— Ездил. Один раз. Они на другой день опять звали, но я не мог. У меня была музыка. А потом они... пропали.
— То есть ты ездил с ними когда точно? По каким дням у тебя музыка?
— По вторникам и пятницам.
— Вот календарик. Давай посчитаем.
— Так. Ну вот, значит, четырнадцатого сентября я с ними ездил.
— На чем ездили?
— На автобусе до Жаворонков, потом на электричке. И обратно так же.
— А что на Белорусском вокзале было?
— Ну, ничего такого. Играли. Владик больше всех выиграл. Я проиграл. Потом жвачку покупали на вокзале. Потом домой поехали на электричке.
— Прямо домой?
— Нет, ну до Жаворонков. Там автобуса долго ждали. А потом он нас подбросил. Ну, пацаны в Юрасове сошли, а меня до самой калитки довез...
— Кто довез?
— Ну... этот, автобус.
— Точно автобус?
Мальчик понял, что проговорился. А дядя Сережа просил никому не рассказывать о том, что подвозил их на машине. Почему — Женя точно объяснить не мог. Дядя Сережа любил из всего делать какую-то тайну. О том, что к нему домой ходили, что на случку лошадей пускал, что на автомобиле возил — обо всем надо было молчать. Ага! Он же договаривался с теми ребятами на другой день чего-то ограбить. Потом их убили, а дядя Сережа жив — только сегодня утром его видел. Но ведь дядя Сережа друг. Друга нельзя выдавать.
Смолеева напряглась, услышав про калитку. Если они ехали не на автобусе, то на чем? На автомобиле? Она знала, что руководитель следственной группы Бакин считает наиболее предпочтительной ту версию, по которой убийца имеет автомобиль и гараж.
— Женечка, мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Ты знаешь, что Владика, Юру и Дениса убили. Но может бьггь, не знаешь, как убили... Вот если ты уколешь палец иголкой, тебе больно, так? А этим мальчикам еще живым резали кожу ножом, понимаешь? И прижигали грудь раскаленной про-
волокой. — У помощницы прокурора на глазах выступили слезы. — И этот убийца еще на свободе разгуливает. И ты сам можешь стать его следующей жертвой. Скажи, пожалуйста, что ты знаешь? На чем вы ехали из Жаворонков?
— На машине, на «Жигулях», — опустив голову, сказал Женя.
— Ты знаешь того, кто вас подвозил?
— Дядя Сережа Головкин из нашего поселка.
— И о чем вы говорили с ним?
— Он с ребятами собирался на другой день ларек ограбить.
— А что ребята?
— Ну, они так... вроде согласились.
— Другой день, это, значит, пятнадцатое сентября?
-Да.
— Пятнадцатого сентября во сколько договаривались?
— Ну, вечером. Они собирались на автоматах играть на Белорусском, а потом вроде, когда вернутся, он будет их ждать там же, в Жаворонках у станции. Но так, неопределенно...
— Скажи, пожалуйста, Женя, а ты давно знаешь этого дядю Сережу Головкина? — Помощник прокурора старалась говорить медленно, спокойно. Информация могла быть очень важной.
— Давно.
— Кто он такой? Сколько ему лет?
— Он у нас на конном заводе работает зоотехником, кажется. А лет ему, ну, тридцать, наверное.
— А ты у него дома бывал?
— Да, мы с ребятами были, — неохотно кивнул Женя.
Пионерский лагерь, каких много в Подмосковье.
Здесь
начинались
страшные
злодеяния
Головкина
Первые неудачные попытки сделать фоторобот преступника
Справа: Головкин катает на лошади ребенка. Жуткая “идиллия”...
| Находят труп, уже не первый...Документы следствия(оперативнаясъемка): |
Пыточный погреб маньяка.
Убийце приходится “демонстрировать”, что и как он творил со своими жертвами
Процедура опознания. Убийца сидит слева
Удав Головкин после оглашения смертного приговора
— Он с кем живет? У него есть жена, дети?
— Не, он один живет.
— А что вы делали у него дома?
— Ну так, про лошадей говорили, курили, пили...
— Что пили?
— Я чай пил! — твердо заявил мальчик. — А ребята там, ну, спирт пили...
— А не говорил дядя Сережа о сексе, а? Может, картинки какие показывал вам, фильмы?
— Ну говорили, так, вообще... Он нас водил на конюшню смотреть, как лошади парятся.
— Что?
— Ну, спариваются.
— Женечка, а ты не скажешь, этот дядя Сережа, ну, может быть, когда выпьет, не приставал к мальчишкам? По коленкам не гладил? Или обниматься не лез?
Свидетель снизил голос до шепота.
— Мишка рассказывал, дядя Сережа как-то на конюшне пьяный был и хотел с него штаны снять, за жо... за попку хватал. А потом он с ним в лес ездил. Говорил, какое-то старинное оружие искать. А сам ему глаза завязал и по лесу так зачем-то водил.
— Спасибо, Женя. Ты нам, кажется, очень помог.
Так следствие вышло на финишную прямую.
В 1986 году один мальчик увел следствие надолго в сторону, выдумав Фишера.
В 1992 году другой мальчик вывел на настоящего убийцу.
5 Удав
К сожалению, за время между этими событиями Сергей Головкин убил девятерых.
Но все необходимо было еще доказать.
Следователь по особо важным делам Евгений Бакин почувствовал настоящее, холодное волнение сыщика. По всем признакам, они вышли на Удава.
Здоровый холостой мужик, интересуется мальчиками, имеет автомобиль и гараж в Горках-10, работает зоотехником, скорее всего Тимирязевку закончил, а там анатомию преподают, работает на конном заводе, а там лошадям кормовую соль дают.
Но это были только признаки, очень косвенные подозрения, а нужны были прямые улики.
Бакин распорядился установить за Головкиным негласное наблюдение. Поскольку подозреваемый постоянно пользовался автомобилем, в известность об этом была поставлена и ГАИ Одинцовского района Московской области.
Однако взять преступника по классическим детективным канонам не получилось, и этому помешало то обстоятельство, что, несмотря на секретность оперативных действий, информация о них растеклась по слухам. Простые милиционеры, участвовавшие в деле, были в основном местными жителями. Кто-то шепнул жене, та шепнула подруге, и растеклось. Слухи о кровавом Фишере, державшем в страхе не только Одинцовский район, но и всю Москву с областью, и слух о том, что Фишер и скромный зоотехник МКЗ №1 Сергей Головкин — одно лицо, соединились буквально за день.
Наш простой народ, как известно, добродушный и жалостливый. Оступился человек, но повинился — простим его. А то и не повинился. Янаева и Павлова с компанией простили. Руцкого и Хасбулатова с компанией простили. И еще дружно за них проголосовали.
Но наш народ в массе своей еще и чадолюбив. И за детей своих глотку пере1рызет.
Вокруг Головкина растягивали сеть не только следователи Генеральной прокуратуры. Давно была приготовлена куда более широкая сеть всенародной ненависти. Чудовище, насиловавшее, пытавшее детей, резавшее их на куски, не могло получить ни прощения, ни пощады.
Молоденький старший сержант милиции, постовой ГАИ, был тоже представителем простого народа, и у него подрастал маленький сын. Хмурым днем 19 октября он дежурил у железнодорожного переезда вблизи станции Пионерская. Это был временный пост, и старший сержант вместе со своим напарником мог уехать оттуда в любой момент. Рельсы медленно пересекла бежевая «тройка». Милиционер мог даже не заглядывать в блокнот. Номер он помнил наизусть — Д 61-25 МО.
19 октября в понедельник Головкин не вышел на работу. И сам не знал, куда и зачем поехал на машине. Просто не сиделось на месте. Он нервничал. Его не покидала почти абсолютная уверенность, что за ним начали следить. Он даже подумал было: не признак ли это шизофрении — мания преследования? Но нет. Вчера за ним неотступно следовала то одна, то другая машина. Еще одна «Волга» весь вечер дежурила у его дома. Неужели все? У них же нет никаких доказательств. Правда, пока они не попали в подвал...
Что там этому мешу надо?
Старшему сержанту было приказано не задерживать эту машину. При случае можно проверить у водителя документы, содержимое салона, багажника и доложить по службе, если будет замечено что-нибудь подозрительное. Он махнул жезлом, давая приказ остановиться. Определенно те самые «Жигули», вот он сидит, наверное, маньяк... Но что-то еще показалось ему в машине знакомым. Он подходил к остановившемуся автомобилю сзади, и вдруг его осенило.
Трудно было сказать, благодаря какому признаку осенило. «ВАЗ» как «ВАЗ», и спереди и сзади. Тысячи таких бегают по дорогам. И цвет очень распространенный. Но милиционер вдруг вспомнил дождливую апрельскую ночь полгода назад. Он сидел в будке на посту возле села Успенского, читал анекдоты про милиционеров, и его клонило в сон. Мимо проехали бежевые «Жигули», подобрали пассажира, остановились посреди дороги и долго стояли. Потом — какое-то движение позади автомобиля. Постовому это тогда показалось подозрительным, но очень не хотелось выходить под дождь.
Он готов был дать голову на отсечение, что тогда была именно эта машина, которая сейчас остановилась по его приказу, и тогда маньяк посадил в нее подростка, которого потом убил. А он, старший сержант, мог предотвратить в ту ночь преступление, но не предотвратил. Его вина, которую надо загладить хотя бы перед своей совестью.
— Старший сержант П. Документы предъявите, пожалуйста.
Владелец машины покорно протянул права и техпаспорт. Милиционер долго и внимательно изучал их, сверил фотографию с лицом.
— Ваш личный паспорт попрошу, пожалуйста.
Это было странно. Головкин пожал плечами и
достал паспорт из внутреннего кармана куртки. Снова последовало долгое изучение. Маньяк нервно барабанил пальцами по рулю.
— Выйдите из машины, пожалуйста.
— Зачем? — просипел Головкин. Его голос неожиданно сел.
— Выйдите, выйдите.
Зоотехник вышел. Старший сержант внимательно осмотрел салон. Открыл заднюю дверцу, взглянул на сиденье, между сиденьями.