Амалия так давно не чувствовала чью-либо заботу, что действия Зейна тронули ее до слез и пробудили давно забытые воспоминания о том, как в детстве отец защищал ее и заботился о ней. Но после развода родителей ее сердце ожесточилось. Она приняла сторону матери и возненавидела отца. Она не хотела общаться с ним, даже когда Аслам просил ее. Она замкнулась и зациклилась на работе, лишив себя радостей жизни.
«Когда же начать, если не сейчас?» — подумала она.
И Амалия решилась. Ей стало все равно, права она или нет. Когда Зейн попытался подняться, она остановила его, положив руки ему на плечи. Ее тонкие пальцы пробрались за ворот рубашки и она погладила его кожу. Амалия представила, как он прижимается телом к ее обнаженной коже, почувствовав вожделение.
Плечи Зейна напряглись.
— Я так понимаю, что встреча с Максом возбудила тебя, но, если ты станешь провоцировать меня сегодня, я…
Амалия нежно взяла в руки его лицо и взглянула ему в глаза:
— Ты выбрал себе кого-то из списка мисс Янг?
В темных глазах шейха разгорался опасный огонь.
— Это последнее, о чем мне хотелось бы сейчас говорить.
Ее пальчики снова пробрались под воротник.
— И тем не менее я хочу знать, — промурлыкала она, — есть ли у тебя настоящая претендентка на мое место, когда игра закончится?
— Нет, — ответил он, растерянно проводя пальцами по волосам. — Я настолько занят, что не могу, дав тебе отставку, сразу переключиться на другую женщину. В настоящий момент меня заботит лишь свадьба Миры и Фарида. После этого… — Его губы передернулись, будто они оба были заговорщиками. — Твой шантаж купил мне немного времени. Уверен, что даже самые упрямые мои оппоненты в правительстве и заядлые консерваторы Синтара не будут настаивать на моей немедленной женитьбе после разрыва нашей помолвки.
Амалия облегченно перевела дух. Раз он не связан обязательствами, значит, принадлежит ей. Она не упустит эту возможность.
Хриплым от волнения голосом Амалия попросила:
— Займись со мной любовью, Зейн.
Глава 9
«Займись со мной любовью, Зейн», — навязчивым рефреном звучало в голове, пока он стоял под тугими струями ледяного душа, пытаясь охладить эротический пыл.
Он никак не ожидал от Амалии подобной просьбы, но ее взгляд был полон решимости.
Она хотела его.
Всю жизнь он окружал себя бесстыдными и искушенными женщинами, желавшими секса для обоюдного удовольствия. Все они видели в нем лишь могущественного правителя, способного щедро одарить.
С младых ногтей ему внушали, что он принц, будущий шейх, а не просто Зейн. Амалия другая. Ей нужен он ради него самого.
Черт побери, она выглядела потерянной, когда он заявил, что ему нужно принять душ, и быстро ретировался, оставив ее просьбу без ответа.
Идея остановиться с Амалией в одном, пусть и роскошном люкс-апартаменте на все время пребывания в Париже была изначально неверной, равно как и выставление ее своей невестой.
Его разгоряченное воображение рисовало красочные картинки обнаженной Амалии. Полотенце едва прикрывало ее великолепную грудь и длинные ноги…
Скрипнув зубами, Зейн обмотал бедра полотенцем и прошел в спальню. Черный бархат небосвода, усеянного яркими звездами, не доставлял обычного удовольствия. Звук приоткрывшейся двери заставил его мышцы напрячься от желания. Он резко обернулся и увидел Амалию. На ней был халатик до колен, волосы собраны в конский хвост, а лицо чисто вымыто.
— Ты, вероятно, привык к более соблазнительным нарядам, но у меня нет сексуального белья, — неловко начала она, заливаясь краской смущения. Не дожидаясь ответа, она прошла в комнату и огляделась.
— Амалия, я не…
— Лиза, мой стилист, — не давая ему договорить, продолжила она, — предлагала подобрать дамское белье и пеньюары, но я, как дура, отказалась, думая, что секс это последнее, чем мне предстоит заниматься в поездке. Вслух я, конечно, этого не сказала, но Лиза была немало удивлена. В результате я выбрала только парочку симпатичных пижам.
Она развязала пояс халатика и сняла его. Зейн поперхнулся.
— Вряд ли это можно назвать миленькой пижамой.
Наивность и решимость ее поведения обезоружили Зейна. Ни одна женщина не привлекала его внимание подобным образом…
Темно-синий топ на тонких бретельках подчеркивал светлую кожу, обтягивая высокую грудь. Сквозь тонкий шелк проступали горошины сосков. У него пересохло во рту при мысли о том, как он будет ласкать их губами и языком, втягивая в рот. Короткие шортики едва прикрывали бедра.
Зейн откашлялся, пытаясь справиться с нарастающим возбуждением.
— Могу предложить тебе короткую связь на ближайшие пару месяцев, не более того. — По ее глазам он видел, что она не намерена отступать. — Я каждую ночь грезил о тебе, потому и старался избегать личных контактов, — признался он.
Амалия судорожно сглотнула и кивнула:
— Ты грезил обо мне? — переспросила она с ноткой упрека. — А я все это время тихо сходила с ума от желания…
— Я не хотел, чтобы ты знала, какую власть можешь обрести надо мной.
Она поникла.
— Значит, ты думаешь, что между нами будет борьба за власть друг над другом? Еще одно соглашение? — удрученно спросила она.
— Нет. Но почему именно сегодня? Я не хочу служить заменой другого мужчины.
Легкий ветерок приподнял ее топ, открыв взору Зейна плоский живот с кнопочкой пупка посередине. Ему нестерпимо захотелось дотронуться до него губами.
— Ты был прав. Я должна начать жить здесь и сейчас. Ты и я. Это то, что мне нужно, — непроизвольно облизывая пухлую нижнюю губу, произнесла она.
Кровь так и хлынула в его чресла.
— Но ты не смотришь на меня, — упрекнул он.
Амалия наконец подняла на него взгляд, в котором читалось неприкрытое желание, и все его сомнения разом испарились.
— Распусти волосы, — хрипло попросил он.
Неужели он потерпел поражение, потакая своим желаниям? Он стер грань между частной и публичной жизнью?
Он получил передышку от неумолимо надвигающейся обязанности вступить в брак. Так почему ей не воспользоваться? Почему не завести короткий роман с женщиной, которая его восхищает и к которой он испытывает нечто большее, чем обыкновенную похоть?
— Что? — непонимающе спросила она.
— Твои волосы всегда собраны в хвост или в пучок, распусти их.
— Мне два часа понадобилось, чтобы их уложить, — запротестовала она.
Зейн улыбнулся, услышав знакомые нотки непокорности в голосе.
— Мне так не нравится. Хочу видеть их распущенными. — Он почти ощущал их шелковистость.
Его возбуждение нарастало со скоростью света, но он держал себя в руках, стараясь не спугнуть ее.
Амалия не похожа на других его женщин, и не только своей неопытностью. Ее следует холить, нежить и лелеять за лояльность, принципиальность, внешнюю и внутреннюю красоту. Такая женщина заслуживает мужчину, который будет ее боготворить, а не заводить короткую интрижку под предлогом липовой помолвки…
Но никакие обвинения не могут заставить его отказаться от сегодняшней ночи. В одном он был твердо уверен: Амалия получит сегодня неземное наслаждение.
Она так долго смотрела на него огромными глазами лани, что он засомневался, готова ли она. Его терзали страсть и предвкушение. Амалия медленно подняла руки и развязала ленту, стягивавшую локоны.
Волосы цвета отполированного золота волнистыми прядями рассыпались по плечам. Она запустила руки в копну волос и чисто женским движением поправила их. У Зейна пересохло во рту. Он отчетливо понял, почему по древнему обычаю бедуинов женщины распускали волосы лишь в присутствии мужа. Зейн тоже не хотел, чтобы другие мужчины любовались такой красотой.
— С этими волосами одна морока, — заявила между тем Амалия. — Я почти час мою и сушу их. Я хочу попросить стилиста сделать короткую и практичную стрижку.
— Нет. — Короткое слово прозвучало как выстрел.
Ее пальцы застыли в волосах, и она спросила:
— Что значит «нет»?
— Не стригись. И это приказ.
Она рассмеялась, а в глазах появилось знакомое неповиновение.
— Обрезать такую красоту равносильно преступлению. Я серьезно. Амалия.
— Но ты не можешь мне приказывать, Зейн. Я хочу стать твоей любовницей, а не… — Амалия запнулась.
Зейн выжидательно поднял бровь, губы скривились в усмешке.
— Тебе доставляет удовольствие смотреть на мое тело, дорогая? — неожиданно спросил он. Амалия окинула оценивающим взглядом его атлетическую фигуру и хрипло рассмеялась:
— Не могу оценить по достоинству, шейх, то, что прикрыто полотенцем. Сними его, тогда я и скажу, нравишься ты мне или нет.
Ее откровенно дерзкий тон удивил Зейна. Ни одна женщина не приказывала ему.
— Что такое? Разве я не могу приказать, вернее, попросить возлюбленного…
Полотенце полетело на пол. Прохладный воздух окутал его разгоряченную кожу. Он представил, как ее пухлые розовые губы ласкают его восставшую плоть…
— Моей невесте нравится то, что она видит?
Амалия непроизвольно ахнула, ее щеки зарделись, как маков цвет, а рукой она прикрыла свой живот. Ее жесты и реакция были настолько выразительны, что шейх невольно расплылся в улыбке.
— Я не была бы женщиной, если бы не восхитилась увиденным. — Она сглотнула, увидев, что он подходит ближе. — Я совершенно забыла, что мы делаем дальше? — пролепетала она.
Зейн намотал пряди ее шелковых волос на руку, и она почти прижалась к его широкой груди.
— Твои волосы… — прошептал он. — Твое тело сводит меня с ума, хочу насладиться каждой секундой. Тебе ведь тоже нравится видеть меня обнаженным?
— Мы оба доставляем друг другу удовольствие, — нежно промурлыкала она.
Зейн притянул ее к себе и почувствовал, что она дрожит.
— Не бойся, я тебя не обижу, — ласково сказал он.
Амалия была уверена, что Зейн не причинит ей физической боли. А вот как быть с болью сердечной?
Подняв на него глаза, она увидела в его взгляде неприкрытую страсть. И как она могла сомневаться в том, что он ее хочет. Амалия нежно прикоснулась губами к его рту. Зейн приник к ней в бесконечном поцелуе, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание.