелери собрала локтями, потому что все руки у нее были в глине.
– Эй, это же карандашный чувак со встречи выпускников! – вякнул какой-то осел. Я поприветствовал его средним пальцем, и мы ушли.
В классе журналистики мы с Мелери соорудили большую доску Кловергейта. На нее мы прилепили школьные фотографии моих первых жертв: Клэр Мэтьюс, тренера Уокера, Реми Бейкер, Николаса Форбса и Скотта Томаса. Да, я метил высоко.
– Поймаем матку – и вся колония наша, – сказал я.
– Ага, – согласилась Мелери. – Если только муравьи не озвереют и не казнят матку первыми, как у меня на муравьиной ферме.
Мы добавили на доску Вики Джордан и Дуэйна Майклса. Как я и говорил, шантажист я толерантный, а потому нацелился не только на популярных школьников. К тому же я решил, что они дополнят мой журнал приятным разнообразием.
– И чем нам их всех шантажировать? – поинтересовалась Мелери.
– Ну, на большинство у меня уже есть компромат, – сказал я. – Но насчет остальных не уверен. Впрочем, Колумб тоже не был уверен, что найдет Северную Америку. И знаешь, что он сделал, когда сюда добрался?
– Что? – спросила Мелери.
– Поработил всех индейцев в округе, – ответил я.
– А. – Мелери посмотрела на доску. – Ну берегитесь, маленькие индейцы.
– С некоторыми будет гораздо проще, чем с другими, – сказал я, размышляя, с кого начать атаку. – Запомни, Мелери, если со мной что-нибудь случится, «Хроники» и клуб писателей я завещаю тебе.
Мелери вытаращила глаза и разинула рот, и мне пришлось объяснять, что отчасти я пошутил и на самом деле моей жизни ничего не грозит.
– Кто первый? – спросила Мелери.
Я подошел поближе к доске и посмотрел на слащавую улыбочку Реми.
– Я начну с Фродо, – сказал я. – У нас с ней общий английский следующим уроком.
Несколько недель назад на сайте нашей школы я обнаружил забавный ник – Ежегодница-69. Тогда я не обратил на это большого внимания, кто ее знает, какая-нибудь шлюшка-девятиклассница под началом Реми. Но кто бы это ни был, почти на каждой странице он оставлял кучу гневных занудных комментариев.
«Зачем пускать буфетчиц на встречу выпускников? Пусть на кухне сидят!» – вот один из многочисленных хамских постов. – «Ненавижу буфетчиц больше, чем войну!»
Может ли быть, что это Реми свободу слова практикует? На выходных, размышляя, как бы к ней подобраться, я написал Ежегоднице-69 под ником Плохиш-2012.
«Привет, красотка, – написал я. – Люблю читать твои комменты на школьном сайте. Одинаково мыслим».
Несколько минут спустя она ответила:
«ОМГ, спасибо, наконец-то хоть кто-то заметил, лол».
Я подождал еще пару минут, играя в недотрогу.
«Лол, это кто?» – спросила Ежегодница-69.
«Я предпочитаю скрывать свою личность. Я как Бэтмен, – ответил я. – Только кубики у меня круче».
«Секссс! Я тоже скрываюсь. Люблю тайны, лол», – написала она. Я без понятия, что такого смешного она нашла в нашем разговоре. Иначе почему постоянно лолкает? Неужели правда там в голос ржет-не-может? – «А фоточку кубиков можно?» – спросила она.
Я нашел в Интернете фотку пресса Тейлора Лотнера и отправил ей. (Господи, надеюсь, никто и никогда не узнает, что я искал это в Гугле.)
«#^&$@ХТПБДБММ*%&@!!! – пришло мне в ответ. – Ты ваще существуешь?»
«А то», – ответил я и на этом закончил беседу.
И вот сегодня на уроке английского все достали ноутбуки, и я решил проверить, не ошибся ли насчет Реми. Я сидел в паре рядов позади и отлично видел экран ее компьютера.
Плохиш-2012 написал Ежегоднице-69. На экране Реми всплыло окошко. Бинго!
«Что на тебе сейчас надето?» – спросил Плохиш-2012.
Я увидел, как покраснела шея Реми.
«Почти ничего», – ответила она под ником Ежегодницы-69.
«Кинь фотку», – написал Плохиш-2012.
Реми воровато огляделась. Когда она посмотрела в мою сторону, я быстро нырнул в ноутбук. Затем выглянул и увидел, как она берет из своих документов фотографию и отправляет ее в чат.
В тот же миг на моем экране возникло фото полуголой Реми с так называемым секси-лицом. Этого хватило бы, чтобы из любой монашки сделать атеистку. Я захлопнул ноутбук, выбежал из класса и блеванул в ближайшую мусорку. Ладно, я преувеличил: не блеванул, но очень хотелось.
– Мистер Филлипс, с вами все хорошо? – спросил учитель английского, когда я вернулся в класс.
– Боюсь, я уже никогда не буду прежним, – сказал я и сел на место. Реми картинно закатила глаза, когда я проходил мимо. О, она даже не представляет, что только что натворила.
После школы я нашел Реми одну на скамейке и присел рядом. В глаза я ей смотреть не мог. Вряд ли вообще когда-нибудь смогу.
– Тебе чего, Карсон? – спросила она грубо.
Я протянул ей большой конверт. Внутри Реми обнаружила распечатку диалога Плохиша-2012 и Ежегодницы-69.
Минуты полторы Реми молчала. Краем глаза я заметил, как бумага дрожит в ее мертвой хватке.
Реми посмотрела на меня так, будто я сообщил ей, что, пока она была в школе, ее отец успешно сменил пол.
– Ты – Плохиш-2012? – промямлила она.
– Мне даже смотреть на тебя теперь тошно, – сказал я. – Да и раньше было не очень.
Из заднего кармана я вытащил ярко-желтую листовку и протянул ей. И ушел прежде, чем она успела ее развернуть. На листовке было написано:
ВЫ ТОРЖЕСТВЕННО ПРИГЛАШЕНЫ
НА ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ
В КЛАССЕ ЖУРНАЛИСТИКИ
В ПЯТНИЦУ ПОСЛЕ УРОКОВ
Пришлось сформулировать расплывчато на случай, если кто-нибудь из жертв решит меня сдать, но, судя по ужасу на лице Реми, с ней мне такое не грозило.
Я задержался у мужского туалета, решив, что могу убить разом двух зайцев. Как и ожидалось, Николас и Скотт вышли оттуда почти одновременно. Видно, решили перепихнуться по-быстрому.
– Привет, Зигфрид, – сказал я Николасу и протянул ему листовку. – И ты держи, Рой[4]
. – И дал одну Скотту. – Наслаждайтесь. – Я пришел к выводу, что до самого переезда в Иллинойс они у меня под башмаком, так что объяснять ничего не стал.
Затем я вернулся в класс журналистики и зачеркнул крестиком лица Скотта и Николаса. На лице Реми я нарисовал крестиков побольше, потому что смотреть на нее до сих пор было тяжко.
Домой я ехал, улыбаясь до ушей. Трое готовы, осталось четверо! Первый день Кловергейта удался!
16 октября
КЛОВЕРГЕЙТ, ДЕНЬ ВТОРОЙ
Утром я проснулся (что радует само по себе) и решил ударить по самым легким мишеням моего кловергейтского плана. Вчерашний шантаж удался так славно, что я решил не испытывать удачу и взялся за Вики и Дуэйна.
Пришло время обеда, и все школьные монстры собрались на внутреннем дворе. Мы с Мелери встретились в укромном углу возле мусорок. Никто не должен был узнать, что мы замышляем.