1
— Это точно? — спросил Нырков.
— Вне всякого сомнения, — ответили на том конце провода. — Трупы идентифицированы. Все четверо погибли в перестрелке с бандитами… Кто-то счеты с ними свел. За прошлые грехи… Все, Матвей Данилович, можешь спать спокойно…
Да, он может спать спокойно. Наконец-то развязался гордиев узел.
Секретный агент обезврежен. Вероника у него в подвале. Пока она молчит, не говорит, что ей известно о его бизнесе. Но скоро она начнет давать показания. Все к этому шло.
За ее помощниками была установлена слежка. Прав был Чусов. Лозовой не станет бежать в сторону Большой Земли. Он будет искать встречи с Вероникой. Чтобы сообщить ей о найденном месторождении. А связаться с ней он может через ее людей. И чтобы встретиться с ними, выйдет к часовне. Поэтому там выставили наблюдательные посты.
Как и ожидалось, Лозовой пришел к часовне. С секретными агентами встретился.
Он не знал, что за ним следят. Как только он там появился, по тревоге поднялась группа быстрого реагирования. Со спиртового завода прямым ходом к часовне двинулась.
Но агенты как будто знали все. И хорошо подготовились к бою. Автоматы. Гранаты. Дымовые шашки. И даже на всякий случай трос далеко протянули. На нем уйти хотели.
И ушли. Только они вдвоем. А Лозовой не успел. Шальная пуля трос перебила. Мент упал, о стену часовни ударился. Но не разбился. Так, легкие ушибы. Но в гипс его запаковали — чтобы не было видно оков.
Лозовой медицинское обслуживание по первому разряду получил. Нырков сам велел поместить его в специальную палату в местной больнице. Чтобы выглядеть добреньким в глазах Маргариты.
А вот мента подставил. Велел сделать ему парализующий укол. Бабу ему подсунул. Смотри, Маргарита, за какого кобеля ты замуж собиралась.
Маргарита видела И еще раз посмотрит. И еще в больший ужас придет. Нырков знал, что нужно сделать для этого. Была у него одна интересная мысль.
А потом Лозовой умрет. Пусть отправляется к своим столичным дружкам.
Только что ему Долговязый звонил Сообщил, что майор Круча и его люди схлестнулись с какой-то бандой И погибли в неравном бою. Отомстили им бандиты. За их «подвиги» им воздалось после того, как с них сняли погоны. Идентификация трупов проведена. Все, больше некому вступиться за Лозового. Некому мутить воду в Семиречье.
Разве только уцелевшим агентам. Но ничего, их на подступах к спиртовому заводу возьмут. Это их цель.
А не возьмут агентов, ничего страшного. Спиртовой завод не самая страшная потеря…
Рома проснулся среди ночи. Ему показалось, он может говорить.
— Эй! — негромким эхом отразилось от стены палаты.
— Эй! — сказал другой голос. Это в палату втиснулся крепыш. Он включил свет. Презрительно скривился.
— Чо, фуфел, голос прорезался?.. Счас…
Он исчез. А Рома попробовал пошевелить руками, ногами. Все в порядке. Он владел телом. Только почти все тело в гипсе. Скован он по рукам и ногам, нет никакой возможности встать с койки.
В палате появилась медсестра. Со шприцем в руке. Немолодая женщина. Роме в матери годится. А все туда же, бандитам пособляет.
— Что вы делаете? — заерзал Рома.
— Обезболивающий укольчик, — быстро проговорила она.
— Вы-то хоть понимаете, что помогаете бандитам? — воззвал Рома к ее совести.
— Хлебало закрой, а? — подал голос браток. Медсестра вздрогнула. Грубость крепыша явно пришлась ей не по душе.
— Я старший лейтенант милиции… Роме казалось, он может воздействовать на ее совесть.
Только он ошибся. Женщина ввела иглу.
— Вы совершаете преступление. Вы бу… де… те… При-и…
Он хотел сказать, что она будет привлечена по статье Уголовного кодекса. Но язык перестал повиноваться ему. Одеревенело и тело,
И все же сестра забеспокоилась. Упоминание о преступлении заставило ее задуматься. Впрочем, это уже ничего не меняло. Дело было сделано, Рома лишился подвижности.
— И еще один укольчик, — виновато глядя на него, сказала она.
На этот раз она вколола ему снотворное. Спасительный сон помог ему хоть на время избавиться от гнетущих мыслей.
— Юля, я понимаю, что ты ненавидишь Романа Лозового… Поверь, этот преступник неугоден мне…
Юлю, жену покойного Голикова, нашли в Новосибирске, самолетом доставили в Семиречье. Для разговора с Нырковым.
— Да, я его ненавижу, — не очень уверенно сказала Юля.
— Он должен быть наказан. И не только тюрьмой. Я хочу, чтобы он мучился всю оставшуюся жизнь. И ты мне поможешь в этом…
— Что я должна сделать?
— Поучаствовать в спектакле.
— А именно?
— Сегодня ты поедешь к Лозовому в больницу. Разденешься. Залезешь на него. И сделаешь вид, будто совершаешь с ним половой акт.
Юля была шокирована таким предложением. Но Матвею Даниловичу было все равно. Эта Юля для него — пыль под ногами. Он собирался использовать ее с той же легкостью, с какой не так давно использовал в своих целях ее мужа.
— Что? — возмутилась она.
— Не бойся, девочка. Тебе не придется с ним трахаться. У него не стоит. Но видимость ты создашь…
— Я не буду этого делать!
— Будешь! — отрезал Нырков. И чуть мягче: — Когда в палату войдет Маргарита, ты скажешь ей, что вы с Ромой любите друг друга. Выводы она сделает сама.
— Да вы что, с ума сошли? Юля была красней помидора.
— Насколько я знаю, тебе нужны деньги…
— При чем здесь деньги?
— Сто тысяч долларов…
— Что сто тысяч долларов?
— Эту сумму ты получишь, если примешь мое предложение.
— Но…
— Сто пятьдесят…
— Но я не могу. Маргарита и все будут думать, что я виновна в гибели Павла.
— Триста тысяч!
Юля задумалась. Взгляд ее алчно заблестел.
— Но я не хочу выглядеть виноватой…
— Двести пятьдесят тысяч…
Она думала, он увеличит цену. Но вышло наоборот.
— Не поняла… — растерянно протянула она.
— Двести пятьдесят тысяч… Девочка, я не люблю, когда со мной торгуются.
— А-а, поняла…
— Двести пятьдесят тысяч долларов — это огромные деньги.
— Ладно. Я согласна…
— А куда ты, крошка, денешься! — цинично усмехнулся Нырков.
Рома открыл глаза и увидел Юлю. Жену покойного Паши. Она стояла перед ним. Глаза какие-то стеклянные. И сама будто неживая.
Она стояла и смотрела куда-то вдаль. На Рому ноль внимания.
Он попробовал пошевелить языком — тщетно. И тело непослушно.
Дверь в палату открылась.
— Эй, давай! — грубо крикнул крепыш-охранник.
Юля словно очнулась от сна. Ватными руками расстегнула блузку, сняла ее с себя, на пол полетел лифчик.
Рома все понял. На этот раз Нырков готовит ему куда более страшный удар. Секс с женой покойного Паши. Что подумает Рита?.. Понятно что…
Самое обидное, он ничего не мог поделать. Не мог остановить Юлю.
А она уже полностью разделась. И забралась на него верхом. И завертелась, как будто внутрь ее что-то вошло. Будто ей очень хорошо… Сука!..
Открылась дверь. Появилась медсестра, которая ночью делала Роме укол.
— Куда лезешь, блин, на фиг! — вызверился на нее крепыш и грубо оттолкнул от двери.
Женщина исчезла. Зато через минуту появилась Рита. Она застыла на пороге с букетом цветов. В отличие от той шлюхи, которую подсунули Роме в первый раз, Юля не стала игнорировать ее присутствие. Слезла с него, набросила на себя простыню. И с виноватым видом уставилась на Риту.
— Как ты могла, Юля? — осуждающе спросила Рита.
— Извини, Риточка, я должна была тебе сказать это раньше… Мы с Ромой любим друг друга…
— Так вот почему… — ошеломленно начала Рита.
— Нет, нет, Риточка, не думай, не потому… Нам Паша не мешал. Мы не хотели его убивать… Я не хотела…
— А ты чего молчишь? — с ненавистью посмотрела на Рому Рита. И швырнула в него букет цветов. — Нечего сказать, да?
Ловко же ее водит за нос Нырков. А ведь она умная девчонка.
— А мне Жанна говорила, что ты порядочный. Говорила, что ее муж тебя очень ценит. А ты!.. А ты!.. А ты порядочная сволочь!..
Жанна… Какая Жанна?.. Начальник… Его начальник… Майор Круча и его подруга Жанна. Не о них ли речь?.. И как Рита могла говорить с Жанной?.. Эх, если бы он мог разговаривать!..
— Ну чего ты все молчишь? — в сердцах воскликнула Рита.
И бросилась вон из палаты.
Нырков забил решающий гол в его ворота. Рома с удовольствием прикончил бы его.
— Извини, Рома. Но ты сам во всем виноват, — сухо сказала Юля и начала одеваться.
Ей на смену в палате появился Нырков. Пришел, чтобы морально добить его.
— Потрахался перед смертью, что называется, — гадко усмехнулся он.
«Добраться бы до тебя, урода!»
Нырков, похоже, прочитал его мысли.
— Не пыжься, мент. Ничего у тебя не выйдет… Сегодня ты умрешь… Кстати, твой начальник тебя ждет. На том свете…
«Что за херню ты несешь?»
— Твоего начальника и всех твоих дружков убили. Из-за тебя. Мои люди в Москве постарались. Видишь, какая честь оказана и тебе, и твоим друзьям… А еще я женюсь на Маргарите. Ты не возражаешь?
«Мразь!»
— Все, мент, прощай. Некогда мне. Передай привет на небесах своим дружкам… Нырков испарился. Рома остался наедине с безысходностью. Со всех сторон его обошли. Самого смяли. Степана Степаныча, Федота, Эдика и Саню сожрали. Риту увели. А ему что оставили?.. Ничего. Разве что возможность умереть без мучений. Его обещали просто усыпить. Как в ветеринарной лечебнице усыпляют безнадежную собаку..
Рита шла по улице, не чувствуя под собой ног. Ее трясло от возмущения.
Рома убил ее брата. Сбежал из тюрьмы. При этом убил еще нескольких человек. Скрывался где-то в лесах. А потом его поймали. Откуда-то с высоты он упал. Стукнулся сильно. В больницу его поместили. Матвей Данилович сказал, что у него серьезные переломы. И скоро ему предстоит несколько сложных операций.
Операции… Видела Рита, как оперируют его. Сначала с какой-то медсестрой он сексом занимался самым бесстыжим образом. Тогда она еще как-то могла понять. Парень холостой, Риту он уже всерьез не воспринимает — умерла в нем любовь к ней. А она, дура, все равно к нему пошла. Снова с букетом цветов.
Все-таки теплилась в ней надежда, что Рома ни в чем не виновен. Не зря же они встретилась с Жанной, подругой майора Кручи. Неспроста судьба их свела в гостинице. Жанна произвела на нее впечатление порядочной и честной женщины. И очень тепло отзывалась о Романе. Хороший он человек. Сильный. Уголовный розыск, в котором он служит, боится вся криминальная Москва. А Рита уши развесила…
Рома — негодяй. Теперь Рита не сомневалась в том, что он убил Пашу. И все из-за Юли, его жены. Надо же, из самого Новосибирска эта негодница примчалась. И никому не показалась. Сразу в больницу. И на Рому. А тот только рад… Кобель!..
Она шла по улице. Рядом остановилась машина. Из нее вышел Нырков. С букетом цветов. Улыбается, сам весь цветет.
— Маргарита!!! Я как раз к тебе ехал… Откуда ты? — Он подошел к ней, протянул цветы.
Она механически взяла их. Невесело ответила:
— Из больницы…
— К Роме своему опять ходила?
— К нему… Но больше не пойду…
— Почему?
— Он убил моего брата.
— А ты разве в этом сомневалась? — как будто удивился он.
— Раньше да. Сейчас нет… Он жену Паши любит. Они вместе…
Рита не нашла слов и многозначительно замолчала.
— Неужели снова?
— Да, снова, прямо в палате…
— Юля к нему из Новосибирска приехала?
— Откуда вы знаете, что она в Новосибирске?
— Знаю… Значит, она у него была?
— Да.
— Надо будет ее по этому делу допросить. Открылись новые факты… Я со следователем свяжусь. Но не сейчас, позже…
— Вам виднее…
— Да, да, ты же знаешь, на мне весь город. Законность превыше всего. Кстати, у меня сегодня день рождения
— Поздравляю!
— Спасибо. Только одними поздравлениями не отделаешься Я приглашаю тебя на ужин. К себе домой. Мы будем одни. Ужин при свечах… А потом я отвезу тебя домой… Как?
— Я подумаю.
А чего, собственно, думать?.. Весь город знает, что она с Матвеем Даниловичем в Москву ездила. Все знают, что у них это серьезно. И ничего страшного, если она побывает у него дома.
— Подумай Заодно посмотришь, как я живу. Тебе это будет интересно.
В женихи он ей набивается. Тактично и осторожно. Хотя и навязчиво
— Интересно, — кивнула она.
Ее не очень волновало, богат Нырков или нет. Главное, чтобы человек был хороший. А он неплохой. И достаточно надежный. Сейчас, когда Рома для нее потерян навсегда, она может рассматривать Матвея Даниловича как своего мужчину. А почему нет? Что ей, всю жизнь в девках сидеть? Или замуж за кого-нибудь другого выйти? А за кого?..
— Ну, тогда договорились. Значит, в половине седьмого я за тобой заеду…
— Хорошо, — окончательно сдалась она.
Москва — это одно. Там они в разных номерах жили. А вот в дом к Матвею Даниловичу прийти в гости — это уже о свадьбе всерьез надо думать.
Но Рита почему-то думала о Роме. Хоть и негодяй он, а любимый.
Кап!.. Кап!.. Кап!.. Капли воды бьют прямо в темечко. Изматывают, скручивают в жгут волю, лишают способности мыслить. И никуда не спрячешься от этих капель….
Кап!.. Кап!.. Кап!.. Да будь оно все проклято!..
Вероника потеряла терпение.
— Служба внутренней разведки! — как будто в бреду выдала она.
Палач в своем клоунском наряде среагировал немедленно.
— Что?! — взлетел он со своего места и бросился к ней.
Никак не ожидал он, что она расколется так быстро.
— Вами интересуется Служба внутренней разведки…
— По поводу?
— — Завод…
— Какой завод?
Он не стал вызывать ни Ныркова, ни Чусова. Сам повел допрос. Видно, в голове у него список вопросов. А сам разговор фиксируется на пленку.
— Спиртовой…
— А почему спиртовой завод интересует вашу службу?
— Он угрожает безопасности страны. Дешевый спирт в очень больших количествах — это опасно… Есть сведения, что тут замешана американская разведка… Все…
— Что все?
— Больше не могу… Освободи меня от железа! Железо, вода, — заметалась в бреду Вероника. — Железо, вода… Железо, вода…
— Что ты заладила? — забеспокоился палач
— Железо, вода… Я сейчас умру. Отпусти меня!..
Палач перекрыл воду Но из кресла ее не выпустил.
— Усыпи меня. Просто усыпи. И положи куда-нибудь, — в бреду едва слышно требовала Вероника. — Умираю…
Палач был в растерянности. Пленница призналась. Но явно не во всем Она готова и дальше говорить. Но не может. Она умирает. Слишком сильной оказалась пытка. Раздавила ее психику.
Чтобы вытрясти из пленницы все сведения, ее нужно спасти. Освободить от железа. Но тогда она может вырваться
А если, правда, укол?..
Палач взял шприц, достал ампулу со снотворным. И вколол Веронике полную дозу. Она заснула. Тогда он освободил ее от оков, защелкнул на запястьях обыкновенные наручники…
Глупое решение В высшей степени рискованное. И палач никогда бы не принял ее игру. Если бы.. Если бы не находился под гипнозом…
Нельзя было доверять Веронике. Ведь он знал ее силу. Только не знал, что в экстренных случаях она способна применять гипноз Он думал, капли воды раздавили пленницу морально. А, оказывается, она сама умела давить на психику.
Палач взял Веронику на руки, чтобы перенести ее на кушетку. И тут же замок из ее рук опустился ему на шею. С треском лопнули шейные позвонки, и бедняга вместе с ней упал на бетонный пол…
Вероника больше не бредила. Предельно серьезная, она нашла в кармане покойника ключи от наручников. Освободила руки. Быстро раздела палача, напялила на себя его балахон, натянула на голову его маску-колпак. Его самого усадила в кресло, сковала обручами. Сама же заняла его место.
Нечего было и думать сбежать из этого подвала. Слишком прочные стены, слишком крепка бронированная дверь. Она уже успела заметить, что палач не имеет возможности самостоятельно выйти из подвала. Раз в два часа дверь открывается, и появляются дюжие ребята. Они приносят ему еду, а заодно проверяют, все ли в порядке.
На этот раз они убедятся, что здесь не все в порядке. Только успеют ли они об этом кому-нибудь сообщить?
Идиот Нырков. Или он слишком жадный, чтобы оборудовать этот каземат аппаратурой видеослежения, или очень самонадеянный…
Вероника сидела в кресле. И боролась со сном. Снотворное могло бы вообще не подействовать на нее. Но она применила гипноз. Слишком много сил затратила на это. Трудно бороться со сном… Но все равно, сон не властен над ней.
Вода, дни без движения, отсутствие воды и пищи, снотворное, всплеск энергии — все это истощило ее. Но она выдержит. Она все выдержит. И сделает еще один рывок на пути к общей победе…
2
Язык во рту растормозился, тело также слушалось его. Действие препарата кончилось. Но слишком крепко он прикован к постели. И что ни делай, все равно от оков не освободиться…
За окнами уже сгустилась темнота. Наступает ночь. Последняя в его жизни. Вот-вот за ним придет косая в образе… Он еще не знал, чей это будет образ.
Открылась дверь. Появилась медсестра. Та самая, со шприцем. За ее спиной стоял крепыш. Лицо его напряжено. И понятно почему. На его глазах происходит убийство.
Смерть пришла к нему в образе медсестры со шприцем в руке.
— Сердечный приступ? — уныло спросил ее Рома. — Или инсульт?
— И то и другое, — натужно хохотнул браток.
— Делайте вид, будто с вами все кончено, — очень тихо шепнула ему сестра. И вколола ему в руку шприц. — Извините! — чересчур уж громко всхлипнула она. — Я не хотела… Меня заставили…
— Да заткнись ты, дура! — рявкнул на нее браток.
— Он же через минуту мертвый будет… — еще раз всхлипнула сестра.
— А это тебя не гребет, дура! Пошла отсюда!..
Ровно через минуту по собственной инициативе Рома дернулся. И закрыл глаза. Тело его окоченело. По воле препарата, который ввели ему внутрь. Но это была не та, смертельная окоченелость. Так напрягаются мышцы на руках, ногах, спине, когда человек потягивается после долгого сна. Еще это называют выходом застоявшейся силы. А сила в Роме перла через край. Сестра вколола ему не «курарин», а какой-то стимулятор.
Рома притворился мертвым. Крепыш подошел к нему, внимательно на него посмотрел. Но пульс проверять не стал. Или брезгует, или просто уверен в его смерти. Он выключил свет. Исчез.
Минут через десять снова открылась дверь. Кто-то вошел.
— Раскоцайте его и в морг везите, — сказал браток. — Там счас лепила будет. Вскрытие, короче, проведет. Документ составит. Чтобы там все, типа, зашибись было…
К Роме подошли двое. Руки сильные, ловкие. Только мозги без извилин. Надо ж было пульс его пощупать. Но с него всего лишь сняли оковы. Затем взяли за руки, за ноги, положили на тележку. Накрыли клеенкой.
— Повезли, — сказал кто-то.
Поняла сестра, чем ее заставляют заниматься. Замучила ее совесть. Поэтому не стала его убивать. Спасибо ей… Только глупая она. Не знает, против кого пошла. Нырков ее со свету сживет…
Больница в Семиречье небольшая, одноэтажная. И Рома помнил, что морг во дворе, метрах в пятидесяти от здания больницы. Поэтому он не удивился, когда его вывезли во двор.
— Дятел, блин, против мэра пошел, — сказал кто-то.
— Да мент он, в натуре, козел. Его по-любому мочить надо…
— Да всех ментов надо мочить, — согласился первый.
— Хорош порожняки гонять, — послышался голос братка, который был здесь за главного.
В «последний путь» Рому сопровождали как минимум трое. А еще кто-то в морге его дожидается.
«Э-эх! Пан или пропал!..»
Рома подбросил свое тело, сорвал с себя клеенку. Сел на носилках и накинул накидку на голову одного провожатого И рукой, закованной в гипс, шибанул его по голове
Он видел, как меняется в лице второй браток Будто дьявола узрел. Рому-то за умершего принимали. А он возьми да оживи. Да еще такую прыть проявил…
Только недолго удивлялся браток. Он сунул руку за борт куртки. Хотел достать «пушку». Но достали его самого. Головой в голову. И добивающий ребром в горло.
Третий браток быстро среагировал на ситуацию. Еще секунда-две, и стрелять начнет.
Рома свалился с носилок на землю. Сделал кувырок. Подсечка прошла с положения лежа. Одной ногой Рома ударил, а второй помог себе встать. Пока бандит падал, Рома двинул его кулаком в висок.
Он справился со всеми тремя. Но откуда-то из темноты вынырнул четвертый. Рома развернулся к нему лицом. Но понял, достать его не сможет Слишком далеко.
— Ну? падла, молись! — заорал крепыш.
В руках у него был пистолет.
Словно в замедленной съемке Рома видел, как он нажимает на спусковой крючок. Слышал, как нарастает грохот выстрела, видел, как летит в него пуля. Красиво летит, в сонме искр, закручивая за собой воздух. Только и сам Рома летел красиво. В сторону. Пуля прошла мимо.
Но противник по-прежнему оставался вне досягаемости. И снова жал на спусковой крючок. Уже не в замедленном отрезке, а в реальном времени видел Рома, как позади крепыша мелькнула чья-то тень. На голову ему опустился дрын. Он рухнул как подкошенный. Из темноты показалась голова брата
— Артем?! — удивился Рома.
— Потом поговорим… Давай трофеи собирать…
Он двинул дубиной еще одного братка — неосторожно подниматься тот начал у него на глазах. И забрал у него пистолет. Обезоружил и второго.
Роме понравился его ход мысли. Он забрал «пушки» у остальных.
Отличное вооружение. У всех пятнадцатизарядные «беретты». Мощные «пушки», одна из самых популярных моделей в мире. Наверняка это штатное вооружение бойцов Ныркова.
Нашлись не только пистолеты, но и по две запасные обоймы к каждому. Все это легло в карманы к братьям.
— Уходим! — Артем потянул Рому за собой в кусты.
Через сад больничного двора они рванули к изгороди. Перемахнули через нее. Метнулись к дому через дорогу, возле ворот там стояла белая «Нива» Машина Артема.
Дверцы были открыты, мотор прогрет. Этим сберегли несколько секунд. Артем плавно сорвал машину с места и как бы неторопливо поехал по улице. Он дал полный газ, когда машина свернула.
Матвей Данилович распалялся. Все время он мог контролировать себя. Вел себя с Маргаритой по-джентльменски. Цветы, Москва, разные номера, ничего не значащие свидания. А сегодня она у него дома. Красивый стол, ужин при свечах. Только он и она. Им даже никто не прислуживает. Никого не хочет видеть он, кроме Маргариты
А она красива — сил нет. В дорогущем платье, которое он ей подарил еще в Москве. Тогда они так и не сходили в ресторан, так и не выпили вместе вина. Зато сегодня она пьяна. Каплю выпила, но много ли порядочной девчонке надо? Это шалавам всяким сколько ни наливай, все мало.
— Мне уже пора, — сказала Маргарита.
Она встала с места. Ее чуть повело вправо.
Ну вот, он распинался перед ней, слова красивые говорил, комплименты рассыпал. А она говорит, что ей домой пора.
Нырков встал. Его и самого качнуло. Он что, пьян? От чего, от вина или от любви?
— Я тебя провожу…
Он подошел к Рите, взял ее за руку. И припал к ней губами. Она не выдернула руку. Тогда он набрался смелости и поцеловал ее в губы. На этот раз она отстранилась.
— Матвей Данилович, что вы себе позволяете? — спросила она с легким укором.
— Я тебя люблю, Маргарита! — сказал он.
Он признался ей в любви. Теперь он имеет право не только на поцелуй. А почему нет? Ведь они собираются пожениться.
Маргарита промолчала.
— Я тебя люблю. И делаю официальное предложение… Я хочу, чтобы ты стала моей женой…
Действительно, сколько можно ходить вокруг да около.
— Я подумаю..
— Опять ты с этим «я подумаю»… — поморщился он. — Ну за кого ты еще можешь выйти замуж, как не за меня?.. Я хочу слышать, что ты согласна быть моей женой.
— Хорошо, я согласна…
— Вот и отлично, — широко улыбнулся он. Нырков подошел к шкатулке на столе. Открыл ее. Достал футлярчик с перстнем.
— Это тебе, дорогая!
Перстень золотой, с бриллиантом, в миллион долларов стоимостью.
— Спасибо…
Она признательно посмотрела на него. Щеки ее порозовели. Ну вот, наконец она поняла, что негоже перечить ему. Поняла, что должна делать все, что он захочет. А он захотел. Ее саму захотел. А разве он не имеет на это право?
— Надень на палец, я посмотрю…
Маргарита послушалась. Надела перстень. Он взял ее за руку.
— Вот мы с тобой и обручены, — прошептал он, припадая к ней губами. — Теперь мы муж и жена…
Он обхватил ее рукой за талию, привлек к себе.
Маргарита напряглась. Но не сопротивляется, хотя близка к этому… Впрочем, пусть сопротивляется. Это придаст событию особую пикантность.
— Матвей Данилович!.. — пробормотала она — как будто пощады просила.
Не будет ей пощады.
Нырков подхватил ее на руки, отнес к дивану, положил на спину. И припал губами к ее уху. Рукой он нежно взял ее за грудь. Невероятно приятное ощущение…
— Матвей Данилович!!! — она резко оттолкнула его от себя.
Вскочила с дивана. И забилась в дальний угол комнаты.
— А почему ты этого не хочешь? — раздраженно спросил Нырков.
Она не успела ответить. Запиликал сотовый телефон. Он просил связываться с ним в самом экстренном случае. Значит, такой случай и произошел.
— Да?..
— Матвей Данилович, тут это… — голос Шамана. — Короче, Лозовой сбежал. Думали, он того, коньки откинул. А он жив. Его в морг понесли, а он всех на фиг раскидал… Кто-то ему помог…
— Да я тебя…
Нырков с такой силой сжал трубку, что она лопнула в его руках.
— Ты побудь здесь, а я сейчас, — сказал он Маргарите.
А сам вышел из комнаты. Велел отправить к больнице полдюжины человек из своей охраны. Еще десяток снял с завода. Пусть ищут этого Лозового.
Последние дни его дом охранялся усиленно. Два десятка бойцов, вооруженных до зубов.
— Куда мы? — спросил Рома.
— На выезд из города. Сначала в Лесокаменск. А там дальше рванем. У меня бензина полный багажник…
— А женщину куда дел? — спросил Рома. Он понял все.
— Какую женщину?
— Которая мне укол не тот сделала…
— А, догадался… Раиса Степановна утром ко мне сама пришла. Говорит, ты в больнице лежишь. Сегодня вечером ей придется сделать тебе укол. Прямо она не сказала какой, но я догадался. Что, спрашивает, ей делать… Ну и я решил, что не дам тебя на съедение этому подонку Ныркову… Как все вышло, сам знаешь. Видишь, едем. А Раиса Степановна как сделала укол, так тишком из больницы свалила. А там брат ее мужа на машине. Они тоже сейчас в пути. Куда-то он ее спрячет. И Леру, девчонку мою, он тоже вывез. Тоже спрячет… Гад я!..
— Чего ты так?
— Да купил меня Нырков. Запугал, гад. Говорит, Леру, невесту мою, в расход пустит. В общем, заставил на телефоне сидеть… Ты в бегах был, а тебе из столицы звонили. Твой начальник. Я за тебя отвечал. Мол, все в порядке, только горло застудил…
— Гад!
— Так и говорю, что я гад…
— Да не ты гад — Нырков… Скольких он с толку сбил. Тебя вот, Пашку, жену его…
— А Пашку чего?
— Против меня его настроил. А тот на меня попер. И по морде получил. А люди Ныркова его закололи. Когда меня уже и близко не было…
— Да я уже понял, подставили тебя. И матушке с отцом объяснил… А теперь вот из дерьма тебя вытянул… А чего Юлька-то натворила?
— Трахалась она со мной сегодня. Вернее, изображала. Я ведь никакой. Но все на виду у Риты происходило…
— Стоп! Все понял. Говорила мне Раиса Степановна, что спектакль какой-то был. Возмущалась очень. На посмешище, мол, парня выставили… Значит, то Юлька была… Ну, козел этот Нырков…
— А ты это сейчас только понял?
— Ну не только… Я-то знал, чем он занимается. По секрету тебе скажу, по большому… Хотя какой тут секрет?.. Спиртом он занимается… Нелегально. Целый спиртовой завод у него здесь. И куча охраны… Весь город с потрохами под себя подмял. Эсэсовец хренов…
— Спирт?!. Завод?!. И все?!.
— А что, мало?
— Да нет, не мало…
— Слушай, ты с Юлькой на глазах у Ритки трахался. Она же черт знает что подумать может…
— Не может, а подумала. Теперь она думает, что я Пашку из-за его жены убил…
— По всем статьям тебя, брат, подставили… Попробуй докажи Ритке, что ты не верблюд… Этот Нырков не слабый режиссер… Слушай, а я Ритку сегодня вечером видел. Какая-то она не такая, заторможенная, на фиг… В тачку крутую садилась. Нырков, кажись, за рулем был… К себе ее, гад, повез… На Ритку глаз положил. Он ведь теперь у нас вдовец…
— Да слышал… Он на Рите жениться хочет. Потому и жену свою убил…
— Ее волки загрызли.
— Слушай больше Этот гад все на волков списывает… Значит, говоришь, Нырков Риту к себе повез…
В это время им навстречу пронеслась машина с дальним светом. Следом шла вторая. Но она остановилась, перегородила путь «Ниве».
— Тормози! — потребовал Рома. Из машины вышли трое. Крепыши в кожаных куртках. В руках коротенькие автоматы.
— Проверка на дорогах! — занервничал Артем.
Все правильно. Они ехали дорогой, по которой к больнице из дома Ныркова мчались вооруженные братки. Им уже сообщили о бегстве Ромы. Разобраться на месте надо… Но разбираются ребята не только на месте. Вот встречную машину остановили. А вдруг там беглец? И ведь угадали. Что ни говори, умные ребята. Вернее, были умными… Для Ромы все они уже покойники.
Как будто внутренний предохранитель в нем сгорел. Отказали все тормоза. Сейчас он никого не мог щадить. Ни себя, ни тем более своих врагов.
Рома резко распахнул дверцу и вывалился из машины с двумя пистолетами в руках.
Он не стоял и даже не шагал. Он бежал на полусогнутых, принимая вправо. Обочина дороги, канава, кусты… И все это время стрелял. С двух рук. На пределе сил и внимания. Все пули ложились точно в цель.
Как-никак он мастер спорта по стрельбе. И боевого опыта у него хватает.
Стреляли и братки. Но их пули проносились стороной.
Рома разрядил по половине обоймы. На этом все было кончено. Три братка застыли навек рядом со своим джипом. Среди них и водитель. Машина была пуста.
Артем вышел из машины с разинутым ртом. Никак не ожидал, что все закончится так быстро.
— Это тебе, брат, не бирюльки. Это война. Криминальная война… Чего стоишь? Собирай оружие…
У всех троих были спецназовские автоматы «вихрь».
— Повезло тебе, Артем, что они по машине твоей не стреляли.
— Так я все равно на пол сполз, — признался Артем.
И опустил голову.
— Это специальные автоматы. И пули специальные. Движок, на хрен, пробивают…
— А это мы сейчас посмотрим, — расправил крылья Артем.
К ним шла машина. Похоже, тот самый джип, который пронесся им навстречу. Только он уже успел развернуться. Люди в нем спешили помочь своим расстрелянным дружкам. Поняли, что каша заварилась. Да только припозднились малость.
А может, это какая-то другая машина?
Рома подождал, пока джип остановится. Но не дождался, когда из нее выберутся люди. Артем не выдержал и открыл огонь. Только стрелял он из положения лежа. Да и не очень метко. Только вспугнул дичь.
Из машины ударили в ответ. Теперь уже точно — в машине бандиты.
Рома снова стрелял с двух рук. Автоматы ведь не тяжелые, всего по два килограмма, а патронов в них не так много, по двадцать в каждом. А врага уничтожать нужно быстро…
Оба магазина опустели. Опустела и машина. Всего три братка в ней были. Вместе с водителем. Все были мертвы.
— Значит, Нырков шестерых с дома снял, — рассудил Рома. — Сколько ж у него осталось?
— Может, никого и не осталось, — решил Артем. — У него не так много охраны. Он чувствовал себя героем.
— Но все равно кто-то остался…
— Да остались, наверное… Не совсем же он баран, чтобы быть без охраны. Тем более когда такие львы на свободе.
— Ага, львы, это точно… Поехали…
Вторую троицу тоже разоружили. Забрали у них те же автоматы «вихрь», сунули их в «Ниву». И гранаты у них были, наступательные «РГД-5». Три гранаты и два автомата ушли в джип. Вместе с Ромой.
Он ехал впереди, за ним Артем. Все время, пока они ехали к дому Ныркова, Артем постреливал из своего автомата. Рома из своего. Погоню с перестрелкой изображали. Рома Лозовой с братом едут в «Ниве» и пытаются догнать братков в джипе. А настоящую стрельбу, с жертвами, в доме Ныркова наверняка слышали.
Расчет Романа оправдался.
Он на полной скорости затормозил перед воротами. Ударил из автомата якобы по «Ниве».
Охранники на воротах поняли все как надо. Двое выскочили из проходной и открыли по «Ниве» огонь. В камуфляже, в бронежилетах, те же автоматы «вихрь».
— Ну зачем вы так! — сказал Рома и нажал на спусковой крючок.
Пуля из автомата «вихрь» легко пробивает бронежилет третьего класса защиты. Оба охранника свалились замертво.
Рома двинулся дальше. И наткнулся еще на боевика. С гранатометом. Только враг выстрелить не успел — Рома оказался быстрей. Короткой очередью избавил его от забот земных.
Он вошел во двор. И тут же подался назад. Со стороны дома к нему бежали сразу два бойца. С автоматами. Так же в камуфляже и бронежилетах.
Рома вовремя подался назад. Иначе бы его нашпиговали свинцом.
Счет шел на мгновения. Кто кого? Умирать Рома не хотел. Поэтому он оказался проворней. Он бросил автоматы на землю, быстро вытащил гранаты и швырнул их прямо под ноги вражеским бойцам.
На языке военных «РГД-5» полупрезрительно называется «хлопушкой» — не так она хороша, как та же «лимонка». Шуму много, толку мало. Но все же кое на что эти гранаты способны.
Один охранник лежал на земле без движения. Второй отстреливался. Раненный, он медленно оттягивался в сторону дома.
На том свете оттянется! Рома выпустил в него короткую прицельную очередь. И никакой броник не помог.
Он снова рванул в сторону дома. И опять остановился. На этот раз к нему спешили сразу пять бойцов. Откуда столько?
Рома дал прицельную длинную очередь. Но промазал. И отступил назад. Наткнулся на труп убитого боевика. А рядом с ним гранатомет. И не абы какой, а магазинный «ГМ-94» Вариант помпового ружья калибра сорок три миллиметра. На четыре выстрела.
Рома знал это оружие…
Он вовремя взял его, прицелился, выстрелил. Передергивая цевье, послал во врага четыре гранаты.
А рядом готовил свои гранаты Артем…
Дверь бесшумно отворилась, и по каменным ступеням в бункер стали спускаться двое. Свет в подвале был притушен. Поэтому вошедшие не сразу сообразили, кто сидит в кресле для пыток.
— Э-э, не понял, — протянул один. — Да это ж…
Договорить он не успел. Вероника резко развернулась и метнула в него скальпель — на столике палача нашла. Во второго полетел остро заточенный штырь. Все это заняло не более двух секунд.
Вероника подошла к одному. Забрала оружие. Автомат «А-91» с глушителем, лазерным целеуказателем и двумя запасными магазинами. И второго разоружила — «ствол» в ее положении лишним быть не может.
Она вышла из подвала. И сразу натолкнулась еще на двух бойцов. Только те не видели ее. С озабоченными лицами они куда-то бежали, на ходу натягивали на себя бронежилеты. А со стороны ворот стреляли. Похоже, кто-то напал на дом. Как нельзя кстати…
Вероника радовалась, что ей удалось спастись — пока только частично: бой ведь еще впереди. Ей хотелось немного пошутить. Например, остановить этих боевиков, покуражиться над ними, а потом вежливо пристрелить. Но этого делать нельзя. Она профессионал, а не клоун. Поэтому ей остается одно — стрелять.
Она нажала на спусковой крючок. Автомат бесшумно дернулся у нее в руках, и оба бойца рухнули наземь. А за спиной Вероника почувствовала движение. Не оборачиваясь, метнула свое тело в сторону, скрутила его по спирали на сто восемьдесят градусов. И вовремя. Воздух в том месте, где она только что была, прошил рой пуль. Пришлось и ей жестко обойтись с человеком, который вопреки всем кодексам рыцарской чести пытался убить женщину. Сначала она пометила его лазерным пучком, а потом вогнала в него одну-единственную пулю. Точнехонько в лоб,
— Так я не понял, почему ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался до свадьбы?
Известие о бегстве Лозового взбесило Ныркова. Он не хотел вымещать злобу на Маргарите. Но так уж получилось — он был с ней груб.
— Не хочу, — робко ответила она.
— Почему?
— Я порядочная девушка…
— Да что ты! А с Лозовым трахаться можно?
Маргариту коробило от его слов. А он почему-то не хотел ее жалеть.
В приступе ярости он убил Ингу. Сейчас мог убить Маргариту.
— Рому я любила, — с вызовом вскинула голову Маргарита.
А вот это она зря. Нырков взбесился по-настоящему.
— А потом, у нас ничего не было…
— А у нас будет. И ты будешь любить меня…
Он подошел к ней, взял за руку и повел к дивану.
— Ложись! — стараясь унять ярость, потребовал он.
— Зачем? — испуганно посмотрела на него Маргарита.
— Я сказал, лечь!!! — заорал он.
Таким Маргарита видела его впервые. Она задрожала от страха. И села на диван. Но ложиться не решалась.
— Я сказал, ляг! — Он с силой уложил ее на диван. — Одной суке все бы трахаться, — это он про покойную Ингу. — Другой козе все, что угодно, только не это…
— Я не коза! — вскинулась Маргарита.
И попробовала встать. Но Нырков с силой придавил ее к дивану. И навалился на нее всей тяжестью своего тела.
— Так нельзя! — вырывалась она.
— Почему? — срывая с нее платье, проревел он. — Кто мне запретит? Кто?.. Я здесь хозяин!.. Я везде хозяин!.. Я тут всех имею!..
Злость, похоть распирали его. Он будет жалеть, что поступил так с Маргаритой. Потом. Но сейчас он не жалеет ни о чем. И никто не посмеет оторвать его от этой девочки.
Она говорит, что у них с Лозовым ничего не было. Надо проверить…
Нырков сломил сопротивление Маргариты и содрал с нее трусики.
И в это время за окном послышались отдаленные выстрелы. Они приближались. Загрохотали автоматы возле пропускного пункта.
— Что там? — Нырков оторвался от Маргариты.
Автоматы загрохотали совсем рядом. Нырков бросился к окну. И прямо на глазах у него одна за другой разорвались три гранаты. Если бы стекла не были бронированными, он бы получил свою порцию осколков — и металлических, и стеклянных.
С ним ничего не случилось. Но упал с выбитым глазом один боец. Рядом на колено опустился второй. И тут же появился человек с оружием. И начал стрелять. Точным попаданием он уложил бойца. И подался вперед.
Нырков узнал этого человека. Да это ж Роман Лозовой… Вот, значит, куда он из больницы подался. Не хочет больше по лесам шататься. Решил брать быка за рога.
Матвей Данилович увидел пятерку боевиков из патрульной «бригады» — их он взял на усиление охраны. Эти ребята воевали по всем правилам военной науки. И сейчас приближались к месту, где только что скрылся Лозовой. Не оставалось сомнений, что его или убьют, или возьмут живьем. Ныркову было все равно, в каком виде его «подадут к столу». Главное, с ним покончат навсегда.
А он покончит с Маргаритой. Вернее, с ее независимостью.
Он повернулся к ней. Она лежала на диване. Голая. Волосы распущены, закрывают грудь, руками прячет низ. И затравленно смотрит на него. Пусть смотрит. Он ее хозяин, она его рабыня.
Нырков молча подошел к ней. Стянул с себя брюки. Снова навалился на нее, подмял под себя. Еще немного, и он войдет в нее. Маргарита сопротивляется, но ей не справиться с ним.
За окнами снова громыхнуло. Одна граната. Вторая… Только Ныркова этим уже не отвлечь. Пусть Лозовой воюет. Пусть огрызается. А он тем временем будет трахать Маргариту…
Рома расстрелял все четыре заряда. И увидел, как рядом неумело Артем сорвал чеку с гранаты.
— Бросай!
Так же неумело он швырнул ее в сторону боевиков. Вторую гранату Рома у него забрал. И сам швырнул вдаль. И накрыл цель. Один боевик упал на землю с перебитыми ногами и вырванным низом живота.
— А теперь вперед!
Рома шел ва-банк. Без бронежилета, с двумя автоматами в руках он вырвался из-за своего укрытия. Стрелять без пауз, точно в цель, уходить от огня. Ему везло — с его умением и опытом ничто не помешало ему исполнить в точности эту установку. Автомат стрелял не переставая, пули впивались в боевиков, прошивали бронежилеты. А сам он прыжками уходил в сторону. А еще Артем стрелял. Из-за укрытия.
Троих бойцов вывели из боя гранаты. Последних двоих расстрелял Рома вместе с Артемом. Двое боевиков еще были живы.
— Вперед! — Рома рванул дальше. Добить поверженного врага он не мог. Рука не поднималась. А зря.
Они уже подошли к дому, когда откуда-то со стороны крытого бассейна выскочили трое. Рома среагировал мгновенно. Одного он подстрелил. И вместе с Артемом залег. Но и враг тоже не собирался становиться удобной мишенью — спрятался за высоким парапетом бордюра.
Рома выстрелил. Мимо. И тут какая-то сила заставила его обернуться назад. Недобитый боец целился в него из автомата. Ствол смотрел прямо на него. Палец на спусковом крючке. Положение неудобное — не уйти с линии огня. Да и времени на это нет. И автомат на цель не развернешь — не успеешь. Что же делать? Умирать…
Он не слышал выстрелов. Только визг отрикошетивших пуль. Недобитый боевик дернулся, выронил автомат и затих. А откуда-то из темноты через их головы полетели гранаты. И точно накрыли место, где лежали два боевика из последней тройки. Три «лимонки» смешали вражеских бойцов с землей. Над головой Ромы просвистело несколько осколков.
— Е-е! — вскрикнул Артем.
Ему зацепило руку. Кожу царапнуло.
Из темноты вынырнули две тени. С автоматами.
— Е-е! — повторил за братом Рома.
Он увидел Иннокентия и Мишу. Все те же автоматы «ВАЛ». Все те же сосредоточенные лица.
Нырков сказал, что Миша и Иннокентий погибли. Значит, наврал, собака…
Как будто не замечая Рому и его брата, они двинулись к дому. И на глазах у него сделали решето из боевика. Роме очень хотелось думать, что это последний вражеский боец.
Рита не хотела становиться женщиной. Тем более не хотела, чтобы в это звание ее посвятил Нырков. Он уже не вызывал в ней ничего, кроме отвращения. В его доме, наедине с ним, она узнала его истинное лицо. Подлый, грязный, мерзкий…
И этот подонок сорвал с нее одежду, подмял под себя. Хрипит, пыхтит, пытается сломить ее сопротивление. И это у него получается.
За окнами грохотало. Рвались бомбы, стреляли автоматы. А ему хоть бы что. Грязная похоть омрачила его рассудок.
Рита почувствовала, как что-то твердое и жаркое ткнулось ей между ног. Она закричала. Нырков же только зажал ей рот рукой. И продолжал продираться дальше.
Она извернулась и укусила его за палец.
— Ах ты, дрянь! — заорал тот.
И немного отступил назад. И тут же с силой хлестнул ее по лицу.
В голове помутнело, перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело. Рите казалось, что она теряет сознание. А Нырков снова пошел в атаку, еще мгновение…
— Эй, ублюдок! — услышала Рита женский голос. — А ты ее спросил, она этого хочет?..
Нырков застыл на ней. Рита видела его лицо. И светящуюся красную точку на лбу. Где-то она видела такое. Ах да, в американских боевиках. Точка — это место, куда сейчас угодит пуля. Оружие с лазерным прицелом.
Твердь, уже коснувшаяся ее, превратилась в мякоть. А потом вовсе куда-то исчезла…
— Не хочет девочка этого, а ты ее заставляешь, — насмешливо укорял его женский голос.
— Сука! — процедил сквозь зубы Нырков.
— Ваша беспечность, уважаемый Матвей Данилович, не знает границ…
Рита услышала шорох. Красная точка соскользнула со лба Ныркова. Несколько бесшумных выстрелов — и чей-то женский крик. Рита знала, что у Ныркова есть женщина-телохранитель. Она раньше охраняла его жену. Только никогда не будет охранять ее саму…
А Матвей Данилович слетел с Риты, метнулся к камину. Без штанов, перепуганный, он представлял собой жалкое и смешное зрелище
— Эй, куда вы, любезный? — остановила его женщина. — Повернитесь ко мне лицом…
Нырков развернулся на сто восемьдесят градусов. Красный луч впился в его пах.
— Ой, а что это там у нас такое? — издевалась над ним женщина — Нарост какой-то… Будем оперировать?
— Не надо! — проскулил Матвей Данилович, закрываясь руками.
— Тогда лишь пару вопросиков…
Рита осторожно поднялась, закрылась руками и волосами, повернулась к женщине. Она узнала ее. Это Вероника. Девушка, с которой Рома ехал из Москвы в Семиречье Она видела их вместе. И жутко ревновала. Хотя вроде повода не было. А может, и был… Тогда Вероника была женственной и безобидной красавицей А сейчас она производила совершенно иное впечатление. В каком-то смешном балахоне, волосы грязные, спутанные. Но смеяться не хотелось. Она хищно улыбалась, глаза ее как льдинки, лицо жесткое. От нее исходила смертельная опасность. Не для Риты — для Ныркова. Но страшно стало и Рите.
Кто она такая, эта Вероника?
— Чего смотришь? — не глядя на Риту, сказала та. — Одевайся… Только без глупостей…
Какие глупости она имела в виду, Рита не поняла. Но начала одеваться. Подобрала с полу одежду. Накрылась разорванным платьем.
И тут ситуация изменилась. За спиной Вероники мелькнули чьи-то тени. Она среагировала мгновенно. Вильнула в сторону, развернулась и выпустила в пустоту короткую очередь. Только к трупу, который лежал в проходе, никто не присоединился.
Из темноты ударила автоматная очередь. Рита и сама не поняла, как оказалась на полу, — инстинкт самосохранения сработал. Пули просвистели у нее над головой.
А Нырков подбежал к камину, нажал на какую-то кнопку. И стена отъехала в сторону.
— Он уходит! — крикнула Рита.
Она бросилась к Ныркову, схватила его за рубаху. Потянула его на себя. Но куда ей против него. Матвей Данилович повернулся к ней и наотмашь ударил ее по лицу. Очередное проявление большой любви…
Рита отлетела в сторону. А Нырков потерял драгоценные мгновения. Он уже собирался скрыться за стеной, когда со стороны Вероники в него полетела хрустальная ваза. Она угодила ему точно в темечко.
— Ну, придурки, мать вашу! — послышался возмущенный голос Вероники. — И ты придурок!
Она ругалась на ходу. Подошла к Ныркову, нагнулась над ним. Пощупала пульс.
— Жив, — облегченно вздохнула — Идиоты, надо же видеть, в кого стреляете…
— Так кто ж знал, что это ты, — услышала Рита знакомый голос. — Думали, ты нырковский палач. А я, между прочим, уже имел с ним дело…
— А он имел дело со мной…
Рита смотрела на Рому. Красивый, мужественный, благородный. В больничной пижаме, с автоматом в руках. Для кого-то он, возможно, выглядел смешно, но только не для нее. И совсем он не похож на преступника… Это не он, это Нырков преступник… Как же она была слепа.
Рядом с ним были Артем, его брат, и два незнакомца. Но Рита не обращала на них никакого внимания.
— Рома! — потянулась она к нему. Но тот сделал вид, будто не замечает ее. Обиделся, значит…
— Рома, ты обиделся на меня? — Рита чувствовала себя виноватой перед ним.
Она поверила Ныркову, этому негодяю. И отказалась от Ромы. Почти отказалась. И почти отдалась Ныркову.
— Я! Обиделся?!. Какие глупости, — холодно усмехнулся он.
— У нас с ним ничего не было, — всхлипнула Рита.
— А мне-то что?.. Короче, сырость здесь разводить не надо. И без того сыро от крови… Ты мне скажи, с какой Жанной ты обо мне разговаривала?
— Она жена твоего начальника.
— Майора Кручи?
— Да.
— Где ты встречалась с ней?
— В Москве. В гостинице.
— В Москву ты с Нырковым ездила?
— Да…
— Ну о чем еще тогда с тобой говорить, — небрежно посмотрел на нее Рома. — Меня как зверя травят, а она с ублюдком по столицам разъезжает… О чем вы говорили с Жанной?
— Я сказала ей, что тебя обвиняют в убийстве… Рита чувствовала, как по щекам стекают горячие слезы.
— А Жанна не поверила…
— Понятное дело, не поверила. Она же знает меня… Мы с Жанной почти незнакомы. А она уже знает, что я не могу убить своего друга.
— Рома, прости!
— А чего прощать? Может, я и в самом деле убил Пашу. Из-за Юли, из-за его жены…
— Рома! — послышался голос Вероники. Маргарита увидела, как на лбу у него появилась красная метка.
— Рома, ты не убивал своего друга. И если ты не перестанешь сейчас донимать девушку, я тебя пристрелю.
Это было сказано в шутку — не всерьез. Но Рита поверила ей и метнулась к Роме, закрыла его.
Рома прижал ее к себе. Погладил по спине. Похоже, он готов был простить ее. Может, у них еще будет все, как прежде? Он все сильней прижимал Риту к себе.
— Дурочка, ты не должна была сомневаться во мне…
Он языком смахнул с ее щеки горючую слезу.
— Рома, прости!
— Прощаю… Значит, говоришь, ты рассказала Жанне про мою беду?
— Да.
— Ну вот, Вероника, значит, со дня на день мои друзья будут здесь.
За окнами где-то далеко что-то громыхнуло. Как будто вагон со снарядами рванул.
— А может, они уже здесь…