Особенно хороша в качестве древесного компаньона Faidherbia albida, акация беловатая. Все дело в ее особом образе жизни: в начале дождливого сезона она сбрасывает листья и погружается в спячку, удобряя почву и обеспечивая доступ света к посевам. Как показали исследования, если выращивать просо вместе с акацией, урожайность повышается почти в два раза. Со временем этот тип агролесоводства стал известен как управляемое фермерами естественное возобновление.
За период с 1975 по 2004 год количество деревьев в нигерском регионе Зиндер увеличилось более чем в 50 раз. К примеру, к 2009 году фермеры на юге Нигера занимались агролесоводством на пяти гектарах земли и ежегодно производили на 500 000 тонн зерновых больше, чем ранее. Подобные методы распространились в Буркина-Фасо, Мали, Сенегале, Индии, Индонезии и других странах. Специалист по устойчивому землепользованию Крис Рейдж назвал естественное возобновление, которым управляют фермеры, «вероятно, крупнейшим положительным изменением в экологии в Сахели, а возможно, и во всей Африке». Также в недавнем научном обзоре, посвященном регенеративному сельскому хозяйству, исследователи пришли к такому выводу: среди всех близких к нему практик «у агролесоводства, возможно, есть наибольший потенциал для смягчения последствий изменения климата за счет улавливания [углерода] как над, так и под землей».
«Деградация земель – это очень серьезная проблема, но большая часть мира пока это не осознает, – сказала мне Берхе, – без почвенной системы было бы невозможно снабжать человечество продовольствием, топливом, волокном и прочими природными дарами, которые делают жизнь на нашей планете возможной. Но мы не должны рассчитывать на то, что почва будет продолжать обеспечивать нас, если мы не перестанем эксплуатировать ее без меры. Мы знаем, что существует множество способов ведения сельского хозяйства, которые позволили бы нам сохранять здоровье почвы и даже улавливать значительное количество углерода. Для решения проблемы нам необходимо их использовать».
Сегодня, в день, когда я пишу эти строки, нашему саду в Портленде уже почти три года, и нас не перестает поражать то, как же он преобразился.
Поздней осенью 2020 года я разбросал семена полевых цветов на голую землю нашего переднего двора и накрыл их конструкцией из соломы и проволоки, чтобы защитить от птиц и белок. Через пару недель семена проросли, образовав плотный коврик молодых растеньиц. Пережив зимний холод, они начали стремительно расти по мере того, как становилось теплее. К апрелю на восточной части нашего переднего двора красовалась лужайка, вся покрытая светло-голубыми цветочками немофилы. К середине мая сотни красных маков колыхались на ветру рядом с ярко-синими васильками, а в июне сад украшали розовые кларкии и желтые кореопсисы.
Прежде чем высаживать растения на заднем дворе, нам предстояло распланировать пространство. Раньше Райан работал в компании, которая занималась ландшафтным дизайном, поэтому он понимал нюансы работы с деревом. Он не только соорудил приподнятые грядки, но и построил забор и ворота из кедра, опору для плетистых роз, а также шпалеры для столового винограда, малины и шпалерной яблони, с несколькими сортами, привитыми на один ствол. Он также смастерил извилистую дорожку из плитняка, которая теперь напоминала большой пазл.
Тем временем я изучал, как делать пруды. Тед вырыл в саду яму, мы опустили туда большую пластиковую кормушку для скота, налили 80 сантиметров воды и заполнили горшками с понтедерией, стрелолистом, яванским омежником, незабудкой, ринхоспорой окрашенной и красной кувшинкой. По совету заядлых «прудоводов» на одном форуме, участником которого я стал, я решил соорудить особый болотный фильтр: приподнятую бадью, обложенную камнями и заполненную галькой и растениями, которые вольготно себя чувствуют в болотистой местности, – ситниками, лобелией кардинальской и тульбаргией фиолетовой. С помощью насоса по подземным трубам вода должна была поступать из пруда в болото, а затем возвращаться в пруд через небольшой водопад. Постоянная циркуляция насыщала воду воздухом, а переплетенные корни растений в болоте фильтровали ее, поглощая бóльшую часть питательных веществ и тем самым ограничивая рост водорослей.
Вокруг большого валуна на другой стороне тропинки мы сложили камни и посадили устойчивые к жаре и засухе растения, включая суккуленты, ладанник, синеголовник приморский, мелколепестник и сантолину. Ближе к середине сада мы посадили оливковое дерево сорта Арбекина, который особенно хорошо растет в нашем климате и дает гроздья темных и ароматных плодов. По периметру нашего каменного сада, как и на лугу перед домом, я посеял калифорнийский мак. Уже летом наш каменный сад пестрел красками и радовал пролетающих мимо шмелей.
Там, где у нас еще оставалось свободное место, мы посадили выносливые, засухоустойчивые растения – лаванду, пенстемон, агастахе, рудбекию, эхинацею, гравилат, скабиозу и колокольчики. Но на более прохладных и менее солнечных местах мы посадили влаголюбивые растения – аквилегии, золотистые цветы которых напоминали хвост кометы, и благоухающие пионы, которые цвели всеми оттенками занимающегося рассвета. Несколько взрослых растений мы перевезли с нашего прежнего дома, но больше половины мы купили в местных питомниках – в четырехлитровых горшках или маленьких контейнерах. Тем не менее не прошло и двух лет, как бо́льшая часть растений выросла до невероятных размеров. На противоположных сторонах сада, примерно на одной линии с оливковым деревом, мы посадили громадные мальвы с похожими на гибискус цветами, и лагерстремию, которая к концу лета распустила розовые цветы. Когда мы только посадили их, мальвы не превышали 30 сантиметров в высоту, но теперь они выросли до двух метров и стали в три раза шире, чем вначале. Наши деревья также стали выше двух метров.
Пока я занимался лугом, прудом, каменным садом и цветущими многолетниками, Райан взялся за огород. На трех центральных грядках теперь росли помидорные джунгли и кукурузные леса, много моркови, баклажанов и стручковой фасоли, созревала целая тележка тыкв, почти круглогодичный запас капусты и салата и столько цукини, что можно было бы продать их сразу нескольким сетям продуктовых магазинов. В расставленных по всему саду горшках и среди растений на грядках мы начали выращивать розмарин, тимьян, петрушку и другие пряные травы.
Вряд ли есть что-то, что радовало меня в нашем саду больше, чем те животные, которых он к себе привлекал. Когда мы только купили дом, ползающие по траве пауки были единственными дикими существами, которых мы встречали. Животным был безразличен наш участок. Однако к середине первого года наш сад стали заполнять насекомые. Сначала появились скользящие по поверхности пруда водомерки, затем над ситниками начали носиться стрекозы, а между цветами порхать разнообразные бабочки – голубянки, капустницы, толстоголовки и парусники. В болоте теперь регулярно купались птицы, а под кустами они кормились. Осенью на семенные головки васильков, эхинацей и рудбекий садились щеглы, а зимой из водопада пили, перелетев через полузамерзший пруд, чернобровые овсянки, серые юнко и пятнистые тауи. В течение всего года сюда наведывались колибри в поисках сладкого нектара: они находили его в трубочках синего пенстемона или в мелких сиреневых цветах позднецветущего розмарина. Появились и млекопитающие: похожие на мышей, но с длинными задними лапками, полутушканчики обзавелись домом в юго-западном углу сада, а камера, которую мы там установили, зафиксировала резвящихся по ночам енотов, просовывающих свои лапки в каждый уголок и щель.
Я особенно полюбил пчел – не только медоносных, одомашненный европейский вид, но и множество уникальных и несправедливо не замечаемых пчел, обитающих в Северной Америке: галиктид с переливающимися изумрудными грудками, мегахилид, выкладывающих свои подземные гнезда аккуратными вырезанными из листвы кружочками, и самцов пчел-шерстобитов, неустанно патрулирующих выбранные ими участки цветов, как часовые.
Там, где раньше не было ни одного муравья, теперь трудно было выкопать даже небольшую ямку для луковицы шафрана и не обнаружить при этом кокон, гифу гриба или пару земляных червей. Однако мы не можем поставить себе в заслугу возрождение нашей земли: мы лишь инициировали процесс, но бóльшую часть работы выполнили другие формы жизни.
Мы, конечно, не думаем, что за три года наша почва полностью преобразилась. Здесь все еще есть участки перемешанной с гравием глины и твердой земли. Лабораторные анализы показали, что, хотя в нашей почве на удивление высокий уровень важных для цветения калия и фосфора, она все еще испытывает дефицит азота. Поддержание прочной основы из живых корней и растительности в сочетании с мульчированием, компостированием и посадкой сидератов, несомненно, улучшит структуру и плодородность почвы. Однако этот процесс может быть очень медленным, даже несмотря на наше вмешательство. В течение двух лет мы сталкивались с трудностями и неудачами. Из-за жары, засухи, ледяных штормов и неожиданных заморозков мы потеряли свои самые нежные виды растений. К тому же злаки начали вытеснять полевые цветы. Еноты же так часто рвали и опрокидывали растения, высаженные по краю пруда, что я решил использовать в его озеленении только растущие на глубине виды, которые будет не так-то просто повредить.
Сад требует постоянной работы. Без нашего участия ландшафт приобрел бы совершенно другой вид. Если бы мы оставили в покое наш участок, землю вскоре заселили бы разнообразные местные растения и сорняки, а через какое-то время она превратилась бы в подобие тех прерий и саванн, поросших дубами, что встречались в нашем регионе 100 лет назад. Вместо этого мы создали настоящий ковчег ботанического разнообразия – сами по себе эти растения никогда бы не прижились у нас. Мы были вынуждены отклониться от первоначального замысла, так как особенности нашего участка и его новые обитатели заставили нас приспосабливаться к новым условиям. Создавать сад – значит быть частью коэволюционных процессов. Это происходит не только с растениями и опылителями, но и с корнями и грибами, микробами и микрофауной, солнцем и почвой. Наш сад больше не принадлежал исключительно нам: он стал результатом совместной работы целого ансамбля существ, одних из которых мы хорошо знаем, а других никогда не видели.