Дунфин задумалась:
– Не понимаю. Что ты хочешь сказать, сестра?
– Так… не имеет значения.
Но Дунфин настаивала, и в конце концов Гульдэга продолжила:
– Вообще-то ничего особенного… только мы с сестрой сомневаемся, все ли в порядке с этим Белым. Ты когда-нибудь видела белого гуся среди диких? Кто его знает… может, он заколдован.
– Вы совсем с ума сошли, – засмеялась Дунфин. – Обычный домашний гусь.
– Но ведь Тумметот, тот, что сидит у него на спине, заколдован? А почему ты уверена, что Белый не заколдован? – настаивали сестры. – Откуда тебе знать, может, он и не гусь вовсе, а какой-нибудь… баклан? Или ворона?
Они говорили так убедительно, что Дунфин испугалась, особенно когда услышала слово «баклан».
– Вы, наверное, шутите, – неуверенно сказала она. – Хотите меня напугать.
– Мы желаем тебе самого лучшего, Дунфин. Я сойду с ума от мысли, что ты летишь в Лапландию с бакланом. Но, знаешь, есть выход. Уговори его поесть вот этих корешков. Я собрала их сегодня утром. Если он заколдован, все тут же и выйдет наружу.
Мальчуган сидел среди гусей и краем уха слушал беседу Акки с отцом Дунфин, когда рядом села задохнувшаяся Дунфин:
– Тумметот! Тумметот! Белый умирает! Я убила его!
– Неси меня к нему, Дунфин! – крикнул мальчик. – По дороге расскажешь!
За ними с места снялась Акка, а потом вся стая.
Лететь было недалеко. Белый лежал на земле. Он не мог произнести ни слова, только жадно хватал клювом воздух.
– Пощекочите ему горло и постучите по спине! – скомандовала Акка.
Мальчик так и сделал. Белый закашлялся, и с кашлем вылетел большой корень, застрявший в горле.
Акка посмотрела на корень:
– Ты это ел?
– Да… но не смог проглотить.
– Твое счастье, – сказала Акка. – Если бы проглотил – умер. Это очень ядовитый корень.
– А Дунфин попросила его съесть, – растерянно пролепетал Белый.
– Мне сестры велели, – заплакала Дунфин и выложила всю историю.
– Берегись своих сестер, Дунфин, – заключила Акка, выслушав ее рассказ. – Я совершенно уверена, они не желают тебе добра.
Но так уж устроена была Дунфин. Она не помнила зла и тут же забыла слова Акки. И когда Вингшёна предложила познакомить ее со своим женихом, немедленно согласилась.
– Конечно, он не так красив, как твой, – сказала сестра, – зато отваги ему не занимать.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю… сейчас тут большой переполох среди уток и чаек. Каждое утро прилетает хищная птица, и они кого-нибудь недосчитываются.
– Какая еще птица? – спросила Дунфин.
– Если бы я знала… Такую никто и никогда здесь не видел. Но что удивительно, этот ненасытный хищник никогда не нападал на нас, гусей. И все-таки мой жених решил завтра дать ему бой.
– Желаю ему победы! – от души сказала Дунфин.
– Надежды мало. – Гульдэга притворилась грустной. – Если бы мой жених был таким большим и сильным, как твой…
– Ты хочешь, чтобы я уговорила Белого биться с неизвестным хищником?
– Большей услуги ты не могла бы мне оказать.
На следующее утро Белый проснулся еще до рассвета, вышел на скалу и стал озираться по сторонам. Долго ждать не пришлось: почти сразу он увидел, как к островку приближается большая темная птица. И по мере приближения он понял, что птица не просто большая, а огромная. Он никогда раньше не видел таких крыльев. По всем признакам – орел. Несомненно орел. А он ожидал в худшем случае филина.
Белый понял, что живым он из этой схватки не выйдет. Но ему даже в голову не приходило отказаться от битвы с орлом, хотя тот был во много раз сильнее и куда лучше вооружен.
Орел, как камень, спикировал вниз, а когда поднялся в воздух, в когтях у него была чайка.
– Отпусти ее, – крикнул Белый и зашипел. – И больше сюда не возвращайся, птицеед, иначе будешь иметь дело со мной!
– Ты что, спятил? – захохотал орел. – Твое счастье, что я не трогаю гусей.
Белый решил, что орел считает ниже своего достоинства сражаться с ним, и бросился наперерез, ущипнул орла за шею и несколько раз ударил крыльями.
Орел такого стерпеть не мог. Он дал отпор, хотя и вполсилы. Ему вовсе не хотелось драться с гусем.
Мальчуган спокойно спал рядом с Аккой, как вдруг услышал отчаянный крик Дунфин:
– Тумметот! Тумметот! Орел сейчас разорвет Белого на части!
– Возьми меня на спину, Дунфин! Летим!
Когда мальчик увидел Белого всего в крови и с растрепанными перьями, он понял, что одному ему не справиться.
– Быстро, Дунфин! Летим за Аккой и остальными!
Орел услышал эти слова и отпустил Белого.
– Кто тут назвал имя Акки? – проклекотал он.
Увидел на спине у серой гусыни Тумметота, расправил крылья и улетел, смущенно крикнув на прощание:
– Что же сразу не сказали! Передай Акке – в жизни не ожидал встретить ее или кого-то из ее стаи здесь, в море!
Дикие гуси собирались пуститься в дорогу с самого утра, но решили сначала подкормиться.
Мальчик проводил глазами орла. Ему показался знакомым свободный, мощный и в то же время удивительно легкий полет гигантской птицы.
– Это тот самый орел, который вернул меня в стаю! – с удивлением пробормотал он.
Гуси мирно щипали травку на полянке, когда к Дунфин подошла горная утка.
– Сестры не решаются сами подойти к диким гусям, но просили передать, – сказала она. – Ты не можешь улететь с острова, не навестив старого рыбака.
– И правда, – всполошилась Дунфин. – Я должна его навестить.
Но после всего происшедшего она не решалась идти одна – попросила Какси и Тумметота ее проводить.
Дверь в хижину рыбака была открыта. Дунфин вошла в хижину, а Тумметот и Какси остались ждать ее за порогом. И тут же услышали крик Акки:
– Пора в дорогу! Пора в дорогу!
Они позвали Дунфин – пора в дорогу! Дунфин стремглав выскочила из хижины, и они бросились догонять стаю.
Довольно долго летели они над архипелагом. Что-то было не так. Мальчик начал сомневаться – гусыня позади мощно работала крыльями, а Дунфин всегда летела легко и беззвучно, как перышко. Он повернулся назад и в ужасе закричал:
– Акка! Акка! Повернись, Акка! Мы не взяли Дунфин! Вместо нее летит Вингшёна!
Гусыня издала злобный вопль, и все сразу поняли – мальчик прав. Гуси резко развернулись, но Вингшёна не спешила спасаться бегством. Она догнала Белого, схватила клювом Тумметота и изо всех сил замахала крыльями, пытаясь уйти от погони.
А погоня была отчаянная! Вингшёна летела быстро, но дикие гуси настигали ее.
Внезапно они увидели белый дымок над водой, и раздался звук выстрела. В азарте погони гуси не заметили, что прямо под ними была лодка с охотником.
Заряд никого не задел, но именно там, рядом с лодкой, Вингшёна открыла клюв, и мальчик вверх тормашками полетел в море.
XXXVII. Стокгольм
Суббота, 7 мая
Несколько лет назад в Скансене, огромном парке в Стокгольме, работал маленького роста старичок по имени Клемент Ларссон. Он вообще-то был родом из Хельсингланда, а в Скансен приехал на заработки. Играл для посетителей на скрипке старинные народные танцы и песни.
Наверное, ни в одном другом парке мира нет столько интересного, как в Скансене. Туда, например, со всей страны свезли старинные крестьянские дома с утварью. И много чего другого – кузницы, стеклодувные мастерские, прядильные и ткацкие станки. Устроители хотели показать, как жили люди в старые времена. Здесь был даже зоопарк.
А Клемент Ларссон не только играл на скрипе. То есть по вечерам он играл на скрипке, а днем охранял одну из замечательных старинных хижин.
Повезло на старости лет. Никогда за свою долгую жизнь он не жил лучше. Но постепенно он начал скучать по дому, и страдал ужасно. Еще ладно, когда приходили посетители – посмотреть на старую избу, которую он охранял. Он отвечал на вопросы, играл на скрипке, и ему было весело. Но чаще посетителей не было, и он проводил долгие часы в одиночестве. Ему до того хотелось домой, что иной раз он подумывал: не бросить ли все и вернуться? А с другой стороны, больше всего старик боялся потерять такое замечательное место. Клемент Ларссон был очень беден и знал, что дома будет всем в тягость.
Как-то раз погожим вечером в начале мая у Клемента выдалась пара свободных часов. Он спустился по пологому холму к выходу из парка и наткнулся на знакомого рыбака из архипелага. Этот молодой, здоровенный парень не первый раз приходил в Скансен – предлагал купить морских птиц, которых ему удавалось иногда поймать.
Рыбак остановил Клемента и спросил, на месте ли начальство. Клемент в свою очередь спросил, что он хочет предложить.
– Увидишь – в обморок грохнешься, Клемент, – усмехнулся рыбак и протянул ему котомку. – Ладно, погляди… может, подскажешь, что я могу за него получить.
Клемент заглянул в котомку, и по спине и по рукам побежали мурашки.
– Разрази меня гром, Осбьорн! Как он к тебе попал?
И тут же вспомнил: когда он был маленьким, мать рассказывала ему о маленьком народце, который якобы живет под полом чуть ли не в любом крестьянском доме. Поэтому надо слушаться и вести себя тихо, чтобы не сердить гномов-домовых. Когда Клемент вырос, решил, само собой, что мать все выдумала, чтобы легче было с ним управляться.
И вот тебе на! Оказывается, мать не обманывала. В котомке у Осбьорна сидел самый настоящий гном.
Мало того, у старого скрипача вдруг проснулись детские страхи. Его даже начало знобить. Осбьорн заметил испуг старичка и расхохотался, но Клемент был очень серьезен:
– Как он к тебе попал, Осбьорн?
– Не бойся, силков не ставил. Сам приплыл. Нынче с утра вышел я рыбку половить, на всякий случай ружьишко взял. Только отгреб от берега, смотрю – дикие гуси. Летят и орут как сумасшедшие. Я, конечно, пальнул, да не попал. А вместо гуся с неба свалился вот этот… чуть об лодку не убился, прямо у борта. Только руку протянуть.
– А ты его, часом, не подстрелил, Осбьорн?
– Ну нет. Целехонек и, по-моему, здоров, как репка. Но я на всякий случай связал его парусной ниткой. И руки, и ноги. И сразу подумал – вот кого в Скансене не хватает!