Боже, как мерзко стало у него на душе! Он взял руки больного в свои и рассказал ему всю правду. Он и вправду прочитал рукопись, она и вправду ему очень понравилась. Не просто понравилась. Привела в восторг. Но случилось так, что он вышел на секунду, и рукопись унесло ветром. И из-за этого весь день он чувствует себя совершенно несчастным.
Больной погладил его по руке.
– Ты очень добрый человек, – сказал он тихо. – Но зачем тебе трудиться и выдумывать все эти невероятные истории? Только ради того, чтобы не огорчать больного? Я прекрасно понимаю… ты последовал моему совету и сжег рукопись, но не хочешь признаться. Думаешь, я не смогу с этим справиться?
Студент начал горячо и страстно уверять, что говорит чистую правду, но больной ни за что не хотел ему верить:
– Я поверю только тогда, когда ты вернешь мне рукопись.
И студент был вынужден уйти. Он заметил, что его присутствие тяготит больного и тому становится хуже.
Он вернулся домой. Невыносимая тяжесть давила на него. Он вскипятил чайник, выпил кружку чая и лег. Натянул одеяло и вспомнил, каким счастливым проснулся утром. А теперь… провалил экзамен, но это бы ладно. Можно пересдать. Самое худшее, что эту историю с рукописью он будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. И никуда от нее не денешься. Он сделал человека несчастным.
Студент был уверен, что не сможет заснуть в ту ночь. Но странно, не успел коснуться головой подушки, тут же провалился в сон. Даже не погасил лампу на ночном столике.
Праздник весны
И надо же так случиться, что как раз в эту минуту на мансардной крыше соседнего дома стоял крошечный человечек в желтых кожаных брючках до колен, зеленой жилетке и белой шапочке с кисточкой. И этот человечек подумал, как был бы счастлив оказаться на месте этого студента, уснувшего в своей постели.
Тот, на первый взгляд удивительный факт, что Нильс Хольгерссон, который еще пару часов назад валялся в зарослях куриной слепоты, теперь оказался на крыше в Упсале, легкообъясним. Отнести его следует исключительно на счет ворона Батаки. Именно ворон Батаки и вовлек мальчика в это приключение.
Ничего подобного мальчик даже ожидать не мог. Лежал на кочке, смотрел на небо, на маленькие легкие облака, которые все время меняли форму, как вдруг послышалось хлопанье крыльев, и в небе показался не кто иной, как ученый ворон Батаки. Мальчик хотел было спрятаться, но ворон его уже заметил. Приземлился среди желтых цветов, дернул головой назад-вперед, многозначительно моргнул и начал беседу так, словно они с Тумметотом были лучшими друзьями.
Вид у ворона был серьезный и даже торжественный, но мальчик приметил, что в круглых глазах то и дело мелькает проказливая искорка. Почему-то Тумметот подумал, что ворон опять решил его разыграть каким-то пока неизвестным ему способом. «Ни одному слову не поверю, – решил он. – Один раз он меня уже надул. Заговорил зубы. Эту Главную Долю я ему не забуду».
Ворон Батаки начал издалека. Сказал, что хочет как-то отблагодарить Тумметота – ведь тот, не жалея трудов, вызволил его из плена.
– Прости меня, уважаемый Тумметот, но я не вправе открыть тебе, где находится Главная Доля. Поэтому поведаю тебе другую тайну.
Оказалось, Батаки знает, как ему опять стать человеком.
Ни больше ни меньше.
Ворон наверняка удивился равнодушию, с которым мальчик принял его слова. Наверняка рассчитывал, что тот проглотит наживку. Но мальчик пожал плечами и спокойно сказал, что и сам знает эту тайну. Единственное условие – доставить домой Белого в целости и сохранности.
– Задачка – зашибись, – брякнул Батаки, вздрогнул и поправился: – Чтобы решить такую задачу, нужно приложить неординарные усилия. – Одобрительно кивнул сам себе и продолжил: – Ты прекрасно и сам понимаешь, что это задача очень сложна, поэтому на всякий случай надо иметь запасное решение. Вдруг что-то пойдет наперекосяк! – Ворон недовольно моргнул, мысленно опять упрекнул себя в просторечии и перевел на научный язык: – А если возникнут непредвиденные обстоятельства? Но если тебе не интересно, могу и не говорить.
– Я вовсе не против выслушать твое предложение. – Мальчик невольно тоже сбился на высокопарный тон.
– Выслушаешь, когда придет время. А сейчас садись мне на спину. Слетаем на экскурсию. Может, и подвернется подходящий случай.
Мальчик помедлил в нерешительности. Неизвестно, что задумал этот старый и коварный ворон.
– Ты боишься мне довериться, – сказал ворон. – Я тебя понимаю.
Чего-чего, а такого мальчуган стерпеть не мог. Это черное пугало считает его трусом!
В следующую секунду он уже сидел на спине у Батаки.
И они полетели в Упсалу.
Ворон усадил мальчика на крыше, попросил осмотреться и угадать, кто живет в этом городе и кто им правит.
Мальчик еще раз посмотрел на город. Красивый. Вокруг распаханная равнина. Богато украшенные дома, на холме – огромный то ли замок, то ли крепость с толстыми каменными стенами и с двумя массивными башнями.
– Наверное, здесь живет король со своей свитой, – предположил он.
– Не так уж глупо, – одобрил ворон. – И в самом деле, когда-то здесь была резиденция короля, но это было давно.
– Главный епископ?
– Тоже меткое наблюдение. Когда-то здесь жили архиепископы, и власти у них было не меньше, чем у королей. Архиепископ, впрочем, и сейчас здесь живет, но городом правит не он.
– Тогда не знаю, что и подумать.
– Наука, – сказал ворон, показал крылом в небо и принял неимоверно торжественный вид. – Наука, и только наука правит этим замечательным и несравненным городом. Все эти великолепные здания воздвигнуты для науки и ее служителей.
Мальчик решил, что ворон опять его разыгрывает.
– Садись, сам убедишься.
Они полетели по городу. Окна почти везде были открыты. Постепенно мальчик убедился: ворон говорит правду.
Батаки показал ему огромную библиотеку, набитую книгами от подвалов до чердаков. Потом полетел к зданиям университета с роскошными амфитеатрами аудиторий, показал старый дом со странным названием «Густавианум», где были выставлены чучела самых разных животных. Показал теплицы – там росли совершенно неизвестные Нильсу заморские растения. И наконец, несколько раз облетел обсерваторию с нацеленными в небо трубами телескопов с огромными, загадочно поблескивающими линзами.
Они летели вдоль домов и чуть не в каждом окне видели пожилых господ в очках, сидящих за чтением в комнатах, от пола до потолка уставленных книгами. А в крошечных мансардах жили студенты. Студенты предпочитали читать лежа.
Наконец ворон приземлился на одной из крыш:
– Ну что, прав я был или не прав?
– Пожалуй, прав, – признал мальчуган.
– Если бы судьба не распорядилась так, что я родился вороном, а не человеком, как ты, – грустно сказал Батаки, – я бы обязательно поселился в этом городе. Я бы сидел в одной из этих комнат над книгами и выучил бы наизусть все, что в них написано. А ты бы не хотел?
– Нет… мне нравится путешествовать с дикими гусями.
– А не хотел бы ты стать врачом и лечить всевозможные болезни?
– Ну что ж, было бы неплохо.
– А не хотел бы ты говорить на всех языках, которые только есть на земле, знать, по каким орбитам движутся Солнце, Земля и звезды? Предсказывать затмения?
– Еще бы! Даже лучше, чем врачом.
– А не хотел бы ты научиться отличать хорошее от плохого и стать юристом? Бороться с несправедливостью?
– Очень нужное дело. Я уже не раз замечал.
– А не хотел бы ты стать священником и проповедовать в церкви?
– Родители с ума бы сошли от радости.
И так постепенно ворон подводил мальчика к мысли, что самое большое счастье – жить и учиться в Упсале. Тот соглашался, кивал головой, но сильного желания заниматься науками все равно не почувствовал.
Но совпало так, что в этот день в Упсале был студенческий праздник весны. Здесь его отмечают каждый год.
Они полетели в Ботанический сад, где по традиции проходит этот праздник. Студенты шли толпами, все в белых фуражках с черными околышами. Сверху это было похоже на темное озеро, заросшее белыми кувшинками. Юноши несли белые с золотым шитьем шелковые знамена и пели. Нильсу почудилось, что поют не они, что студенты сами по себе, а песня сама по себе, что она парит над головами, как огромная прекрасная птица. Мальчик даже подумал, что это вовсе не студенты распевают в честь весны, а сама Весна, невидимая, ласковая и шаловливая Весна спряталась в аллеях Ботанического сада и поет для студентов.
Он никогда и не думал, что человеческие голоса могут так звучать. В этой песне было все – шум ветра в лесу, звон стали, призывные крики лебедей в уже вечереющем небе.
Толпы студентов постепенно заполняли сад, а на газонах уже пробивалась робкая зелень, и деревья готовились с минуты на минуту выпустить первые клейкие листочки.
На кафедру вышел молодой, очень красивый студент и начал свою речь.
Кафедру поставили на ступеньках большой теплицы, а на крышу теплицы ворон опустил мальчика. Он сидел там и слушал одну речь за другой. А под конец на кафедру поднялся пожилой человек и сказал, что ничего нет в жизни лучшего, чем быть молодым, и уж совсем замечательно быть молодым в Упсале. Он говорил, какая это радость – работа с книгами. Он говорил, что ничто не приносит такого счастья, как студенческая дружба, и как часто она оказывается дружбой на всю жизнь. И нет для человека большей радости, чем возможность жить среди верных друзей и благородных умов. Именно это и приносит счастье в труде, позволяет быстро забывать горести и рождает светлые надежды.
Мальчик, не отрываясь, смотрел на студентов, с трех сторон окруживших кафедру.
– Какое, должно быть, и вправду счастье принадлежать к этому кругу!
– Полукругу, – машинально уточнил ворон Батаки. – Они стоят полукругом…
Но мальчик его не слушал.
– Честь и счастье! Каждый из них и сам по себе честный и счастливый, но все вместе… – На мальчика словно дохнул теплый ветер радостного и доверчивого товарищества.