Макс берет меня за руку и ведет вверх по ступенькам. В салоне я занимаю свое место, пока он укладывает мой багаж в отсек, прежде чем уведомить пилота о взлете.
Когда Макс садится рядом со мной, я хватаю его за подбородок и крепко целую. Мой мужчина отвечает на поцелуй со страстью, которую я привыкла от него ожидать.
Отстраняясь, я спрашиваю:
— О чем ты хотел меня спросить?
Я умираю от любопытства. У меня есть идея, в чем может заключаться вопрос, но я не хочу обнадеживать себя. Возможно, он просто хочет взять меня с собой в отпуск.
— Подожди, пока мы не окажемся в воздухе, тогда ты не сможешь выйти из самолета, — говорит он.
Я хмурю брови.
— Теперь ты заставляешь меня волноваться.
Вот и все мои догадки.
Макс переплетает свои пальцы с моими и просто смотрит на меня, пока самолет взлетает.
Я жду.
И жду еще.
Когда я больше не могу терпеть, говорю:
— Задавай уже вопрос.
Серьезное выражение застывает на его лице, и мое сердце начинает биться в сумасшедшем ритме.
Макс делает глубокий вдох, и когда в его глазах появляется беспокойство, в моем сердце зарождается тревога.
— Огнестрельная рана у тебя на спине…
— О, Боже милостивый, — облегченно усмехаюсь я. — Я думала, это будет что-то плохое.
Огнестрельное ранение.
Я никогда не рассказывала Максу о том, что произошло.
Мое сердцебиение замедляется, когда я думаю об одном из самых мрачных периодов в моей жизни.
Я ерзаю в кресле.
— Это случилось, когда мне было семнадцать.
Похоже, Макс хочет что-то сказать, но я качаю головой.
— Я вроде как должна выложить все это на одном дыхании. Мне трудно говорить об этом, поэтому было бы здорово, если бы ты просто выслушал, пока я не закончу.
Он кивает и крепче сжимает мою руку.
— Итак… — Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь придумать, как это сформулировать. — У меня была депрессия, и, честно говоря, я даже не могу вспомнить почему. Она постепенно подкрадывалась ко мне и затягивала в темную дыру.
Не в силах продолжать смотреть на Макса, я опускаю взгляд на наши соединенные руки.
— В общем, я связалась с одним парнем, Аленом Барнардом. Папа не одобрял его, но я не слушала. — Я горько усмехаюсь. — Я думала, что влюбилась.
Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Сожаление о самом глупом поступке, который я когда-либо совершала, тяжелым грузом лежит на моем сердце.
— Он отвез меня к себе домой, и как только мы оказались там, его поведение изменилось. Оказывается, я позволила похитить себя ради выкупа. — Господи, как же я была доверчива тогда. — Ален и его отец хотели записать меня на видео, где я должна была сказать своему отцу, чтобы он заплатил двадцать миллионов евро. Я подслушала, как они говорили, что им придется убить меня после того, как они получат деньги от моего отца. Я запаниковала и начала драться. Я просто продолжала думать, что должна выбраться оттуда.
Я набираюсь храбрости и поднимаю глаза на Макса. На его лице написано сострадание, и это придает мне сил закончить свой рассказ.
— Когда я набросилась на Алена, думая, что действительно могу с ним справиться, полетели пули. Одна попала в меня, и когда я очнулась, то оказалась в больнице. — Я пожимаю плечами и неловко усмехаюсь. — И это история о самом глупом дерьме, которое я когда-либо совершала.
Макс качает головой. Раскаяние искажает его черты, затем он говорит:
— Я стрелял в тебя, Ками.
Его слова не совсем доходят до меня.
— Что?
— В твоей истории есть еще кое-что. Барнарды задолжали Братве денег, и меня наняли для их убийства. Когда я стрелял, ты появилась из ниоткуда и получила пулю, предназначавшуюся их сыну. Это была единственная ошибка, которую я допустил за всю свою карьеру.
У меня отвисает челюсть, и, уставившись на Макса, я пытаюсь осмыслить то, что он мне говорит.
— Я никогда так быстро не бегал за всю свою гребаную жизнь. Ты была без сознания, когда я добрался до тебя, и я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я отвез тебя в ближайшую больницу и оставил там.
Святое. Блин. Дерьмо.
Не находя слов, я могу только смотреть на Макса.
— Прости, Ками. Я жил с сожалением последние десять лет, и когда появилась возможность отплатить тебе за то, что я с тобой сделал, я ею воспользовался. Вот почему я согласился защищать тебя.
Снова. Святое чертово дерьмо.
Когда я продолжаю моргать, глядя на него, он умоляет:
— Скажи что-нибудь.
Макс никогда не умоляет.
Я качаю головой и пытаюсь подобрать слово.
— Ааа…
— Детка? — Он поднимает руку к моей щеке. — Поговори со мной.
— Ты стрелял в меня?
— Да.
— О. — Проходит еще минута, прежде чем я действительно могу сказать: — Значит, то, что ты совершил ошибку, на самом деле спасло мне жизнь?
Он хмуро смотрит на меня.
— Что?
— Они собирались убить меня после того, как получат деньги. Конечно, был шанс, что полиция найдет меня, но шансы были не в мою пользу. Ты случайно выстрелил в меня и отвез в больницу.
— Господи, женщина, — бормочет он. — Почему ты так спокойно это воспринимаешь?
— Может быть, мне лучше выйти из себя? Это поможет?
— Нет.
Я смотрю на мужчину, которого люблю, и не могу найти в себе сил разозлиться.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Я знаю, ты не хотел стрелять в меня, Макс. Ты взялся за работу, чтобы защитить меня, чтобы загладить свою вину. Ты дал мне гораздо больше, чем то, что, как ты думаешь, отнял у меня в тот день.
Макс смотрит мне в глаза.
— Я никогда не думал, что мне выпадет шанс попросить у тебя прощения, но простишь ли ты меня?
— Боже, ты хотел задать мне именно этот вопрос? Черт, я все неправильно поняла, — бормочу я. — Конечно, я прощаю тебя, Макс.
— Технически, это был не тот вопрос, который я хотел задать, — говорит он. — Мне нужно было раскрыть этот секрет, чтобы я мог задать тебе другой вопрос.
— Господи, это прозвучало запутанно. — Улыбка кривит мои губы. — Что ты хотел спросить?
Он подносит мою руку к своему рту и целует мои пальцы.
— Выходи за меня замуж.
Я моргаю, глядя на мужчину, словно он сошел с ума.
— Серьезно? Это приказ. — Я выдергиваю свою руку из его. — Попробуй еще раз.
Уголок его рта приподнимается, и, отстегнув ремень безопасности, он опускается передо мной на колени.
— Ками, ты выйдешь за меня замуж?
Раньше я думала, что мне нужно замысловатое предложение, но, глядя на Макса, стоящего передо мной на коленях, я бы не хотела, чтобы это было по-другому.
Я хихикаю.
— Хорошо.
Сильное облегчение омывает его черты, и, вскочив, он обхватывает мое лицо руками и целует со жгучей страстью.
Эпилог
Макс
(Шесть месяцев спустя…)
Я самый счастливый ублюдок на свете.
Я смотрю, как Ками фотографирует доски для серфинга, воткнутые в песок на пляже в Рио-де-Жанейро.
Мы здесь, потому что у меня контракт на устранение торговца оружием, и пока я осматриваю местность и цель, Ками исследует эту прекрасную страну.
На ее лице счастливая улыбка, и, опустив камеру, она смотрит на меня. За последнюю неделю в ней что-то изменилось, но я не могу понять, что именно.
Я ослабляю галстук на шее и, присев на песок, осматриваю пляж, наблюдая за тем, как моя невеста занимается тем, что любит больше всего.
Внезапно она оборачивается, и я успеваю поднять руку, чтобы прикрыть лицо, пока она фотографирует меня.
— О, перестань, — жалуется она. — Мне нужна только одну фотографию.
— Нет. — Я качаю головой и указываю на окружающую нас природу. — Тебе есть что фотографировать.
— Мне нужен ты, а не какая-то скала, торчащая из океана.
Она подходит ближе и садится рядом со мной.
— Давай договоримся.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Что ты предлагаешь?
— Минет.
Я хихикаю.
— Нет. Я хочу кое-что получше.
Она на мгновение задумывается, затем говорит:
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Я, не колеблясь, отвечаю:
— Свадьбу и ребенка. Не в определенном порядке.
— Ого. — Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Это будет стоить тебе дюжины фотографий, на которых ты будешь позировать именно так, как я хочу.
— Двенадцать фотографий за свадьбу и ребенка, — соглашаюсь я. — Договорились.
Она заливается смехом, откидываясь на песок.
— Звучит как неубедительное название для романтического фильма.
Я наклоняюсь к ней и прижимаюсь поцелуем к ее губам.
— Сделка есть сделка. Отказаться нельзя.
Она ставит камеру между нами и направляет ее на меня.
— Улыбнись, Макс.
Я вздыхаю и даю ей то, что она хочет. Закончив фотографировать, она говорит:
— Ты сказал, что не в определенном порядке, верно?
— Да.
Она садится и снова направляет на меня чертову камеру, затем делает снимок и говорит:
— Я беременна.
Требуется мгновение, чтобы до меня дошли ее слова.
— Ты беременна?
— Да. — Отложив камеру, она забирается ко мне на колени и обнимает меня за шею. — Примерно через шесть месяцев мы станем родителями. На прошлой неделе я сделала тест на беременность, и он оказался положительным.
Я смотрю на Ками, и мощная волна счастья бьет меня прямо в грудь.
Ее взгляд скользит по моему лицу.
— Скажи что-нибудь.
Медленно улыбка растягивает мои губы.
— Ты серьезно?
Она быстро кивает.
— Да.
— Ками… — Мой голос пропадает.
Я плакал всего один раз, и то, когда мне пришлось смотреть, как умирает моя сестра. Но, блять, мои глаза действительно начинают гореть от слез.
— О, Макс, — воркует Ками. Она заключает меня в крепкие объятия, покрывая поцелуями мою шею.
— Блять, детка, — говорю я, мой голос хрипит от сильного счастья. — Спасибо тебе за это… за все. Спасибо, что ты есть в моей жизни, и что решила полюбить меня.