– Что еще за безаварийно-безотказная поза?
– Подходит для любого веса и любой фигуры, – начинает объяснять она, голос теперь звучит более уверенно. – Я читала об этом на сайте. Ты просто лежишь на кушетке со скрещенными ногами и смотришь в камеру. У меня даже есть инструкция, как правильно установить свет.
Что ж, просто возлежать на кушетке – звучит куда лучше, чем стоять на четвереньках или свисать вверх ногами с кресла (ноги соблазнительно закинуты на спинку), что она мне тоже предлагала.
– Хорошо, – киваю я. – Так что мне надеть?
Тильда все еще занята моим корсетом: – Не могу понять, как эту штуку надевать? Где верх? Где чашечки для грудей?
– Здесь нет чашечек, это подгрудный корсет, – объясняю я. – Можно носить вместе с бюстгальтером, поверх блузки или майки. Или вообще без всего.
– Ох, так это просто идеально! – Кажется, она уже рисует себе в воображении картинку. – Наденешь этот корсет и трусики. Больше ничего. Разляжешься на кушетке и будешь кокетливо поигрывать своими жемчужными бусами. О, да Дэн просто в экстазе забьется, когда увидит!
– Ничего больше… Ты хочешь сделать снимок топлес? – немного смущенно спрашиваю я.
– Именно! Смотреться будет просто шикарно!
А вот я не совсем уверена. Позировать в нижнем белье – это одно. Но топлес? Перед Тильдой?
– Разве ты не будешь чувствовать себя неловко?
– Конечно, нет! – беспечно щебечет она. – Я же уже видела твою грудь.
– Видела?
– Ну да, – приподнимает она бровь. – Мельком в примерочных.
Я совершенно уверена, что Тильда не видела мою грудь в примерочных, несмотря на ее слова. И мне все еще не нравится идея такого снимка. Не подумайте, что я излишне щепетильна в таких вопросах. Просто…
– Тебе неудобно передо мной? – спрашивает Тильда с внезапным озарением на лице.
– Ну… – неуклюже пожимаю плечами.
– Хочешь, покажу тебе свою грудь? Будет честно.
В изумлении открываю рот, когда Тильда, не дождавшись моего ответа, одним молниеносным движением расстегивает свой бюстгальтер, обнажая тяжелые, с разбухшими венами груди.
– То еще зрелище, да? – бесстрастно добавляет она. – Я кормила Тоби грудью целых два года. Ну и идиоткой я была. Не удивительно, что он до сих пор живет здесь.
Не знаю даже, что и ответить. Или куда смотреть. Сказать, что «грудь красивая»? Что вообще в таких случаях говорят про грудь подруг? Правда в том, что грудь ее некрасива, по традиционным меркам, и в то же время ее грудь красива потому, что именно такой я и представляла себе грудь Тильды (если вообще когда-нибудь представляла). Мне кажется, Тильда была бы не Тильдой, будь у нее аккуратная маленькая грудь, как у моделей.
К счастью, Тильда и не ждет от меня ответа. Она застегивает свой бюстгальтер, опускает рубашку и с улыбкой молвит:
– Ну что, сексуальная крошка Сильви, теперь твоя очередь!
Внезапно понимаю, как глупо себя вела. Это же Тильда, ради всего святого. А грудь – просто грудь.
– О̓кей, – хватаю корсет. – Давай сделаем это.
– Пойду принесу еще специальных фильтров для фотоаппарата, – говорит Тильда. – Вернусь через минуту.
Быстро скидываю бюстгальтер и затягиваю на себе атласный корсет, да так плотно, что едва могу дышать. Надеваю самые высокие шпильки, какие у меня только есть, и оборачиваю шею нитью жемчужных бус. Смотрю на себя в зеркало: в таком корсете я и вправду выгляжу страстной, горячей штучкой. Что же до моей груди… ну, смотрится неплохо, если вспомнить, что у меня два ребенка. По крайней мере, грудь все еще стоит. Едва заслышав приближающиеся шаги, я дефилирую к двери, чтобы предстать перед Тильдой во всей красе.
– Ну, что ты думаешь об этом? – пафосно произношу я, распахивая дверь, и встаю в проходе, приняв позу обольстительницы и положив одну руку на бедро.
Передо мной стоит Тоби. За какие-то доли секунды, прежде чем я успеваю отреагировать, Тоби буквально вперивается взглядом в мои соски: зрачки расширены, челюсть отвисла.
– Проклятье! – слова вырываются у меня сами. – Черт побери! Прости, пожалуйста, – прикрываю свою обнаженную грудь руками (что наверняка тоже выглядит, как самый настоящий будуарный снимок).
Тоби же выдает какой-то хриплый, глухой и неясный звук. Он закрывает глаза руками:
– Боже! – Он звучит еще более испуганным, чем я. – Сильви, прости меня. Вот блин! Мама…
– Тобиии! – прокатывается по прихожей звучный голос Тильды; она бросает мне через перила шаль, и я поспешно закутываюсь в нее. – Что ты здесь делаешь?! Я же сказала, что придет Сильви.
– Да я думал, вы просто винишко будете пить, как обычно, – оправдывается Тоби. – А не… – заглядывает в глубь комнаты, – вы что, фотографируетесь?
– Не говори Дэну! – выпаливаю я.
– Хорошо. – Его взгляд падает на мои высокие, как у стриптизерш, каблуки. – Как скажешь.
Это унизительно. Ощущаю себя отчаянной провинциальной женушкой, которая готова на все, чтобы вернуть себе внимание мужа, ибо в противном случае он будет трахать секретаршу, что он наверняка уже делает, и юная вертихвостка с натуральной грудью четвертого размера надевает в постель его боксерки. (Это был бесполезный поток мыслей, согласна.)
– В любом случае, мы уже почти закончили, не так ли, Тильда? – стараюсь говорить твердо, уверенно. – Рада была тебя повидать, Тоби.
– Я тоже, Сильви, – вежливо отвечает Тоби. – И да, я получил твое письмо о вашем сайте. Какую систему управления контентом ты хочешь?
– Систему управления чем? – тупо повторяю я.
– Контентом. Потому что вам нужно заранее подумать о масштабируемости, плагинах, электронной торговле… Ты уже знаешь, какие вам нужны будут функции?
– Слушай, может, нам стоит обсудить это в другой раз? – спрашиваю я почти срывающимся фальцетом (например, когда на мне будет что-нибудь, кроме полоски черного атласа.) – Было бы здорово услышать твои профессиональные советы.
– Да без вопросов, – беззаботно отвечает Тоби. – В любое время.
Он пулей убегает наверх по лестнице, а я поворачиваюсь к Тильде: та стоит, плотно сжав губы, и трясется от беззвучного смеха. Наконец она не выдерживает и начинает громко хохотать.
– Ты должна признать, – говорит она, придя в себя после минут пяти безудержного смеха, – что вышло довольно забавно.
– Забавно?! – с легким упреком повторяю я. – У меня душевная травма! У Тоби душевная травма! Нам обоим надо лечиться после этого.
– Ох, Сильви. – Тильда выдает последний смешок. – Какая еще душевная травма? А Тоби, между прочим, полезно было узнать, что старшее поколение еще может быть о-го-го. Пойдем, давай сфотографируем тебя в корсете. Ты выглядишь отлично, – добавляет она.
– Не хочу, – плотнее закутываюсь в шаль, мгновенно упав духом. – Я не в настроении. Я чувствую себя старой и глупой. Ну, знаешь… отчаянной провинциальной женушкой.
Мгновение Тильда изучает меня своими добрыми, мудрыми глазами.
– Иди домой, Сильви, – говорит она. – Тебе вовсе не нужен этот дурацкий альбом с эротическими фотографиями, чтобы тебя любили. Да и я тот еще горе-фотограф.
– Вовсе нет, – вежливо возражаю я, но Тильда лишь фыркает.
– Сколько бы я ни старалась, лучше от этого фотографии не станут. Да и зачем тебе вообще эти фото? Просто надевай это в постель, – она кивает на кипу моего дорогущего нижнего белья. – А лучше иди домой прямо так! – переводит взгляд на шаль, под которой скрыт подгрудный корсет. – Если уж Дэна и это не удивит, то это ему надо лечиться, а не тебе.
Смотрю на разделяющую наши дома стену и представляю себе Дэна, сидящего на кухне и жующего запеченного лосося за просмотром футбольного матча по телевизору, свято верующего в то, что мы с Тильдой обсуждаем Флобера.
– Ты права, – чувствую внезапный всплеск оптимизма и адреналина. – Ты права!
Все эти эротические фотографии сразу же кажутся фальшивыми, вымученными и ненужными.
– Оставь свои вещи здесь, – предлагает Тильда, – заберешь завтра. – Протягивает мне мою сумочку. – На твоем месте я бы отправилась домой прямо сейчас в этой шали, сорвала бы ее на глазах у Дэна и очаровала бы его. Сделаю телевизор погромче, – добавляет она с улыбкой. – Мы ничего не услышим.
Когда захожу в дом, застаю ту самую картину, которую ожидала увидеть: Дэн на кухне, ноги на стуле, на столе тарелка с рыбьими косточками, пиво открыто, по телевизору футбол.
Был бы здесь Вермеер[32], он мог бы сделать идеальный набросок: «Мужчина, чья жена вступила в книжный клуб».
– Привет, – здоровается Дэн с каким-то отсутствующим выражением лица. – Что-то ты рано.
– Мы свернули собрание, – улыбнулась я. – Как оказалось, не так уж и много можно сказать о Флобере.
– Угу, – мычит он, делая глоток пива; его взгляд полностью прикован к экрану. Неужели он даже не спросит: «Почему ты на шпильках и на тебе только шаль?» Не спросит. Видимо, он думает, что это такое платье.
– Дэн, – встаю на самое видное место (чтобы он уж наверняка не пялился в экран) и начинаю соблазнительно разворачивать шаль в стиле самой лучшей эротической фотосессии.
– Ну же…
Поверить не могу. Он на меня даже не смотрит, тупо пялится сквозь меня на двенадцать человечков, гоняющих по полу мяч, будто я какое-то препятствие, мешающее ему наслаждаться более интересным занятием.
– Ну же! – он сжимает кулак. – Да забивай уже!
– Дэн! – громко зову я и резко скидываю шаль с плеч. О̓кей, вот теперь он на меня смотрит. Смотрит молча; тишину кухни нарушает лишь рев футбольных фанатов по телевизору.
Дэн таращится на меня, не в силах выдавить ни звука. Он осторожно прикасается к одному из моих сосков, словно видит мою грудь впервые.
– Ну… – глухо выдыхает он. – Это интересно.
– Сюрприз, – беззаботно пожимаю плечами я.
– Это я вижу.
Он медленно наматывает на палец нитку жемчужных бус, затем отпускает, чтобы жемчуг плавно приземлился прямо в ложбинку меж моими грудями. Дэн ласкает мои груди, позволяет крупным жемчужинам пробегать по соскам и округлостям грудей, при этом смотрит мне прямо в глаза. Знаю я, что жемчужные бусы – это самое настоящее эротическое клише, но на деле они выглядят и вправду сексуально. Все очень сексуально. И высокие шпильки, и атласный корсет, и выражение лица Дэна в частности. Я уже давно не видела его таким: будто нечто ретивое и полное мощи рвется из его груди и он никак не может это остановить.