– Что это за сад? – сказал он тем же недовольным тоном. – Этот сад называется Сёрмланд. Ты что, с луны свалился? Нынешнее образование ни к черту…
Мальчика ответ немного удивил, но все вокруг было так интересно, что он отложил размышления на потом. Клумбы, гибкие журчащие ручьи – невероятно красиво, но он не мог оторвать глаз от многочисленных беседок и павильончиков. Их было много, и почти все стояли на берегу запруд и каналов. Больше всего его удивили их размеры. Все эти строения словно были предназначены для таких, как он. Но фантазии строителей можно только удивиться. Некоторые домики похожи на замки с башенками и флигелями, другие – настоящие мельницы и церкви. Были и крошечные крестьянские хижины.
Все настолько красиво и интересно, что мальчик с радостью осмотрел бы каждое строение поодиночке, но он не решался отстать от своего проводника.
И вскоре они подошли к зданию, которое выделялось среди других своей красотой, размерами и статью, хотя и другие были одно прекраснее другого. Трехэтажный замок с выступающим фронтоном и флигелями. Он стоял на холме, искусно обрамленный цветочными грядками и окруженный со всех сторон каналами, так что подойти к нему можно было только по одному из многочисленных горбатых мостиков.
Суровый садовник собрался идти дальше, но мальчик так горестно вздохнул, что тот остановился.
– Я называю этот замок Эриксберг, – сказал он. – Если хочешь, можешь туда зайти. Только поосторожней с хозяйкой Пинторпа[18].
Второго приглашения не понадобилось. Мальчуган ринулся по обсаженной каштанами аллее, в два прыжка перескочил мостик и оказался у парадного входа.
Здесь тоже все было очень маленьким – как раз ему по росту. Он свободно поднимался по лестницам, дотягивался, не выдумывая никаких хитростей, до дверных ручек. Мальчик был совершенно потрясен чистотой и красотой этого роскошного здания. Натертые до блеска дубовые полы, потолки с лепниной и росписью. На стенах бесчисленное количество картин, картина на картине. Мебель с позолоченными подлокотниками и шелковой обивкой. В одной комнате – книжные полки до потолка, в другой – фарфоровые и бронзовые скульптурки на столе и в остекленных шкафчиках, редкая и по виду очень дорогая посуда.
Он не успел осмотреть и половины, как из сада его позвал садовник.
Когда мальчик вернулся к своему гиду, тот покусывал ус от нетерпения.
– Ну и как? – крикнул он, не дождавшись, пока мальчуган подойдет поближе. – Видел хозяйку Пинторпа?
И когда мальчик сообщил, что не видел в доме ни одной живой души, лицо садовника исказилось страданием.
– Даже она! – воскликнул он с таким отчаянием, что мальчик его искренне пожалел. – Даже хозяйка Пинторпа заслужила покой! Но не я… не я!
И пошел прочь таким широким шагом, что мальчик еле за ним поспевал. К тому же он все время вертел головой, пытаясь попутно рассмотреть и запомнить как можно больше. Они пошли вокруг запруды, самой большой из тех, что он здесь видел. Из кустов выглядывали окруженные цветочными клумбами длинные белые павильоны, напоминающие богатые господские усадьбы. Садовник шел, не останавливаясь, и время от времени коротко бросал:
– Это озеро я называю Ингарен. А этот остров – Окерё.
Он сделал два огромных шага в сторону и показал на еще одну запруду, поменьше, которую назвал Бовен. Мальчик вскрикнул от удивления и замер. Посреди запруды был островок, а на островке – самый настоящий замок.
– Можешь сбегать в Вибюхольм, если хочешь, – сказал садовник. – Только поосторожней с Белой Дамой[19].
Еще бы не хотеть!
В замке на стенах было столько картин, что Нильс мог бы рассматривать их часами, но опять услышал крик садовника:
– Насмотрелся? Пора! У меня есть другие дела, чем стоять и ждать какого-то мальчишку!
Еще на мостике он услышал крик.
– Ну и как? Видел Белую Даму?
– Там никого нет.
– Даже она! – воскликнул он. Мальчик никогда не слышал в человеческом голосе столько горечи. – Даже Белая Дама заслужила покой! Но не я… не я!
Они направились в западную часть сада.
Здесь все было по-другому. Земля выровнена и покрыта ровным газоном, на котором тут и там разбиты грядки с клубникой и капустой, кусты крыжовника и смородины перемежаются черешнями и хмельником.
– Этот край я называю Вингокером, – проворчал садовник и показал пальцем на странное здание, ни в какое сравнение не идущее с уже виденными хоромами. Большой дом, выкрашенный темнокрасной краской, но совершенно без всяких украшений. Стены да крыша. Похоже на кузницу. – Здесь у меня мастерские. Я называю этот дом Эскильстуна. Можешь сбегать и посмотреть, если хочешь.
Внутри мальчик увидел вращающиеся колеса, поднимающиеся и опускающиеся на наковальни кузнечные молоты, токарные станки и много-много всего, чего он никогда раньше не видел. Было очень интересно, но садовник опять не дал ему осмотреться. Завел старую песню – у меня столько работы, а я вожусь с таким клопом.
После этого они двинулись в северную часть сада. Весь берег тут был изрезан заливами, они чередовались с почти равными промежутками. Мыс – залив, мыс – залив. И несколько крошечных островков, отрезанных от берега узкими проливами. «Эти острова тоже принадлежат моему саду», – хмуро сообщил садовник. Мальчик и так это понял – на островах был такой же порядок, как и в самом саду. Зеленые газоны, фруктовые деревья и кусты, полные ягод.
Наконец, наспех обойдя несколько очень красивых мест, они добрались до большой красной церкви. Церковь стояла на мысу, окруженная усыпанными яблоками деревьями. Садовник хотел было пройти мимо, но мальчуган попросил разрешения посмотреть церковь изнутри.
– Ладно, иди. Только поосторожней с епископом Рогге![20] Он как раз сегодня должен читать проповедь в Стренгнесе.
Мальчик зашел в церковь. Посмотрел на каменные гробницы, изящный алтарь. Особенно ему понравился рыцарь в позолоченных латах. Рыцарь стоял в притворе в специально для него сделанной нише.
Только он хотел рассмотреть поближе алтарь, как раздался привычный окрик садовника.
Мальчик неохотно вышел из церкви. Садовник стоял, задрав голову, и смотрел, как сова гонит маленькую горихвостку, вот-вот схватит. В последний момент садовник свистнул, и горихвостка спикировала камнем и уселась ему на плечо. Сова и тут хотела ее схватить, но садовник замахнулся лопатой, и хищница бесшумно исчезла.
Не такой уж он страшный, каким хочет показаться, подумал мальчик. Злодей не стал бы так нежничать с певчей птичкой.
Но, увидев мальчика, садовник тут же состроил на лице сердитую мину:
– Как там епископ Рогге? Не досталось тебе от него?
– Там никого нет.
И опять воскликнул садовник с отчаянием:
– Даже он! Даже епископ Рогге заслужил покой! Но не я… не я!
Они прошли еще несколько метров, и мальчик остолбенел от удивления. Перед ним стояла настоящая крепость, с толстенными кирпичными стенами и объемистыми башнями по углам.
– А это что? – почти закричал мальчуган.
– Иди и сам смотри, если хочешь. Это Грипсхольмен. Но будь поосторожней, можешь наткнуться на короля Эрика[21].
Мальчик прошел через арку ворот и оказался в треугольном дворике, окруженном невысокими каменными домами. Они выглядели не особенно привлекательно, и он не стал в них заходить. Разве что перепрыгнул через пару установленных во дворе длинных пушек на лафетах, вообразив, что это гимнастические козлы.
За следующей аркой оказался другой двор, и здесь-то дома были куда интереснее. Он прошел внутрь и попал в старинную комнату с поперечными балками под потолком. Стены увешаны большими потемневшими картинами, изображающими дам и мужчин в старинных, негнущихся, точно сделанных из картона, костюмах и кружевных воротничках.
На втором этаже было не так мрачно. Здесь, по крайней мере, понятно, почему это и в самом деле королевский замок. На всех картинах одни только короли и королевы. А еще выше этажом – чего там только нет! Комнаты со светлой, красивой мебелью, небольшой театр со сценой, а рядом с театром – самая настоящая тюрьма! Маленькая комната с решетками и голыми каменными стенами. Пол совсем стерт – наверное, узники все время ходили из угла в угол.
Это просто невозможно! Мальчугану так хотелось все осмотреть, но снаружи опять донесся сварливый голос садовника:
– Видел короля Эрика?
Мальчик сказал ему правду. Нет, не видел. Только на портрете, и то не уверен, что это был Эрик.
– Даже он! – горько воскликнул садовник. – Даже король Эрик заслужил покой! Но не я… не я!
Теперь они пошли на восток. Прошли мимо купален, про которые садовник, как всегда, сказал: «Я их называю Сёдертелье», мимо старинного замка («Я его называю Хёрнингсхольм»). Здесь было не так весело, как в остальном саду. В основном скалы и изрезанные берега, которые с каждым шагом становились все пустыннее и мрачнее.
Наконец мальчик узнал знакомые ряды кустов («Эти заросли я называю Кольморденом»). Они приближались к выходу.
Мальчик был так счастлив от всего увиденного, что рассыпался в благодарностях. Но садовник его даже не слушал. Шел решительным шагом к калитке, но вдруг повернулся и протянул лопату:
– Подержи-ка, пока я отопру калитку.
Но мальчику было очень неловко, что он отвлек такого занятого и немолодого человека от его важной работы.
– Не надо ради меня отпирать эту тяжеленную калитку. Я такой маленький, что свободно пролезу через решетку.
И он юркнул между прутьями.
Садовник буквально взревел от гнева, ухватился за решетку и начал ее трясти.
– Что с вами, господин садовник? Я только хотел избавить вас от ненужного труда. Почему вы на меня рассердились?
– Почему я рассердился? Почему я рассердился? Если бы ты взял в руки эту лопату, избавил бы меня от моих мучений! Ты бы сменил меня на этой опостылевшей работе – быть садовником в Сёрмланде! А я бы ушел на покой. А теперь… – Он вдруг всхлипнул. – Теперь я даже не знаю, придет ли кто-нибудь и ког