Всю блокаду Эрлихи прожили в доме на Рашетовой улице, не покидая его. Владислав Адольфович в самом начале войны был в ополчении, но затем вернулся в Ленинград: специалисты такого уровня были нужней для организации жизнеобеспечения города. В семейном архиве сохранился уникальный документ, выданный начальником отдела кадров Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО). Согласно этой справке, «командир запаса т. Эрлих В.А. с 4 июля по 18 июля 1941 г. находился на военной службе при штабе Ленинградской армии народного ополчения и освобожден за невозможностью использования по специальности».
В саду возле дома Эрлихов на Рашетовой, 21 мая 1951 г.
М. Эрлих возле дома на Рашетовой, 1956 г.
Ромена – дочь Г.А Эрлих в доме на Рашетовой. Фото ок. 1955 г.
Всю блокаду Владислав Эрлих работал в Ленинграде, обеспечивая работу тепловых электростанций. После войны воспоминания о блокадном времени звучали редко – настолько тяжелы и печальны они были. «Помню, рассказывали, как в первую, самую страшную блокадную зиму отец слег с дистрофией, – рассказывает Марина Леонова. – Мама ходила еще с одной женщиной пилить дрова в Сосновку. Это запрещалось, иногда ловили проверяющие и отнимали спиленное. Летом ели траву с огорода. Как-то пришла к нам в сад женщина, начала рвать траву, мама ее сначала гнать стала, а потом пожалела, разрешила взять немного. Мама говорила, что ели столярный клей, а хлеб отдавали бабушке – она клей есть не могла. Еще рассказывали, что когда я была маленькой, как только слышала звон кастрюльки, тут же бросала игрушки и бежала к маме за едой».
Любопытный факт: в одной из комнат нижнего этажа Эрлихов в доме на Рашетовой во время блокады некоторое время располагался детский сад.
«После войны обитателями нижнего этажа эрлиховского дома были шесть человек, – вспоминает Марина Леонова. – Отец продолжал работать в „Ленэнерго", под его руководством восстанавливались и строились многие тепловые станции. Кроме того, он занимался преподавательской работой в Энерготехникуме на Васильевском острове.
Al Эрлих в саду на Рашетовой улице
Мать занималась домашним хозяйством. Она была настоящей золушкой, мастером на все руки. Любимым ее детищем был сад. Благодаря ей в доме все содержалось в полном порядке. Вместе с нами жила бабушка – вдова Адольфа Марковича – Фелиция Ефимовна. Она надолго пережила деда – умерла в 1960 году в возрасте 80 лет.
М. Эрлих с отцом (в 1956 г.
В «Ленэнерго» ввели на короткое время военизированную форму). Фото 1959 г.
Кроме того, с нами жили сестра отца архитектор Галина Адольфовна Эрлих, после войны преподававшая начертательную геометрию в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В. И. Мухиной, и ее дочь Ромена.
Интерьер в доме Эрлихов на Рашетовой улице
Дом Эрлихов на Рашетовой ул., 19. Фото 1944 г.
М. Эрлих. Фото 1944 г.
М. Эрлих. Фото 1949 г.
Мое детство в доме на Рашетовой было невероятно счастливым. Меня тщательно оберегали: я была отгорожена, ограждена семьей от всякого рода жизненных неприятностей. Дом был очень гостеприимным, доброжелательным, всегда полон гостей. Вторым домом для меня стала моя родная школа – 118-я, на углу Рашетовой улицы и проспекта Энгельса. Здесь были удивительные учителя и очень интересные одноклассники. Недаром мы до сих пор поддерживаем друг с другом самые тесные отношения, а каждые пять лет происходят общие встречи одноклассников».
Летом у Эрлихов нередко жили дачники. Так, в начале 1950-х годов несколько лет подряд комнату у нас снимал знаменитый дирижер Кировского (Мариинского) театра Даниил Ильич Похитонов[57]. В начале 1960-х годов нашими дачниками были сестры-художницы Петровы – Александра Николаевна, работавшая на «Ленфильме», и Нина Николаевна, иллюстратор детских книг. В гостях у них в доме на Рашетовой улице бывал замечательный поэт Николай Семенович Тихонов.
«В доме на Рашетовой улице наша семья жила до 1957 года, после нашего отъезда здесь остались жить Галина Адольфовна Эрлих, – рассказывает Марина Леонова. – Последние Эрлихи жили здесь до середины 1970-х годов»...
С тех пор прошло более трех десятков лет, дом постарел, обветшал, пережил пожар в 1985 году, когда сгорела галерея и рухнул стеклянный купол. Власти даже хотели снести дом, но его удалось спасти и восстановить после постигшей его беды. Так он и борется за жизнь изо всех сил, словно бы чувствуя свою историческую миссию – быть одним из последних оплотов старой Удельной.
«Дому непросто, он, как старый человек, еще держится, но очень устал и нуждается в особом уходе, как и сад, – говорит Татьяна Николаевна Верещагина, нынешняя жительница дома на Рашетовой, 19. – А деревьям трудно дышать из-за машин, шум которых беспокоит и днем, и ночью. Все это печально. Увы, но времена деревни прошли безвозвратно. Оазис дома уцелел просто чудом»...
Ни город, ни деревня
Воспоминания Татьяны Юревич.
(В очерке использованы фото из архива ТА. Юревич) Вспоминаю Удельную – такую зеленую, тихую, уютную, и нашу коммунальную квартиру – тоже уютную, но не всегда тихую. Жили мы на Вытегорской улице, недалеко от Скобелевского проспекта, в бывших «андреевских» домах.
На рисунке: 1 – дом, где жил домовладелец Андреев; 2 – дом был разобран на дрова во время войны и во дворе оставались остатки фундамента, потом на их месте разбили огород; 3 – дом, в котором проживала С.П. Васильева с семьей и где потом жила я. (Комментарий Т. Юревич)
В Удельной до революции было много домов, принадлежавших одному и тому же владельцу, который сдавал их в аренду частями или целиком, как на лето, так и на постоянное жительство. Как вспоминает моя соседка по нашей квартире, Валентина Викторовна Емельянова, «на пересечении Костромского проспекта и Вытегорской улицы стояли три дома, принадлежавшие домовладельцу Дмитрию Андрееву. Сам он проживал с семьей в одном из них, угловом, и занимал весь первый этаж. У него было три сына». Эти три дома были бы им переданы в наследство. Но не сбылось. Колесо истории повернуло в другую сторону. Судьба этих домов такова.
Вытегорская улица была переименована в Забайкальскую улицу в 1941 году, но дома № 1 и № 3 еще в 1947 году числились под № 51 по Костромскому проспекту, а потом № 41 по тому же проспекту. Нумерация квартир в трех домах была сквозная: счет шел от дома № 1, там было четыре квартиры с № 1—4, а в доме № 3 было два подъезда и шесть квартир – с № 8—13. Пропущенные номера квартир относились к дому № 2.
С 1952 года дом № 3 получил новый номер – № 9 по Забайкальской улице. Во дворе оставались остатки старого сруба колодца около сада семьи Пелеховых, давно засыпанного. Как вспоминает Валентина Викторовна, до войны они брали воду из колодца за домом, который был на противоположной стороне Вытегорской улицы, а когда началась блокада, она ходила за водой на Мышкинскую улицу. Остатки сруба этого колодца помню и я. Дома № 1 и № 3 простояли до 1968 года, а потом были снесены.
Дом Ne 3 – наш дом, март 1964 г.
Видно, что левый его угол уже осел и готов развалиться
После войны в этих двух домах были водопровод и канализация, что выгодно отличало их от остальных домов на Костромском и Ярославском проспектах, стоявших дальше, к Поклонной горе. И что интересно, я не помню, чтобы он когда-нибудь замерзал, хотя отопление в доме было печное и подвалов у нас не было.
Во дворе стояли сараи для каждой семьи. Вокруг домов под окнами и во дворе были небольшие садики с кустами малины, смородины. У каждой семьи был еще и свой небольшой огород (около трех соток) недалеко от домов, на пустырях между Костромским и Ярославским проспектах. Выращенные и несъеденные до зимы овощи хранили прямо в комнатах.
С.П. Васильева с мужем. Фото из архива В.В. Емельяновой
Как вспоминает Валентина Викторовна, наш дом (на рис. позиция 3) несколько отличался от своего первозданного вида: отсутствовала застекленная веранда на первом и втором этажах с южной стороны, поскольку он перестраивался после пожара 1937 года. Это случилось в начале мая. Весь дом переселили в одноэтажный деревянный дом с мезонином на ул. Рашетова, 8, ближе к проспекту Энгельса. Размещались по две семьи в одной комнате. В этом доме постоянно проживали еще две пожилые женщины, являющиеся родственниками Бадмаева. Дом располагался вдоль Рашетовой улицы по правой ее стороне, если идти в Сосновку, перед домом еще росли остатки каких-то садовых посадок. Вокруг дома был парк с красивой аллеей деревьев, и были теплицы, где в горшочках росли какие-то посадки. Прожили погорельцы там до октября месяца, а потом вернулись в перестроенный и отремонтированный свой родной дом на Вытегорскую улицу.
С.П. Васильева. Из архива В.В. Емельяновой
В настоящее время на месте домов № 1 и № 3, о которых идет речь, пустырь, относящийся к территории детского интерната, и только огромный тополь на обочине Забайкальской улицы, ближе к Костромскому проспекту, помнит эти дома...
Однако вернемся назад, в «андреевские» времена. По рассказам В.В. Емельяновой, в конце XIX века в доме № 3 отдельную квартиру из трех отдельных комнат на первом этаже снимала постоянно Софья Петровна Васильева. Последний адрес этой квартиры был следующий: Забайкальская улица, дом № 9, квартира № 8.
Это наша бывшая квартира, и о ней пойдет дальше рассказ.
Софья Петровна была замужем за офицером царской армии, но о муже никаких сведений не сохранилось. В этом доме его никто не помнил. Жила Софья Петровна с сыном Виктором, который после революции сидел в тюрьме, в Петрограде, за «непролетарское» происхождение.