«Даже не страшно, – подумал мальчик. – Я падаю медленно, как лист бумаги. Белый наверняка спохватится и подберет меня».
Первое, что он сделал, опустившись на землю, – сорвал с головы шапочку и начал ей махать, чтобы Белый его заметил:
– Где ты? Я тут! – Обычный гусиный клич, когда они боятся потерять друг друга.
Он выкрикнул этот пароль и удивился, что Белого нет. Должен бы уже стоять рядом и вертеть головой.
Но Белого не было. Не было и привычного клина над головой – небо опустело.
Странно, но мальчик нисколько не испугался. Он уже знал, что такие верные друзья, как Акка с Кебнекайсе и Белый, никогда его не предадут. Их просто-напросто отнес ветер, и они не смогли спуститься. Как только стихнет, вернутся.
Но где он? До этого мальчуган стоял, задрав голову, и высматривал в небе свою стаю, а теперь огляделся.
Оказывается, он приземлился не на равнине, а в глубокой и широкой яме. Похоже на церковь – отвесные стены, гулкое эхо, многократно повторившее его крик «Где ты? Я тут». Только потолка нет. На земле несколько больших каменных блоков, а между седыми от лишайника камнями пробиваются глянцевые темно-зеленые заросли брусники. Тут и там на скале уступы, на них укреплены лестницы. Наверное, очень давно – многие поломаны, дерево почти сгнило. Он разглядел и пещеру, ведущую в глубь горы.
Мальчик не напрасно чуть не весь день провел над Бергслагеном. Не напрасно задавал глупые вопросы, не напрасно птицы поднимали его на смех. Он сразу понял, что это за ущелье. Заброшенная шахта. Люди когда-то вгрызались в гору и добывали руду.
Надо немедленно карабкаться наверх, решил мальчик. Иначе не найдут. И направился к крутому склону.
Но тут кто-то схватил его сзади, и он услышал прямо над ухом жуткий рев:
– А ты кто такой?
Мальчик быстро оглянулся.
Вначале ему показалось, что это огромный, поросший рыжим прошлогодним мхом валун. Но тут же выяснилось, что у валуна есть лапы, огромная голова и страшная зубастая пасть.
Мальчик не нашелся что ответить, да ему никто бы и не дал. Зверь повалил его на землю, покатал лапой, обнюхал и собрался проглотить, но передумал.
– Эй, детишки! Мурре, Брумме[22], быстрее сюда! Есть чем полакомиться!
Тут же, откуда ни возьмись, появились детишки – толстенькие, неуклюжие, мальчику даже показалось, что они и ходить-то толком не научились. Шерсть гладкая и мягкая, как у щенков.
– Чем полакомиться? Чем полакомиться? Покажи, чем полакомиться, мамочка! – забубнили они.
«Вот оно что… Угодил к медведям. Боюсь, лису Смирре не придется тратить силы, чтобы меня разыскать. Даже костей не найдет…»
Медведица ухватила мальчика своей невероятной лапой и протянула медвежатам.
Один из них проворно выхватил добычу у матери и отбежал в сторону. Он держал мальчика в зубах, но так мягко и ловко, что тот даже не почувствовал боли. Малышу захотелось поиграть.
Подбежал другой и попытался вырвать добычу. Вспрыгнул на камень, но не удержался и свалился на брата. Тот от неожиданности выпустил мальчика, и они начали кататься по земле, кусаться и ворчать.
«Это у них называется игрой… Я и трех секунд такой трепки не выдержу», – подумал мальчик, помчался к обрыву и начал карабкаться по скале. Но где там! Медвежата оказались куда проворнее. Для них, как оказалось, лазать по отвесным стенам – привычное дело. Они догнали беглеца и скинули на дно ущелья, как мячик.
Теперь понятно, каково приходится мышонку в когтях у кота, подумал мальчуган.
Несколько раз он пытался удрать. Забегал в старые штреки, прятался за камнями, забирался на березы, но каждый раз медвежата оказывались проворнее и ловчее. И тут же отпускали его снова – им очень понравилась эта игра.
В конце концов он так устал, что лег на землю и закрыл глаза.
– Убегай! – проворчал Брумме жалобно. – Убегай, а то съедим.
– Ешьте. Я больше не могу.
Медвежата заковыляли к матери жаловаться:
– Мама, мама, он не хочет с нами играть!
– Ну и поделите его пополам, – ласково предложила медведица.
Мальчик уже примирился, что его сейчас съедят, но мысль о том, что его будут делить пополам, показалась ему недостойной.
Он с трудом вскочил. Надо продолжать игру, иначе не поздоровится.
Медведица позвала своих детишек – пора прижаться к ней потеснее и спать. Но медвежата так разыгрались, что притащили мальчугана с собой и уложили между лап, да так, что он и пошевелиться не мог. Они тут же заснули, и можно было бы попробовать удрать. Но после сумасшедших игр, когда его вертели, катали, подбрасывали в воздух и ловили, он настолько устал, что уснул чуть ли не раньше своих мучителей.
А разбудили его шум и шорох осыпавшихся камней.
Явился медведь-отец.
Мальчуган исподтишка, очень медленно повернулся, чтобы его увидеть.
Это был чудовищный зверь с гигантскими лапами, невероятных размеров клыками и маленькими злобными глазками. Мальчуган даже задрожал от страха, увидев вблизи владыку лесов.
– Здесь пахнет человеком, – прорычал медведь.
– С чего это ты взял? – вскинулась медведица. – Мы, конечно, решили, что на людей нападать не будем, себе дороже, но попробуй хоть один показаться поблизости от моих малышей! От него и запаха не останется.
Медведь прилег рядом. Ответ его не удовлетворил. Он продолжал вертеть головой.
– Нечего принюхиваться, – рявкнула медведица. – Ты же меня знаешь – разве я позволю подвергать малышей опасности? Расскажи лучше, где пропадал всю неделю!
– Искал берлогу, – примирительно проворчал медведь. – Сначала пошел в Вермланд, узнать, как там родня. Зря ходил – их там уже нет. Ни одного.
– Мне кажется, люди гнут к тому, чтобы никого, кроме них, на земле не осталось. Чего еще, кажется, надо – мы и скотину их не трогаем, живем, как лоси, на дикой малине да бруснике… ну, мураши иной раз. А им все мало. Куда теперь двигаться, ума не приложу.
– Ну, здесь-то, в старой выработке, пока спокойно, – сказал медведище. – Но думаю, ненадолго. Что-то они построили, и грохот стоит такой, что сил никаких нет. Я сходил еще в Гарпенберг, это к востоку от реки, как она там называется… большая такая река…
– Дальэльвен, – подсказала медведица.
– Ну да, ну да. Дальэльвен. Там тоже заброшенные выработки в горах. Но кажется, людей поблизости нет…
Медведь замолчал на полуслове и опять начал принюхиваться.
– Странная история, – пробурчал он. – Только заговорю о людях – и тут же запах чудится. Заговорю – и запах. Будто кто-то здесь спрятался.
– Иди и посмотри, если мне не веришь. Интересно, где здесь человеку спрятаться? Сам подумай.
Медведь не поленился – обошел и обнюхал всю выработку. Вернулся и молча лег.
– Что я тебе сказала? Не у тебя одного нос и уши. Слишком уж ты подозрителен.
– Медведь не может быть слишком подозрительным, – наставительно произнес гигант. – Тем более при таком соседстве. Сама подумай: ЛЮДИ!
Это последнее слово вырвалось у него с таким рычанием, что один из медвежат во сне вздрогнул и положил лапу прямо на физиономию мальчика. Тумметоту стало нечем дышать, и он чихнул.
Теперь медведице уже не удалось успокоить своего недоверчивого супруга. Он двумя рывками раскидал медвежат в разные стороны и увидел мальчика. Тот даже подняться не успел.
Зверь бы тут же его и проглотил, но медведица бросилась между ними:
– Не смей! Дети с ним играют! Они были так счастливы, я никогда их такими не видела! И просили сохранить его до завтра. Я им говорю: съешьте его, поделите, а они ни в какую.
Но медведь отпихнул и ее.
– Не лезь в то, чего не понимаешь! – проревел он. – Ты что, не чувствуешь? На километр человеком воняет! От него и ждать нечего, кроме какой-нибудь пакости.
И он открыл свою ужасную пасть.
Но мальчик сумел воспользоваться секундной передышкой. Он трясущимися руками достал из котомки спичку, чиркнул о свои кожаные брючки и бросил медведю прямо в пасть. Тот чихнул, и спичка тут же погасла.
Он уже приготовил вторую.
Но медведь словно замер и не выказывал никакого желания повторить атаку.
– И что, ты можешь зажечь много таких… голубых цветочков?
– Я могу зажечь их столько, сколько нужно, – смело соврал мальчик: а вдруг медведь испугается? – Могу спалить весь этот лес!
– Лес – ладно. – Медведь уже не ревел, а тихо бурчал, почти бормотал в задумчивости. – А дом можешь? А усадьбу можешь?
– Запросто! Привычное дело.
Чего не скажешь, когда перед тобой торчит такая морда.
– Хорошо, хорошо… тогда я попрошу тебя оказать мне услугу.
Он осторожно взял мальчугана в зубы и полез по склону.
Удивительно – такая туша, а карабкается по скалам, как обезьяна.
И что уж совсем удивительно – клыки величиной с самого Тумметота, а совсем не больно.
Медведь выбрался на землю и побежал в лес с такой скоростью, что мальчик удивился еще больше. Этот зверь, казалось, был и создан для того, чтобы жить в непроходимом лесу. Он шел через густые заросли, как лодка по озеру.
Наконец они остановились на пригорке у опушки. Дальше лес кончался. Перед ними был большой металлургический завод.
Медведь опустил мальчика на землю и сказал, придерживая лапой:
– Ты посмотри только на это! Они устроили здесь такой грохот, что жить невозможно!
Завод стоял у лесного водопада. Над высоченными трубами – черное облако дыма, из домны вырываются языки пламени. Во всех до единого окнах горит свет. Работают молоты и прокатные станки. И вправду шум – хоть святых выноси. Вокруг громоздятся в беспорядке сараи для угля и оборудования. Пирамидальные кучи шлака, высокие штабеля досок. В отдалении – хижины для рабочих, а еще подальше – красивые виллы, лавки, школа и большой дом с вывеской «Зал собраний».
Мальчик не мог оторваться от величественного и пугающего зрелища. Земля вокруг почернела, небо над домнами стало темнолазоревым, водопад кипел белой пеной, а завод словно принадлежал другой стихии: он плевался дымом и огнем, ра