– Никогда не хотелось хапнуть все и сдернуть куда–нибудь? – Пехота насмешливо глянул на Жирафа, поднимавшего веник.
– Что я, враг себе, что ли? – пожал костлявыми плечами хозяин.
– Правильно, Жираф, – хлопнул его ладонью по корпусу Пехота. – Даже и не пытайся. Там у меня еще маленький секретик есть… Даже если кто–нибудь заберется внутрь, живым никогда не выберется.
– Ты об этом каждый раз базаришь, – поморщился Жираф, закуривая сигарету, – не надоело?
– Не–а, – с ехидной улыбкой Пехота покачал головой и пошел к дому. – Ну, братан, не скучай, – помахивая кейсом, он двинулся в сторону калитки.
Потом вдруг резко остановился и показал на Садиста.
– Убери животное.
– Да не ссы ты, Пехота, – развязно ответил хозяин, – сказал же – не тронет, пока не дам команду.
Он все же обошел казначея и сел рядом с Садистом, приобняв того за мощную шею. Тот слегка поскуливал, глядя, как мимо него проходит гость. Видно, он был совсем не прочь впиться клыками в его ляжки.
– Пошли, – Полунин толкнул Миронова в бок, – нам здесь больше делать нечего.
Они быстро вернулись к машине.
– Поехали, быстро, – Полунин посмотрел на уставшего водителя.
– У меня в голове не укладывается, – Миронов тронул Полунина за плечо, – неужели все так просто? Общак прячут в какой–то бочке, которая зарыта на окраине города?!
– А ты хотел бы, чтобы они положили деньги в банк? – усмехнулся Владимир.
– Так что, когда брать будем? – с нетерпением спросил он.
– А как ты себе это представляешь? – в свою очередь поинтересовался Владимир.
– Да очень просто, – горячо заговорил Миронов, – приходим, этому Жирафу ствол в пузо, пусть отключает сигнализацию. Остальное дело техники.
– Может быть, – пожал плечами Полунин, – а ты слышал, что Пехота говорил о каком–то секрете?
– Да это он лапшу Жирафу вешает, чтобы он рот на чужой каравай не разевал.
– А если не лапшу?
– Да выясним, что там за секрет такой, – хмыкнул Дмитрий, – не боги горшки обжигают.
– Если даже и так, – задумчиво произнес Полунин, – то какой от этого толк? Не забывай, мне нужно, чтобы всех собак спустили потом на Меченого. А если общак просто пропадет, то за него отвечать будет казначей. Нет, – покачал он головой, – будем действовать так, как задумали.
Глава 26
Полунин с Мироновым вышли у гостиницы. Полунин щедро расплатился с Игнатом, пообещав еще, что повысит его в должности.
Миронов был полон впечатлений и бодрой решимости поделиться ими со своими друзьями, но Юсупов опередил его сенсационным сообщением:
– Слышали? Сегодня в собственной квартире был задушен журналист «Бюргера».
– Шишкин? – с сомнением спросил Полунин.
– А вот и нет, – горько усмехнулся князь, – некий Афанасьев.
– Ты думаешь, это имеет к нам какое–то отношение? – завращал глазами Миронов.
– У меня чутье на такие вещи, – князь уважительно и назидательно тронул кончик своего породистого носа. – Или ты не знал?
– И что? – замер в нерешительности Миронов.
– А то, что таких совпадений не бывает, – упорствовал князь.
– Что ты хочешь сказать? – насторожился Миронов.
– А то, что, может быть, этот журналист и не связан напрямую с нами, но может…
– Что еще говорили? – заинтересовался Полунин.
– Что он вел какое–то расследование, результаты которого намеревался опубликовать в очередном номере газеты. Информацию он держал в тайне, но эта тетка, – Юсупов многозначительно посмотрел на Полунина, – дала понять, что его коллеги все же кое–что знали… вернее, как она сказала, догадывались.
– Открывай свой «ядерный» чемоданчик! – приказал Миронову Полунин.
– Ты читаешь мои мысли, Владимир! – восторженно улыбнулся ему князь.
Через десять минут компания знала домашний адрес Шишкина. А еще через десять уже спускалась в лифте. Полунин вкратце рассказал о проведенной слежке. Миронов хотел было встрять в рассказ, но Владимир упредил тягу того к эмоциональным эффектам и всяческим приукрашиваниям.
Поймать машину в столь поздний час было делом хлопотным, но это не могло поколебать волю друзей. Они дошли до перекрестка, где порой дежурили желтые «Волги», так как рядом находился дорогой ресторан и запоздалый клиент мог вполне прибегнуть к услугам такси. Здесь они сели в такую «Волгу» и направились прямехонько на квартиру к Шишкину.
– А все–таки, князь, почему ты подумал прежде всего о связи нашего дела и смерти этого журналиста? – шепотом спросил Юсупова Полунин.
– Уж больно он был подавленный, нервный… А потом еще этот Шульц. Такие дела нюхом чувствуешь, здесь слова ни к чему, разное там логическое мышление…
– Понятно, – улыбнулся Полунин.
Такси остановилось, не заезжая во двор одноподъездной девятиэтажки, высящейся темной башней в ночной тишине. Лифт не работал, так что друзьям пришлось пешком взбираться на восьмой этаж. По голубым, освещенным пронзительно–ядовитым светом стенам тянулось поле белых ромашек. Как будто кто–то специально раскрашивал подъезд, дабы придать унылому помещению некоторую индивидуальность.
Дмитрий подошел к двери и нажал кнопку звонка. Он отозвался мелодичной трелью. Трель растворилась в тишине квартиры. Миронов повторил. Потом еще и еще. Его упорство все же имело успех. В квартире зашевелились, потом компания услышала глухой заспанный голос:
– Что такое?
– Это сосед снизу, – прохныкал Дмитрий, – извините, что разбудил… Жильцы верхней квартиры, прямо под вами, нас заливают, не могли бы вы спуститься к нам как свидетель…
– Что за бред! – недовольно пробурчал голос, в котором Юсупов сразу узнал грузновато–рассеянный баритон Шишкина.
– Спуститесь, пожалуйста, – мягко настаивал Дмитрий, – эти гады нас в гроб замучили.
– Это надолго? – осведомился Шишкин.
– Да нет, минут на пять, – пропел Дмитрий, едва сдерживая смех.
– Хорошо, – щелкнули последовательно два замка, и дверь приоткрылась.
А тут уже Полунин и Юсупов не дремали. Они влетели в квартиру, едва не повалив ошарашенного Шишкина на пол. Тот отскочил как мячик к стене, и только она спасла его от падения. В квартире стоял запах перегара. Вид у хозяина квартиры был не столько заспанным, сколько по–алкашески несвежим – видимо, он весь вечер пил. Всклокоченные волосы, отекшее лицо, темные круги под глазами, тупой взгляд.
– Шума не надо, – резко сказал Полунин, наваливаясь на бешено вращающего глазами Шишкина и прижимая его к стене телом в то время, как его рука плотно легла на полные губы Шишкина. – Мы пришли просто поговорить, – улыбнулся Владимир, – ты понял?
Полунин поморщился – ему в нос били горячие пары поглощенного Шишкиным спиртного.
Шишкин хотел было послушно закивать в ответ, но его взгляд, косящий в сторону тех, кто ворвался в квартиру вместе с Полуниным, наткнулся на лукаво улыбающегося Юсупова, узнавание свершилось, и Шишкин, вместо того чтобы покориться требованию Полунина, дернулся. Его затравленный взгляд теперь упирался в лицо Полунину. Владимир еще сильнее прижал Шишкина к стене и угрожающе зашипел тому на ухо:
– Не дергайся, а то башку отшибу. – С этими словами Полунин приставил к виску обомлевшего Шишкина вынутый из кармана «ПМ». – Я шутить не люблю, – крутил пистолетом у лица Шишкина Полунин, – я человек нервный, не заметишь, как твои мозги разбрызгаются по стенам твоего гнездышка. Ты один?
– Да, – размазанно ответил Шишкин, рот которого изнемогал под сильной и беспощадной ладонью Полунина.
– Это хорошо, – улыбнулся Владимир, – пошли в комнату, разговор к тебе есть.
Он втолкнул Шишкина в освещенную гостиную. Тот повалился на кресло как окорок.
– Узнаете меня, господин Шишкин? – не мог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над несговорчивым субъектом Юсупов. – Не хотели общаться тихо–мирно, теперь вот приходится применять к вам силу.
– Расскажите нам о Шульце – и мы уйдем, – твердо произнес Полунин.
Шишкин передвигал взгляд с лица на лицо так, как передвигают мебель – медленно, нудно, терпеливо. Потом его нижняя губа, оттопыренная и тошнотворно влажная, начала дрожать. Из глаз, к удивлению Полунина и всех остальных, у Шишкина потекли слезы. Потекли неостановимо, безудержно, без надрыва и возгласов. Полунин пребывал в некотором замешательстве. Слезы Шишкина обезоруживали. Идиотский отсутствующий взгляд журналиста блуждал по ковру, которым был застелен пол в гостиной, и вместе с этим тихим слезоизвержением являл картину полной утраты человеком разума и способности соображать.
– Что с вами? – склонился к нему Полунин и тряхнул его за плечо. – Что случилось?
Шишкин задрожал и закрыл лицо руками.
– Хорошо, – теряя терпение, сказал Полунин, – тогда расскажите нам о вашем коллеге, которого сегодня убили.
– Я не хотел! – вдруг запротестовал Шишкин.
– Вы убили его? – холодно спросил Полунин.
– Нет! – застонал Шишкин.
– Тогда кто?
– Они обещали его не убивать, а сами… а сами… – голос Шишкина поглотила волна вздохов–стонов.
– Кто «они»? – тряс его уже за оба плеча Полунин.
– Оставьте меня в покое! – взбрыкнулся неожиданно Шишкин, вскакивая с кресла.
– Не советую тебе морочить нам мозги и ерепениться, – сурово глянул на него Юсупов, – лучше выкладывай все начистоту.
Шишкин метнул в князя полный ненависти взгляд. Но плечи его словно опали, согнулись, и вся его поза говорила о бессилии и покорности.
– Как это произошло? Что тебе известно об этом? – посмотрел в упор на Шишкина Полунин.
– Они… – Шишкин замялся, – они… заставили меня прийти к Сереже просто для того, чтобы он открыл дверь. Они попросили меня позвонить к Сергею, потому что боялись, что он им не откроет… Он их не знал… А потом… Они задушили его, на моих глазах.
– А тебя оставили в живых, – недоверчиво покачал головой Полунин, – не боишься, что они, то есть Шульц и еще кто–то, и до тебя доберутся?
– Я беру отпуск, завтра… вернее, взял его уже, – путаясь в словах, бормотал Шишкин.