Спускавшаяся с горы в западном направлении Поклонногорская улица (ее название, как отмечают топонимисты, известно с 1887 года в форме Поклонно-горская, а с 1896 года – в современном написании) отделила Удельную от новых дачных местностей – Шувалово и Озерков (по мнению большинства краеведов, их слияние в одно целое окончательно произошло в 1893 году). Одновременно Поклонногорская улица служила в данном месте границей между городом и С.-Петербургским уездом.
«По Выборгскому шоссе, проехав Удельную, находится так называемая Поклонная гора, – рассказывалось в июле
1897 года на страницах „Петербургского листка“. – Гора эта к Озеркам представляет крутой песчаный обрыв. Тут, в особенности по праздничным дням, бывает немало гуляющих, главным удовольствием которых является восхождение и спуск с песчаного обрыва».
Дачи на Поклонной горе считались самыми здоровыми в санитарно-гигиеническом отношении, поскольку они располагалось на высоком месте, в окружении сосен. «В то время как дачники соседних с нами Озерков и Лесного не высовывают на улицу носа, из боязни утонуть в непролазной грязи, „поклонногорцы“, наоборот, блаженствуют и, как ни в чем не бывало, разгуливают вокруг да около своих дач, – говорилось в июне 1899 года в „Петербургской газете“. – Объясняется это тем, что наша местность возвышенная и сухая. Даже после самого проливного дождя через 5—7 минут все высыхает, как будто ничего и не было. Имеется у нас маленький еловый лесок, в некотором роде живописный и не лишенный поэзии, да жаль только, что разные бродяги избрали его местом дневного отдохновения».
Как отмечал тот же автор «Петербургской газеты» в 1899 году, поклонногорские дачники были очень довольны тем, что в это лето наконец-то появилась собственная аптека, – до этого за медикаментами приходилось ездить в Удельную или в Озерки. Аптеку на Поклонной горе устроил доктор, владелец местной кумысной фермы, и находилась она у него на даче[6]. Тем же летом во время «пушкинских дней», когда отмечалось столетие со дня рождения великого поэта, на одной из пустующих дач устроили частным образом детский праздник, посвященный памяти Пушкина. В нем приняли участие чуть ли не все дети поклонногорских дачников, читавшие по памяти стихи поэта...
На вершине Поклонной горы в 1880-х годах появилась дача в восточном стиле, принадлежавшая тибетскому врачу Петру Александровичу Бадмаеву[7]. В 1877 году он женился на молодой дворянке Надежде Васильевне Васильевой.
П.А. Бадмаев с женой Н. Васильевой. Около 1880 г.
Дача П.А. Бадмаева на Поклонной горе. Фото В. Муратова, 1970-е гг.
Семья вскоре стала расти, а по учению врачебной науки Тибета, первыми условиями здоровья детей являются чистый воздух и вода, незагрязненная почва, тепло и свет. Именно поэтому Бадмаев решил обосновать свое семейство не в центре города, за его пределами, вдали от фабрик и заводов, среди озер, лесов и живописных дач.
Бывшая дача П.А. Бадмаева на Поклонной горе, конец 1950-х—начало 1960-х гг. Фото А. Берковича
Бадмаев выбрал Поклонную гору – одно из самых высоких мест в северных окрестностях Петербурга. Здесь он купил участок земли и построил в 1880-х годах двухэтажный каменный дом с башенкой в восточном стиле. Автором проекта стал архитектор Евгений Львович Лебурде[8]. Строительный журнал «Наше жилище» причислял дом Бадмаева к одним из первых в России железобетонных зданий. Рядом возникло небольшое хозяйство (сам Бадмаев именовал свою дачу мызой), где держали коров, чтобы дети пили только парное молоко.
Дача П.А. Бадмаева на Поклонной горе. Фото конца 1970-х гг.
Поскольку приток пациентов к Бадмаеву возрастал, а ездить всем на Поклонную гору было не очень удобно, Петр Александрович устроил клинику в центре города – на Литейном пр., 16, где и вел прием больных. Но и после этого он продолжал принимать людей на Поклонной горе. Здесь же находилась аптека тибетских лекарственных трав. Большинство составных частей лекарств – травы, плоды деревьев – привозились из Бурятии, а некоторые из Монголии и Тибета.
«На Поклонной горе кроме основного здания с лесенкой-башней в восточном стиле имелась еще больница-санаторий и отдельно аптека, – вспоминала дочь П.А. Бадмаева Аида Петровна Гусева. – В первом этаже ее помещалась толкацкая – там сушили и толкли травы; лабораторная – там взвешивались и смешивались отдельные компоненты в единый порошок. Каждый порошок заворачивался в тонкую рисовую бумагу, затем порошки партиями отправлялись на Литейный»[9].
Здесь же, в доме на Поклонной горе, постоянно стажировались врачи Медико-хирургической академии. Здесь же Бадмаев работал над переводом на русский язык древних рукописей по врачебной науке Тибета «Жуд-Ши», зародившейся 3 тысячи лет назад в Индии.
П.А. Бадмаев с учениками школы на Поклонной горе
«Моя работа у Петра Александровича Бадмаева в качестве помощника, секретаря заключалась в том, что я участвовал в переводе на русский язык древних тибетских рукописей по медицине, – вспоминал юрист Евгений Иванович Вишневский. – Работа эта проводилась по утрам до отъезда Петра Александровича в город на прием больных. Собирались мы в комнате с круглым столом, рядом со столовой. Туда приносили коробки, в которые уложены были рукописи. Длина рукописи около метра, а ширина около 20 см.
Самая работа протекала так: на круглый стол ставили коробку с листами рукописи и приводили старика ламу. Его сопровождал молодой лама. Старика усаживали в кресло за столом, а молодой лама становился за кресло старика... Вынутый из коробки лист клали перед ламой. Он читал написанное и тут же переводил его с тибетского на бурятский язык. Петр Александрович, не садясь за стол, на ходу переводил слова ламы на русский язык...» Бадмаев получил разрешение открыть в доме на Поклонной горе бурятскую школу с программой классической гимназии.
П.А. Бадмаев. Фото 1914 г.
«В Лесном Корпусе, по Старопарголовскому проспекту, на даче № 79, принадлежащей Коллежскому Асессору П.А. Бадмаеву, находится с лета текущего года 37 мальчиков-бурят, присланных сюда из Читы находящимся ныне там названным Бадмаевым, – указывалось в сообщении, отправленном в октябре 1895 года попечителю Санкт-Петербургского учебного округа. – По собранным сведениям оказалось, что означенные мальчики, из коих трое православные, а остальные – буддисты, содержатся и воспитываются на средства Бадмаева под наблюдением его доверенного Статского Советника Павла Александровича Хвалынского, и для обучения их приглашены семь воспитателей, две учительницы и один православный священник, которые подготовляют упомянутых инородцев для поступления в разные учебные заведения столицы»[10].
«...Родственником моим по жене, коллежским советником Петром Александровичем Бадмаевым, прислано в Санкт-Петербург из Забайкалья 37 человек бурят, в возрасте от 9 до 20 лет, для воспитания и обучения под непосредственным руководством и надзором меня, а также и моей семьи, – говорилось в докладе статского советника П. Хвалынского попечителю Санкт-Петербургского учебного округа от 18 декабря 1895 года. – Задача воспитания состоит в ознакомлении учащихся с лучшими условиями и формами жизни культурных людей, в приучении их к правилам приличия, вежливости, чистоплотности и т. п. В настоящее время все ученики за исключением ламы Шейдора Бадмаева, имеющего в скором времени вернуться в Забайкалье, приступили к прохождению гимназического курса. Те ученики, которым прохождение гимназического курса будет не под силу, будут знакомиться с сельским, скотоводным и молочным хозяйством; с этим же хозяйством по мере возможности будут знакомиться и остальные ученики. Воспитание должно идти в духе Самодержавия, преданности Престолу и в строгом подчинении предержащим властям. Все либеральное, растлевающее, чуждое принципов государственности должно безусловно не иметь доступа к школе. И наконец воспитание в православной семье должно подготовить учеников буддистов, если будет на то Воля Божия, к принятию Православной веры Христовой, без которой немыслимо истинное просвещение»[11].
П.А. Бадмаев у своего дома на Поклонной горе. Фото 1916 г.
П.А. Бадмаев принимал самое непосредственное, чуткое и внимательное участие в судьбах своих питомцев. Свидетельством тому – его письмо принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому от 7 апреля 1900 года, в котором, в частности, говорилось: «Усердно прошу Вас оказать мне, моим племянникам и питомцам великую милость перевести их в следующие классы без экзамена, если только их находите достаточно трудолюбивыми. Я имею намерение послать их всех сейчас же для поправления здоровья на родину, они тогда вернутся к Вам осенью со свежими силами обновленные умственно и нравственно. Я давно хотел Вас видеть и обратиться к Вам с этой просьбой, но я нахожусь вечно в трудах, ежедневно от 6 утра до 12—1 ночи, только в Воскресенье остаюсь при семье»[12].
В школу Бадмаева потянулись бурятские дети из Аги, Читы, Забайкалья. Среди учеников был будущий глава буддийской общины в СССР хамболама Габоев Жамбал Доржи. Создав школу, Петр Александрович обратился в Министерство народного просвещения с просьбой предоставить школе статус государственной гимназии. Содержание гимназии он брал на себя. Тем не менее министерские чиновники отказали П.А. Бадмаеву...
В семье Петра Александровича Бадмаева и его супруги Надежды Васильевны было восемь детей. Внук Бадмаева, ученый-химик Н.Е. Вишневский, вспоминал: «По четвергам на Поклонной собиралась молодежь... Играли в городки, в теннис. Потом всех звали к обеду. За стол садилось человек двадцать... Вся атмосфера на Поклонной была очень доброжелательно