1
Степану не составило труда узнать, существует ли такое частное охранное агентство «Стена». Да, есть такое предприятие, зарегистрировано в Москве. И генеральным директором там Шпаков Глеб Митрофанович. Только тот ли это Шпаков?
Это и предстояло сейчас выяснить.
Он гнал свою простреленную «Волгу» через город. Казалось, с того момента, как они прибыли к дому Чепикова, прошел целый день. Но на самом деле не прошло и двух часов. И люди сейчас только ехали на работу, а не возвращались с нее. На дорогах пробки. Но Степан воспользовался сиреной. Вывесил «люстру» на крышу — и вперед.
Все трое в бронежилетах, при оружии. Настроение боевое. И очень много неясных вопросов.
Кто такой Глеб Митрофанович или человек, прикрывающийся этим именем?
Зачем ему понадобилось убивать Степана и его оперов?
Может, Зеленцов наврал и подставил невиновного человека?
Они уже подъезжали к месту, когда зазвонил сотовый телефон Степана.
— Майор Круча? — услышал он голос Бубликова.
— Да… Проверяешь, не сбежал ли я?
— По телефону разве проверишь, — майор был явно чем-то сильно расстроен. — Ты уж извини, Степаныч, так получилось. Но я вынужден буду указать тебя в рапорте…
— Да ладно, бумага все стерпит…
Ничего противозаконного Степан не совершил. Преступников они с Федотом положили, так этому есть оправдание. И они оправдаются. Не в такие переплеты попадали. Только незаконное проникновение в жилище на них. Но так обстановка требовала.
— И еще раз извини…
— Чего?
— Зеленцова твоего не уберегли, — голос Бубликова совсем потускнел.
— Что?!
— На улицу его вывели. В отдел собирались везти. А тут снайпер… Так и не поняли, откуда он взялся. Выстрелил и был таков. Не взяли…
— А Зеленцов?
— Труп… Точнехонько в яблочко. В глазное…
— Эх ты, Костя, такое дело загубил…
— Ты сейчас где? — спросил Бубликов. В голосе его подозрительное напряжение.
— А вот это ты зря, — голос Степана загустел. — Не лезь в мои дела, очень тебя прошу! И он нажал на кнопку сброса.
— Кажись, влипли, — сказал он.
— А куда? В дерьмо или в мед? — предельно вежливо поинтересовался Кулик.
— В сметану… Да обеими ногами… Похоже, кого-то из нас за снайпера держат…
— А конкретно?
— Конкретно, Зеленцова только что грохнули. Снайперский выстрел.
— И на нас валят? — изумился Федот.
— Не исключено…
— Козлы!
— А может, еще хуже…
Степан остановил машину возле дома, рядом с которым, по его расчетам, должна быть фирма «Стена». Федот у проходящего хлопца навел справки И точно показал, куда ехать.
Небольшое аккуратное здание в центре жилого массива Мраморные ступени, пластиковые стеклопакеты, золоченые ручки стеклянных дверей. На площадке перед входом два «мерса», «БМВ» и новенький джип. Красиво стоят, будто по линии выравнивали, интервал соблюден.
На входе охранник в униформе мышиного цвета. Нашивка, на ней желтыми буквами: «ЧОА «Стена».
— Что делать будем? — спросил Кулик. — Выждем? Или буром попрем?
— Буром… Некогда нам ждать…
Степану казалось, что какие-то темные силы подпирают его со всех сторон. Он интуитивно чувствовал: нужно спешить. Замешкаешься — сожрут к чертям собачьим. Вместе с косточками. И не подавятся…
Он первым вышел из машины. В бронежилете поверх рубахи, с помповиком в руках он выглядел внушительно. И Федот с Саней внушали уважение.
Охранник на входе увидел их и сдернул с нагрудного кармана радиостанцию. Только не успел нажать на кнопку.
Комов опередил его. Умел он создавать впечатление, будто приближается медленно. А сам двигался стремительно, как ураган. Вот и охранник не смог правильно рассчитать время и расстояние до него
Одной рукой Федот вырвал у него радиостанцию. А второй ткнул в нос красные корочки.
— Капитан Комов! — прогрохотал он. — Уголовный розыск!
— Майор Круча!
— Старший лейтенант Кулик!
Охранник растерялся, съежился. И, конечно же, пропустил в здание ментовскую братию.
Далее им преградили путь в приемной генерального директора. На этот раз о корочках начисто забыли. И оружием не стали сотрясать. Двух дюжих ребят с борцовскими шеями просто не слабо стукнули.
Секретарша, молодая смазливая брюнеточка, в шоке глядела, как их обоих укладывают на кожаный диван. И не успокоилась даже после того, как Кулик протянул ей «чупа-чупс».
— Где шеф?
Он показал ей зубы в голливудской улыбке. Но та только хлопала глазами. И молчала.
— Где шеф? — рявкнул на нее Федот.
— Там! — вздрогнула она и показала на дверь.
Нельзя было терять ни секунды. Степан первым ворвался в кабинет. И увидел перед собой горбоносого мужчину. Совершенно лысого, даже бровей и ресниц не наблюдалось,
— Я не понимаю…
Степан не дал ему договорить. Подскочил к нему, схватил рукой за шею, согнул в поясе и прижал голову к столу. Приставил к затылку помповик. Комов и Кулик встали на входе. Забаррикадировали дверь. Никто не должен помешать разговору по душам.
— Шпаков Глеб Митрофанович?
— Да! — прохрипел лысый.
— Рад познакомиться. Майор Круча Степан Степанович… Вы хотели меня видеть?
— С чего вы взяли? Я вас знать не знаю…
— Все правильно, живым вы меня знать не знаете..
— Тут какая-то ошибка…
— Заткнись!.. Федот, давай топор!
— Зачем? — затрепетал Шпаков.
— Голову рубить тебе, урод, буду… Тебе нужна моя голова. А мне — твоя…
— Вы меня с кем-то путаете.
— Командир, — виновато протянул Федот, — нет у меня топора. В машине оставил… Может, ему просто отстрелить башку? Ружье мощное…
— Крови много будет, мозги стены обляпают. Ну да ладно, уговорил…
Шпакова залихорадило. Он задергался в руках Степана, как курица, которой отрубили башку. Может, он уже мысленно расстался со своей головой.
— Н… н… не…
Бедняга что-то пытался сказать, но язык его не слушался.
— На Зеленцова ты отмашку дал?
— Н… не… не понял…
— Зеленцова снайпер снял. Ты организовал?
— Я…
Железо раскалено. В самый раз гнуть из него подковы.
— Теперь твоя очередь. За Зеленцовым пойдешь… Или жить хочешь?
— Д… д-да…
— Кто меня заказал?
— Он… Он.
— Кто он?
— Шеф. Мой шеф…
— Кто такой?
— Из правительства он…
— Из какого?
— Из Российского…
Степан нахмурился. Правительство России — это высшие сферы. До него не доберешься. А доберешься, шею сломать легко…
— Фамилия? Имя? Отчество?
— Не знаю… Он шифруется…
— Бред.
— Не бред… Знаю только, что шеф из правительства. И в лицо знаю… Но больше ничего.
— Если из правительства, то по телевизору показывают. В газетах печатают…
— Не показывают, не печатают… Он из закулисья…
— Ладно… Чем мы твоему шефу не угодили?
— Не знаю.
Степан нажал на спусковой крючок. Но послышался только щелчок.
— Командир, ты же «ствол» не зарядил, — сказал Саня. — Все патроны на Хохлова растратил.
— Да-да, Хохлов крепкий мужик. Не хотел сразу умирать. Все патроны на него извел… Ничего, я этого из «макара» грохну.
Степан сменил ружье на пистолет. Для убедительности клацнул затвором. Очередной и очень мощный удар по психике. Шпаков был едва жив от страха. Степан очень надеялся, что окончательно сломал его.
— Ну так из-за чего твой шеф нас извести хочет?
— Б-бизнес, — пробормотал Шпаков.
— Что бизнес?
Степан отвел от головы Шпакова «ствол». Но тот этого будто и не заметил. И продолжал говорить.
— Т-точно не знаю. Где-то в Сибири большой бизнес. Нелегальный. Большие люди на этом завязаны… И шеф мой тоже…
— А мы при чем?
— Значит, при чем… Боятся вас…
— Боятся?.. Твой шеф что, «уголовку» от ОБЭПа отличить не может?
— «Экономисты» ему до одного места. А вы опасны.
— Почему?
Шпаков уже было открыл рот, но в этот момент за его спиной отъехала в сторону стена. И в кабинет вломилась добрая полудюжина крепко накачанных бойцов.
Форма мышиного цвета, бронежилеты, автоматы и аббревиатура «ОМОН».
— Стоять! Не двигаться! — хором заорали все.
Степан не ужаснулся, не запаниковал. Но аккуратно уложил ружье на пол. Ситуация складывалась не в его пользу. А пугать омоновцев нельзя. Мол, Шпакова он сейчас застрелит, если те не уберутся. Угроза оружием, захват заложника — слишком это серьезно. И без того дров наломали.
Федот и Саня тоже сложили автоматы. И с недоумением взирали на омоновцев. Они ждали нападения, но со стороны двери. А тут вдруг стена разверзлась. Чуда здесь не было никакого. Просто система безопасности по уму устроена. И зря Степан наобум сюда сунулся.
Хотя нет, не зря. Немало он узнал от Шпакова. Человек из правительства. Где-то в Сибири большой нелегальный бизнес. Большие люди на этом завязаны. И все почему-то боятся Степана и его оперов… Абсурдная, но информация…
— Это ограбление, — расправил крылышки Шпаков. — Они угрожали мне оружием. И спрятался за спины бойцов.
— Майор Круча, — представился Степан. — Начальник уголовного розыска.
И полез в карман за удостоверением.
— Не двигаться! — рявкнул сержант. Взгляд такой, что сейчас выстрелит.
— Руки! — потребовал он.
Омоновцы действовали профессионально. И нечего было думать взять их силой. А объяснений они не признают. Или им ведено не признавать.
Степан протянул сомкнутые руки. И тут же на них защелкнулись стальные браслеты наручников.
«Стреножили» и Комова, и Кулика. Всех троих обыскали, забрали табельные пистолеты. На удостоверения даже не взглянули.
— В машину их! — сказал старший группы.
На стоянке перед зданием рядом с иномарками стояла новенькая «Газель». Быстро среагировала «Стена». Правильно оценили ситуацию ее сотрудники. Не своих охранников задействовали, а милицию… Или не милицию? Может, это ряженые?
Степана и его оперов загрузили в микроавтобус.
— Куда нас?
Старший группы предпочел обойти этот вопрос молчанием.
Степан не стал больше пытать омоновцев. В его положении это унизительно. В отделении разберутся.
Грабеж отпадает — у Шпакова ничего не пропало. А вот незаконное вторжение в офис, угроза оружием — с этим придется повозиться. Ничего, как-нибудь отмоются. Надо просто задействовать все свои связи, ублажить кого надо, если понадобится.
А если не удастся отмазаться? Если «большие люди» задействовали все свои связи? Если готовы навалиться на него всеми силами? Все-таки уровень правительства. Высшие эшелоны власти. С такими противниками Степан сражаться не привык.
Настроение не в дугу.
— Э-э, не пойму, куда мы едем? — возмутился Федот.
Микроавтобус держал курс на Кольцевую автостраду.
И снова в ответ тишина. Степан занервничал. Старший группы только усмехался, посматривая на него. Подленькая какая-то улыбочка, крайне подозрительная.
А если?..
Развить мысль Степан не успел. Дорогу микроавтобусу перекрыл самосвал, а сбоку к обочине его прижал автобус «пазик» с затемненными окнами.
— Что за козлы? — взвыл водитель. Ему ничего не оставалось, как ударить по тормозам.
— Сейчас разберемся! — зло процедил сквозь зубы старший группы.
Он первым выскочил из микроавтобуса, за ним остальные. Одновременно с ними из «пазика» посыпались дюжие ребята в камуфляже, бронежилетах и с автоматами. Нашивки «СОБР». Их было полтора десятка как минимум. Настроены агрессивно.
Омоновцы в оцепенении смотрели, как собровцы берут их в жесткое кольцо. Не до сопротивления — слишком неравные силы. Да и не враждуют две эти структуры. И те, и другие — менты. Под одним министром служат.
Последним из автобуса вышел старший лейтенант. Степан сразу узнал его. Витя Маневич, хороший человек и отличный боец. У всех он вызывал только одно чувство — уважение.
А из самосвала выбрался… Степан не мог поверить своим глазам. К ним шел и улыбался Эдик Савельев. А ведь его в больницу отправили.
Маневич сказал пару ласковых старшему омоновцу, подошел к микроавтобусу, распахнул дверь.
— Свободны, братья-славяне! — громогласно объявил он.
Степан, Федот и Саня вышли из машины. Сначала с них сняли наручники. Затем они по очереди обнялись с Маневичем и Савельевым. И после сели в автобус. Оружие их и бронежилеты были им возвращены в целости и сохранности. Омоновцам оставалось только жевать сопли.
— Не нравятся они мне, — покачал головой Маневич. — Ублюдки какие-то… Как будто не свои… Документы у них посмотрели. Вроде настоящие. Но мне кажется, липа…
— Может, и липа, — согласился Степан. — Поехали обратно.
— Обратно куда? — спросил старлей.
— К фирме «Стена»…
— А-а… Нет, не поеду.
— Почему?
— Не моя компетенция. Труханем бизнесмена, а потом головная боль…
— Да только машину мою забрать.
— Ну, если только машину… Маневич велел водителю ехать к фирме «Стена». Тот даже не стал уточнять путь. Сам знал дорогу.
— Мне про ваши подвиги со «Стеной» Эдик рассказал.
Степан посмотрел на Савельева. Чего, дескать, молчишь?
— Оклемался я сегодня к утру, — начал рассказывать тот. — И в отделение. Нету, говорят. Уехали. Куда?.. А бес их знает. Мужика, говорят, спроси… Какого?.. А того, у которого тачку угнали, а потом вернули. В общем, объяснили, как связаться с ним. Связался…Тот, конечно, тоже ничего не знает. Зато рассказал про козла на красной «семерке». Я сразу все и понял. Номера машины выяснил и по ГАИ пробил. Адрес Чепикова узнал. Двинул по адресу, а там облом. Куча трупов, следователи, опера. Все суетятся. Куда вы делись, никто не знает. Говорят, только что уехали. Я за вами. И догнал. На хвост сел. Думаю, дела серьезные. Подстраховка вам нужна. И точно, нужна… Когда вас омоновцы взяли, я сразу с Витьком связался…
— А я что' Я майору Круче всегда помогу. Пусть меня хоть под расстрел ведут после этого…
В руках у Маневича появилась поллитровка, огурец и двухсотграммовый стакан.
Кто-то из его подчиненных обернулся, задержался взглядом на бутылке.
— А ты отдыхай! — Витя показал ему кулак. — Не твоя неделя…
Сто граммов приятно обожгли гортань. И душу согрели.
— Операцию мы разыграли что надо, сам видишь, Степаныч, — продолжал Эдик. — Мне вот на самосвал пришлось разменяться. Каюсь — угнал. Но ведь нельзя было иначе. Время поджимало, да и вообще…
— На, выпей за «вообще»! — Маневич сунул ему под нос стакан. И Степану:
— Все путем, командир. Умыли мы этих омоновцев. Или не омоновцев… Эх, надо было потрясти их…
— Лучше не надо, — покачал головой Степан.
— Почему?
— Честно?
— Ну…
— В болото мы влезли, брат. Высокая политика, верхние эшелоны власти, бешеные деньги… Как бы под каток тебе, Витя, не попасть из-за нас.
— Да пошли они все!.. Верхние эшелоны власти… Хапуги они там все… Пусть увольняют, немного потеряю. Зато брата мента козлам на съедение не сдал. Значит, сам не козел… Еще по одной? Откуда-то появилась вторая бутылка, t Простреленная «Волга» стояла неподалеку от здания фирмы «Стена». На входе в офис уже не один, а трое. С помповыми ружьями. Только все куда-то вдруг попрятались, когда увидели собровцев.
— Э-эх! Дорвалась старуха до гребли!.. — обреченно махнул рукой Маневич. — Не могу!..
Будто какая-то сила толкала его вперед. И он не мог удержаться от соблазна. Двинулся к зданию фирмы, а за ним устремились его бойцы.
Степан также не мог удержаться от искушения. И тоже вломился в офис. Ему не терпелось Шпакова найти, снова поговорить с ним о большой любви к большому бизнесу. Но, увы, этого жука в офисе не было. Маневич со своими ребятами слегка потрепал по загривкам сотрудников его фирмы, проверил у них лицензии, разрешительные документы на оружие. И обратно в автобус. Пожал Степану и его операм руку и был таков.
Степан тоже не собирался здесь задерживаться. Сел в свою «Волгу» и отправился к себе в отдел.
2
Симпатичная девушка с огромным ртом и микрофоном в руке едва не подпрыгивала от радости, глядя на полыхающий «Мерседес». Прямой телерепортаж с места события.
— Генеральный директор охранной фирмы «Стена» Шпаков Глеб Митрофанович подорвался в своей машине, — восторженно вещала она с экрана. — К сожалению, от полученных ран он скончался на месте…
Дальше все в том же духе. Версии еще не начавшегося следствия Степана не интересовали. Он прекрасно знал, почему убили Шпакова. По той же причине, что Чепикова и Зеленцова. Кто-то сильный и жестокий обрубает концы…
— Домой сегодня никто не уезжает, — распорядился Степан. — На «казарму» переходим… Вопросы?
Федот даже не шелохнулся. Эдик только пожал плечами. Саня досадливо поморщился, но промолчал. Все понимали, что положение у них не ахти.
Вчетвером они сидели в его кабинете. Шторы наглухо задвинуты. На подступах к отделу усиленные патрули. Группа немедленного реагирования при полном параде несет вахту на входе. Не совсем правильно сказал Степан — не на казарменном они положении, а на осадном.
Неведомый противник настроен серьезно. Уже сколько крови пролилось. Пока только чужой. Но у высокопоставленных бизнесменов сил в избытке, они продолжат атаку на отдел. И будут бить, пока не добьются своего.
До самого вечера Степан обзванивал всех, кто хоть как-то мог ему помочь. Пытался «пробить» Шпакова. Но его взорвали в машине. Свои. Чтобы никто не смог выйти на него.
Но не все потеряно. Каким-то образом Шпаков замыкался на своего «зашифрованного» шефа. И эту связь при большом старании можно прощупать. Только времени уйдет много и сил…
А пока о своем противнике он не знает ровным счетом ничего. Не знает, куда бить. Зато человек из правительства в курсе всех его дел. И готов сожрать его, как только представится мало-мальски удобный случай.
Вечер. Степан набрал номер ресторана. Ему ответили. Он заказал ужин с доставкой в отдел. Заказ приняли.
— А не боишься? — спросил Федот. — А вдруг ужин отравят?
Комов прав — опасность грозит им со всех сторон.
А ужина они не дождались.
К отделу подъехал целый взвод спецназовцев. С ними какой-то милицейский генерал, хмурого вида мужчина в штатском. Еще несколько человек рангом пониже,
Генерал и хмурый мужчина без стука вошли в кабинет к Степану.
— Майор Круча? — сухо спросил мужчина.
— Да…
Из уважения к генералу Степан поднялся с места. И его опера тоже.
— Генеральная прокуратура. Старший следователь по особо важным делам Собакин… Товарищ майор, прошу сдать оружие и удостоверение.
— С какой это стати? — напрягся Степан.
— Вы арестованы по обвинению в убийстве и злоупотреблении служебным положением.
— Это какое-то недоразумение…
— Капитан Комов. Капитан Савельев. Старший лейтенант Кулик, — генерал по памяти перечислил всех оперов. — Вы арестованы тоже.
Он продолжал говорить, но Степан его не слышал. В голове прокручивались тяжелые мысли.
Через прокуратуру до них добрались. Невидимый противник включил все связи. Вместо киллерской пули — арест, изолятор. Не мытьем, так катаньем.
И ведь есть к чему придраться. Незаконное проникновение в жилище Чепикова. Затем убийство людей Зеленцова. Следствие что дышло, куда повернешь, туда и поедет. А там и самого Чепикова можно навесить на Степана и его оперов. И попробуй докажи, что ты не верблюд…
Степан не стал сопротивляться. В этом не было никакого смысла. Здание отдела наводнено вооруженными спецназовцами — не прорвешься сквозь этот заслон. Выхода он не видел, поэтому молча протянул руки, на них тут же защелкнулись наручники. Примерили стальные браслеты и его опера.
Под сочувствующие взгляды сотрудников отдела их четверых вывели во двор здания. Там уже ждала машина. А потом была дорога в казенный дом.
Их привезли в Бутырку. Прямым ходом в следственный изолятор.
— Лихо работают, гады, — угрюмо проговорил
Кулик, первым спрыгивая на землю.
Дальше процедура оформления, досмотра. Всех распределили по разным камерам.
— Эй, куда ты меня ведешь? — спросил конвоира Степан.
Тот только вздохнул.
— Извини, брат, — видимо, он уже знал, кто такой майор Круча и с чем его едят. — Распоряжение начальства…
— Чье конкретно?
Конвоир снова тяжело вздохнул. Но промолчал.
Степан думал, что его поместят в камеру к ментам. Только ошибся. Он опять, в который уже раз, почувствовал над собой тяжелую длань могущественного противника.
Его вели к уголовникам. С подачи человека из правительства. И Степан знал, зачем это нужно. Скорее всего, от него хотят избавиться навсегда. Натравят на него каких-нибудь отморозков. А завтра будет готово медицинское заключение. Смерть в результате удушения. Суицид. Или черепная травма, несовместимая с жизнью. Случайно со шконки упал.
Опасался за свою жизнь он не напрасно.; Не очень хорошая камера, куда его привели.
Восемь деревянных шконок в два яруса, восемь посадочных мест. Но в камере парятся все десять. Свободных мест нет.
Степан остановился в дверях, исподлобья обвел взглядом товарищей по несчастью. Блатные, бандиты из новых, «мужики». И паренек молоденький возле параши ютится, на своих двоих стоит. Неужто уже «петушком» сделали? Если так, то козлы здесь все вонючие.
— Ну чего встал, муфлон? — рявкнул на него мордоворот с нижней шконки.
С той, которая поближе к окну. Место козырное. Степан нехорошо улыбнулся. Взгляд его налился ртутью. И сам он собрался в сгусток убойной энергии.
— Растворись!
— Я тебе не сахар, — Степан сказал тихо. Но каждое его слово отдалось громом.
— Ты у меня сейчас сиропом станешь!..
— Не угадал ты, брат!
Степан подошел к мордовороту, навис над ним всей тяжестью своего тела. И надавил на него чугунным взглядом.
— Эй, ты чо? — занервничал мордоворот.
И предпринял попытку подняться. Но Степан крепко ухватил его за шею и вжал его головой в подушку.
— Я, наверное, ослышался. И никого ты муфлоном не называл? Так? — спросил Степан.
— Не называл, — прохрипел мордоворот. И с силой ударил его коленкой в спину. А метил в голову. Только не достал.
— Ах ты, мразь! — Степан двинул его кулаком в грудь.
Этим ударом он мог остановить сердце. Но не стал этого делать. Всего лишь вырубил грубияна.
Они были примерно одной комплекции. Только Степан гораздо сильней. И он наглядно продемонстрировал это. Одной рукой схватил мордоворота за ворот рубахи, второй за штанину и оторвал от шконки. С легкостью, будто это был мешок с соломой, пронес его через всю камеру к «дальняку». И уложил его рядом с перегородкой, которая загораживала парашу.
Никто не вступился за мордоворота. Сокамерники по достоинству оценили силу Степана. Но это вовсе не значило, что с этого момента он может чувствовать себя спокойно.
— Ты кто такой? — спросил мужчина лет сорока.
На груди у него синел собор о трех куполах. Вор. В авторитете. Три ходки. Коренной обитатель крыток, пересыльных зон и лагерей.
— Я — мент! — с гордостью заявил Степан. Будто «вором в законе» назвался.
— Мент? — скривился «коренной». — Ты что, не понимаешь, куда попал?
— Понимаю.
— А ты хоть понимаешь, что ты завтра можешь не проснуться?
— А это мы еще посмотрим…
— Ну-ну…
Вор хотел что-то сказать, да передумал. Просто вяло махнул рукой. Мол, время покажет.
Ничего он не сказал, когда Степан занял освободившееся место у окна. Только зло покосился на него. И переглянулся с корешами из своей «семьи». Мол, проучить нужно мента. Но не сейчас…
В тюрьме люди живут стаями, собираются в группы по интересам — так бы сказал лектор из ГУВД. И в принципе был бы прав. Подследственные и уже осужденные на крытке живут «семьями», кучкуются по принадлежности к той или иной прослойке криминального пирога. Блатные снюхиваются с блатными, бандиты из новых ищут себе подобных, иногда примыкают к «коренным», «мужики» сбиваются с равными себе по положению. Наехали на одного, отпор дает вся «семья». Так в неволе выжить легче.
Менты тоже собираются в «семьи». Но это в специальных ментовских «хатах». А здесь, в обычной камере, Степан обречен на полное одиночество. А одиночество в его положении — это смерть.
Но так думали другие, те, кто нет-нет да кидал на него косые взгляды. Он же думал иначе. Он не просто мент, он Волчара. Уголовники боялись его на воле, будут бояться и здесь, в тюремной камере. Он установит здесь свои законы. Это нереально. Нереально для других. Но не для него…
Лязгнула железная дверь. Появился надзиратель.
— Круча, на выход! — крикнул он.
В помещении для допросов Степан увидел милицейского полковника. Каретников Павел Ильич. Один из его покровителей. Настроение поднялось.
Только почему он пожаловал сюда собственной персоной? Он мог просто задействовать все свои связи, уладить недоразумение. И тогда Степана попросту освободили бы из-под стражи…
— Извини, Степаныч, — с ходу начал Каретников.
И посмотрел на часы. Будто куда-то спешил.
— Я хотел бы тебе помочь, да не могу… Пока не могу…
— На каком уровне заварилась каша? — угрюмо спросил Степан.
И вопросительно вознес взгляд к потолку.
— Угадал. На самом верхнем. На уровне правительства… Но и наш министр в курсе…
— С его молчаливого согласия?
— Вот именно, — невесело вздохнул полковник. — Тебе предъявлено серьезное обвинение.
— Да, меня обвиняют в убийстве… Только я еще не ознакомился с постановлением.
— Ознакомишься…
И как бы в подтверждение его слов в помещение вошел следователь Собакин. Он сделал вид, будто не заметил Каретникова.
— Ну все, мне пора…
Полковник направился к выходу. Степану осталось лишь молча проводить его взглядом.
Собакин сел за стол, кивнул Степану на табурет напротив.
Из папки он выложил несколько листов бумаги.
— Вот постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого. Ознакомьтесь…
Степан взял документ, вчитался в текст.
Это было что-то невероятное, но его обвиняли в убийстве Зеленцова и Шпакова. С больной головы на здоровую. Мол, это он убил из снайперской винтовки Зеленцова. А потом подложил взрывное устройство под автомобиль Шпакова.
— Детский лепет, — он брезгливо отшвырнул от себя бумагу. — У вас нет доказательств…
— Доказательства будут. В отношении Зеленцова. А вот по Шпакову у нас есть свидетельские показания охранника. Вы несанкционированно, с применением насилия вторглись в офис предпринимателя и подвергли его незаконному допросу. Но перед этим вы установили под его машиной взрывное устройство Это видел охранник, стоявший на входе..
— Чушь собачья…
У следователя фамилия Собакин. Значит, эта чушь от него Но тот проигнорировал намек Степана.
— А в самое ближайшее время вам будут поставлены в вину многочисленные факты злоупотребления служебным положением. Но этим займется следователь из управления собственной безопасности…
— Смотрите не надорвитесь, — презрительно усмехнулся Степан. — Борцы с преступностью…
— Распишитесь в постановлении. Степан взял ручку, бумагу. И жирно вывел: «Бред сивой кобылы!»
И тем не менее следователь остался доволен.
— Хотелось бы мне встретиться с тобой, когда я буду на воле, — впился в него хищным взглядом Степан.
— На воле? Лет через пятнадцать?
— Через пятнадцать часов, как минимум. Ты еще не знаешь, с кем связался… Все, можешь отправлять меня в камеру. Время уже позднее, допрашивать меня нельзя.
— Ну почему, если надо, я могу допрашивать вас всю ночь. Двойное убийство, согласитесь, это чрезвычайный случай.
— Допрашивай. Только я буду молчать.
— Да вы не волнуйтесь. У меня нет никакого желания беседовать с вами. Сегодня. Отложим до завтра.
— А ты веришь?
— Во что?
— Что завтра наступит?.. Для меня…
Степан внимательно всмотрелся в глаза Собакина. И сделал вывод. Нет, он в это не верит. Мало того, он надеется, что завтра ему придется общаться не с ним, а с его трупом.
Все его обвинения — фигня на постном масле. Любой мало-мальски грамотный адвокатишка разобьет их в пух и в прах. Показания свидетеля… Ха-ха! А почему тогда этот охранник не дал знать Шпакову о взрывном устройстве?..
Только Степану было не смешно. Ему было страшно. И не за одного себя.
— Я не знаю, сколько тебе заплатили. Но ты продался! — бросил он в лицо следователю. — Не смотри на меня так!.. Я ведь не возмущаюсь, почему меня сунули в камеру к уголовникам… А ребят моих тоже к уголовникам?
Собакин не ответил. Он нервно собрал со стола бумаги, сунул их в папку. И направился к выходу.
— Подонок! — бросил ему вслед Степан.
Его отвели в ту же камеру. И снова хмурые взгляды уголовников.
Степан ожидал, что мордоворот опять воцарится на своем месте. Но тот согнал «мужика» с крайней к выходу шконки, устроился на ней. А его шконка у окна так и осталась за Степаном.
Степан прилег. Закрыл глаза. Нужно было собраться с мыслями, еще раз обдумать свое положение, просчитать возможные выходы из ситуации. Но помешал «коренной» с тремя куполами без крестов.
Он подсел к Степану. Какое-то время просто сидел. Паузу выдерживал. И наконец заговорил.
— Пока тебя не было, две малявы подошли, — тихо сказал он.
— Ну и?.. — Степан даже не пошевелился.
— Кончить мы тебя должны. Несчастный случай…
— Кто маляву подогнал? — словно бы нехотя спросил Степан.
— Из наших… Но вторая малява больше весит. Подписываются за тебя. Лемех…
Степан многозначительно промолчал.
— Я слыхал про тебя, Волчара, — продолжал «коренной». — Крутой ты мент. Ненавидят тебя наши. Но уважают. Знаешь, это косяк — за мента подписаться. Но Лемеху предъяву не кинут. За Волчару подписаться не косяк…
Вот, значит, какой у Степана авторитет. Блатные даже на крытке его признают. И не осуждают Лемеха.
Только с какой это стати Лемех подписывается за него?.. Значит, есть интерес. Значит, имеет какую-то выгоду с этого.
— Давно на тебя хотел посмотреть, Волчара, — уважительно сказал блатарь.
— Посмотрел?
— Посмотрел…
— Ну тогда свободен. Не мешай, спать буду..
Степан лукавил. Он не собирался спать. Это занятие опасно для жизни. Нельзя доверять ворам. А вдруг история с малявой от Лемеха — всего лишь байка, чтобы усыпить его бдительность? Или блатные получат «слово» против Степана от более сильного авторитета, чем Лемех?..
Он боролся со сном всю ночь. Но напрасно он не смыкал глаз. Никто даже не попытался его тронуть.
3
Степана вызвали на допрос к обеду следующего дня. В помещении для допросов его ждал генерал. Тот, который вместе с Собакиным арестовал его вчера.
Рядом с генералом стояли крепкие ребята. О безопасности своей печется. Перед столом, за которым он сидел, четыре табурета.
На первый присел Степан. И тут же в помещение ввели Федота. За ним Кулика. Дальше — Савельева. Все живы, все здоровы. Ни синяков, ни кровоподтеков.
— Граждане Круча, Комов, Савельев, Кулик, — официально обратился к ним генерал. — Обвинения с вас сняты…
Степан расслабился. Значит, за него вступились не только воровские силы. Каретников сумел-таки додавить рычаги. Другие покровители задействовали свои связи. Ничего не получилось у его тайных врагов. Не по зубам им оказались майор Круча и его опера.
Таинственный человек из правительства еще получит свое. Дождется…
— А почему граждане? — спросил Федот. «Да, действительно, почему граждане?» Но генерал пропустил вопрос мимо ушей.
— У нас отсутствует доказательная база вашего участия в преступлении…
— А как же охранник? — спросил Кулик. Значит, и ему предъявляли то же самое обвинение, что и Степану. И Федот в курсе, и Эдик… В ответ генерал лишь недовольно повел бровью.
— Но ваше поведение недостойно морального облика российского милиционера…
Степан понял, куда клонит этот червь в погонах. И ему стало не по себе.
— Есть сведения, — продолжал генерал, — что вы злоупотребляете своим положением. В частности, вы незаконно собираете дань с предпринимателей в своем районе…
— А что, товарищ генерал, есть законный сбор дани? — не удержался, съязвил Савельев.
— Я вам не товарищ! — Генерал окатил его холодным замполитовским взглядом. — Вы больше не офицер, гражданин Савельев.
— Но и не осужденный, — бледнея, отбрыкнулся Эдик.
— Как это он не офицер? — вскинулся Федот.
Крепыши за спиной генерала зашевелились. Только зря они беспокоятся. Федот не идиот, чтобы бросаться на генерала. Даже если тот последняя сволочь.
— Сегодня в десять часов утра министром подписан приказ о вашем увольнении из органов МВД. Можете ознакомиться…
Генерал злорадно улыбнулся и протянул каждому по выписке из приказа. Увольнение по дискредитации…
У Степана все поплыло перед глазами. Этот приказ — что нож в сердце. Но он быстро справился с собой.
— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит? — У него даже хватило сил холодно усмехнуться.
— Это не приговор.
— Для нас приговор! — отрезал Кулик.
— И для вас, господин генерал, тоже! — сверкнул взглядом Эдик.
— Я вам не господин! — взвился тот.
— Господин! — настаивал Савельев. — В нашем мире все господа, у кого есть власть и деньги. Власть у вас есть…
— И с деньгами полный порядок. Не правда ли? — с намеком на продажность усмехнулся Федот.
— Это оговор. Это клевета!..
Федот попал в точку — генерала аж затрясло.
— Да мы вашу зарплату имели в виду, — тоже с усмешкой посмотрел на генерала Степан. — Все, мы можем быть свободны?
— Да, вас разведут по камерам… — Генерал никак не мог взять себя в руки.
Видно, всю жизнь этот чинуша по канцеляриям штаны протирал. Не закалила его жизнь, не научила выдержке.
— Не вредничайте, генерал… Вон у вас в папке постановление о прекращении дела.
Степан не видел постановления. Но попал в точку.
— Ах да… — стушевался генерал. — Ознакомьтесь…
— Да мы вам верим! — рассмеялся Кулик.
Через пару часов, после всех формальностей, Степан, Федот, Эдик и Саня выходили из изолятора. При деньгах. При паспортах. Но без оружия и удостоверений. Степану вернули сотовый телефон.
Все четверо напряжены, ушки на макушке. И не зря. Опасность не миновала. Смертельная игра против них продолжается. Два раунда их невидимый противник проиграл. Киллеры облажались, а потом и с Бутыркой промах.
Но все еще впереди. Будет третий раунд. А в боксе, как известно, побеждает тот, кто возьмет верх в последней трехминутке.
Они все вчетвером безоружные, уязвимые. Стоит подъехать машине с автоматчиками, остановиться напротив них. И все…
Только подумал Степан о машине, как появился лимузин. Роскошный и очень тяжелый. Похоже, бронированный. «Линкольн» остановился рядом с ними. Открылась дверца. И показалось лицо… Сафрона…
— Сюда, — поманил он его к себе. Не вышел навстречу, не предложил сесть. А именно поманил. Как собаку.
— Нет, — покачал головой Степан.
— Дурак! Тебя же киллеры выпасают…
— Нет.
Он продолжал стоять.
— Ну придурок! — недовольно сморщился Сафрон и нехотя вывалился из машины. — Давай садись. Только живо!
Это уже было приглашение. И Степан принял его. Он сел на заднее сиденье рядом с Сафроном. Сиденье напротив заполнили Федот, Эдик и Саня.
Дверца захлопнулась, и машина плавно тронулась с места. Степан глянул назад. За лимузином пошли два джипа.
— Мои ребята, — пояснил Сафрон.
— И чем же мы заслужили такую встречу? — спросил Степан.
— Понятное дело, что не заслугами перед Отечеством, — усмехнулся Сафрон. — Ты мне, Степаныч, много крови попортил. Хотя и добра я не забываю. Поэтому зла не держу. И мстить не собираюсь…
— Мстить, значит, не собираешься… Стало быть, уже знаешь?
— В курсе, что ты больше не мент, — кивнул
Сафрон.
— Ошибаешься, братуха, — зло посмотрел на него Федот. — Мы менты. Как были, так и остались ментами.
— Да понимаю, — отмахнулся от него Сафрон. — Частное детективное агентство откроете или еще какую-нибудь мутотень закрутите… Только мне все равно. Потому как совесть моя перед вами чиста. Не я вас подставил.
— Да понятное дело, не ты…
— Это хорошо, что понятное… Кому-то вы дорогу перешли. Мне тут шепнули, что киллер вас должен был встретить. Но я опередил.
— Вот я и спрашиваю тебя, Сафрон, с какой это стати ты взял нас под свою опеку? В бронированный лимузин посадил… Напрокат машину взял?
— Ага, напрокат. Ради вашего блага… Ты, Вол-чара, своей подруге спасибо скажи.
— Жанне?
— Точно… Тебя вчера менты взяли. А она сразу узнала. И пулей ко мне. Выручай, типа. И бух мне на стол дарственную на свой катер. Ты, может, не знаешь, но я от вашего катера балдею… Красота, да?
Вот оно, значит, что. Жанна отдала Сафрону свой катер. А ведь он тянет не на одну сотню тысяч «зеленых». Отдала его, не задумываясь. Лишь бы кто-нибудь заступился за него и за его друзей. Бандит, не бандит, не важно. Лишь бы только сила была.
— С Лемехом ты связался?
— Ага, через Колоса.
— Значит, выручили мента… Жанне спасибо я должен сказать?
— Скажи. Если сможешь…
— Что значит, если сможешь?
— А она у тебя баба толковая. Я ее сегодня утром навестить хотел. А ее и след простыл. Дом на замках, на сигнализации. Катерок на пристани — забирай, пожалуйста. Я и забрал. Все путем, короче. А ее самой нет. Куда-то с пацаном своим слиняла…
Все правильно. Она большими деньгами рискнула. Ведь Сафрон мог и не отработать дорогой подарок. А вот головой своей рисковать не стала. Понимает, в серьезный переплет угодил Степан. Кто-то очень сильный ведет против него игру. И она также может пострадать из-за него вместе с ребенком. Поэтому она исчезла.
А еще Сафрон. Там, где один катер, там деньги и на второй, и на третий… Вот и решила Жанна сбежать от греха подальше.
Только куда она сбежала?.. Об этом он узнает. В самом ближайшем будущем. Если только Сафрон не затеял ничего худого.
Степан очень выразительно посмотрел на Сафрона.
— Думаешь, я знаю, где она? Не-а. Не знаю, — поспешил откреститься тот.
— Вот и хорошо, что не знаешь… Про киллеров откуда знаешь?
— Я же говорю, на ухо шепнули…
— Кто?
— Степаныч, только не надо, ладно? Тебе сказали — на тебя охотятся. А кто, не скажу. Потому как сам не знаю. И знать, между прочим, не хочу…
— Боишься?
— Ну. Не то чтобы очень… Короче, из-под удара я тебя выведу. И на этом все. Дальше не полезу. Тут высшие материи, государственная мафия. Не, я туда не полезу…
Лимузин остановился.
— В общем, Степаныч, я свое дело сделал. Все, покеда…
Сафрон вышел из машины. И пересел в джип. Лимузин поехал дальше. Один джип продолжал следовать за ним.
— Катер у вас с Жанной классный был. Только недаром он достался этому уродцу? — невесело спросил Федот. — Не подставит, как думаешь, Степаныч?
— Поживем — увидим…
Машина подъехала к какому-то зданию. Свернула и по узкой, идеально гладкой дороге спустилась в подземную автостоянку. Джип застопорился на входе, заткнул проезд, как пробка горлышко бутылки. Крепко сбитые ребята повыскакивали из машины, взяли под наблюдение подступы к зданию.
Лимузин остановился возле новенькой «девятки» с тонированными стеклами. Дверь распахнулась, нарисовалась уголовная рожа.
— Давайте сюда, — сказал браток. Степан сел за руль «девятки», Федот уместился рядом. Эдик и Саня заняли места сзади.
— Мы сейчас сдернем, — сказал браток. — А вы пока здесь побудьте. Минут через десять на все четыре стороны…
— Тачка угнанная? — спросил Степан.
— Да ты гонишь!.. Сафрон купил, на тебя, мент, оформил. И стекла сразу затонировал. Сечешь?.. Вон, ключи в замке, а техпаспорт в бардачке, бабок там еще на карман… Ну все, бывайте…
Браток исчез. Поплыл к выходу и лимузин. Крепыши попрыгали в джип, машина дала задний ход — освободила проезд.
Техпаспорт был выписан на имя Кручи Степана Степановича. Он лежал в бардачке, в конверте. К нему сиротливо приклеились три стодолларовые купюры.
— На кучу «штук» баксов Сафрон подарочек урвал. Мог бы и «Чероки» организовать, — недовольно пробурчал Кулик. — И денег побольше положить…
— Насчет катера мы еще проверим… Не затеял ли Сафрон какую пакость? — сказал Степан.
— Все может быть…
— А ну-ка, Федот, проверь, нет ли где сюрприза?
Они должны были сидеть в машине и не высовываться. В этом была вся соль. Если их преследователи нагрянут сюда, они не должны их увидеть. Но лучше засветиться, чем тронуться с миной под двигателем.
Но нет, все было в порядке.
Степан завел двигатель, тронулся с места, выехал с подземной автостоянки, влился в поток машин. Эдик и Саня внимательно отслеживали обстановку — не висит ли у них кто на хвосте.
Какое-то время они петляли по городу. Затем въехали во двор какого-то дома, остановились. Никто их не преследовал. Или просто Эдик и Саня не смогли вычислить наружку.
Степан набрал номер, известный ему одному.
Был у них с Жанной сотовый телефон, о котором никто не знал. И она наверняка захватила его с собой.
— Степан? — услышал он знакомый голос.
— Да, родная… Где ты?
— Не скажу…
— И правильно сделаешь…
— Ты сейчас где?
— На свободе…
Жанна действительно отдала Сафрону катер. В оплату за известную услугу. И сразу исчезла из его поля зрения. Вместе с сыном затерялась в лабиринтах столицы. Степан мог за нее не бояться.
Значит, Сафрон не врал. Он вправду помог ему Отработал. И Лемеху отстегнул.
Бандиты бывают хорошими. За деньги. Чем больше денег, тем они добрее…
Машина, триста долларов на карман. Еще бы «стволов» подкинул. Но Сафрон не дурак. А вдруг Степана остановят на посту ДПС, досмотрят. Как-никак он на крючке у самого министра МВД. Или у его зама. Или еще бог весть у кого… И тогда его засадят за незаконное хранение оружие.
— Что будем делать? — спросил Федот.
— Не знаю, — покачал головой Степан. — Но домой нам ехать нельзя…
Их обложили со всех сторон. Травят киллерами. Уволили со службы. Лишили возможности видеться с родными.
Их преследует страшная сила. А они даже не могут дать ей ответ. Не знают, куда бить. Сафрон, что-то знает. Через Колоса, через Лемеха — не важно. Главное, кое-какая информация о таинственном противнике у него имеется. Но Сафрона в оборот не возьмешь. Степан уже не начальник уголовного розыска. И Сафрон просто не подпустит его к себе. Разве что напролом идти. А будет ли овчинка стоить выделки? Вряд ли.
Степан завел двигатель.
— Куда? — спросил Федот.
— На Кудыкину гору….
— Понял!
Федот и в самом деле все понял. Кудыкина гора — это реально существующий объект. Холм, вокруг которого раскинулось село Кудыкино. Недалеко от Битова. Каких-то пятьдесят пять километров.
В селе жил один добрый дедушка, в прошлом участковый милиционер. Он люто ненавидел преступников и уважал майора Кручу. У Степана он проходил по графе «Агенты». Разумеется, о его существовании не знал никто. Только Степан и Федот. Даже Эдик, Саня и Рома Лозовой о нем не знали.
В отличие от других агентов дедушка не поставлял Степану информацию. Он был вроде тайного завхоза. В подвале его хаты был оборудован тайник. Там хранился неприкосновенный запас. Деньги, документы, оружие, снаряжение.
Степан и опера из его команды не чистоплюи, они крутые менты. Иногда приходится идти в обход закона. Противоправные действия их крутятся вокруг стержня справедливости. Но все же незаконные деяния — уголовно наказуемые. Поэтому без конспирации в некоторых случаях не обойтись…
В Кудыкино они приехали поздно вечером.
— Степан Степаныч! — Дедушка Пахомыч с распахнутыми объятиями встретил Степана.
Крепко пожал руки и его друзьям, из которых он знал только Федота.
— Пахомыч, мы у тебя погостим чуть-чуть, — сказал Степан.
— Ну почему чуть-чуть? — Тот даже обиделся. — Хоть неделю живите хоть две. Мне одному скучно…
Машину загнали в ветхий гараж во дворе дома — чтобы соседи не примечали, не задавались глупыми вопросами. В гараже раньше служебный мотоцикл стоял. Давно это было…
В доме нашлось место для всех. Только спать легли уже глубокой ночью. Пахомыч их достал. Из своих запасов выставил на стол несколько бутылок «казенки». Степан отнекивался. Да куда там! Пахомыч ничего не хотел слышать.
— Сначала банька, а потом пир горой, — сказал он.
А вот против баньки Степан не возражал. Его друзья тоже. А какая же банька без хмелька?