в воздухе короткий белый дымный след и попала в «Команч» прямо под носом.
Очнувшись от кратковременного забытья, вызванного взрывом, Уокер обнаружил, что вертолет рухнул в снег. Напрягая все силы, он выбрался из задымленной кабины и оперся на дерево, аккуратно срезанное винтом на уровне его пояса. Лишь тогда он оглянулся и увидел на искореженном переднем сиденье жуткое месиво, оставшееся от капитана Хейни. А посмотрев вперед, увидел, что к нему мчится группа солдат с автоматами. И черты их лиц были определенно славянскими.
Дрожа всем телом, Уолкер вытащил из кобуры пистолет и бросил на снег перед собой. Потом достал лежавший в другом кармане англо-русский словарик и принялся старательно выговаривать заранее заученные фразы:
– Мой положить оружие. Мой есть военнопленный. В Женевской конвенции…
Тут ему врезали прикладом по голове и тут же ногой в живот. Но, даже корчась на снегу, он хохотал. Пусть его изобьют до полусмерти, но живым точно оставят. Он успел разглядеть на форме солдат эмблемы польской армии.
7 января, Минск, полевой командный пункт сил НАТО
– Позовите сюда этого чертова врача! – взревел генерал Тони Бейкер.
Долговязый тощий военврач почти вбежал в комнату.
– Объясните, что происходит! – рявкнул Бейкер. – Вы уже дважды возились с моим протезом, а зубы все так же вибрируют!
– Я никогда не видел ничего подобного, сэр! Может быть, это зубной нерв? Не возражаете, если я сделаю вам анестезирующий укол?
– Дайте мне ваши протезы, сэр, – неожиданно вмешался стоявший поблизости штабной майор. – Я знаю, в чем там дело.
Бейкер вынул протез изо рта и положил на подставленную майором бумажную салфетку.
Во всех опубликованных биографиях генерала было написано, что он лишился двух передних зубов, когда его танк подбили иракцы во время Войны в Заливе[22]. Один только Бейкер знал, что это совсем не так. В Ираке он сломал нижнюю челюсть, а зубы ему выбили раньше.
Это произошло на авиабазе Кларк на Филиппинах во время извержения вулкана Пинатубо, когда в мире, казалось, не осталось ничего, кроме вулканического пепла. Пеплом было небо, пеплом была земля, воздух тоже был пеплом. Даже C-130 «Геркулес», на борт которого он и еще несколько человек – последние из военного персонала базы – собирались погрузиться, был покрыт толстым слоем белого пепла. А в серой дали то разгорался, то угасал тусклый красный свет магмы.
Но эта филиппинка, вольнонаемная из штаба базы, все-таки выследила его. Базу закрыли, сказала она, и у нее больше нет работы. Ее дом погребен под пеплом. Как они будут жить – она и ребенок у нее в животе? Она повисла на его руке и умоляла взять с собой в Америку. Он сказал, что это невозможно. Тогда она сняла туфлю на высоком каблуке и ударила его по лицу, выбив два зуба.
«Где ты сейчас, дитя мое? – задумался Бейкер, глядя в окно на заснеженный город. – Прозябаешь вместе с матерью в трущобах Манилы? А ведь твой отец воюет и за тебя тоже. Как только в России после войны придет к власти демократическое правительство, авангард НАТО окажется у границ Китая, а Субик-бей и Кларк снова станут тихоокеанскими военно-морскими и военно-воздушными базами Америки и будут жить еще лучше, чем в прошлом веке. Для тебя найдется там работа! А если ты девочка, то, может быть, подцепишь там себе американского офицера, как это сделала твоя мать. (Как же ее звали? Ах, да, точно – Элен… У нее было какое-то другое имя, на местном языке, но Бейкер всегда называл ее Элен.) Но самое главное, что под давлением НАТО китайцы могут просто отдать вам, ребята, то, о чем вы так давно мечтаете: прекрасные острова Спратли в Южно-Китайском море. Я видел их с воздуха: белоснежные кораллы, окружающие коричневый песок, как глаза в синем море. Дитя, это глаза твоего отца…»
Тут вернулся майор. Генерал отвлекся от праздных размышлений, взял вставные зубы с той же салфетки, сунул их в рот, несколько секунд прислушивался к своим ощущениям, а потом изумленно взглянул на майора:
– Как вам это удалось?
– Сэр, протезы вибрировали из-за электромагнитного резонанса.
Бейкер недоуменно уставился на офицера.
– Сэр, это чистая правда. Вам, конечно, доводилось и прежде попадать под сильное электромагнитное излучение, например около радаров, но эти колебания не совпадали с собственной резонансной частотой ваших протезов. А теперь, когда пространство заполнено мощными электромагнитными волнами всех частот, нашлась подходящая и для ваших зубов. Я там кое-что переделал, чтобы собственная частота стала намного выше. Вибрировать они все равно будут, но вы этого больше не почувствуете.
Майор ушел, а взгляд генерала Бейкера упал на старинные часы, стоящие рядом с экраном, на который выводилась цифровая карта боевых действий. Часы представляли собой фигуру Ганнибала верхом на слоне, а на постаменте была выгравирована надпись «Всегда победоносный». Раньше часы находились в Голубой комнате Белого дома, но, когда президент заметил, что взгляд генерала снова и снова устремляется в их сторону, он лично поднял часы с места, где они стояли сто с лишним лет, и подарил ему со словами: «Боже, спаси Америку, генерал. Теперь вы – Бог для всех нас».
Бейкер долго размышлял, а потом медленно проговорил:
– Передайте всем частям, что наступление приостанавливается. Все пригодные для этого воздушные силы пустите на поиск и уничтожение источников помех, которые ставят русские.
8 января, Генеральный штаб Вооруженных сил Российской Федерации
– Противник остановил наступление, но вы все равно недовольны, – обратился маршал Левченко к командующему Западным военным округом, только что вернувшемуся с фронта.
– А чему тут радоваться? НАТО бросило всю свою авиацию на уничтожение наших постановщиков помех. И, знаете ли, не без успеха.
– Ну, а на что же вы рассчитывали? – спокойно спросил маршал. – Наши действия застали врага врасплох, но он, естественно, отыскал путь противодействия. Постановщиков помех, испускающих сильное электромагнитное излучение во всех частотах, не так уж трудно отыскать и уничтожить. Но, к счастью, нам удалось заставить врагов на некоторое – и довольно продолжительное – время практически прекратить боевую активность.
– И все же дела могут сложиться хуже, чем мы предполагали, – возразил командующий округом. – Не исключено, что прибывающая с Кавказа армия не успеет развернуться до того, как мы утратим инициативу в электронном сражении.
После ухода командующего округом маршал повернулся к цифровой карте прифронтовой местности и подумал о Карине, которая прямо сейчас могла находиться под массированным огнем противника, а от нее его мысли перешли к Мише.
Однажды Миша вернулся из института с лицом, изрядно разукрашенным синяками и ссадинами. Впрочем, отец уже знал, что его сын оказался единственным пацифистом и однокашники поколотили его.
– Я всего лишь сказал, что война – это не шутка и не следует рассуждать о ней так легко, – объяснил Миша отцу. – Но неужели действительно невозможно достичь мира с Западом на разумных условиях?
Маршал ответил на это таким резким тоном, каким никогда еще не говорил с сыном:
– Ты не можешь не понимать, что как сын своего отца ты волей-неволей находишься на особом положении. Если угодно, молчи, когда затрагивается эта тема, но впредь не говори вслух ничего подобного.
Миша кивнул.
После небольшой паузы Левченко сказал:
– На выборах победила Российская коммунистическая партия.
Миша посмотрел на отца и сказал без всякого выражения:
– Давай ужинать.
Вскоре Запад объявил новое правительство России нелегитимным. Туполев собрал альянс крайне правых сил и развязал гражданскую войну. Маршал ничего не рассказывал об этом Мише. Каждый вечер отец с сыном, как обычно, ужинали вместе и по большей части молчали. Затем в один прекрасный день Миша получил предписание, упаковал то немногое, что хотел взять с собой, и покинул дом. Через два дня «челнок» доставил его на «Вечный буран», находившийся на околоземной орбите.
А еще через неделю разразилась полномасштабная война. Беспрецедентно мощные вражеские силы вторглись в Россию с неожиданного направления, намереваясь разорвать огромную страну на части.
9 января, околосолнечная орбита, «Вечный буран» проходит мимо Меркурия
Из-за высокой скорости «Вечный буран» не смог выйти на орбиту вокруг Меркурия, а только пронесся мимо обращенной к Солнцу стороны. Это был первый случай, когда человечество наблюдало поверхность Меркурия с близкого расстояния невооруженным глазом.
Миша видел скальные обрывы в два километра высотой, змеящиеся на сотни километров над равнинами, изрытыми огромными кратерами. Он видел Равнину жары, впадину диаметром 1300 километров, которую планетологи ничтоже сумняшеся назвали «Странной местностью». Странность как таковая проявляется не столько здесь, сколько в пятне такого же размера на диаметрально противоположной стороне Меркурия. Ученые предположили, что в Меркурий ударил огромный метеорит и мощные ударные волны, пройдя сквозь планету по прямой, создали практически одинаковые ландшафты в обоих полушариях. Но Миша наблюдал и нечто такое, что до него не видел еще никто. В частности, оказалось, что поверхность Меркурия покрыта блестящими крапинками. Когда же он увеличил изображение на экране, у него перехватило дух.
Это были озера ртути, каждое площадью с тысячу квадратных километров.
Он представил себе, как в долгий меркурианский день стоит на берегу озера при жаре 1800 градусов по Цельсию… О, какое это было бы зрелище! Никакой ветер не способен поколебать поверхность ртутного озера. А на Меркурии практически нет атмосферы и, следовательно, не может быть бурь. И поэтому зеркальные равнины с идеальной точностью отражали бы одновременно и солнечный диск, и Млечный Путь.
Миновав орбиту Меркурия, «Вечный буран» должен был и дальше двигаться в сторону Солнца до тех пор, пока будет выдерживать активная система охлаждения, работающая от отдельного термоядерного реактора. Солнечное пекло стало бы самой надежной защитой для корабля – ни один натовский аппарат не мог бы существовать в таких условиях.