Джон взял в руки завещание и пустился в довольно длинное перечисление пожеланий Эммы, сформулированных ею лично. Когда с этим было покончено, он быстро перешел к той части завещания, которая касалась дальнейшей судьбы многочисленных предприятий Эммы и огромного состояния Макгиллов. По-прежнему она оставила распоряжения 1968 года неизменными. Александр получил пятьдесят два процента акций «Харт Энтерпрайзиз» и официально утверждался пожизненным главой компании. Его сестра Эмили, а также Сара и Джонатан становились владельцами шестнадцати процентов каждый. В случае смерти Александра или невозможности для него выполнять свои обязанности, руководство автоматически переходило к Эмили, также пожизненно.
Пола посмотрела на Джонатана и Сару и спросила себя, отдают ли они себе отчет, как им повезло. Джонатан не смог скрыть торжества, Сара довольно улыбнулась. Лицо Полы приобрело холодное и отчужденное выражение.
Все состояние Макгиллов перешло к Дэзи Макгилл-Эмори с оговоркой, что ее сын Филип должен сохранить за собой место Главного исполнительного директора «Корпорации Макгилл» в Австралии – конгломерата, владеющего различными компаниями, некогда принадлежавшими Макгиллам. Поле предстояло остаться представительницей своей матери во всех вопросах, связанных с компанией «Сайтекс Ойл». После смерти Дэзи все капиталы Макгиллов должны быть в равной мере разделены между Полой и Филипом. Дэзи унаследовала Пеннистоун-ройял, все земли и строения, прилегающие к главному дому, всю его мебель, обстановку и произведения искусства, а также изумруды Макгиллов. Дом, его содержимое, земли и драгоценности по смерти матери перейдут к Поле. Пола же получила и остальную часть огромного собрания изумрудов своей бабки.
– Прочие драгоценности миссис Харт в основном будут поделены между ее внучками. Однако есть и специальные распоряжения в пользу Маргарит Баркстоун, жены Александра, Салли Харт Стэндиш и Вивьен Харт, ее внучатых племянниц, а также племянницы покойной, Розамунды Харт Эллсуорси, – сообщил Джон. – Эмма подробно расписала, что полагается получить каждой наследнице. Читаю: «Моей любимой внучке Эмили Баркстоун Харт я оставляю коллекцию сапфиров, состоящую из…»
Эмме принадлежало великое множество драгоценностей, и адвокат почти час читал часть завещания, посвященную им. Те, кого это не касалось, стали проявлять признаки утомления. Собравшиеся начали ерзать на стульях, и приглушенные шорохи нарушили царившую в зале тишину. То тут, то там загорался огонек сигареты. Кто-то налил себе стакан воды. Эдвина несколько раз шумно высморкалась. Робин кашлянул в кулак.
Джон Кроуфорд оставался как всегда совершенно спокоен и не обращал ни малейшего внимания на шум и перешептывание. Он читал медленно, отчетливо выговаривая слова, так, чтобы всем стало ясно – поторапливать его бесполезно. Наконец он закончил:
– Таковы детали раздела завещания миссис Харт, посвященного собранию ее драгоценностей. Теперь я перейду к той части, где говорится о некоторых принадлежащих ей объектах недвижимости – в основном, о домах на Ямайке, в Британской Вест-Индии, квартире на авеню Фош в Париже, вилле на Кап Марти, на юге Франции.
Адвокат далее пояснил, что распоряжения, сделанные в 1968 году, остались без изменений. Эмили Баркстоун Харт наследовала квартиру в Париже; ее брат Александр Баркстоун – виллу на Ривьере, а Энтони достался дом на Карибах.
Тут Джон неожиданно отложил завещание. Он обвел глазами аудиторию, и выражение его лица вдруг изменилось. Он расправил плечи и произнес, осторожно подбирая слова:
– Теперь моим долгом является поставить вас в известность, что Эмма Харт переписала оставшуюся часть завещания.
В комнате раздались приглушенные вскрики и большинство присутствующих внутренне напряглись. Кое-кто обменялся встревоженными взглядами. Пола почувствовала у себя на колене ладонь Филипа и бросила на брата быстрый взгляд. Ее темные брови взлетели вверх. Затем она вновь сосредоточила внимание на Джоне Кроуфорде. Он перевернул прочитанную страницу и углубился в следующую.
Пола физически чувствовала опять сгустившуюся в комнате напряженную атмосферу. Воздух был насыщен ожиданием и предчувствиями. Она вся подобралась, крепко сцепила пальцы рук и принялась ждать неминуемой грозы. «Я всегда в глубине души знала, что так и случится, – подумала Пола. – Подсознательно я не сомневаюсь, что бабушка обязательно припасет для нас пару сюрпризов». Она с нетерпением ждала продолжения событий.
В зале царила гробовая тишина.
Двадцать восемь пар глаз, не отрываясь, смотрели на адвоката.
Наконец Джон оторвался от бумаг. Он снова оглядел всех, отмечая про себя выражение лиц каждого в отдельности. На некоторых были написаны страх и волнение, на других – жадный интерес, и лишь некоторые казались просто заинтригованными. Он улыбнулся и принялся читать громким голосом:
«Я, Эмма Харт Лаудер Эйнсли, в дальнейшем именуемая Эмма Харт, настоящим заявляю, что дополнения к моему завещанию, датированные двадцать пятым апреля года от Рождества Христова 1969, сделаны мною в здравом уме и твердой памяти. Также я свидетельствую и подтверждаю, что указанные дополнения написаны мной по собственному желанию и на меня не оказывалось никакого давления ни с чьей стороны».
Джон перевернул страницу и после короткой паузы продолжил:
«Дополнение первое. Я завещаю Шейну Десмонду Ингэму О'Нилу, внуку моего старинного и дорогого друга Блэки О'Нила, бриллиантовое кольцо, подаренное мне его покойным дедом. Также я завещаю Шейну О'Нилу картину под названием «Вершина Мира», также полученную мною от его деда. Далее, я передаю Шейну О'Нилу сумму в один миллион фунтов стерлингов в виде фонда, который я создала для него. Эти подарки я делаю Шейну в знак любви к нему и в благодарность за его неизменную преданность и любовь ко мне.
Дополнение номер два. Я завещаю Миранде О'Нил, внучке моего друга Блэки О'Нила все остальные драгоценности, подаренные мне ее дедом за все годы нашего с ним знакомства. Список драгоценностей прилагается. Далее, я завещаю Миранде сумму в размере пятисот тысяч фунтов стерлингов в виде фонда. Тем самым я выражаю благодарность за ее привязанность и любовь ко мне, а также отдаю должное моей дорогой Лауре Спенсер О'Нил, ее бабке.
Дополнение номер три. Я завещаю моему внучатому племяннику, Уинстону Джону Харту, внуку моего любимого брата Уинстона, имение под названием «Гнездо Цапли» в Скарборо, графство Йоркшир, а также сумму в один миллион фунтов стерлингов в виде фонда, подобного упомянутым выше. Также я завещаю Уинстону Харту пятнадцать процентов моих акций в моей новой газетной компании, «Консолидейтед Ньюспейперс Интернешнл»", которую мы с ним организовали в марте 1969 года. Я делаю вышеуказанные дары Уинстону Харту в знак любви к нему и в благодарность за его любовь, преданность и неизменную многолетнюю верность и в связи с его женитьбой на моей внучке Эмили ради блага их обоих, а также их будущих детей».
Тут Джон остановился, отпил воды из стакана и, прекрасно ощущая сгустившуюся напряженную атмосферу, поспешно продолжил:
«Дополнение номер четыре. Я завещаю Джеймсу Артуру Фарли, мужу моей внучки Полы Фарли, десять процентов моих акций в «Консолидейтед Ньюспейперс Интернешнл». Они являются личным даром Джиму Фарли и никоим образом не связаны с фондами, учрежденными для моих правнуков Лорна и Тессы. Тем самым я выказываю благодарность за его преданность мне и моим интересам в Йоркширской объединенной газетной компании, а также выражаю привязанность к нему.
Дополнение номер пять. Моей внучатой племяннице Вивьен Харт, внучке моего дорогого брата Уинстона, и моей племяннице Розамунде Харт Эллсуорси, дочери моего дорогого брата Фрэнка, я завещаю каждой по пятьсот тысяч фунтов стерлингов в виде фондов, учрежденных на их имя. Таким образом я выражаю мою неизменную привязанность к ним обеим и чту память моих братьев.
Дополнение номер шесть. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл-Эмори Фарли и моему внуку Филипу Макгилл-Эмори мою нью-йоркскую квартиру на Пятой авеню и мой дом на Бегрейв-сквер, которыми им надлежит владеть совместно. Я делаю эти подарки Поле и Филипу, поскольку вышеупомянутые резиденции были куплены для меня их дедом, Полом Макгиллом. После долгих и тщательных размышлений я пришла к выводу, что по праву указанные дома должны принадлежать внукам Пола Макгилла. Поэтому я изменила первоначальное распоряжение, сформулированное в моем завещании от 1968 года.
Дополнение номер семь. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл-Эмори Фарли всю оставшуюся часть моего состояния, включая сюда все автомобили, одежду, меха и деньги на моих текущих счетах. Далее, я завещаю Поле Фарли все имущество моей личной компании «Э. Х. Инкорпорейтед». Указанное имущество состоит из принадлежащей лично мне недвижимости, моих личных акций и денежных счетов. Все указанное имущество оценивается в сумму шесть миллионов восемьсот девяносто пять тысяч фунтов стерлингов шесть шиллингов и шесть пенсов».
Адвокат поднял голову и объявил:
– Здесь заканчивается завещание Эммы Харт Лаудер Эйнсли. Остается только…
– Подождите! – заорал Джонатан и вскочил, трясясь от гнева. Его лицо стало белее полотна, глаза грозили вот-вот выскочить из орбит. – Я собираюсь оспаривать завещание! По первоначальному завещанию квартира на Пятой авеню отходила ко мне, и я имею на нее все права! Я собираюсь…
– Будьте так добры, присядьте, Джонатан, – холодно бросил адвокат, смерив его убийственным взглядом. – Я еще не закончил.
Кипя гневом, Джонатан подчинился, но все же не удержался, чтобы не воскликнуть:
– Папа! Неужели тебе нечего сказать?
Робин, тоже злой, как черт, тем не менее покачал головой и сделал сыну знак помолчать. Кроуфорд продолжал:
– Я как раз собирался зачитать последнее заявление, сделанное миссис Харт в конце ее завещания. Сейчас я приступаю к чтению и вынужден просить воздержаться от подобных бестактных выходок. Итак, последнее заявление мис