Единственное объяснение состоит в том, что за мягкую пшеницу сплошь и рядом принималась шелушёная полба.
У полбы высокая плёнчатость — 25-31 % (Зверев и др., 2016). Вес шелухи составляет от четверти до трети веса зерна. По объёму, нечищеная занимает больше места, чем чищеная, как бы не вдвое. Какой смысл тратиться на хранение мусора, если речь идёт о продовольственном зерне?
Понятно, что в исходном состоянии отличить очищенное зерно полбы от зерна мягкой пшеницы труда не составит. Даже несмотря на то, что очищенная полба внешне не слишком отличается от голозёрной пшеницы (см. рис. 5). Но только не в том случае, когда зёрнышко 500-700 лет пролежало в земле, побывав до этого на пожаре.
Процесс карбонизации, с помощью которого зёрна обычно сохраняются, искажает их размер и форму. В 1970-х годах ученые пришли к выводу, что невозможно отличить карбонизированные останки тетраплоидных и гексаплоидных голозёрных пшениц, раскопанных на археологических объектах, если только не будут найдены фрагменты колосков, которые на этих объектах встречаются редко (Sallares, 1991). Тут могла бы помочь только современная маркерная геномика.
В этом отношении особенно примечателен Новгород. В Новгородской земле, по определению Алексея Васильевича Кирьянова, выращивали местный мелкозерный сорт яровой пшеницы:
Зерна пшеницы, найденные в слое XIV в., по морфологическим признакам поразительно сходны с зернами пшеницы из слоев XI—XII вв. Поэтому можно говорить о местных мелкозерных древненовгородских сортах яровой пшеницы, созданных местной народной селекцией применительно к климатическим и почвенным условиям Новгородской земли. Этот сорт яровой пшеницы удержался в новгородском земледелии на протяжении многих столетий (Кирьянов, 1959).
Можно уверенно определить, о каком мелкозёрном древненовгородском сорте яровой пшеницы идёт речь:
О полбѣ. Оная составляетъ отродïе пшеницы, но зерномъ дробнѣе и темнѣе (Левшинъ, 1795).
Полба, она ведь тоже пшеница. И тоже яровая. Да, новгородская пшеница с XI по XIV век была именно полбой. В подтверждение имеется фрагмент берестяной грамоты середины XIV века, в которой обсуждается задача — обшелушить-приготовить (толока гошити) кадь (~840 л) пшеницы: “…(пше)/нкѣсѣмо:кадь·атолока·гоши[ти](…)…(св)/[ѧ]т[окъ]” (Грамота №1086, условная дата 1340‒1360).
Новгород, опять же, предоставляет реальный шанс оценить — использовалось ли название “полба” в русском языке до второй половины XV века. Поскольку именно в Новгороде найдено большое число берестяных грамот бытового характера XI—XV веков. Пшеница на всём протяжении этого периода упоминается постоянно (грамоты №863 ... №471; условные даты от 1120 до 1420). Полба — ни разу.
Со второй половины XV века появляется другой значимый источник информации — Новгородские писцовые книги. Результат поисков тот же самый: пшеница в них присутствует, полба — нет.
Если в XV—XVI веках слово полба и использовалось где-то в монастырях и приказах, то в народ оно, очевидно, ещё не ушло. Это случится позже, ко второй половине XVII-го века.
Без корней
Да. Заморская икра... Баклажанная!
Не слишком удачной оказалась и попытка выяснить происхождение слова “полба”. Утверждается, что название это исконно русское:
В частности для полбы (Tr. dicoccum), каковое слово является искони русским, встречаются в литературе названия двузернянка, полуполба, лускница, крахмальница, эммер (с немецкого). (Фляксбергер, 1938)
В “Кратком словаре шести славянских языков” Франца Миклошича у русского названия полбы и вправду не нашлось общеславянских аналогов, за исключением языка болгарского:
русскій полбаf. | болгарскій полба | сербскій чаклас, пиревина | чешскій samopše, běl špalda | польскій orkisz (Миклошичъ, 1885).
Однако более авторитетные в ботаническом отношении источники поведали, что в болгарском языке у полбы имеется собственное, аутентичное название — лиме́ц:
лиме́ц м. бот. по́лба (Болгарско-русский словарь, 1966)
3419 пшеница двузернянка, ~ эммер, по́лба f обыкновенная, ~ во́лжская Triticum dicoccum Schrank. Б. двузърнест лимец (Восьмиязычный сельскохозяйственный словарь, 1970)
Нет полбы и в толковом болгарском словаре позапрошлого века. Присутствует она там только как русское толкование всё для того же лиме́ца (Геровъ, 1899).
К тому же, в словаре Миклошича в одну кучу с полбой оказались свалены названия разных плёнчатых пшениц и не только пшениц. Тут и польская спельта — orkisz, и чешская однозернянка — samopše, и даже сербский сорняк пырей — пиревина.
Тем не менее, у русского названия действительно нет сходных названий, относящихся к этой пшенице, в сербском, чешском и польском языках. Нет полбе соответствия и в языке словенском, где она носит название pira.
Что же касается церковно-славянского[14] “пыро”, переводимого в словарях как полба:
ПЪIРО — полба, хлѣбное растеніе: — Пшеница и пъıро (ὁ δὲ πυρὸς καὶ ἡ ὀλύρα, frumentum et far). Иcx. IX. 32 по сп. XIV в. Въсѣеть пшеницѫ и ѩчмень и пыро (σπείρει πυρὸν καὶ κριθὴν καὶ κέγχρον καὶ ζέαν, seminat triticum et hordeum et milium et speltam). Ис. XXVIII. 25 (Упыр.). Ты же, сн̃е чл̃чь, възми себѣ пшеницѫ и яч’мень и боб’ и лящѫ и просо и пыро (ὀλύραν).Іез. IV. 9 (Упыр.). — Ср.: Пыро: жито або просо. Бер. — Ср. Лтш. pûrji; Гр. πυρός; нын. Рус. пырей. (Срезневский, 1893)
Под этим названием полба, по-древнееврейски כסמת [kusémet], упоминается в двух книгах Ветхого Завета — пророков Исаии и Иезекииля:
[Ис. 28:25] потом̑ же всѣет пшени́цу, и҆ ꙗ҆чме́нь, и҆ пы́ро, въ предѣлехъ твои҆хъ.
[Иез. 4:9] ты же сн҃е чл҃чь, възми себѣ пшени́цу, и҆ ꙗ҆чмень, и҆ бо́бъ, и҆ лѧ́щу, и҆ про́со, и҆ пы́ро, и҆ вложи́ши ѧ҆̀ въ сосудъ е҆ді́нъ гли́нѧнъ.
(Острожская Библия, 1581)
Обе книги были переведены на славянский язык в Болгарии при царе Симеоне (885—927).
Как и полба, пыро тоже пшеница пленчатая, но не подлинная ветхозаветная, а неизвестная в библейских Египте и Палестине, но весьма популярная в тогдашней Европе спельта:
pyrъ pyro ‘вид пшеницы, Triticum spelta’ также продолжает и.-е. название пшеницы (ср. лит. pūraĩ ‘озимая пшеница’, греч. πῦρός ‘пшеница’, аглс. fyrs ‘пырей’). Это название остаточно засвидетельствовано в славянских языках. Уже в праславянский период, после отказа от выращивания этого вида пшеницы, pyrъ стал обозначать также ‘пырей, Agropyrum repens; Triticum repens’ (Sędzik, 1977).
Полбу со спельтой в литературе часто путают и современное определение для “пыро” как Triticum spelta, а не Triticum dicoccum, вполне могло оказаться ошибочным. Если бы к нему не существовало дополнительного подтверждения. Колосья вышеупомянутого сорняка пырея, получившего в праславянский период сходное с пыро-спельтой название “пыръ”, внешне действительно напоминают колосья спельты и совершенно не похожи на колосья полбы-двузернянки (рис. 10). Наглядно поясняя, что “пыро” — скорее всего лишь местный аналог библейской полбы — спельта. Хотя учитывая необходимость адаптации перевода Библии под местные реалии, выбор названия выглядит, в общем-то, неплохо.
Рис. 10. На какую полбяную пшеницу похож пырей? Слева-направо колосья: пырея ползучего (Elytrigia repens), пшеницы спельты (Triticum spelta) и полбы (Triticum dicoccum)[15].
Несмотря на всю исконную русскость, происхождение слова “полба” не установлено. Существующие этимологические изыскания вряд ли можно рассматривать как сколько-нибудь приемлемые:
по́лба. Обычно сравнивается как родственное с греч. πολφός «лапша», πολφοφάκη «кушанье из лапши с бобами», πλεφίς· σησαμίς (Гесихий) и далее — с лат. pollenta «ячневая каша», pollen «тонкая мука, пыль», pultāre «толочь»; см. Младенов, Мél. Mikkola 185 и сл.; Уленбек, KZ 40, 558; отчасти иначе о греч. и лат. словах Вальде–Гофм. 2, 331; Буазак 803; Гофман, Gr. Wb. 279. (Фасмер, 1987)
Ну какая может быть лапша или ячменная каша, если под названием изначально подразумевалось нечищеное зерно плёнчатой пшеницы? Опять же странно, почему πολφός, а не, к примеру, близкое, но имеющее несколько иное значение — πόλτος? Которое в древнегреческо-русском словаре, пусть и без достаточных оснований, переводится как «каша из полбы». К тому же, древнегреческий и латынь не единственные языки заимствования для языка русского.
Скорее, можно было бы предположить, что искони русское слово “полба”, подобно “лимону”, “сиропу” или “баклажану” — арабизм[16], добравшийся до новой родины через какой-то иной, промежуточный язык. Сведения, намекающие на эту версию, нашлись в примечании к главе о названиях пшеницы на языках различных народов, из монографии Константина Андреевича Фляксбергера:
полба ... на арабском — алас (álas), хушаки (h’uschaki) и колба (kolba)²...
__________
² Обращает на себя внимание сходство арабского слова «колба» с искони русским — «полба». Слово «колба» можно встретить у нас также на Алтае (Фляксбергер, 1938).
Выяснить, откуда в монографии позаимствовано арабское название “kоlba” не удалось. Библиографические ссылки к главе отсутствуют. Имеется лишь общее указание: «Данные разбросаны в разных работах общего характера (Кёрнике, Шиндлер, и др.), в работах по описанию отдельных стран и в словарях.»