В течение следующих нескольких месяцев Гилмартин часто возвращался на пляж Камило, иногда в сопровождении студентов Гавайского университета, и разбивал лагерь, чтобы следить за тюленями и знать, что отдыхающие не беспокоят их. В 2003 году он получил от штата Гавайи грант в размере 10 000 долларов на проведение масштабной уборки пляжа. За два дня Гилмартин и около 70 добровольцев из Фонда дикой природы Гавайев с помощью нескольких самосвалов и тракторов вывезли с берега 50 тонн мусора. С тех пор Гилмартин и его коллеги регулярно убирают пляж Камило.
Ранним июльским утром мы с моим партнером Райаном отправились из города Хило на восточном побережье Гавайев, в небольшое поселение Наалеху на юге острова. Там мы встретили нескольких сотрудников Фонда дикой природы Гавайев: специалистку по патрулированию сетей, электрика и постоянную жительницу тихоокеанского побережья Беверли Сильву, эколога и специалистку по полевым работам Джоди Розам и ее пятилетнего сына Радана. Забравшись в служебную машину, мы поехали к морю по грунтовой дороге по равнинному сухому лесу. По пути мы проезжали пещеры, в которых когда-то укрывались усталые путники, мы видели древние тропы, проложенные поколениями коренных гавайцев, и стены из аккуратно сложенной лавовой породы, обозначавшие бывшие границы скотоводческих ранчо XIX века. Примерно через 40 минут, когда мы приблизились к побережью, мы начали замечать артефакты совершенно иного рода: на темной земле мы находили фрагменты пластиковых рыболовных сетей и веревок красного, желтого и голубого цветов.
Мы припарковались неподалеку, прошли сквозь прореху в зарослях наупаки, также известной как пляжная капуста (Scaevola taccada), и вышли на пляж Камило. На первый взгляд он был удивительно обычным: песчаный пляж, украшенный лавовыми скалами и усеянный плавником. В отличие от фотографий и видео, на которых еще пару десятилетий назад пляж Камило был весь в мусоре, сейчас пляж выглядел относительно чистым. По состоянию на начало 2023 года благодаря упорным усилиям сотен волонтеров Фонд дикой природы Гавайев вывез 320 тонн мусора с пляжа Камило и близлежащих участков побережья. Гилмартин утверждает, что количество мусора на пляже так и не вернулось к показателям начала века. Тем не менее, по разным оценкам, ежегодно от 15 до 20 тонн мусора продолжает выбрасывать на берег. Без регулярной уборки пляж в конце концов снова обрастет толстым слоем пластика и другого мусора.
Количество загрязнений, с которыми можно столкнуться на пляже Камило сегодня, во многом зависит от течений. Мы с Райаном приехали сюда сразу после того, как здесь прошел тропический шторм. Уже через несколько минут стало очевидно, что, несмотря на общее улучшение состояния Камило, в песке по-прежнему оставалось много мусора. Практически везде, куда бы мы ни посмотрели, мы находили множество мелких пластиковых частиц вперемешку с камнями, древесиной и ракушками. Когда мы стали копать, то обнаружили еще больше.
Прогуливаясь туда-сюда по берегу, мы видели веревки, сети, буйки и воронкообразные наконечники ловушек для миксин, пластиковые бутылки, в которых когда-то хранился клей, кетчуп или шампунь, пластиковые столовые приборы, ведра и канистры для бензина, маленькое оторванное колесо, возможно, от холодильника или чемодана, кусок заплесневелой желтой пены, облепленный раками, несколько пляжных тапок и туфель на платформе, а также детские синие сандалии на липучке с изображением персонажей мультика «История игрушек». В какой-то момент Райан протянул мне кусок базальта размером с картофелину, переплетенный лентами молочно-бирюзового цвета и усыпанный кусочками раковин и кораллов. Это был пластигломерат. Неподалеку мы нашли еще несколько образцов, которые в той или иной степени напоминали бесформенные комки ирисок, расплавленные коробки из-под мелков, покрытые песком и галькой, и пиньяты[70], развалившиеся сами по себе.
Сильва, в узорчатых шортах, коричневой походной обуви и широкополой шляпе, ходила по пляжу взад-вперед, вытаскивая из песка огромные куски веревки и перекидывая их через плечо. Розам, чуть ли не сияющая в своей неоново-зеленой футболке, использовала лавовые камни как ступеньки, чтобы добраться до пластиковых банок и контейнеров, покачивающихся в прибое. За годы работы Сильва и Розам находили на Камило самые разные обломки, включая детали автомобилей, холодильники и морозильники, сиденья унитазов, зимние шины, бочки с маслом, флуоресцентные лампы и послание в бутылке из-под шампанского, выброшенной в море во время сбора средств на острове Мауи.
Члены Фонда дикой природы Гавайев признают, что уборка пляжей не устраняет источник пластикового загрязнения – она не выключает кран. Бóльшая часть отходов, собранных в ходе уборки прибрежных зон по всему миру, либо отправляется на свалку, либо сжигается для получения энергии. Однако у всех этих усилий есть и положительная сторона: они предотвращают выброс мусора в море и снижают уровень опасности для дикой природы. Более того, волонтерство меняет наше представление о мире и жизни в нем.
«Я знаю, что это не решение проблемы, но это часть решения, – говорит Сильва, которая выросла в домике на пляже острова Оаху в смешанной гавайско-португальской семье, питающей сильную любовь к океану. – Когда мы приводим сюда людей, их трогает это зрелище, и они возвращаются с пакетами и проводят собственную небольшую уборку. Иногда мы находим мешки для корма в три, пять и 23 килограмма, которые люди наполнили мусором и оставили нам, чтобы мы их собрали, потому что они знают, что мы здесь бываем. Если вы оставляете пляж чистым, я думаю, что отдыхающие будут уважать это и следовать вашему примеру».
Сильва встречала на пляже Камило и соседних берегах не только пластик, но и всевозможных представителей дикой природы. Она видела сов, морских птиц, тюленей, стаи китов у побережья и огромную морскую черепаху биссу, которой более 100 лет. Время от времени Сильва находит животных, пострадавших или погибших от кораблей, рыболовных снастей и загрязнения моря, в том числе черепах с глубокими пробоинами в панцире от гребных винтов, а также мертвых молодых кашалотов.
Сильва рассказала мне историю, которую ей поведала ее подруга Нохеалани Каава, сотрудничающая с Фондом дикой природы Гавайев и глобальной экологической организацией The Nature Conservancy. Осенью 2021 года рыбак нашел мертвую самку дельфина на самой южной точке острова Гавайи, в нескольких милях к югу от Камило. Она запуталась в леске так, что каждый раз, когда она била хвостом, ее затягивало все дальше под воду, и она утонула. После того как Национальное управление океанических и атмосферных исследований осмотрело и кремировало дельфина, они сообщили об этом Кааве, которая родилась и выросла в окрестностях Камило и стала известна в своей общине как приверженка гавайских культурных традиций.
Каава и ее семья привезли останки дельфина на место его гибели. Там, облачившись в кихей – одежду, похожую на поясок, которую часто надевают во время церемоний, – они подули в пу (раковины) и воззвали к Каналоа, богу океанских глубин. Босиком они зашли в воду и высыпали туда пепел. Спустя некоторое время, готовясь к отъезду, Каава увидела хо’айлона – духовный знак в виде лица в облаках. Она сделала снимок, который позже отправила Сильве. Ошибиться было трудно: куполообразная голова, сужающаяся к четко очерченному клюву, рот слегка приоткрыт. Это был дельфин, и он смотрел с неба.
Воздух
7. Пузырик дыхания. Как микробы влияют на погоду и как они помогли создать атмосферу, пригодную для дыхания
Я знал, что башня будет пугающе высокой. Я видел фотографии ее иглоподобного профиля, сделанные издали, и кадры с беспилотников, запечатлевшие всю ее высоту, – все это меня поразило. Но только когда я добрался до основания башни, посмотрел на ее прозрачный металлический остов и столкнулся с неизбежной перспективой подняться на вершину, я подумал, не совершил ли я ошибку.
Эта башня, расположенная в глубине практически нетронутого района тропических лесов Амазонии на севере Бразилии, – часть исследовательского комплекса, метко названного Амазонской обсерваторией «Высокая башня». Научные приборы, прикрепленные к ней и более низким башням, непрерывно собирают частицы и газы, находящиеся в воздухе на разных высотах. Исследователи со всего мира посещают станцию, чтобы изучить, как тропические леса влияют на местную экологию и климат планеты.
Самая большая башня – та, под которой я стоял, – это самое высокое сооружение в Южной Америке: она вздымается в небо на 325 метров, примерно на ту же высоту, что и Эйфелева башня. Ее прямоугольный стальной каркас окрашен в оранжевый и белый цвета, как огромный дорожный конус безопасности. Однако, когда я представлял себе путешествие на вершину, слово «безопасный» не приходило мне на ум.
Чтобы подняться на башню, мне пришлось преодолеть почти полторы тысячи узких ступеней, между которыми были большие промежутки, – я должен был сделать это, пристегнувшись к перилам коротким ремнем. Благодаря ремням не упадешь и не разобьешься насмерть, но, как мне сказали, нельзя было исключать, что кто-то может сломать конечность – например, если оступится и провалится в одно из многочисленных отверстий в решетчатом каркасе башни. Я слышал, бывали случаи, когда люди, впервые забравшиеся на башню, не смогли продолжить подъем из-за сильного страха. И тогда, чтобы вернуть их на землю в целости и сохранности, приходилось попотеть. Несколько ученых, с которыми я работал, неоднократно спрашивали меня, не боюсь ли я высоты. Нет, отвечал я им. Я без труда исследовал скалы, горы и крыши небоскребов. «Хорошо, – сказали они, – вы уверены в этом?»
По правде говоря, я был не совсем уверен. Башня казалась недостроенной и неготовой к приему гостей: это был лишь намек на лестницу среди голых строительных лесов, неспособных замаскировать головокружительные виды. Я беспокоился, что мой мозг не сможет полностью осознать абсурдность и опасность ситуации до тех пор, пока я не поднимусь наверх, и тогда я запаникую и вцеплюсь в перила, как кот, чье любопытство превзошло храбрость. Но я проделал этот путь не для того, чтобы сдаться, не попробовав. Как только я добрался до вершины башни, я оказался на полпути между деревьями и облаками. Я пришел в это место, чтобы узнать о взаимоотношениях между ними. Я приехал, чтобы увидеть, как Амазония создает свой дождь.