Карр
Задолго, лет, наверное, за двенадцать до того, как превращенный в гномика Нильс Хольгерссон отправился в путешествие верхом на гусе, случилось вот что: некий владелец рудника решил избавиться от своего охотничьего пса. Послал за лесником. Невозможно, сказал он, совершенно невозможно отучить этого негодяя охотиться за овцами и курами – как увидит, так и гоняет. Отведи его в лес и пристрели.
Лесник надел на пса ошейник, прицепил поводок и повел в глухое местечко, где убивали и хоронили отслуживших свое собак. Не подумайте, лесник вовсе не был злодеем, но он тоже посчитал – хозяин решил правильно. К тому же он знал и то, чего даже хозяин не знал: этот непослушный пес охотился не только за домашней живностью. Он и в лесу бедокурил – то зайца задушит, то цыпленка тетерева.
Пес был небольшой, черный, с рыжеватой грудкой и передними лапами. Его звали Карр. Это был очень умный пес. Хозяин даже и предположить не мог, что он прекрасно понимает человеческий язык. Пес знал, что ему предстоит, но виду не показывал – не вешал голову, не прятал хвост между ног. Вид у него был такой беззаботный, будто он был уверен, что идет на прогулку. Он и в самом деле не особенно горевал. Собаки вообще не боятся смерти. Для собак смерть – всего лишь одно из событий не особенно богатой событиями жизни.
Шли они сквозь заросли вдоль давно заброшенный выработки. Эта часть Леса была хорошо известна и людям, и зверям. Здесь владельцы не трогали Лес. Не прореживали, не вырубали больные деревья – теперь это называется санитарной рубкой. Они считали, что Лес сам себе санитар и знает, как ему расти.
И Лес рос, как ему заблагорассудится. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: для диких зверей лучше ничего нет и быть не может. Их здесь было видимо-невидимо. Между собой звери называли Лес очень возвышенно: «Лес Мира и Покоя». Они справедливо считали, что надежнее убежища не найти во всей стране.
Только теперь Карр понял, как он опостылел мелкому зверью в Лесу. Если бы они знали, что хотят со мной сделать люди, подумал он со стыдом, наверняка бы обрадовались. Отогнал неприятную мысль, весело тявкнул и вильнул хвостом – пусть никто не думает, что ему страшно. И немножко полаял.
– Что за смысл в жизни, если нельзя хоть иногда поохотиться? – вот что хотел сказать Карр своим лаем. – Пусть другие раскаиваются, а мне такая жизнь не нужна.
Но не успел он закончить эту философскую мысль, как остановился, вытянул голову и шею, будто собирался завыть. А когда лесник дернул за поводок, поплелся за ним – медленно и неохотно. И виновато посмотрел на лесника снизу вверх, не поднимая головы. У тех, кто понимает собачью натуру, не было бы никаких сомнений – пес вспомнил о чем-то очень и очень для него неприятном.
Надо бы напомнить, что все это происходило в начале лета. Лосихи только-только отелились. И как раз накануне пес отбил у лосихи ее теленка – совсем маленького, дней пять, не больше. Загнал малыша в болото и начал гонять его между кочками. Карр ничего плохого не имел в виду – его просто забавлял испуг такого большого и все же такого маленького существа. Лосиха знала, что оттаявшее болото не выдержит ее вес и до последнего оставалась на берегу. Но когда Карр погнал лосенка все дальше и дальше, материнское сердце не выдержало. Она выскочила на самую топь, отогнала пса, и теленок под ее защитой двинулся к берегу.
Лоси гораздо лучше, чем другие звери, умеют ходить по болотам и топям, и казалось, все обойдется. Оставалось совсем немного, но случилось несчастье. Лосиха ступила на какую-то показавшуюся ей надежной кочку и провалилась в ил. Она попыталась освободиться, била своими длинными ногами, пытаясь найти опору, но все было напрасно. Карр стоял и смотрел, боясь дышать, а когда понял, что лосиха обречена, пустился бежать. Он только представил себе, какие кары обрушатся на него. Погубил лосиху и оставил умирать новорожденного лосенка! Ноги сами понесли его как можно дальше. Он не мог остановиться, пока не прибежал домой.
Вот эту историю Карр и вспомнил. И она мучила его куда больше, чем все остальные проказы. Особенно обидно, что Карр вовсе не хотел смерти лосихи и беззащитного теленка. Получалось, он лишил их жизни просто так, из баловства.
«А может, они живы? – вдруг подумал Карр. – Они же были живы, когда я убежал. Вдруг спаслись?»
Надо узнать. Надо обязательно узнать, чем все кончилось. Пока есть время. Он вполне успеет в этот отпущенный ему остаток жизни.
Карр исподтишка посмотрел на идущего впереди лесника. Тот держал поводок не особенно крепко. И Карр рванулся.
Он рванулся что есть сил, вырвал у лесника поводок и побежал. Лесник не успел даже ружье поднять, а Карр уже скрылся из виду.
Что оставалось делать леснику? Он пустился в погоню. Далеко идти не пришлось: пес стоял на болотной кочке в нескольких метрах от земли и выл что есть мочи.
Лесник хотел было выстрелить, но ему стало любопытно, с чего бы воет этот веселый и проказливый пес. Он отложил ружье и осторожно, чуть не на четвереньках, двинулся вперед и вышел к болоту. В болоте лежала мертвая лосиха, а рядом с ней – новорожденный теленок. Лесник всмотрелся. Теленок был еще жив, но совершенно обессилен, еле-еле шевелился. А около него стоял Карр. Он то выл, то начинал лизать теленка, словно старался вдохнуть в него жизнь.
Лесник подобрался к теленку и вытащил его на сушу. И когда Карр понял, что лосенку ничего не грозит, радостно залаял, начал прыгать вокруг лесника, пытался лизнуть ему руку. Пес был вне себя от радости.
Лесник отнес теленка домой и положил в сарайчик на скотном дворе. Лосиху из болота он сам вытащить не мог, надо было искать помощников. И лишь когда все было сделано, вспомнил, что обещал пристрелить шкодливого пса. Ловить Карра не пришлось – он сам жался к ногам.
Они двинулись в лес, к собачьему кладбищу. И уже на подходе лесник засомневался. Замедлил шаг, остановился, подумал и решительно двинулся назад, к господской усадьбе.
Карр все время был совершенно спокоен. Но когда лесник повел его к дому, начал выказывать признаки волнения. Конечно, лесник даже не сомневается, что это именно он, Карр, погубил лосиху. С чего бы ему сомневаться? И теперь его перед смертью еще и побьют.
Смерти Карр не боялся. Побои – другое дело. Интересно, кто бы сумел оставаться в хорошем настроении, зная, что предстоит трепка? Он повесил голову и плелся за лесником, ничего хорошего не ожидая. Мимо проходили знакомые люди, но пес делал вид, что никого не знает.
Хозяин стоял на крыльце.
– Что за собаку ты привел? – спросил он лесника. – Уж не Карр ли это? Воскрес он, что ли?
И лесник начал ему долго рассказывать про лосиху с теленком, а Карр сжался у него за спиной и постарался сделаться как можно меньше. «Что вы от меня хотите? – как бы говорил он. – Я даже места в пространстве почти не занимаю».
Но лесник рассказывал вовсе не то, что ожидал услышать Карр. Пес понемногу начал прислушиваться. Оказывается, он, пес по имени Карр, почуял, что лосенку грозит беда, и привел лесника на болото. Никаких сомнений, сказал лесник, для этого шалопая важнее всего было спасти малыша от гибели.
– Ваша воля, хозяин, но такого пса я застрелить не могу.
Карр приподнялся и навострил уши – с прижатыми ушами можно что-то и не расслышать. Он ни за что не хотел показывать, что боится, – гордость не позволяла, но тут не удержался и заскулил по-щенячьи. Может ли такое быть? Из-за этого несмышленыша-лосенка ему хотят сохранить жизнь?
Удивительно, но и хозяин согласился с лесником.
– Да, – сказал он. – Пес проявил себя с хорошей стороны. Этого я от него не ожидал. Но он мне все равно не нужен. Если хочешь, возьми его себе. И если научится себя вести, пусть живет.
Лесник кивнул.
И Карр оказался на хуторе лесника.
Побег Грофелля
Полученный урок не прошел даром – Карр заставил себя отказаться от охоты на лесную мелочь. И даже не потому, что боялся. Он не хотел сердить нового хозяина. А не хотел он его сердить потому, что с тех пор, как тот спас его жизнь, Карр уверился, что главнее лесника человека на земле нет. Он полюбил его от всего собачьего сердца. Он ходил за ним как нитка за иголкой – если вдруг леснику будет угрожать опасность, он, Карр, сумеет его защитить. Если лесник уходил куда-то, Карр бежал впереди, как разведчик по минному полю, – мало ли что может грозить хозяину. А если оставался дома, Карр лежал у двери и зорко приглядывал за всеми, кому случалось войти или выйти.
Но когда на хуторе было все спокойно, когда хозяин никуда не уходил, а возился в собственном саду, Карр проводил время у лосенка.
Поначалу у Карра не было никакого желания с ним водиться. Но, как преданный телохранитель, он ходил с хозяином всюду, в том числе и в загон, где содержали лосенка. Хозяин поил его молоком, а Карр лежал в сторонке и наблюдал за этим странным существом. Лесник назвал лосенка Грофеллем, что означает Серая Шкурка. Наверное, посчитал, что тот не заслуживает более благозвучного имени, и Карр был с ним полностью согласен. Каждый раз, когда он смотрел на теленка, убеждался, что в жизни своей не видел более нелепого, неуклюжего и безобразного существа. Длинные вихляющиеся ноги, казалось, принадлежат кому-то еще – он совершенно не умел с ними управляться. Голову не держал – она свисала то на одну, то на другую сторону. Вдобавок вся кожа была в странных складках, как будто ему досталась шубка не по росту. Вид у лосенка был постоянно грустный и задумчивый, но – странное дело! – каждый раз, когда лосенок видел Карра, он делал попытку встать, словно был рад своему спасителю.
Бедняге с каждым днем становилось все хуже и хуже. Он не прибавлял в весе, почти все время лежал. Как-то раз Карр прибежал к нему в загон. Глаза теленка внезапно блеснули, и он через силу встал на ноги. Вид у него был такой, будто исполнилось его самое заветное желание. У Карра ёкнуло сердце, и после этого случая он навещал Грофелля каждый день. Часами сидел в загоне – вылизывал малышу шерстку, играл с ним, а иногда рассказывал о лесной жизни. Рассказывал все, что следует знать начинающему лосю.