— Ты поешь, я скоро приду.
Я очень благодарна ей за заботу. Она не оставила меня одну помирать с температурой, так еще и еду приготовила, и наверняка погуляла с Моцартом. Мопс у нас любвеобильный — относятся хорошо, значит можно и довериться.
Нина поправила свои светлые волосы, заправляя пряди за ухо, и вышла в коридор, разговорившись со Львом. Думаю, им есть что обсудить.
— Чокнутый же у тебя хозяин.
— Сама не ожидала такого. Он, конечно, казался странным, но не до такой степени, — я обняла себя руками, упираясь спиной в стену. Добрынин подошел ближе, внимательно рассматривая меня с головы до ног.
— Ты и правда заболела сильно?
— Слишком плохо выгляжу, да?
— Ты всегда выглядишь превосходно, — он улыбнулся, задержав на мне свой пристальный взгляд голубых глаз, а после двинулся на выход. — Обязательно лечись.
Лео ушел. А я еще минут пять стояла, как дурочка, в прихожей и пыталась переварить его сказанные слова. Это что, был комплимент?
Я не заметила, как прошло целых три дня. Нина захаживала ко мне чуть ли не по три раза на дню, чтобы проверить мое состояние и проверяла температуру, пью ли я лекарства и даже чуть ли не с ложечки кормила, чтобы не ходила голодной. Но еда не особо лезла в горло, вызывая отвращение из-за саднящей боли.
Даже не было никакого желания садиться за мольберт, чтобы хоть как-то отвлечься от болезни, но рука не поднималась взять кисть в руки и попробовать написать что-то. Моя фантазия вмиг испарилась, будто ее и вовсе не было.
Хотя, когда Леонид приходил меня навещать, что-то внутри пробуждалось на мгновение. Возникало то самое неистовое ощущение написать его портрет, стоило мне понаблюдать за ним со стороны, когда он просто игрался с Моцартом. Добрынин даже переживал о моем здоровье и приносил целую кучу фруктов и овощей, спрашивал, хочу ли я еще что-то, но в ответ только крутила головой, понимая, что все равно ничего не съем.
И только сейчас мне стало полегче. Небольшой аппетит разыгрался, и я приготовила себе пышный омлет с красными помидорами, предварительно их поджарив с мелко нарезанным луком. Аромат был просто превосходный.
Я налила себе горячий кофе с молоком, положила половину омлета на тарелку и поставила все это на стол. Но перед тем, как сесть завтракать, решила проверить миски у Моцарта, который был вечно голодным. Мопс бегал вокруг меня, высунув свой розовый шершавый язык и ждал, когда же я наконец положу ему еды.
Насыпала корм, во вторую миску добавила воды и только потом вернулась на кухню, собираясь сесть за стол. Но мой телефон, до этого лежащий на кухонной тумбе, начал разрываться от звонков.
— Не дают спокойно поесть.
Беру его в руки и вижу контакт «Ира».
О, снова подруга. Калинина тоже все эти дни тряслась над моим здоровьем и предлагал много раз приехать, помочь, но я отказалась, так как в квартире и так хватало вечных гостей. То Нина, то Лео. И так они менялись друг за другом.
— Алло.
— Лерчик, ну ты как сегодня? — она и правда беспокоилась за меня.
— Как огурчик. Вот, только села поесть, — вздыхаю, посматривая голодным взглядом на тарелку. Не люблю есть и разговаривать по телефону одновременно.
— Ой, прости. Я вот что хотела сказать: планируешь сегодня куда-то поехать?
— А что?
— Есть предложение. Ты говорила, что Адриан предложил тебе моего Сережу для сотрудничества. Мы как раз собираемся в галерею по работе, может приедешь? — спросила подруга.
Я-то не против. Как раз надо уже решать с этим вопрос: с кем мне будет лучше работать. С Самойловым или же с Добрыниным. Выбор невелик, но пока мне больше симпатизирует Леонид. Возможно это из-за того, что мы с ним знакомы.
— Да, давай. Во сколько? — все же сажусь за стол, продолжая поедать глазами остывающий омлет.
— В два часа на Октябрьской, — голос Иры повеселел, как только я согласилась на встречу. Ну хоть с Калининой немного поболтать успеем. И возможно она мне и поможет определиться с выбором наставника.
— Хорошо. Там и встретимся.
Ира чмокнула в телефонную трубку и отключилась. А я наконец смогла приступить к завтраку. Нежная и пористая структура омлета обволокла мой рот, а еле соленый и сливочный вкус придали этому свою изюминку. Все простое — вкусное.
Как только я закончила трапезу, все убрала в раковину и помыла с моющим, оставляя все это сушиться на полотенце. И вдруг меня осенило — Мира должна сегодня вернуться с Турции. Наконец-то. Мелкая не была на связи целых две недели, а я ведь так сильно волновалась за нее. Еще и Леша хорош — тоже не никак не объявлялся.
Вот тут-то я и решила пойти сразу к Добрынину и наконец узнать, что там с братом. Может быть они с ними связывались, с родителями. Но не думаю, что Мирослава не стала бы заявлять о себе, если бы у нее была эта возможность.
Я подняла волосы вверх, затянув покрепче резинку. Посмотрела в зеркало, чтобы убедиться в том, что не лохматая и выгляжу вполне опрятно. Надеваю резиновые тапочки и выхожу в коридор, заприметив грустную Людмилу Валерьевну.
Женщина стояла в одном цветастом халатике, в котором я ее так часто видела, и осматривала потускневший цветок, который склонился вниз. Его листья почему-то стали возле острых кончиков желтеть и трескаться, иссыхая. Для нее — это любимое дело, ухаживать за цветами, так что она не просто так расстроена.
— Людмила Валерьевна, что-то случилось?
— Я та еще дура, — шептала она, стирая мелкие слезы с уголков глаз. — Совсем растяпа.
— Зачем вы так о себе? — подхожу к ней ближе, обнимая за плечи. Мы никогда нормально не общались, чтобы вот что-то обсудить, о чем-то конкретном поговорить, узнать, как вообще у нее дела. Ну вот как-то не заладилось у нас с этим — всегда перекидывались парой фраз, чтобы не казаться черствой и безразличной к своим соседям, с которыми живут бок о бок целых два года.
— Я вовремя не занесла цветок домой. Большинство из них неприхотливы и стоят тут спокойно зимой и летом. А моя бегония не выдержала. Впервые решила посадить такую красоту и вот что получилось. Ночью было слишком холодно, а ты же знаешь, какие тут хлипкие окна, — женщина совсем поникла, приподнимая горшок с подоконника. Я помогла ей, прихватив за низ.
— Может быть тогда его сейчас поставить в квартиру? Отогреть и может удобрения какие применить, — улыбнулась я, всматриваясь в лицо Людмилы Валерьевны.
— Плохой из меня цветочник получился.
— Вы не такая. Пойдемте поставим в хорошее и теплое место, — указываю ей на дверь. Она проводила меня к себе в спальню и попросила поставить на полупустой подоконник. Здесь стояли чьи-то фотографии в старых деревянных рамках. Я думала, такие уже давно никто не использует.
— Развела раствор. Может и правда поможет, — Людмила Валерьевна пыталась верить в то, что все обязательно получится и бутоны поднимутся обратно, а листья не будут такими сухими.
— Все будет хорошо. Бегонии не дадут вам расстраиваться, — я притронулась кончиками пальцев к поникшим бутонам, чувствуя мягкость и приятный аромат, исходящий от них. Вода и тепло им обязательно помогут.
— Спасибо тебе большое, Лера.
— Не нужно плакать, — я поворачиваюсь к ней лицом, увидев, как она старается улыбаться, смахнув мокрые дорожки с морщинистых щек.
— Цветы — это все, что у меня осталось. Мой покойный муж любил это дело и мечтал, чтобы у него была своя оранжерея. Я хочу исполнить его мечту.
— У вас все обязательно получится, — мы обнялись.
12 глава
Когда я вышла от Людмилы Валерьевны, то постучалась в дверь к Леониду. Надеюсь, он не спит. Не хотелось бы нарваться на неприятности из-за того, что я разбудила его в девять утра.
Но дверь открылась почти сразу же, а за ним оказался полуголый Добрынин, совсем не ожидавший увидеть меня. Пришлось ради приличия опустить глаза, чтобы не смущать друг друга. Только вот, судя по тому, что Леня продолжал стоять на одном месте и прожигать меня взглядом, его ничуть не волновал свой обнаженный вид.
— Доброе утро, Лера.
— И тебе доброе. Слушай, я по поводу Леши.
— Что такое? Уже позвонили тебе? — мужчина стирал оставшиеся капли воды с темных волос и шеи. Мокрые дорожки медленно спускались вниз, огибая плавные очертания ключиц и груди.
Кажется, я и правда не вовремя пришла.
— В том-то и дело, что никто не звонил за эти две недели. Если Мира заявится на порог, я ей накостыляю, — возмутилась я.
— Леша звонил вчера вечером, сказал, что их обокрали в аэропорту, поэтому и не могли выйти на связь, — вздохнул Добрынин, закинув махровое полотенце на плечо.
— Как обкрали? — я мгновенно подняла глаза на него. — И как они там жили эти две недели?
— Посольство помогло с жильем и питанием. Эти двое набегались по полицейским участкам, вместо того, чтобы отдохнуть.
— Ну съездили называется, — провела ладонью по лицу, понимая, что Мирослава вернется домой уж точно не в самом лучшем настроении после такой «чудесной» поездки.
— Да главное живые и здоровые приедут. После свадьбы отправлю их по России путешествовать, — усмехнулся Лео.
— По России? Хочешь оплатить им медовый месяц?
— Будет моим подарком на свадьбу. Пусть хоть страну увидят, пока молодые, — мы встретились взглядами с Добрыниным, и я кивнула, соглашаясь на его предложение. Может хоть это их потом развеселит как следует.
— Ну тогда я спокойна, раз хоть тебе они сообщили о том, что вообще у них происходит. Будем ждать завтра утром возле моего порога, — улыбаюсь, упираясь плечом в холодную стену. Даже кофту не соизволила накинуть, а ведь руки стали замерзать в морозном коридоре. Поежилась немного, обхватив себя руками.
— Может зайдешь? — вдруг предложил мужчина. — Не хватало, чтобы ты снова заболела. Нина кое-как тебя вытащила из ужасного состояния.
— Не волнуйся, не заболею. Организм крепкий, — засмеялась, наиграно поднимая руки по бокам от себя, сжимая кулаки.