– Я понимаю, что полиция, но бахилы и халат наденьте. – Она хмуро смотрит на Реутова: – Там один ваш уже пошел к нему.
– Когда?
– Да вот только что. – Медсестра кивнула в сторону палаты. – Чего толпой шастать, больной спит, и стерильность нарушать опять же… Куда без бахил?!
Реутов резво обогнул медсестру и ринулся в палату.
У него была доля секунды, и он ее использовал. Просто выстрелил, и шприц выпал из руки визитера, покатился по полу. Потом рухнуло тело, подплывая кровью.
Кирилл Митрофанов проснулся и в ужасе смотрел на произошедшее круглыми детскими глазами.
– Мам?!
Мать, оттолкнув Реутова, бросилась к сыну, обняла его, словно закрывая от всего мира.
Благополучный ребенок. Любимый мамин сын, которого внешний мир встретил не слишком приветливо. Совсем не так, как он ждал.
Реутов хмыкнул. Он знал, глядя при первой встрече на мать, что Кирилл Митрофанов окажется именно таким – и не ошибся.
Неплохо это – всегда все знать. По крайней мере для полицейского.
18
Бруно важно вышагивает рядом с Женькой. Сегодня они идут гулять втроем: он, маленький человек и доктор.
Бок уже почти не болит – так, иногда ощущается еще беспокойно, зато слабость ушла, Бруно снова ощущает себя сильным и радостным, и они с Женькой носятся между деревьями, каждой клеточкой переживая весну и радость.
– Бруно!
Женька, запыхавшись, останавливается, Бруно тут как тут, и руки мальчика обнимают пса.
Бруно лизнул Женькину щеку, и малыш счастливо смеется.
– Ты мой друг навсегда, Бруно.
Мир вокруг наполнен гулом машин, щебетом парковых птиц, криками малышни в детском городке, но для Бруно сейчас есть только его маленький человек, который доверчиво прижимается к нему, и пес зорко следит за тем, что происходит вокруг, он один знает, что Враг приходил уже не раз.
Бруно всегда начеку, и, несмотря на беготню и обнимашки, он улавливает звучание мира вокруг, все запахи, движения – его не обмануть и не обойти. И хотя доктор тут, рядом, – не важно, ведь он Врага не сможет узнать, даже если столкнется с ним.
– Домой, ребята. – Леонид садится на скамейку рядом с притихшими приятелями. – Жень, пешком или верхом?
– Верхом! – Женька в восторге подпрыгивает. – Только Бруно…
– Нет уж, друг ситный, Бруно однозначно пешком.
Леонид пристегнул к ошейнику пса поводок, подхватил Женьку под мышки и водрузил себе на шею.
– Подрос ты, братец, потяжелел.
Женька издал победный клич. Ему нравится вот так сидеть на шее у лучшего в мире доктора дяди Лени, весна вокруг, и новая курточка с нашитыми собачками, которую мама купила для него, тоже.
И когда рядом Бруно – вообще мир прекрасен, что бы там ни мяукал Декстер. Мир прекрасен еще и потому, что дома их ждут мама и кот.
Просто маме надо поработать, а они ей мешают. Все, кроме Декстера.
Бруно послушно идет рядом. Для него сейчас все просто: Стая рядом, Враг где-то там, и сам он в центре этого вместе с Декстером. Тоска по главному человеку немного притупилась, но иногда ему снится их прежний дом, запах которого еще гнездится в недрах его лежанки, но Бруно умеет ждать.
У подъезда сидят старушки, с которыми Леонид вежливо здоровается, ссаживая Женьку с плеч.
– Леонид Анатольевич, мне бы давление померить… – одна из соседок решила начать разговор. – Зайдете?
– Обязательно. – Леонид понимает, что ничего страшного с гражданкой не происходит, но пожилые люди часто бывают мнительны. – Вот сейчас зайду в десятую квартиру, сделаю укол Светлане Ильиничне и поднимусь к вам.
Как-то незаметно и очень быстро он стал личным доктором всех старушек в Любином доме. Конечно, ее акции взлетели до небес: мало того что Георгий мастер на все руки и приходит по первому зову, так теперь еще и Леонид – кому давление померить, кому укол сделать, кого проконсультировать.
– Леень! – Это со второго этажа свесилась молодая женщина. – У меня Машка захворала что-то, глянешь?
– Сейчас Женьку и Бруно заведу домой и спущусь. – Леонид кивнул. – Пошли, ребята, дел невпроворот.
Они вошли в подъезд и побрели по ступенькам наверх.
Но уже на третьем этаже Бруно ощутил опасность. Он пригнулся, зарычал и ринулся по лестнице, вырвав поводок из рук ничего не ожидавшего Леонида.
– Бруно! – Женька попытался броситься за приятелем, решив, что это игра в догонялки. – Бруно!
– Погоди, Жека.
Леонид Савицкий считал себя человеком весьма умудренным и осторожным, и поведение собаки насторожило его. Обычно Бруно так себя не вел, что же стряслось сегодня? Тем более что в подъезде пусто.
Бруно стоит у двери квартиры, расставив четыре лапы, и всем своим видом показывает, что пройти никому не даст.
Леонид достал телефон.
– Что, Лень, уже домой идете?
Любин голос отстраненный, она явно погружена в работу.
– Люба, послушай меня. – Леонид крепко держит за руку Женьку. – Мы около двери. Нет, ты послушай! Не открывай. Я звоню Денису. Что-то неладное происходит, Бруно странно себя ведет. Да, может, ничего страшного и пес просто перенервничал, но береженого, как говорится… Ни за что не прикасайся к двери, даже в прихожую не выходи и кота не отпускай, поняла?
– Да. – Люба говорит спокойно и холодно. – Женьку отведи к бабе Лизе.
– Конечно. – Леонид посмотрел на Бруно: – Подожди меня, брат, я мигом.
Бруно видит, как маленького человека уводят, но не собирается бросать свой пост.
Враг был здесь и придет снова.
– В замок вставлена крошечная капсула с газом, по составу похожим на зарин. – Реутов разложил перед Бережным отчеты экспертов. – Замок-«бабочка», срабатывает механизм, лопается капсула, газ направленно попадает в лицо тому, кто стоит в квартире. Достаточно, чтобы убить, но пока газ опустится – распадется, значит, не пострадает ребенок или животное.
– Гуманный убийца. – Бережной скептически вскинул брови. – Но это же надо знать, какой замок, а также знать, что Люба будет одна и только она пострадает.
– Убийца там уже был. – Реутов убежден в своих выводах. – Я поговорил с Женькой…
– Дэн, это четырехлетний ребенок!
– Витя, пацан наблюдательный и очень смышленый. Да, в суде его показания не примут, но мне и не надо для суда. А сказал он следующее: когда оставался один, то кто-то чужой ковырял замок, а Бруно его отогнал. Я спросил, как вышло, что он был один, и Женька сказал, что баба Лиза ходила пенсию получать, а его оставила. Я поинтересовался у бабы Лизы, в какой день она ходила за пенсией, и было это на той неделе, двадцатого числа. Женька об этом почти сразу забыл, а когда я спросил – вспомнил.
– А если учесть, что позавчера в квартире у Георгия найдена банка с отравой в чае, то картина так себе. – Виктор развел руками: – Не представляю, кому они с Любой могли так помешать. Пострадавшего, который отхлебнул этого чая, спасли буквально чудом, просто потому, что рядом были люди и сразу вызвали «неотложку». А накануне Георгий заварил себе чай, но вылил – говорит, запах химический. Я нюхал этот чай и ничего не смог понять, и как он догадался, я не знаю.
– Он курить бросает, обоняние, как у собаки. Иначе нипочем бы не унюхал, – годами курил полторы-две пачки в день. Убийца не мог знать, что Георгий буквально за день до этих событий радикально бросил курить. А человек с нормальным обонянием этот запах, заглушенный лимонной отдушкой, не идентифицирует. – Реутов пожал плечами: – Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Разрозненные факты, не связанные между собой преступления, каким-то образом все-таки пересекающиеся. Я опросил Любиных соседок – клянутся, что никого подозрительного не видели. Опросил также ремонтников – чужих в квартире не было. Соседка заходила, спрашивала, долго ли шуметь будут, – тетка в халате и бигуди, на лице какая-то маска зеленоватая, орала и топала ногами.
– Соседка? – Бережной хмыкнул: – Надо найти эту соседку.
– Они лица не видели. – Реутов осекся. – Вот черт…
– Именно он и есть. Идеальная маскировка. Ладно, запиши себе, и надо еще раз опросить свидетелей. Теперь по делу в больнице. – Бережной пододвинул к себе очередную папку. – Вот эксперт пишет – в шприце, который выронил убитый, был раствор с экстрактом грецкого ореха. У Кирилла Митрофанова тяжелая аллергия на морепродукты и орехи. Анафилактический шок убил бы его в течение пяти минут. Убийца знал, что Кирилл в палате один и у него есть такая аллергия.
– Кто-то в больнице – скорее всего одна из медсестер в отделении – слил информацию. – Реутов вздохнул: – Или санитарка, больше некому. Эксперты запросили у операторов распечатки их звонков и мессенджеров, сейчас сравнивают данные. Найдем, кто в сговоре с убийцей, привезем сюда, а тут уж запоет как птичка, расколем. Шутка ли – тяжкая статья. Я поговорил с Миланой и Кириллом. Милана запираться не стала, и ребята для меня собрали все данные об этой Игре, из-за которой она оказалась там, где оказалась. Я всем отправил отчет на почту, к делу пока не подшиваю: не уверен в том, что эта Игра вообще имеет отношение к нашим проблемам. С Кириллом все сложнее. Парень в соцсетях создал группу против распространителей наркотиков, и они с ребятами начали успешно потрошить закладчиков, отнимая у них зелье и приводя его в негодность. Грубо говоря, высыпали порошок прямо в лужи и говорили: хлебай. Участковые с толкачами в долях, так что ребята решили действовать сами.
– И сделать с этим мы ничего не можем. – Бережной сокрушенно покачал головой. – А если закон не работает, то суд Линча тут как тут. Значит, его пытались убить обиженные толкачи?
– Думаю, их кураторы. – Реутов полистал отчет. – Тут наши гении все-таки распознали одного из тех, кто глумился над Кириллом, – это Роман Котов, неоднократно судимый за хулиганство, драки и прочие преступления против личности. А в последний год у него даже приводов нет, но, судя по отчету компьютерщиков, на путь исправления этот гражданин не встал. Его уже взяли, сидит теперь, дает показания. Группы на выезде, собираем этих дегенератов по всему городу. Но к убийству Надежды и покушению на Милану эта братия отношения не имеет.