Глава 1
1
У Жанны со Степаном на всякий случай план экстренной эвакуации был разработан. Если вдруг что, она должна забрать ребенка, бросить в машину «тревожный чемоданчик» и уехать в город. Так она и поступила. В чемоданчике был сотовый телефон с никому не известным номером, деньги, вещи. А также фальшивый паспорт с ее фотографией. Очень искусно сработанная «Липа». Но не для милиции. Для администрации гостиницы, которую она выберет. Она должна была оформиться не под своим именем.
Жанна выбрала «Космос». Великолепная двадцатишестиэтажная гостиница.
Она прибыла сюда вчера в ночь. Сняла «люкс», машину поставила на подземную автостоянку. Вместе с ней оформлялся мужчина средних лет. Два крепыша в черных костюмах при галстуках — телохранители. С ним красивая девушка. Скромная, застенчивая. Роскошная коса гармонировала с ее чистыми глазами. Краем уха Жанна услышала, как мужчина назвал ее Маргаритой
Они сняли такие же номера, как и Жанна. Неподалеку от нее. Мужчина разместился в одном номере, его телохранители в другом. Девушке достался отдельный «люкс».
У мужчины была приятная внешность, презентабельный вид. Но было в нем что-то неуловимо отталкивающее. Жанна подумала, что девушка его любовница И обрадовалась, когда выяснилось, что это не так. Не зря же ей отвели отдельный номер.
Давид — мальчик шустрый, непоседливый. Жанна накупила ему игрушек, отвела угол в комнате. Но ему этого было мало. Ей подали обед в номер. Симпатичный молодой человек вкатил в номер сервировочный столик и оставил дверь открытой. Давид прошмыгнул мимо него и выскочил в коридор Жанна услышала его смех — как будто колокольчик звенел.
Она вышла за ним. И побежала по коридору. Но остановила его не она. А та самая девушка, которую она видела вчера.
Девушка вышла из своего номера, улыбнулась Давиду. Подхватила на руки. Ее глаза излучали доброту.
— Какой чудесный малыш! — Ее голос звучал так же звонко, как смех Давида.
— Спасибо вам, Маргарита! — поблагодарила ее Жанна.
И взяла малыша.
— А откуда вы знаете, как меня зовут? — удивилась девушка.
— Слышала вчера, вас мужчина звал…
— Матвей Данилович?
— К сожалению, как зовут вашего мужчину, я не знаю.
— Он не мой мужчина! — Щеки Маргариты пошли багровыми пятнами.
— Чего вы так разволновались, Маргарита?
— Матвей Данилович не мой мужчина, — ее взгляд затуманился.
В свои не очень веселые мысли девочка углубилась. Жанна еще раз сказала «спасибо» и ушла.
Маргарита какое-то время постояла в коридоре, а потом скрылась в своем номере.
Матвей Данилович нервно курил. И с недовольством смотрел на худощавого мужчину с интеллигентным лицом.
Сергей Михайлович Долговязый. Влиятельнейший чиновник из Правительства России. Один из высочайших покровителей Ныркова.
Но как бы высоко ни сидел этот человек, Нырков держался с ним на равных. Да, он зависел от этого чиновника. Но зависимость обоюдная. Долговязый получал от него очень большие деньги. Не один миллион долларов…
Сергей Михайлович должен был махнуть рукой, чтобы убрать ментов из ОВД «Битово».
Не так давно Нырков связался с ним, поставил в известность о событиях в Семиречье, поделился своими соображения насчет мента Лозового. И про майора Кручу с его операми сказал. Намекнул, что было бы неплохо сделать так, чтобы они не смогли прибыть в Семиречье. Долговязый понял все как надо.
Он располагал собственной силовой структурой, имел выходы на криминальный мир столицы, в самых верхних эшелонах власти свой человек. Для него какой-то там майор Круча — кусок грязи. Плюнуть да растереть…
— Достану я этого майора, — сказал Долговязый. — И его оперов… Кстати, они уже не в милиции.
— Почему? — спросил Нырков.
— Из органов их уволили. Всех. Теперь они никто.
— Но не трупы…
— Не трупы, — кивнул Долговязый. — Но кто ж знал, что так все обернется…
— Как?
— Недооценили мы этих людей. Мой человек связался с «черным диспетчером». Ты, конечно, знаешь, кто это такие?
— Думаешь, совсем одичал в своей тайге? — криво усмехнулся Нырков.
Черные диспетчеры — это посредники между киллерами и заказчиками.
— Все было организовано на высшем уровне. Мой человек лично все проконтролировал. Только, увы, наши подопечные вывернулись…
— Они же менты! — начал заводиться Нырков. — Менты, о которых знает вся Москва. И ментовская, и бандитская…
— Да, ты прав. К ним нужен был более тонкий подход. Я и пытался исправить ошибку. И снова попал впросак.
— Как это? — мрачно усмехнулся Нырков.
— Одного моего человека эти менты взяли. Затем второго…
— Получается, менты знают теперь, откуда им грозит опасность. Знают, где собака зарыта…
— Нет, — обиженно поджал губы Сергей Михайлович. — Не знают. Первый мой человек ничего не знал. А второй ничего не успел сказать.
— Не сказал, так скажет.
— Не скажет. Их обоих убрали. И, кстати, вину свалили на ментов. За это их арестовали и бросили в Бутырку.
— Но они же на свободе.
— Увы, у Кручи достаточно прочные связи на средних уровнях… Но их все равно уволили.
— Однако из изолятора выпустили.
— Да. Для того, чтобы они попали в поле зрения киллерской «бригады».
— Тогда почему они живы?
— Бандиты…
— Что бандиты?
— У Кручи и его оперов сильные связи в преступном мире. Поэтому не получилось добраться до него в камере. И с его операми конфуз вышел… А на выходе из Бутырки к ним бронированный «Линкольн» подъехал. И два джипа с отборными бойцами… В общем, ушли они. И где сейчас, никто не знает… Но ничего, я их достану.
— Все это слова, — небрежно махнул рукой Нырков.
Он очень надеялся на Долговязого. Но и сам ушами не хлопал. Сделал все для того, чтобы в Семиречье снова установилась тишь да гладь.
Все хорошо, только Лозового найти никак не удается. Исчез в тайге. Но очень большая вероятность, что исчез он там навсегда. Слишком опасные вокруг Семиречья места для непосвященных.
— Нельзя мне упустить этих ментов. Нельзя, и все, — сказал Долговязый. — И не упущу.
— Ну, ну, старайся. А мне пора!
Нырков поднялся с места и вышел из «аквариума» — так называлась специальная комната в апартаментах Сергея Михайловича. Место, где исключалась возможность прослушивания разговора и его записи.
Пусть Долговязый продолжает охоту на ментов. А ему надо решить кое-какие дела с другими своими покровителями. Но это будет завтра. А сегодня в гостиницу. К Маргарите.
Маргарита. Эта девочка окончательно покорила его. И он уже не мог думать ни о ком, кроме нее. Влюбился он. И скоро Маргарита будет его женой.
Он ухаживал за ней красиво. Цветы, комплименты, рыцарские жесты. В Москву ее пригласил. Пусть посмотрит на столицу, на то, как люди живут. К его великому удовольствию, Маргарита согласилась. Только выдвинула условие. Жить они будут в гостинице в разных номерах. Естественно, он принял ее условие.
Матвей Данилович появился в четвертом часу дня. И сразу к ней.
— Извини, Маргарита, задержался… — Как всегда, он преподнес ей целую корзинку роскошных роз.
И не только это.
— Это тебе, — сказал он и подал бархатный футлярчик. — Открой!
Маргарита открыла. И равнодушно взглянула на бриллиантовое колье. Невероятно дорогой подарок.
— Красиво как! — вымученно улыбнулась она.
— И стоит красиво. Триста тысяч долларов… Маргарита удивленно посмотрела на него.
— Для меня это не деньги, — гордо сообщил Нырков. — И колье не самое дорогое… Свадебный подарок будет куда лучше.
— Свадебный подарок? — еще больше удивилась Маргарита.
— Наверное, нам пора определиться в наших отношениях…
Матвей Данилович сел на диван в ее номере. Заложил ногу за ногу. Очень внимательно посмотрел на нее.
— Видишь ли, Маргарита, я собираюсь развестись со своей женой… Ты, конечно, знаешь, почему…
— Нет.
— Ты лукавишь, это тебе не идет… Ты же видела, кто такая Инга. Она дрянь. А ты не такая…
— Да, я не такая, — механически повторила она.
— Ты самая лучшая… В общем, я бы хотел, чтобы мы поженились.
— Вы делаете мне предложение? — пряча глаза, спросила она.
— Нет… Предложение я сделаю тебе дома, в Семиречье. Будет много цветов, много драгоценностей. И встреча с твоими родителями. Буду просить их благословения. Все в лучших традициях русской глубинки…
— А если я не захочу? — тускло спросила она.
— Захочешь… Ты же не глупая девочка. И прекрасно понимаешь, что я самый идеальный вариант. Я очень богат. Ты даже не представляешь, насколько… Поверь мне, я не собираюсь жить в Семиречье до конца своих дней. Скоро мы с тобой переберемся в Европу. Париж, Лондон, Рим, Мадрид, Вена… Все упадет к твоим ногам…
— А если я не хочу?
Нырков смотрел на нее как на неразумного ребенка.
— Я тебя понимаю. Ты не можешь забыть своего Романа…
— Не могу, — призналась она.
— А ты забудь. Нельзя ведь любить убийцу своего брата.
— Нельзя, — кивнула она.
Матвей Данилович сдержал свое слово. Он организовал ей встречу с Романом. Только встреча не состоялась. Роман убежал, скрылся от правосудия. «Значит, ему есть чего бояться, — высказался по этому поводу Нырков. — Значит, он осознает свою вину…»
— Твой Роман предал тебя. Понимаешь, предал!
— Понимаю.
— Ты забудешь его.
— Забуду, — эхом отозвалась она.
— А потом поймешь, что, кроме меня, тебе никто не нужен.
— Может, пойму…
— Но может быть поздно…
— Может быть…
— Ладно, хватит киснуть. — Нырков поднялся с места. — Ты примерила платье, которое мы купили тебе утром?
— Да.
— С этим колье оно будет смотреться великолепно. Я уверен в этом. Но горю желанием своими глазами увидеть, как ты смотришься в нем… Я зайду за тобой ровно в шесть. Будь готова, мы поедем с тобой в ресторан.
— Хорошо, — кивнула она.
Маргарита проклинала себя за слабость. Она не хотела идти в ресторан с Нырковым. Но не могла отказаться.
Нырков уже был в дверях, когда запиликал его сотовый.
— Да!.. — Он приложил трубку к уху и вышел в коридор.
А через пять минут появился снова.
— Извини, Маргарита, — виновато посмотрел он на нее. — У меня появилось срочное дело. Очень важная встреча. Я бы хотел взять тебя с собой, да не могу.
— Я понимаю.
— Ничего, у нас все еще впереди…
Матвей Данилович ушел.
Некоторое время Маргарита бессмысленно смотрела в окно. Затем вышла в гостиничный коридор.
И снова ей в ноги ткнулся мягкий теплый комочек. Очаровательный трехлетний мальчик. Опять выбежал из своего номера! И снова за ним охотится мама.
Маргариту захлестнула волна нежности. Она подняла малыша на руки и прижала к себе
— Маргарита, ты смотришь на моего сына так, что я начинаю ревновать, — с мягкой улыбкой сказала его мама.
— Я очень люблю детей, — той же улыбкой ответила ей Маргарита.
Совсем недавно она собиралась выйти замуж за Рому. Она знала, что жизнь милиционера — не сахар. И готова была к любым трудностям. Но в каких бы условиях они ни жили, в первую очередь она бы родила мужу ребенка. Материнский инстинкт был развит в ней необыкновенно.
— Да, я заметила.. А где твой Матвей Данилович?
— Он не мой.
— Пусть будет не твой.
— Его сегодня не будет.
— Значит, ты одна.
— Одна.
— И скучаешь.
— Скучаю…
— Ну так давай скучать вместе. Пошли ко мне. Кофейку попьем…
— Пойдем, — с радостью согласилась Маргарита.
— Меня зовут Жанна.
— Очень приятно.
Они устроились на диване в ее номере. Жанна потянулась к телефону.
— Кофе? — еще раз спросила она. — Или, может, шампанского?
— Кофе, — кивнула Маргарита.
— Ну как знаешь… А я закажу шампанского.
— Тогда и мне.
— Ты мне нравишься, девочка, — улыбнулась Жанна.
Шампанское Маргарите пришлось по вкусу. Холодное, сладкое, пузырьки нос весело щекочут. Только захмелела она немного.
— Маргарита, а если не секрет, откуда ты приехала? — спросила Жанна.
— Из Семиречья.
— Из Сибири?
— Да. А вы откуда знаете?
— Ну, я слышала про такой городок. В Сибири… Один мой знакомый сейчас в Семиречье отдыхает… Роман Лозовой. Может, слышала о таком?
Как будто током ее ударило. Маргарита вздрогнула и в изумлении уставилась на Жанну.
— Рома?.. Вы знаете его?
— Ух ты, какое совпадение! Значит, знаешь ты Романа. И не просто знаешь… Смотри, щечки порозовели, глазки загорелись…
— Мы с Ромой… У нас с Ромой… В общем, это не важно…
— Тут что-то не чисто. А ну признавайся, у тебя роман с ним?
Жанна спрашивала об этом таким задушевным голосом, что Маргарита просто не могла не ответить.
— Да, был…
— А почему был? Из-за Матвея Даниловича?
— Нет, Матвей Данилович здесь ни при чем… Рома моего брата убил.
— Что?! — От удивления Жанна открыла рот.
— Рома моего брата убил.
— Глупость какая-то. Может, это не тот Рома?
— Он старший лейтенант милиции…
— Да, да… Но не мог он никого убить. Хотя постой! Твой брат — преступник?
— Нет. Он честный человек. И был другом Ромы… Они поссорились. Рома его сначала кулаком ударил. А потом взял штырь и заколол его…
— Взял штырь и заколол. Как просто… Он что, штырь этот с собой таскал? — Жанна была мрачнее тучи.
— Нет. Штырь в комнате стоял. Они магазин новый осматривали…
— Давно это было?
— Да по брату уже девять дней справили…
— Давно, значит. А Степан звонил Роме совсем недавно. Домой. И Рома был на месте. Горло у него болело…
— Домой? Да его в тюрьму посадили. А потом он сбежал… Матвей Данилович сказал, он где-то в тайге скрывается.
— А этот с какого бока?
— Матвей Данилович — мэр Семиречья…
— Ах, вот как! Знать, Семиречье — это огромный город с населением тысяч в двести-триста…
— Да нет. Скромный провинциальный городок.
— А мэр в костюме за две тысячи долларов по Москве гуляет. Сразу три «люкса» в «Космосе» снимает…
Казалось, Жанна разговаривает не с ней, а сама с собой. Рассуждает вслух. Это заинтриговало Маргариту.
— Матвей Данилович очень богатый. Он мне сегодня колье за триста тысяч долларов подарил. Просто так…
Жанна очумело посмотрела на нее. Маргарита тоже посмотрела на нее. А потом на Маргариту обрушился шквал вопросов…
Степан вскрыл тайник. Извлек из него «НЗ».
Несколько видов камуфляжа для милицейского спецназа, два комплекта бронежилетов — второго и четвертого классов защиты, по пять штук в каждом. Оружие. Германский гранатомет «панцерфауст» с боезапасом, пять одноразовых «мух», автоматы Калашникова калибра семь шестьдесят два с подствольниками, две снайперские винтовки «винторез», восемнадцатизарядные пистолеты «бердыш» на каждого. Оптические прицелы, лазерные целеуказатели, приборы ночного видения, ручные гранаты, боеприпасы. Мощный арсенал. Любой бандитский «бригадир» позавидует.
— Сила! — невесело вздохнул Федот, глядя на это богатство. — Только бы узнать, на кого все это обратить…
— Ничего, узнаем…
Степан выбрался из подвала. Время обедать. Пахомыч на пару с Куликом отличный стол накрыли.
Но прежде чем сесть за стол, Степан набрал номер Жанны. Она ответила сразу.
— Как дела, дорогая?
— У меня все в порядке…
— Как Давидик?
— Все спрашивает, где папа.
— Папа скоро к вам вернется…
Давидика он любил как сына. И тот любил его как отца. И пусть только кто попробует сказать, что они не родные. И Жанна родная. Хоть и не жена. Вернее, еще не жена. Они поженятся, как только убедятся, что будут счастливы друг с другом.
— Боюсь, что не скоро. Но вернешься, я знаю…
— А чего ты боишься?
— Ты когда звонил Лозовому в последний раз?
— Вчера.
Степан позвонил ему вчера из баньки. И рассказал в двух словах, какая беда их постигла. Велел сидеть в своем Семиречье и никуда не высовываться.
— А это был Рома, точно?
— Ну да… А что? — насторожился Степан. Рома простыл. До сих пор хрипит. Голос как будто не его. Хотя очень похож…
— У Лозового проблемы. Очень серьезные.
— А что именно?
— Его обвиняют в убийстве…
— Бред сумасшедшего!
— По крайней мере, его девушка так считает.
— Какая девушка?
— Из Семиречья… Ты не поверишь, но я случайно встретила его девушку. Она приехала в Москву с одним мужчиной…
— С каким мужчиной? Ты же сказала, она его девушка…
— В том-то и дело, дорогой. Нечисто тут… Рому обвиняют в убийстве ее родного брата.
— Давно это случилось?
— Да почти две недели назад. Романа посадили в тюрьму. Он оттуда сбежал. И скрывается сейчас в тайге. Но никак не дома…
— Мистика какая-то. Мне бы сразу сообщили, что мой подчиненный содержится под стражей по обвинению в убийстве.
— Я тоже так думаю.
— Да, нечисто здесь что-то…
— Как минимум, любовный треугольник…
— Откуда эта лирика?
— Я же говорю, девушка Лозового с мужчиной в Москву приехала. Живут в разных номерах. Но видел бы ты, как он на нее смотрит. Как на богиню. Любит ее.
— Извини, Жанна, но амурные истории не по моей части.
— Да что ты!.. Матвей Данилович Нырков. Воздыхатель Маргариты, мэр города Семиречья. Соображаешь?
— Не очень…
— Я всю ночь думала. И поняла. Рому подставили. И обвинили в убийстве. Взяли под стражу. Но информация до тебя не дошла…
— Не дошла…
— Значит, кто-то придержал. Нырков, например…
— Зачем?
— А вот это узнать надо.
— Где этот Нырков?
— К сожалению, сегодня утром он улетел обратно в Сибирь. Вместе с Маргаритой и своими телохранителями.
— С телохранителями?! Круто живет мэр.
— В том-то и дело, что очень круто. Он Маргарите колье подарил, бриллиантовое. Триста тысяч долларов!
— Много. Для мэра Семиречья слишком много…
— А потом, у этого Ныркова какие-то важные встречи здесь, в Москве. Маргарита сказала, что он встречался с каким-то человеком из правительства.
— С человеком из правительства?!. А приехал он из Сибири…
— Из Сибири…
— И он очень богатый…
— Очень…
— Жанна, где ты встретилась с этой Маргаритой?
— В гостинице, где мой номер.
— Делай что хочешь, но чтобы через час тебя там не было. Переезжай в другую гостиницу Я не хочу, чтобы этот Нырков добрался до тебя.
— А ты думаешь, я дура? Уже перебралась в другую гостиницу.
— Под каким паспортом оформилась? Под липовым?
— Нет. По липовому люди Ныркова меня быстро найдут…
— Значит, ты поняла, кто он такой?
— Пока только на уровне подсознания. Что-то очень страшное в нем…
Жанна почуяла опасность интуицией. А Степан уже располагал фактами. Скользкими, разрозненными, но фактами
Сибирь. Большой нелегальный бизнес. Большие люди. Киллеры Человек из правительства…
А теперь вот появляется какой-то Нырков. Из Сибири. Встречается с человеком из правительства. Сорит деньгами. Все бы ничего, но этот Нырков — мэр города, в котором под стражей содержали Лозового. Возможно, на незаконных основаниях. А иначе почему факт этот тщательно скрывался?
Нырков. Лозовой. Маргарита… Большой бизнес. Большие люди. Большая кровь…
Одно накладывалось на другое. И вырисовывалась интересная картина. Нырков узнал, кто такой Степан и его команда. И понял, что у Ромы есть сильные защитники. И поспешил избавиться от них. Чтобы они не намутили воду в окрестностях Семиречья…
Степан уже знал, что ему нужно делать.
2
— Когда мы можем отправить дополнительную партию товара? — спросил Нырков у Чусова.
Он принимал его у себя дома, в рабочем кабинете. Существовало одно правило — ни под каким соусом Чусов не мог прийти к нему в мэрию.
— Самое раннее — через три дня.
— Крайний срок — сутки.
Нужно было срочно отправить по месту назначения крупную партию товара. Новый заказчик появился, не мелочится. Именно по этому поводу его вызвал вчера к себе покровитель. Поэтому он сегодня уже в Семиречье. Надо самому организовать отправку товара. На Чусова надейся, а сам не плошай.
Жаль, так и не сходил вчера с Маргаритой в ресторан. Но ничего, у них все впереди…
— Ты слышишь, сутки…
Чусов слышал. Но молчал. Тщательно все взвесил. И наконец ответил:
— Будет сделано.
Слово у него железное. Если дал, то умрет, но сдержит.
— Что у тебя с Лозовым?
— Глухо… Хотя…
— Что хотя?
— Существует вероятность того, что мы его найдем. Я вычислил женщину, которая помогла ему скрыться.
— Точно?
— Точно.
— Так чего ж молчал?
— Говорю… Вероника Купчина. Альпинист-монтажник. Прибыла в наш город в составе группы из трех человек. Для ремонта Гаврииловской часовни.
— Но мы же всех проверяли.
— Проверяли Но, видно, слишком серьезно была законспирирована эта группа. Прошлое их скрыто непробиваемой легендой. Документы не вызывают ни малейших сомнений.
— Но ты на них вышел…
— Благодаря Лозовому. Этой женщине зачем-то понадобилось спасать его. Она помогла ему бежать из-под стражи. И сделала это очень профессионально.
— Откуда она знает Лозового?
— Они ехали из Москвы в одном купе.
— Случайность?
— Я не верю в случайности. Хотя не исключаю этот вариант.
— Откуда она узнала, что Лозового собираются прикончить?
— От Шамана. Она его любовница. Она красивая женщина. Поэтому никто не нашел их связь подозрительной…
— Значит, Шаман снабжал ее информацией?
— Клянется, что нет. А Лозового в беседе с ней упомянул случайно. И то, говорит, даже имени его не назвал. Сама, мол, догадалась…
— Шаман знает, кого он подцепил?
— Нет… Пусть остается все как есть. Вероника не должна заподозрить, что взята под наш контроль.
— Значит, ты не торопишься раскрывать свои карты.
— Это ни к чему. Пусть Вероника ведет свою игру. Под нашим наблюдением… И ее коллеги тоже под колпаком. Мои люди отслеживают каждый их шаг.
— Как они себя ведут?
— Проявляют интерес к нашему заводу. Но пока ничего серьезного не предпринимают.
— Осторожничают?
— Вне всякого сомнения.
— Ты думаешь, эта Вероника знает, где Лозовой?
— Возможно…
— Может, оприходуем ее? Развяжем язык…
— В интересах дела нам не стоит раскрывать свои карты.
— Делай как знаешь. Не мне тебя учить.
— А Лозового мы возьмем… Ныркову очень не хотелось, чтобы Чусов не сдержал своего обещания.
Каждое утро Иосиф Виссарионович подходил к высокому шесту возле своего дома. И под звуки гимна Советского Союза поднимал красный флаг. Раньше он сам старенький проигрыватель включал.
Сейчас же это делал Рома. Старый грузин приобщил его к строительству светлого коммунистического будущего.
Хорошо, это строительство заключалось только в одном — в поднятии флага. Ну, еще спуск его вечером. А все остальное — не особо тяжкий труд по добыванию хлеба насущного.
У Какошвили был небольшой огородик. Урожай не ахти, но хоть что-то. Охотой он не промышлял. Хотя дичь окрест водилась приличная. Иосиф Виссарионович на огородик спину гнуть, а Рома на охоту с его одностволкой. Ружье допотопное, но бой у него отличный. И ни разу еще Рома не возвращался без добычи…
Флаг поднят. Рома за ружье. Иосиф Виссарионович за мешок. На огород даже не смотрит.
— На охоту, товарищ Лазо? — строго спросил заменитель товарища Сталина.
«Товарищ Лазо» — так называл его Какошвили. В честь пламенного революционера времен Великой Гражданской Бойни. Рома просил не называть его так. Мол, плохая примета. Ведь Лазо японские интервенты в двадцатом замучили. А его кто-то другой может замучить. В девяносто восьмом. Но Какошвили был непреклонен. Лазо, значит, Лазо.
— На охоту…
— А я в деревню, — сказал старик. — Хлеба надо купить, круп, масла, табаку. Тушенку брать не буду. Надеюсь, ты свежего мясца принесешь.
— Мамонта забью, какие проблемы.
— А может, со мной сходишь? Далеко идти, а ноша тяжелая. И по пути что-нибудь подстрелишь…
— Только в деревню я заходить не буду. А вдруг там японские интервенты?
— Как скажете, товарищ Лазо…
До деревни Ляпино шли долго, часа четыре. Впрочем, какая это деревня? С десяток изб, только половина из них обитаема. Но неподалеку река. А по реке на моторной лодке сюда раз в две недели продукты забрасывают. Какошвили знал, когда приходить.
Он загрузил провизией два заплечных мешка. Черствый хлеб на сухари, крупы, масло, соль, спички, сигареты без фильтра. А еще двухлитровая банка черной икры. С тяжелой ношей он вышел из деревни и углубился в лес, где его поджидал Рома.
— Случайно завезли, — сказал дед, вынимая из мешка банку. — Красота! Побалуюсь…
— И сколько это чудо стоит?
— Пять тысяч новыми… Дорого, очень дорого. Поэтому никто не покупал. Говорю же, случайно завезли. А вот мне эта банка по силам…
— А деньги? Откуда у вас деньги?
С огорода старик на продажу ничего не возит. Нечего да и некуда. Охотой не занимается — белок да куниц на шкурки не бьет. Из старых запасов у него ничего быть не может. Уже давно он в тайге живет, задолго до денежной реформы здесь появился. Все рубли, которые он мог взять с собой, уже давно превратились в разноцветные фантики. А о долларах в те давние времена он думал как о буржуазной пропаганде и не купил бы их у валютчиков под страхом смерти.
Откуда деньги?
— Как откуда? — ответил старик. — На золотишко меняю…
И тут же помрачнел. Понял, что сболтнул лишнее.
— Золотишко? А откуда у вас золотишко?
— Ну, — замялся дед, — были у меня кольца, серьги…
— А если честно? — глядя ему в глаза, спросил Рома.
— Ну, товарищ Лазо, вы точно из органов…
— Ага, угадали… Сейчас домой придем, будете оперу писать.
— Какую оперу?
— Что опер скажет, то ему и напишете. Откуда у вас золотишко, например?
— Эх, товарищ, товарищ, я вас пригрел…
— А вот этого не надо! — отсек Рома. — Я вам не змея, чтобы меня на груди пригревать. Я представитель закона. Официальное лицо. Вам удостоверение показать?
— Не надо…
В один миг из Сталина старик превратился в какого-то грузинского рабочего, укравшего на заводе кусок трубы. А за это десять лет строгого режима…
— Я ведь ничего не украл, — засокрушался он. — Я ведь для нашей родной Коммунистической партии все это берег…
— Что берегли?
— Не скажу…
— Иосиф Виссарионович, чую, утаиваете вы что-то. Противозаконное…
— Может быть. Но партия это оценит!
Он снова расправил крылья.
— Золотые самородки? — спросил Рома.
— Может быть…
— И никто не знает место, кроме вас.
— Да.
— Но должна узнать родная Коммунистическая партия…
— Да! Когда ситуация в стране изменится.
— Боюсь, вы до этого не доживете.
— Я еще не совсем стар.
— Да я не в том смысле… Кому вы золото сбываете?
— Так это давно было. Лет пять назад. Я далеко ездил. В Новосибирск. Я много денег привез…
Не совсем из ума выжил старик. Набрал золотишка — и в дальний город, где легко раствориться.
— А членские взносы заплатили? Рома встал в позу красноармейца с плаката «Ты записался добровольцем?».
— Дет, — побледнел старый грузин. Он крайне серьезно отнесся к полусумасшедшей игре, которую неожиданно навязал ему Рома.
— Придется сообщить кому надо.
— Не надо!
— Тогда показывайте, где берете золото!
— Хорошо…
Всю дорогу к дому они шли молча. И до следующего утра не обмолвились и словом. Рома не спал всю ночь. А вдруг старик решит взять грех на душу да придушит его сгоряча?
Но нет. Все обошлось.
Это было единственное утро, когда Иосиф Виссарионович забыл о красном флаге.
— Правильно, негоже поднимать флаг, когда не уплачены членские взносы, — строго попенял ему Рома.
Тот искоса посмотрел на него. Но не рассердился. Быстро собрался. Забрал у Ромы свое ружье, оставил его с одним «Макаровым».
Они шли недолго. Часа два, не больше.
— Вот! — показал старик на глубокий овраг, заросший кустарником.
Туда уходила еле заметная тропинка.
— Вы первый!
Рома пропустил старика вперед. Не хватало еще получить кусок свинца в спину. Иосиф Виссарионович не стал возражать. И первым скрылся в зарослях. Рома пошел за ним…
Золотой пласт выступал из земли, как вафельный корж из слоя шоколада. Нечистое золото, с примесями. Но золото. И в больших количествах.
— Ну и дела!
— Я этот овраг случайно нашел… Вот, можно отломить кусок, — начал объяснять старик. — Выплавить золото, собрать его в слитки…
— И много у вас таких слитков? — резко спросил Рома.
— Ну, есть немного, — замялся дед.
— Пусть они останутся вам. На ваш век хватит… А про это золото нужно сообщить властям. Не Ныркову, разумеется… Выше!
Узнай Нырков об этом месторождении, он тут же приберет его к рукам. Присоединит к своей спиртовой империи. А золота здесь много. На сотни миллионов долларов…
Рома и Какошвили собирались уже уходить, когда послышался шум моторов. Он схватил старика за ворот брезентовки и потянул его на себя. Тот и вскрикнуть не успел, как он закрыл ему ладонью рот,
— Тихо! — прижимая к себе старика, прошептал он.
Иосиф Виссарионович все понял. И отступил за его спину. А Рома осторожно поднялся наверх и сквозь заросли кустов глянул в сторону, откуда доносился шум моторов.
Неподалеку от него остановились два внедорожника. Армейские «уазики». Те самые, которые его недавно преследовали. Только прожекторов нет. Вместо них на специальных турелях установлены пулеметы. И не какие-нибудь, а тяжелые «ДШК».
Это машины Ныркова. И люди его… Значит, узнал-таки о месторождении.
Из «уазиков» повыскакивали дюжие молодцы в камуфляже. В руках спецназовские автоматы с мощными глушителями. Первый, второй, третий…
Дальше Рома считать не стал, поскольку автоматчики медленно двинулись в его сторону.
— Уходим! — Рома схватил старика за руку и потянул за собой вниз.
Но тот с неожиданной силой вырвался и гордо вскинул голову.
— Иосиф Виссарионович Сталин никогда не убегал от врагов! — заявил он. — Даже когда враг приближался к Москве…
— Так вы же не Сталин…
Рома; снова схватил его за руку. Старик опять попытался вырваться. Но ничего у него не вышло. Рома протащил его несколько метров вниз по тропе. Только надо же, споткнулся о камень.
Он не упал. Но старый грузин сумел вырваться. Он отошел от него на шаг Встал посреди тропы. Снял с себя брезентовку. Достал из кармана Звезду Героя и одним быстрым движением нацепил ее на френч. И замер Гордый, величественный. Ноги в стороны. Грудь колесом. В руках одностволка. Ствол направлен вверх по тропе.
— Я не хотел тебе этого говорить, товарищ Лазо, — глядя куда-то вдаль, сказал он с явно выраженным грузинским акцентом. — Ты бы не поверил… А теперь скажу. Я и есть товарищ Сталин!
Совсем у старика крыша поехала. Но это вовсе не причина, чтобы отдавать его на растерзание автоматчикам. Ведь его пристрелят Как пить дать.
Рома снова схватил его за руку. Но было уже поздно. Неподалеку послышался шум ломаемых веток. И тут же свист пуль. Старик покачнулся, из его груди фонтаном брызнула кровь.
Но Иосиф Виссарионович успел нажать на спусковой крючок Громыхнул выстрел. Послышался чей-то сдавленный стон.
— Так умирают настоящие грузины! — проговорил старик.
И столбом рухнул на землю.
Рома отбежал назад, спрятался за каменным массивом, выступающим из среза оврага. В овраге было темно — его трудно было увидеть. Зато он видел автоматчиков. Они шли один за другим по узкой тропе. Слышался топот ног и треск ломаемых веток.
Роман взял пистолет в обе руки. И выстрелил.
Он успел расстрелять пол-обоймы. Кажется, в кого-то попал Но не убил. Только контузил. В бронежилет пуля угодила.
Цок! Цок! Цок! Пули выбили крошку на камне. Вжи-и! Вжи-и! — с душераздирающим визгом рикошетили они.
Но Рому они достать не могли. Он уже бежал по дну оврага. Тропинки здесь не было. Зато расступался кустарник. И Рома бежал. А сзади, но вдалеке от него снова слышался треск ломаемых веток.
Он побежал по склону оврага вверх, выбрался на ровную поверхность, запетлял между деревьями. Бежал долго. И остановился, только когда понял, "что его никто не преследует. Сел под дерево. Отдышался.
И вдруг услышал шорох позади себя. Он резко развернулся, встал на колено, взял оружие на изготовку. И глянул вперед поверх прицела. За ним бежали автоматчики. Пока только двое. Вот один из них. Теряется за деревьями. Но бежит. И не очень заметно, что он запыхался. Не люди они, что ли? Может, роботы?
Рома поймал голову автоматчика в прицел. И нажал на спуск. Грохот выстрела, отдача в руку. И результат. С пробоиной во лбу автоматчик рухнул на землю. Рядом с ним за дерево упал второй боец. И открыл огонь.
Пули свистели в воздухе. Но это была одиночная трель. Больше никто не поддерживал автоматчика огнем. Рома остался с ним один на один.
И вступил в дуэль.
Рома выстрелил наугад. И метнулся к соседнему дереву. Спрятался за ним. Снова засвистели пули. И ударились о дерево, за которым он только что лежал.
И снова Рома выстрелил. Но автоматчик вовремя спрятал голову за дерево. И тут же послал в Рому ответную очередь. Пуля обожгла правую руку.
Рана не глубокая. Всего лишь кожу сорвало. Но крови много…
Рома стиснул зубы и снова высунулся из-за дерева. Последний патрон в обойме. Одиночный выстрел. И мимо… У него была в запасе еще одна обойма. Но не полная — всего четыре патрона.
А если у него уже закончились патроны? Пусть автоматчик так подумает…
Рома поставил затворную раму на место. Высунулся из-за дерева. Быстро прицелился. Вспугнул автоматчика. Заставил его спрятаться. И сам спрятался. А не выстрелил якобы потому, что не успел прицелиться.
Ему пришлось несколько раз повторить этот маневр, прежде чем противник решил, что ему просто нечем стрелять.
Враг подбирался медленно. Еле слышно. Роман напрягал слух, чтобы определить, как близко он подошел. «Макаров» уже заряжен.
Он не высунулся из укрытия. Он вылетел из него. И как спираль распрямился по ходу часовой стрелки. Руки с пистолетом вынес точно в направлении противника. И выстрелил. Раз, два, три…
Автоматчик успел среагировать. И ударил длинной очередью в ответ. И попал бы, если бы сделал более точную поправку на скорость, с которой Рома летел к соседнему дереву.
Зато не промазал Рома. Одна пуля угодила автоматчику в горло. Вторая в грудь, защищенную броником. А третья ушла в никуда.
Противник захлебнулся собственной кровью и свалился замертво. Рома подкрался к нему. Забрал у него автомат. Спецназовский «А-91». И к нему два полных магазина.
И снова бежать…
Следующий привал он сделал через час. И свалился под деревом полностью обессиленный.