и два мерифия, намереваясь разузнать все, что знали они, пусть и без дара мнемоника… В горле сильно першило. Уже с пару месяцев он не пил человека и потому решил, так сказать, совместить приятное с полезным.
Пленники сидели на соломе в одном исподнем, слепые из-за мешков и опустившейся на город ночи. Услышав, кто к ним идет, они задрожали, как овцы, и часто задышали. Будучи народом темным, северяне верили, что Белый Ворон живет так непозволительно долго благодаря обмену его души на бессмертие. А вот южане, люди куда более просвещенные и тесно соседствующие с магией и демонами, прекрасно понимали, кто он на самом деле… И понимали, зачем к ним зашли.
Филипп не стал зажигать свечу, решив отдать людей во власть тьмы, его верной спутницы. Поснимав мешки с трех вспотевших человек, он подвинул стул поближе и сделал это нарочито шумно. Граф знал, что в темноте все звуки и страхи обостряются… И подтверждением правоты его мыслей стали резко побледневшие лица.
Изголодавшийся вампир вглядывался в них, размышляя о том, что Глеоф если уж перешел черту, то будет использовать магию в войне и дальше. Даже несмотря на заверения старого архимага… А потому нужно выведать у узников все. Совершенно все. А колдуна так и вовсе доставить Горрону де Донталю, чтобы узнать, как противодействовать последующим появлениям магов.
– Ну здравствуйте, господа, – нечеловеческим, наполненный хрипом голосом произнес Филипп, отчего военачальник Кидот тут же обделался.
Глава 4. Афенское жало
Спустя пять дней, Ноэль
Юлиан встретил их на юго-западе от городка Иво’Элъя. Около двух десятков нагов отдыхали на разогретых солнцем камнях и наслаждались теплом, как порой это делают обыкновенные змеи. Длинные хвосты, продолжение человеческого туловища, едва подрагивали от удовольствия. Женщины, укрытые местами черной чешуей, лежали голой грудью на теплых валунах, обнимая их руками с перепончатыми ладонями.
Желтые глаза женщин, молодых и старых, настороженно взглянули на показавшегося из-за скалы Юлиана. Их трепетные тела дернулись, а расслабленные хвосты напряглись. Как ящерки, скользнули к матерям маленькие наги, прижимаясь к их чешуйчатым животам, а ласковые материнские руки обняли детей, готовые защитить от любой опасности.
Наги-мужчины приподнялись с земли, и их лица исказились в смеси настороженности и агрессии. Но Нюй Кха, вождь нагов, успокоил своих братьев и сестер.
– Здраш-штвуй, благошловленный водой! Мы ждали тебя… – прошипел Нюй Кха.
– И вам доброго дня, – отвесил поклон Юлиан.
Он ловко спрыгнул с коня и, взяв его под узду, направился к берегу. За каждым его шагом теперь следили беззлобно, с интересом, но и с едва заметной настороженностью. Совсем ребенок, мальчик лет четырех, подполз к вождю и обнял его за бедра. Юлиан посмотрел на щуплого нага, напоминавшего самого Нюй Кха своими миндалевидными глазами и тонким носом.
– Это твой сын? – спросил граф.
– Да, – улыбнулся Нюй Кха. – Нюй Ши.
Он ласково пригладил мальчика по растрепавшимся, взъерошенным волосам и прижал к себе.
– А где же твоя супруга? Где Нюй Ва?
– Умерла… Прошлой веш-шной. – По маловыразительному лицу Нюй Кха скользнула скорбь, и он прикрыл желтые глаза.
– Сочувствую твоему горю. Но что случилось?
– Не шнаю… Захворала. Говорила, што болит в животе…
Племя нагов Нюй быстро собралось в путь. Пожитков у них не было, лишь собственные хвосты да дети. Гладкие чешуйчатые тела заскользили по камням в сторону тропы, ведущей к озеру Иво. Поглаживая коня за холкой, Юлиан задумчиво смотрел на эту многочисленную семью, что веками жила у побережья Ноэля.
– Нюй Кха…
– Да? – разогнул привычно согнутую спину наг.
– С южной стороны озера Иво есть очень хорошее место, где можно разбить деревню. Почему бы вам не поселиться там?
– Зачем?.. – Нюй Кха захлопал глазами, мигательные перепонки часто заходили туда-сюда. – Ш-ш другой же штороны озера ваш, человечешкий город…
– Да. И там есть лекари. Но нет Спящего.
– Но зачем?
– Нюй Кха, вы живете рядом с людьми уже очень долго. На Юге наги обитают в городах, а не в морях, там никто не прячется. Вы можете сделать так же и основаться в Ноэле.
– Нет, – покачал головой Нюй Кха.
– Я выделю вам земли. Вы сможете питаться не только рыбой, но и возделывать плодородные почвы, разводить скот и торговать!
– Нет, – снова покачал головой, уже более энергично, Нюй Кха.
Дорога, по которой они двигались, вовсю использовалась людьми, поэтому Юлиан предполагал, что у племени нагов могут возникнуть проблемы в пути. Но пока никто не показывался. Все шло хорошо.
– Почему, Нюй Кха? – не унимался граф.
– А зачем? Мы живем в мире и ш-шогласии в воде. Она дает нам все…
– Но у вас нет никаких благ, кроме рыбы. Вы приспособлены к земле много лучше, чем к морю.
– Нет… – Нюй Кха был очень немногословен, как и другие представители его вида.
Справа от них говорливая река с шумом бежала вниз, а слева возвышался можжевеловый лес, наполнявший воздух вокруг своей целебной силой. Юлиану было по душе это густое темное место. Деревья здесь выглядели очень старыми, мрачными и не такими высокими, как лорнейские сосны-красавицы. Но что-то в этом месте делало голову яснее, мысли чище, а грудь дышала в полную силу. Тягучий запах изгонял из головы все страхи и давал надежду, и от этого граф повел плечами и зашагал бодрее, стараясь поспеть за шустрыми нагами.
– Благош-шловенный водой…
– Да, Нюй Кха?
– Ты пришел с холодных земель…
– Да, – ответил граф.
– Твои волошы как дно, где дремлет Ш-шпящий, а глаза цвета моря… Лицом ты так же бел, как и мы. Ты выше почти всех людей в Ноэле… И ты питаешься кровью.
– Да, Нюй Кха. К чему ты ведешь?
– Как к тебе отношятся люди?
– Хм… Мне сложно ответить на твой вопрос, друг мой… Однозначно боятся, потому что знают, кто я. Но матушка так долго живет с ноэльцами, а они под ее опекой существуют настолько безбедно, что… они боятся нас, но одновременно и почитают. Скажем так, относятся с благоговейным страхом.
– Но мы ничего не даем людям… – чуть отрешенно прошипел Нюй Кха. – Как люди отнеш-шутся к… таким же, как они, но не таким же?
Наг замялся, не зная, как выразить терзавшую его мысль. Племя шелестело телами по ковру из хвои, ловко скользя по тропе. Жадным и голодным взглядом юные наги пожирали все вокруг. Никогда ранее они не покидали море надолго, кроме как для линьки на берегу у особняка Лилле Аданов. Там Юлиан и познакомился с лежащим между камнями Нюй Кха более двадцати пяти лет назад.
– Ты хочешь спросить, как отнесутся люди к вам, равным им по статусу, но другого вида? – негромко подсказал граф.
– Да…
– Хм, ну что же… Ноэль непохож на Север. На Севере, боюсь, вас бы возненавидели и сразу же попытались убить. – Юлиан вспомнил позорный столб в Больших Вардах и поморщился. – Но и от Юга ноэльцы все-таки отличаются, хоть и немного, судя по рассказам приезжих купцов. Насколько я знаю, южные наги живут в городах и имеют те же права, что обычные горожане. Если они не рабы, конечно…
– Так что?..
– Вам нужно попробовать. Думаю, люди поначалу будут пугаться, возможны проявления злобы и неприязни, хотя ноэльцы в целом достаточно миролюбивы. Со временем, спустя поколение, может, два, к вам привыкнут.
– Ш-ш-ш-ш… – задумчиво протянул наг и почесал подбородок.
Послышалось жадное причмокивание.
Юлиан обернулся и увидел, как совсем крохотный наг присосался к груди матери, обвив ее талию своим хвостом. Та поглаживала его, придерживая, чтобы не упал.
– Я вижу, ты сомневаешься, – сказал граф, оторвав взгляд. – Но попробуйте пожить хотя бы с год не в воде, а на земле! Матушка рассказывала, что к вампирам тоже поначалу относились весьма дурно. Но с годами люди привыкли, и теперь вампиры просто покупают кровь в тюрьмах, почти не скрываясь.
– Вампиры… Они… вы похожи на людей больше, чем мы… – Нюй Кха качнул головой, хотя в его глазах сквозило сомнение. – Я помню твою иш-шторию про волков там, в холодных землях.
– А, ты про Бруно и его оборотней? С Бруно было все совсем по-другому.
– Как же?
– Оборотень Бруно стал считать нужды своего племени превыше всего, и от этого начали умирать все вокруг, служа едой для его плодящегося потомства. Ваш же вид беззлобен, да и размножаетесь вы очень медленно.
– Не все… Ойхи за островом. Они очень злы…
– Я ни разу их не видел, Нюй Кха. Вы часто сталкиваетесь с ними?
На это Нюй Кха покачал головой, а наги из племени переглянулись, кто-то даже оскалился от слова «ойх». Дул теплый, но еще по-весеннему свежий ветер, играл с темными волосами нагов. Размашистые лапы старых можжевельников покачивались из стороны в сторону, а в них метались птицы.
– Они даже не умеют говорить… Лишь шипят… – произнес наконец Нюй Кха. – Иногда их охотники приплывают в наши воды и ведут себя… как гарпии. Пытаются крашть наших ш-шенщин…
Гарпий, этих мерзких визжащих существ, насколько знал граф, Нюй Кха особенно не любил за то, что они, подобно чайкам, громко кричали, вопили и кидались на все, что, по их мнению, можно было сожрать или порвать в клочья. С давних веков гарпии облюбовали Лилейский остров и заселили его так густо, что все проходящие мимо корабли стали держаться ноэльской береговой линии, чтобы не встречаться с ними. Нагам же для линьки и родов и вовсе приходилось заплывать в Нериумскую бухту к особняку Лилле Аданов, чтобы там, на берегу, в спокойствии, сделать все свои дела. Все попытки произвести потомство или скинуть старую шкуру на Лилейском острове заканчивались плохо, вплоть до смерти.
– Может, это оттого, что ойхи забыли человеческую речь и одичали?
– Не шнаю…
– Я помню, что предки Бруно тоже были более человечными, пока обитали среди людей. Но затем они уединились в пустоши, меж гор, лесов и озер, – и стали подобны оголодавшему зверью.