Пока девушка в кассе пересчитывала фишки и обменивала их на доллары, Юсупов остался у стола, готовясь к игре. Собственно, он уже сделал ставку, и теперь ему просто оставалось ждать.
– Отойди, – старший менеджер отстранил крупье и сам встал за стол.
Руки у него дрожали, а глаза светились нездоровым блеском. Он знал: если этот везунчик сейчас еще раз выиграет, то он, менеджер, уже никогда в этом городе не найдет себе работы. Во всяком случае, в казино. И это в лучшем случае… Ведь выигрыш составит больше миллиона долларов.
Шарик бешено завращался. Напряжение достигло пикового предела. На лицах людей попеременно читались удивление, восхищение, недоверие, восторг, скепсис, зависть, недоброжелательство, готовое вылиться в откровенное злорадство. Когда шарик с какой–то роковой неизбежностью, с пугающей непогрешимостью замер на числе «тридцать четыре», пространство у стола, запруженное людьми, отозвалось могучим резонансом. Некоторые из наблюдателей просто взвыли, словно чужая везучесть стала для них непереносимым испытанием, другие издали возглас изумления, третьи как–то неопределенно вскрикнули, как будто их чувства метались в диапазоне от зависти до искренней радости и они не могли никакому из них отдать предпочтение. Старший менеджер побелел не меньше крупье. Он побледнел, и особенно отчетливыми стали оспины, бугры и шрамы на его лице. Он скрежетал зубами.
Князь выражал живейшую радость, Миронов был немного растерян. Юсупов, стоя как монумент, обводил стол снисходительным взором. Крупье побелевшими дрожащими руками подвинула к нему фишки.
Словно будучи не в состоянии оставаться дольше на месте, не говоря ни слова, менеджер пошел прочь от стола быстрой походкой, в которой сквозила озабоченность и готовность принять решительные меры. Князь стал собирать фишки. Половину он отдал Миронову, так как у него не хватало рук. Толпа и не думала расступаться. Люди явно хотели продолжения игры. Их неутихающие голоса все больше напоминали нестройный гомон волн, жужжание пчелиного улья, отдаленные раскаты грома. Все вперемешку это являло странный звуковой коктейль, в котором острыми диссонирующими нотами вскипало возмущение рыжеволосого веснушчатого бугая с золотой цепью, которому, как видно, понравилось, что кто–то разоряет казино. Возможно, этот толстяк постоянно проигрывал и видел в Юсупове мстителя за свои неудачи.
Журналисты, пользуясь сумятицей, снимали на камеры не только интерьер, но и людей в нем. Нервно и угрожающе надвинувшийся на группу телевизионщиков охранник, очнувшийся от транса, куда он погрузился, наблюдая за игрой Юсупова и «бесчинством» толпы, потребовал, чтобы они строго выполняли инструкции. Миронов слегка вздрогнул, когда у него за спиной выросла фигура старшего менеджера.
– Отойдем в сторонку, – притворно мягким голосом сказал он Юсупову на ухо, – берите фишки и пойдемте.
Миронов тоже выскользнул из толпы. Парни с коротко стриженными головами куда–то испарились – заметил он. В зале были только посетители, охранники, настоятельно просившие всех успокоиться, и старший менеджер, не считая стушевавшуюся крупье, которая что–то нервно объясняла толстяку с цепью.
– Управляющий просил меня извиниться перед вами, – сделав над собой видимое усилие, предельно отчетливо и вежливо сказал Юсупову старший менеджер. – Он не может выплатить вам такой суммы наличными, поэтому будет бесконечно вам признателен, если вы согласитесь принять чек на означенную сумму. Он просил меня передать вам, что ждет вас у себя в кабинете.
Юсупов с благодушным видом человека, основные чаяния которого были удовлетворены, смотрел на дергающееся лицо менеджера.
– Ну, может, хоть половину или какую–то часть он все–таки выплатит наличными, – сказал князь.
– Мы бы рады… – замялся старший менеджер, – впрочем, пройдемте к нему в кабинет. Думаю, вы договоритесь.
Миронов кидал на князя вопросительные взгляды. Тот ободряюще подмигнул ему.
Глава 22
В это время батуринцы, «пасущие» Юсупова и Миронова на улице, неподалеку от казино, решили заслать кого–нибудь для проверки. Подходящей кандидатурой оказался Гришан – он был новеньким и не успел примелькаться. Когда Гришан вошел в казино, стараясь изо всех сил показать, что он спокоен и даже пренебрежителен, он увидел, как высокий, с неприятным лицом мужчина в строгом деловом костюме уводит князя по направлению к темному провалу коридора, переднюю часть которого можно было кое–как различить благодаря скупому свету настенных бра. Гришан медленным беззаботным шагом прошел под арку, с изумлением увидел пустое пространство возле первого попавшегося ему игрального стола, потом его взгляд уткнулся в темнеющее плотное облако толпы. Ему описали, как выглядят Юсупов и Миронов. Поэтому он с легкостью нашел их. Миронов стоял поодаль от людей, что–то говоря человеку с блокнотом, щуплому сутулому парню лет двадцати пяти, внимавшему ему с елейной улыбочкой.
Гришан осторожно приблизился к Миронову и, приставив губы к самому его уху, прошептал:
– Не волнуйся, я – от Фиксатого. Мы тут за вами приглядываем, Седой послал на всякий случай, – счел он долгом напомнить отпрянувшему было от неожиданности Дмитрию. – Куда князя повели?
– В кабинет к управляющему, хотят ему всучить чек, говорят, нет налички, чтобы выплатить выигрыш, – пояснил Миронов, с любопытством разглядывая лицо Гришана.
– Я тут потрусь еще маленько, эти, – кивнул он в сторону охранников, – меня не секут.
– У них тут «свои» были, ну, люди Меченого, – тихо говорил Миронов, – а теперь куда–то исчезли. Словно заколдованные.
– Нехай исчезли, – осклабился Гришан, – нам так спокойнее.
– Ага, – механически кивнул Миронов.
Он смутно беспокоился за князя, а тут еще этот назойливый журналюга! Кивнув Гришану, отправившемуся слоняться по залам, он вернулся к корреспонденту.
– А какие впечатления у вас сложились от сегодняшнего посещения казино? – спросил он Миронова в лоб.
– Мы поражены игрой нашего приятеля, – подхватил ниточку интервью Миронов. – Он выиграл приличную сумму.
– А где он? – парень обежал зал ищущим взглядом.
– Его пригласили к управляющему, чтобы вручить чек на эту сумму, так как уверяют, что в казино нет достаточно наличности, – чеканно рапортовал Миронов.
– А как вы находите сервис?
– Бар – ничего, а вот что касается условий игры…
Миронов сделал многозначительную паузу, давая понять, что многое его не устраивает, но он, будучи человеком вежливым, соблюдающим приличия, предпочитает не высказываться об этом.
– Нельзя ли поконкретнее? – настаивал журналист.
– Нашему приятелю запретили ставить на одну цифру больше тридцати тысяч долларов. Непонятно почему. Сказали, что существует предел, – поморщился Миронов. – Так ведь неинтересно, да и вообще, это ущемление прав! – пафосно закончил он.
В то время как Дмитрий общался с журналистом «Бюргера», а Гришан мотался по залам, выискивая глазами враждебный элемент, точно посланный в тыл врага разведчик, князь сидел в глубоком бархатном кресле в кабинете управляющего и беседовал с хозяином. Управляющий не поленился несколько раз объяснить Юсупову, что принципиального отличия между наличными и чеком нет. Лицо управляющего, одутловатое, несколько анемичное, выражало лень и усталость. Глубокие морщины бороздили его выпуклый лоб. Рыжевато–каштановый ежик волос, образуя в центре лба треугольник, так далеко отстоял от верхнего края лба, что создавалось впечатление, будто управляющий носит парик. Толстый нос и вяло растянутые в какой–то неопределенной улыбке губы, мешки под глазами и отвисшие щеки наводили на мысль о какой–то скрытой болезни или злоупотреблении табаком и алкоголем. В общем, вид у него было потрепанный, и его манера речи, уныло–ленивая, равнодушно–бесцеремонная, составляла со всем его обликом уродливую гармонию. И что больше всего неприятно поразило князя – это присутствие в кабинете управляющего двух тупомордых амбалов, один из которых, правда, все же хотел придать своему облику богемно-»неформальный» вид – его темные волосы были забраны в хвост, а сам он был в харлейке.
– И все–таки мне приятнее было бы, – усмехнулся Юсупов, ловя на себе неодобрительный взгляд управляющего, которого старший менеджер называл Вадимом Михайловичем, – получить наличными.
Губы Вадима Михайловича дрогнули.
– Вот чек, – он принялся писать в чековой книжке. – Думаю, ситуация разрешена, – без обиняков сказал он, вырывая длинный листок. – Прошу.
Юсупов протянул руку, взял чек и, ознакомившись с ним, аккуратно сложил и спрятал в карман.
– Всего хорошего, – процедил управляющий и многозначительно скосил глаза на старшего менеджера.
Юсупов перехватил взгляд менеджера, выражавший собачью преданность и готовность кинуться за хозяина в бой.
– Игорь, – обратился Вадим Михайлович к своему верному псу, – проводи господина.
– Я сам, – насмешливо улыбнулся Юсупов, встал с кресла и направился к двери.
Но едва он оказался в коридоре, как кто–то, стоявший за его спиной, скрутил ему руки, и он почувствовал едкий и одурманивающий запах эфира. Он попробовал оказать сопротивление, но еще кто–то всей массой навалился на него сзади, пригнул к полу. Выросший перед ним «неформал» схватил Юсупова за шею, давя вниз и одновременно приставляя к его носу тряпку, смоченную в эфире. Князь хотел крикнуть, но голос не слушался его, становясь ватным, как и его ноги. Он повис в горле комком, расширяясь, как вселенная после взрыва, и вскоре его серое колючее облако поглотило сознание Александра.
– Давай его на выход, – кивнул напарнику «неформал».
Он быстрым ловким движением запустил руку в карман бесчувственного князя, достал чек и, скаля острые зубы, сунул к себе в карман.
* * *
»Надо бы обменять фишки», – подумал Миронов, а вслух сказал:
– Я хотел бы обменять фишки на деньги, не хотите пройти со мной к кассе?
– С удовольствием, – отозвался журналист, что–то дописывая в блокноте.