Нет ничего опаснее, чем заснуть в открытом море, а Акка непрерывно покрикивала:
– Не спать! Не спать! Кто заснет, того унесет в море! Кого унесет в море, тот потерян навсегда!
Но ничто не помогало. Один за другим гуси проваливались в сон, и разбудить их было невозможно. Даже у самой Акки слипались глаза. И вдруг она увидела на гребне большой волны серую круглую тень.
– Тюлени! Тюлени! – крикнула она изо всех сил и взлетела, стараясь как можно звучнее хлопать крыльями.
И вовремя. Когда последний гусь, кое-как стряхнув сон, поднялся в воздух, один из тюленей подобрался так близко, что чуть не ухватил его за лапу.
И опять ветер с воем нес их в открытое море. Шторм не хотел дать передышку ни себе, ни птицам. Земли нигде не было видно. Земля исчезла. В мире осталось бесконечное море с белыми бесформенными гребнями пены.
Гуси быстро утомились и вновь опустились на воду. Не успели они несколько минут покачаться на волнах, как опять начали засыпать. И как только засыпали, неизвестно откуда появлялись тюлени. Если бы не Акка, гусям несдобровать.
Шторм продолжался весь день, и многим перелетным птицам пришлось несладко. Некоторых унесло далеко в море, и они погибли от голода; другие настолько устали, что упали в море и утонули. Кого-то разбило о скалы, кого-то подкараулили тюлени.
Весь день продолжался шторм, и Акка начала сомневаться, удастся ли уцелеть ее стае. Все смертельно устали, и не было места, где они могли бы отдохнуть. Акка даже не решалась посадить стаю на воду, потому что внизу с жутким грохотом громоздились друг на друга неизвестно откуда взявшиеся льдины, остатки зимнего ледостава. Из-за ветра и волн льдины находились в постоянном движении, и гусей могло просто-напросто раздавить. Пару раз они пытались подремать прямо на льдине, но было так скользко, что их дважды сносило ветром в море, а в третий раз на льду появились ненасытные тюлени.
На закате стая вновь была в воздухе.
Стемнело очень быстро. Море накрыла полная опасностей ночь.
Никто даже думать не хотел, что будет, если они не найдут кусочек суши для ночлега. Что будет, если им придется ночевать на воде? Три возможных исхода: либо их раздавит лед, либо шторм рассеет по всему морю и они никогда не найдут друг друга, либо сожрут тюлени. Тюлени охотятся даже по ночам.
Небо по-прежнему затянуто облаками, луны не видно… Все вокруг таит опасность, и даже самые закаленные и мужественные были смертельно испуганы, хоть и не показывали вида. Весь день над морем слышались призывы о помощи, но птицы были настолько поглощены собственным выживанием, что не обращали внимания. А сейчас, в темноте, эти крики звучали особенно мрачно и душераздирающе, будто кричала сама ночь, предвещая беду. Внизу, в невидимой черноте бушующего моря, грохотали наседающие друг на друга ледяные торосы, и тюлени заводили свои дикие охотничьи песни.
Казалось, гибнет все – море, земля и небо.
Овечий остров
Мальчик сидел на спине Белого и клевал носом. Вдруг ему показалось – шум моря усилился. Он открыл глаза и увидел буквально в двух метрах голую, изрезанную трещинами и уступами скалу. Волны с грохотом разбивались об нее, поднимая тучи брызг. Гуси летели прямо на скалу – вот-вот разобьются.
Он не успел не то чтобы испугаться, а даже удивиться – неужели Акка не видит опасности? Но гуси подлетели вплотную к скале, и открылся вход в темную пещеру. Оказывается, Акка увидела этот грот раньше, и в следующий миг гуси были в безопасности.
Первым делом, без единого радостного возгласа по поводу чудесного спасения, гуси пересчитались – все ли на месте? Акка, Икеи, Кольме, Нелье, Вийси, Кууси, шесть молодых, Дунфин, Тумметот… А где Какси? Какси, первая в левом ряду, – куда делась Какси?
Гуси не особенно взволновались. Казалось, они были даже рады, что пропала именно Какси. Какси – старая, мудрая и опытная гусыня. Она знает все их привычки, все укрытия. Она знает, как мыслит Акка, когда ведет стаю. Найдется.
Теперь надо осмотреться – куда их занесло? Кое-какой свет проникал в пещеру. Она оказалась и глубокой, и широкой. Но не успели гуси обрадоваться шикарному месту для ночлега, как Акка заметила в одном из углов зеленые огоньки.
– Это глаза! – крикнула она страшным шепотом. – Глаза диких зверей! В пещере дикие звери!
Гуси, толкаясь и переваливаясь, побежали к выходу, но Тумметот, приглядевшись, воскликнул:
– Нечего бояться! Это овцы! Всего лишь овцы! Вон они, улеглись вдоль стены.
Не забывайте, он видел в темноте гораздо лучше своих пернатых спутников.
Тут и у гусей глаза попривыкли к темноте. И в самом деле овцы. Взрослые и ягнята. Большой баран с затейливо выгнутыми рогами, наверное, был у них за главного.
Гуси подошли к нему, вежливо кланяясь.
– Приятно увидеться на лоне природы, – произнесла Акка старинное приветствие.
Баран не только не ответил, он даже не пошевелился.
Гуси поглядели друг на друга и решили, что овцы недовольны незваными гостями.
– Мы очень сожалеем, что вторглись в ваши владения, – продолжила Акка, тщательно подбирая как можно более вежливые слова. – К сожалению, у нас не было выбора. Весь день штормило, а шторм нам не одолеть. Мы летим туда, куда нас несет ветер. И были бы очень благодарны, если бы вы разрешили нам переночевать в вашей пещере.
Наступило молчание, и нарушили его не слова, а долгий и протяжный вздох. Как показалось мальчику, все овцы вздохнули одновременно, как по команде. Акка и так знала, что овцы – народ застенчивый и странноватый, но эти, похоже, были еще застенчивей и странноватей, чем другие. Потом заговорила пожилая овца с длинной и очень грустной физиономией:
– Никто и не думал вам отказывать. Но вы попали в юдоль скорби и отчаяния, так что не судите нас строго. Мы не можем принимать гостей так, как привыкли.
– Вам нечего беспокоиться, – успокоила овцу Акка. – После сегодняшнего урагана нам ничего и не нужно, кроме маленького кусочка суши.
Овца выслушала Акку и медленно покачала головой:
– Думаю, никакой ураган так не опасен, как эта пещера. Но раз уж вы здесь, в этой обители горя, разрешите предложить скромное угощение.
– О-о-очень и о-о-чень скромное, – проблеял кто-то тонким голоском.
Пожилая овца с траурным видом подвела гусей к ямке в полу пещеры, заполненной водой. Рядом лежала кучка мякины и крошеной соломы.
– Суровая и снежная зима была в этом году, – нараспев сказала печальная овца.
– О-о-очень и о-о-очень суровая, – подтвердил тот же голос.
– Наши хозяева приносят кое-что… овсяную солому, сено… чтобы мы не умерли с голоду. Вот все, что осталось… Давно не появлялись. Из-за снега.
– О-о-очень и о-о-чень давно!..
Гуси не заставили просить дважды и набросились на еду. Им угощение вовсе не показалось скромным, и они быстро пришли в хорошее настроение. Конечно, птицы заметили, что овцы чем-то напуганы, но ведь хорошо известно – нет среди зверей народа пугливей, чем овцы. Так что вряд ли им грозит серьезная опасность.
Поклевав мякины, гуси тут же изготовились ко сну.
Но тут главный баран словно очнулся и подошел к Акке. Гуси зашептались между собой – они никогда не видели таких роскошных и огромных рогов. Мощный, бугристый лоб, гордая осанка и умные, проницательные глаза не оставляли сомнений: перед ними заслуженный и отважный зверь.
– Я не могу позволить вам спать здесь, – сказал он, – это слишком большая ответственность. Не поймите меня неправильно. Конечно, вы можете остаться с нами, но я обязан предупредить об опасности. В теперешние времена мы стараемся не оставлять друзей на ночь.
Наконец-то до Акки дошло, что дело серьезное. Скорее всего, это не обычные овечьи страхи.
– Если вы пожелаете, – вежливо обратилась она к барану, – мы можем улететь. Но сначала объясните, в чем дело. Что вас пугает?
– Вы находитесь на Овечьем острове, у берегов Готланда, – начал баран издалека. – Или, как его называют люди, Малый Карлов остров. Здесь живут только овцы и морские птицы.
– Вы что, дикие? Дикие овцы? – удивилась Акка.
– Вы недалеки от истины, – важно кивнул баран. – С людьми у нас мало общего. Много лет назад мы заключили с готландскими крестьянами соглашение. Они снабжают нас кормом, если выдается снежная зима, а мы позволяем им увезти на Готланд кое-кого из наших, если нас становится слишком много. Остров маленький, всем не прокормиться. А так-то мы весь год сами по себе. Живем на свободе, не как другие – под замком в овчарне. Ночуем в гротах.
– Вы хотите сказать, что и зимуете здесь, в пещере? – Акка не поверила своим ушам.
– А почему бы и нет? Здесь, на скалах, вполне приличное пастбище.
– То есть вам живется лучше, чем другим? Свободнее? – спросила Акка и тут же сама ответила: – Конечно лучше. Свобода всегда прекрасна. Но что у вас за несчастье приключилось? Чем вы напуганы?
– Зима была очень холодной, – задумчиво сказал баран.
Неужели даже овцам в их роскошных шубах бывает холодно? – подумал мальчик.
– Зима была очень холодной, и море замерзло. И по льду на остров проникли три лисы. Так-то здесь никаких опасных зверей до этого не было.
– Неужели лисы решаются нападать даже на вас?
– Ну, нет, – покачал рогами баран. – Днем уж, во всяком случае, не решаются. Знают, что могут получить отпор. А ночью… ночью мы спим. Пытаемся не спать, но когда-то спать все равно надо. И тогда они подкрадываются. В других пещерах загрызли всех овец, одну за другой. А там были отары не меньше моей.
– Не очень-то приятно признаваться, что мы так беспомощны, – вмешалась грустная овца. – Но что мы можем сделать? У нас нет замков и стен, как у домашних овец.
– И вы думаете, лисы явятся и сегодня ночью?
– Вполне возможно. Что нам остается? Безнадежное ожидание. Вчера утащили ягненка. Они не успокоятся, пока не передушат всех до одного. Как у соседей.
– Но если так будет продолжаться, вы же вымрете!