Дальэльвен делала крутой поворот на север. В излучине её было пустынно и безлюдно. Дикие гуси опустились на землю – пощипать травку на лугу. Мальчик тотчас сбежал вниз по высокому берегу – поглядеть на реку, которая текла внизу. Рядом с рекой проходила просёлочная дорога, и путники переправлялись тут на пароме. Для мальчика это было в диковинку, ему очень хотелось посмотреть, как люди переезжают на другой берег, но, почувствовав внезапно страшную усталость, он решил немного поспать. «Ведь нынче ночью я почти не сомкнул глаз», – подумал он, заползая на густо заросший бугорок; укрывшись поплотнее травой и соломинками, он заснул.
Разбудили Нильса человеческие голоса. Он открыл глаза и увидел двух путников. Они сидели на бугорке в ожидании парома, который задерживали большие льдины, и говорили о том, как трудно им сладить с этой рекой.
– Неужто нынче будет такое же наводнение, как в прошлом году? – спросил один крестьянин. – Тогда река поднялась вровень с телефонными столбами и унесла с собой наш плавучий мост из плотов.
– Ну, в прошлом-то году вода не причинила большого вреда округе, – сказал второй, – а вот в позапрошлом снесла у меня сарай, битком набитый сеном.
– Никогда не забуду ночь, когда вода пошла на приступ большого моста у Думнарвета, – вставил железнодорожный рабочий. – Никто тогда на заводе глаз не сомкнул.
– Да, в самом деле, река всё разрушает на своём пути, – сказал высокий статный малый, – однако, когда я слышу, как вы её поносите, мне вспоминается наш приходский пастор. Были как-то у него в усадьбе гости. Сидели они и жаловались на реку точь-в-точь как вы. А пастор вдруг взволновался и стал рассказывать одну историю. Когда же он кончил, не нашлось никого, кто сказал бы хоть одно дурное слово про реку Дальэльвен. Будь вы там, и с вами случилось бы то же самое.
Когда путники, ожидавшие парома, услыхали эти слова, им тоже захотелось узнать, что рассказал о реке пастор. И тогда крестьянин поведал им историю реки так, как она ему запомнилась.
У самой норвежской границы, среди скал, приютилось горное озерцо. Из него вытекала речка, бурливая и непокорная. Хоть была она невелика, прозвали ту речку Стурон, что значит – Большая река. И в самом деле, похоже было, что предстоит ей большое плавание.
Вот вышла речка из озерца и стала оглядываться: куда бы направить свой бег? Но зрелище, которое ей представилось, было не из весёлых. Справа, слева да и прямо перед ней – ничего, кроме поросших лесом горных кряжей и нагромождений горных скал с высокими горными вершинами.
Кинула Стурон взгляд на запад. Там высилась гора Лонгфьеллет с вершинами Юпгравстётен, Барфрёхогна и Стурветтесхогна. Посмотрела речка на север. Там поднимались горы Несфьелль, на востоке вздымалась вершина Нипфьеллет, а на юге – Стедьян. Стала тут речка раздумывать: не повернуть ли ей лучше назад, к озерцу? Но всё-таки решила попытаться пробиться к морю. И вот двинулась она в путь.
Каждому понятно, как трудно было речке прокладывать русло. То лес вставал перед ней, то горы, то разные другие преграды. Чтобы продвигаться вперёд, ей приходилось с корнем вырывать одну сосну за другой. Весной, лишь только наступало половодье, речка становилась могущественной и сильной, она наполнялась талым снегом из еловых лесов. Горные же потоки приносили ей воду с гор. А речка только этого и ждала. Со страшной силой бежала она вперёд, увлекая за собой камни, землю и прорывая себе путь среди песчаных холмов. По осени речка, разбухшая от осенних дождей, трудилась с такой же силой.
В один прекрасный день, когда Стурон, по обыкновению, прокладывала себе путь вперёд, услыхала она справа, в дремучей лесной чаще, шум и журчание воды. Прислушалась речка повнимательней и даже чуть приостановила свой бег.
– Кто бы это мог быть? – спросила она.
Лес, стеной стоявший вокруг, не мог не посмеяться над ней:
– Ты, наверно, думаешь, что ты одна на свете! А вот и нет! Шум, который ты слышишь, – это шум речки Грёвельон, вытекающей из озера Грёвельшён. Она только-только проложила себе путь через красивую долину и прибежит к морю, наверно, вместе с тобой.
Но Стурон была река норовистая, спесивая и на слова леса даже и внимания не обратила.
– Ну и бедняжка эта Грёвельон: не может одна справиться, – молвила она. – Скажи-ка ей, что речка Стурон из озера Воншён – уже на пути к морю; она позаботится и о Грёвельон, поможет ей добраться туда, если она захочет сопровождать Стурон!
– Ты хоть и мала, однако же хвастлива, – молвил лес. – Я передам твой привет; правда, не думаю, что Грёвельон он придётся по душе.
Но на другой день лес передал привет от речки Грёвельон и сказал, что той пришлось трудно и она рада любой помощи, что она, как только сможет, соединится с речкой Стурон.
Ну, после этого Стурон, само собой, помчалась ещё быстрее и забежала так далеко, что оказалась у красивого узкого озера, в котором отражались горные вершины Идребергет и Стедьян.
– Это ещё что такое? – застыв от изумления, спросила Стурон. – Неужели я мчалась вперёд как бешеная, чтобы снова вернуться к озеру Воншён?
Но лес, который в те времена рос повсюду, ответил:
– Вовсе нет! Ты не у озера Воншён! Это озеро Идрешён. Оно наполнилось водами реки Сёрэльвен. Вот это настоящая река! Сейчас она как раз кончила заливать озеро и занята тем, что пытается выйти из его берегов.
Услыхав эти слова, Стурон тотчас сказала лесу:
– Ты, растущий повсюду, можешь передать речке Сёрэльвен, что сюда явилась речка Стурон из озера Воншён. Если Сёрэльвен позволит мне пройти через озеро Идрешён, я возьму её с собой в море. Ей не придётся больше печалиться о том, как она туда попадёт, об этом позабочусь я!
– Я могу передать твои слова, – молвил лес, – только не думаю, чтобы речка Сёрэльвен пошла с тобой на уговор. Ведь она не менее могуча, чем ты!
Но на другой день лес ответил ей, что Сёрэльвен утомилась прокладывать себе дорогу в одиночестве и с радостью соединится со Стурон.
Прошла тогда речка Стурон через озеро и начала, как и прежде, единоборствовать с лесом и скалами. Много ли, мало ли прошло времени, а оказалась однажды речка в долине меж горами. Крепко-накрепко закрыли эту долину стены гор, и не было речке оттуда пути. Стурон бурлила от злости, но не могла двинуться дальше.
Услыхав её яростный шум, лес спросил:
– Что, и тебе пришёл конец?
– Вовсе нет, – ответила Стурон. – Просто я занята великими делами: намереваюсь наполнить своими водами озеро точь-в-точь как речка Сёрэльвен.
И стала она заливать своими водами озеро Сёрнашён, и работа эта заняла у неё всё лето. Однако, по мере того как вода в озере прибывала, Стурон и сама поднималась всё выше и выше и наконец, отыскав себе выход, прорвалась из ущелья к югу, счастливо избежав опасности.
Однажды услыхала речка слева от себя могучий рёв воды, какого ей никогда прежде слышать не приходилось, и она тотчас же спросила, что это значит.
У леса, как всегда, ответ был наготове.
– Это речка Фьетэльвен, – молвил он. – Слышишь, как она шумит, бурлит и кипит, прокладывая себе путь к морю?
– Если ты подойдёшь так близко к речке Фьетэльвен, что слова твои заглушат её шум и она тебя услышит, – сказала Стурон, – передай ей привет да скажи этой жалкой речушке, что речка Стурон из озера Воншён поможет ей добраться до моря. Но за это она должна взять моё имя и течь по моему руслу.
– Вряд ли Фьетэльвен откажется от того, чтобы одной добежать к морю, – сказал лес.
Но на другой день ему пришлось признать, что и Фьетэльвен устала прорывать себе путь и готова соединиться с речкой Стурон.
А та всё двигалась и двигалась вперёд. Но всё-таки Стурон не была ещё так велика, как можно было бы ожидать, зная, сколько у неё помощников. Зато она была страшно спесива и самоуверенна. Стремительным потоком, со страшным грохотом неслась она вперёд, прибирая к рукам всё, что струилось и журчало, будь то даже всего-навсего весенний ручеёк.
Однажды Стурон услыхала, как далеко-далеко на западе шумит какая-то река. И когда она спросила лес о ней, тот ответил, что это речка Фулуэльв, которая берёт своё начало в горах Фулуфьелль и уже успела проложить себе длинное и широкое русло.
Узнав про это, Стурон и ей послала свой обычный привет, а лес, как всегда, взялся передать его.
На другой день он вернулся с ответом от речки Фулуэльв.
– Передай речке Стурон, – сказала Фулуэльв, – никаких помощников мне не надо! Это мне скорее пристало бы передавать такие приветы, а не речке Стурон. Разве может она сравниться со мной в могуществе! И уж к морю-то я приду первая.
А у Стурон уже и ответ наготове.
– Немедленно передай речке Фулуэльв, – закричала она лесу, – я вызываю её на единоборство! Пусть бежит со мной наперегонки и докажет, что она более могущественна, чем я. Победительницей станет та, что первой придёт к морю.
Услыхав эти слова, Фулуэльв тут же ответила:
– Ссориться со Стурон мне ни к чему. Мне больше по душе спокойно течь своим путём. Однако было бы трусостью с моей стороны не вступить в единоборство, ведь горы Фулуфьелль, я уверена, помогут мне, питая своими родниками.
Так и началось единоборство двух потоков. С ещё большим шумом и много быстрее, чем прежде, помчались они вперёд, не ведая покоя ни летом ни зимой.
Трудно пришлось Стурон. Казалось, что она вот-вот раскается в своём безрассудстве. Ведь она наткнулась на почти непреодолимое препятствие – огромная гора преградила ей путь. Пробиться сквозь неё можно было лишь через узкую расселину. Речка сжалась и, бурно пенясь, рванулась вперёд. Однако ей пришлось ещё долгие годы точить и долбить камни, прежде чем удалось раздвинуть узкую расселину в мало-мальски сносное русло.
И всё это время Стурон не реже чем раз в полгода спрашивала, как поживает Фулуэльв.
– Лучше быть не может, – отвечал лес. – Теперь она соединилась с речкой Йорэльвен, которую питают воды с норвежских гор.
В другой раз, когда она спросила про Фулуэльв, лес ответил: