Вот это жизнь! Мальчик попросил гусей сделать несколько кругов над Марстрандом – так ему хотелось все рассмотреть получше.
Но очень скоро он попросил лететь дальше. Он не сказал почему, но мудрая Акка тут же догадалась. Рослые, красивые рыбаки с обветренными, дерзкими и открытыми лицами. Мечта каждого мальчишки – стать таким же, когда вырастет. И Тумметоту, который сам не больше селедки, наверное, тяжело сознавать, что ему это не суждено никогда.
LII. Большая усадьба
Старый хозяин и молодой хозяин
Несколько лет назад в одном из приходов Вестерйотланда жила и работала молодая учительница народной школы. Очень милая и добрая. Мало того что она была замечательная учительница, она еще и умела поддерживать на уроках порядок. Дети ее любили настолько, что никогда не приходили в школу с невыученными уроками – боялись огорчить. Родители на нее нахвалиться не могли. Единственным человеком, который не понимал, как она хороша, была она сама. Ей казалось, что все остальные и умнее, и способнее ее, и очень переживала, что ей никогда не удастся стать такой же умной и способной.
И так она проработала несколько лет. Как-то раз попечительский школьный совет, посовещавшись, решил послать ее на курсы ручного труда в Неесе. Мысль была вот какая: отныне она сможет учить детей работать не только головой, но и руками.
Даже представить трудно, как она, бедняжка, испугалась. Она чуть не каждый день видела этот Неес – огромный старинный замок, совсем недалеко от ее школы. И много слышала – ей часто и с восторгом рассказывали про эти курсы рукоделия. Там собирались учительницы и учителя со всей страны именно для этого: научиться владеть руками не хуже, чем головой. Даже из-за границы приезжали! Она с ужасом представляла себя, скромную молодую учительницу, среди всех этих выдающихся и заслуженных людей и заранее посчитала: это ей не по силам.
Но она не хотела, да и не могла возражать школьному совету, поэтому на всякий случай написала заявление, втайне надеясь, что ее не примут. Но надежда оказалась напрасной – ее зачислили на эти курсы. И в один прекрасный июньский вечер, за день до начала курсов, она сложила пожитки в саквояж и отправилась в Неес. Поскольку участники курсов приезжали отовсюду, для них было предусмотрено жилье.
Она шла по дороге и то и дело останавливалась: ей хотелось быть как можно дальше от этого пугающего своей роскошью замка, а выходило так, что она к нему все приближалась и приближалась. Против воли.
И наконец она робко вошла в большой двор перед замком.
Там уже было полно народу. Организаторы размещали участников курсов в виллах и на хуторах, принадлежавших учебному центру Неес. Все, конечно, немного стеснялись – незнакомые люди, неизвестно, что предстоит, получится ли… Но больше всех стеснялась наша маленькая учительница. Она чувствовала себя чужой и неуклюжей, и до того перепугалась, что не слышала, что ей говорят, а если и слышала, то приходилось сделать над собой усилие, чтобы понять, о чем идет речь. Ей предоставили отдельную комнату в красивой старинной вилле, где поместили еще несколько совершенно незнакомых девушек. А ужинала она в компании еще семидесяти курсантов, тоже незнакомых. Справа от нее сидел молодой мужчина с желтоватым оттенком кожи. Сказали, что он из Японии (из самой Японии!), а по левую руку – девушка из Лапландии, из Йоккмока. Она поражалась, как легко и непринужденно молодые люди вступают в разговор, как просто знакомятся, какая веселая атмосфера воцарилась с первых же минут. Ей казалось, что она одна не решается ни с кем заговорить.
На следующее утро начались занятия. Как и в обычной школе, день начался с молитвы и пения, потом взял слово руководитель курсов, рассказал немного о ремесле и отдал короткие распоряжения, в результате чего она, сама не зная как, оказалась у большого верстака с деревянным бруском в одной руке и с ножом – в другой. Пожилой столяр начал объяснять ей, как выстругать подпорку для цветов.
О, ужас! Она никогда ничего подобного не делала, даже не пробовала! Наша маленькая учительница настолько растерялась, что ни слова не поняла из объяснений и так и осталась стоять с ножом и деревяшкой в руках. В мастерской было не меньше двадцати верстаков, многие уже смело приступили к работе. Кое-кто, очевидно, занимался этим делом не в первый раз. Пару раз к ней кто-то подходил – потом она даже не могла вспомнить кто. Предлагали помощь, но она только трясла головой. Ей казалось, что все вокруг смотрят на нее как на сумасшедшую. Бедная девушка была так несчастна, что ее почти парализовало.
Потом был завтрак, а после завтрака опять начались занятия. Сначала руководитель прочитал короткую лекцию. После лекции – гимнастика, после гимнастики – урок ручного труда. Перерыв на обед, кофе в большом, уютном зале, опять верстак, пение и под конец игры на воздухе. Наша девушка все время была среди людей, но, как известно, нет хуже одиночества, чем одиночество на людях. Ее все более и более охватывало отчаяние.
Потом она не могла вспомнить ровным счетом ничего из этих первых суток на курсах в Неесе. Сплошной туман. Она словно не понимала, что происходит вокруг.
Так продолжалось два дня.
На второй день к вечеру наступило просветление.
После ужина собрались в общем зале. Пожилой учитель народной школы уже не первый раз был в Неесе. Ему все здесь было знакомо, и он начал рассказывать, как возникли эти курсы. Наша учительница сидела совсем рядом, и ей волей-неволей пришлось выслушать его рассказ.
Неес, рассказал он, построен очень давно, это было большое и богатое поместье, сами можете судить по размерам – настоящий замок. Но хозяева разорились, и поместье постепенно пришло бы в полное запустение, если бы его не купил некий пожилой господин. Человек он был очень богатый, немедленно переехал сюда, отремонтировал замок, благоустроил парк и частично построил, частично привел в порядок дома прислуги.
Но тут умерла его жена, детей у них не было, и он остался одиноким в своем большом, красивом, возрожденном к жизни поместье. Старому хозяину не сразу, но все же удалось уговорить переехать к нему любимого племянника, сына сестры.
Собственно, он рассчитывал, что племянник поможет ему управляться с большим хозяйством, но вышло все немного по-другому. Племянник не ограничился парком и флигелями прислуги, он пошел по хуторам, увидел, как бедно и скучно живут крестьяне, и в голову ему стали приходить странные мысли. Он обратил внимание, что в долгие зимние месяцы, когда нет или почти нет сельскохозяйственных работ, ни мужчины, ни дети, ни даже женщины, что его особенно поразило, не занимаются никаким рукоделием. Раньше люди очень много работали руками, сами по вечерам шили одежду и мастерили утварь, а теперь все это можно купить, и интерес к рукоделию охладел. А вместе с этими вечерами, когда в горнице собиралась вся семья с работой в руках, когда все смеялись и подтрунивали друг над другом… вместе с этими вечерами навсегда ушли уют, радость и чувство локтя.
Пару раз он заходил в дома, где муж столярничал, мастерил стулья, а жена сидела за станком и ткала. И ему показалось, что в таких семьях и достаток выше, а главное, больше радости и любви.
В тот же вечер он затеял разговор с дядей. К его удивлению, старик обрадовался. Он тоже считал, что рукоделие украшает жизнь. Но у него нашлись и возражения. Ведь это не так просто – соткать полотно или сколотить табуретку. Это умение раньше передавалось из поколения в поколение, с самого детства. А теперь ничего этого нет. И что они могут сделать?
Теперь уже неизвестно, кто первый – старый хозяин или молодой – предложил открыть для детей школу рукоделия[29]. Решили начать с деревянных поделок – тот, кто с детства умеет обращаться с ножом, стамеской и рубанком, тому куда легче овладеть кузнечным молотом и сапожной иглой. А тот, чьи руки непривычны к работе, так никогда и не узнает, каким изумительным, тонким и послушным, каким универсальным инструментом одарила его природа. Две руки и десять гибких пальцев.
Они начали обучать детей рукоделию в Неесе и очень скоро поняли, насколько это интересно и полезно для малышей. Настолько интересно и полезно, что неплохо, если бы все дети в Швеции занялись рукоделием. Возможно ли это? В стране сотни тысяч детей… Нет, это немыслимо.
И молодому хозяину пришла в голову мысль. Нет никакой необходимости собирать сотни тысяч детей в Неесе. Вместо этого можно организовать курсы для их преподавателей! Учителя и учительницы со всех концов страны будут приезжать в Неес и сами учиться ремеслам, а после учить детей в своих школах. И если мы так сделаем, руки у шведских детей будут работать не хуже головы!
И дяде, и племяннику не терпелось поскорее воплотить эту идею в жизнь.
Они разделили обязанности. Старый хозяин занялся строительством. Вскоре появились залы с верстаками, прядильными и ткацкими станками и другим оборудованием, зал собраний. Он подумал обо всем – и как разместить приехавших на курсы, как накормить, как устроить их досуг.
А младший занялся организацией самих курсов. Он и стал бессменным директором, руководителем и преподавателем в созданной ими школе рукоделия. Мало того что он читал лекции, он почти все время проводил с участниками курсов, проверял, хорошо ли они устроены, все ли справляются с заданиями.
Они даже не ожидали, что найдется столько желающих научиться работать руками и научить этому детей. В первый же год записалось намного больше, чем они могли принять. Дела пошли так хорошо, что об их курсах узнали и в других странах, и в Неес стали приезжать учителя со всего мира. Пожалуй, во всей Швеции не найти места, которое было бы так известно во всем мире, как курсы рукоделия в Неесе. И ни у кого в Швеции не было столько друзей и почитателей, как у распорядителя этих курсов рукоделия.
Наша молодая учительница слушала поначалу рассеянно, потом более внимательно, а под конец ловила каждое слово. Она ничего этого не знала! Не знала, что все, что она видит, буквально все, создано усилиями всего двух людей! Всего двух людей, дяди и племянника, которые так желали блага своему народу, что не пожалели собственных средств, и они до сих пор не получают за свою работу ни единого эре! Они отдали все, что имели, ради того, чтобы людям жилось веселее и лучше, чтобы жизнь людей наполнилась содержанием и смыслом.