К настоящему времени в почвах острова Врангеля пустили корни более 400 видов и подвидов растений – вдвое больше, чем где-либо еще в арктической тундре. Мхи и лишайники покрывают все свободные ото льда поверхности, которые они только могут найти. Тихоокеанские тýпики, белошейные гагары и сапсаны регулярно прилетают на остров. Здесь также можно увидеть единственное в Азии поселение белых гусей. Песцы и волки преследуют леммингов и северных оленей, стада лохматых овцебыков бродят по холмам, а серые киты и белухи показываются у берегов. Но больше всего остров Врангеля известен тем, что здесь самая высокая плотность берлог белых медведей в мире, ежегодно это привлекает сюда туристов. В остальном на острове практически никому не разрешается находиться, кроме как ученым для проведения научных исследований. Несколько егерей живут здесь круглый год. Летом сюда приезжают около дюжины исследователей, которые обычно останавливаются на старой метеорологической станции.
Как и многие ученые, Зимовы приехали на остров Врангеля ради его дикой природы. Директор заповедника Александр Груздев пообещал передать им не менее шести детенышей овцебыка. Зимовы планировали перевезти животных в Черский, чтобы принять участие в смелом и амбициозном научном проекте. Если их теории верны, он преобразит огромные участки арктического ландшафта и поможет стабилизировать климат на Земле. На второе утро после прибытия, осматривая небольшие привалы на острове, они наконец встретились с Груздевым. Вскоре после знакомства и осмотра загона овцебыков их прервал звук приближающегося нашествия. К берегу мчались три большие черные шлюпки, в каждой из которых находилось около 20 пожилых американских туристов. Судя по всему, неподалеку бросил якорь круизный лайнер с Аляски, чтобы его пассажиры могли вблизи увидеть белых медведей и ту́пиков. «Знаете, я чувствовал себя великим исследователем Арктики, когда мы наконец добрались до острова», – вспоминает Никита. Но вид множества пожилых людей, с такой легкостью добравшихся до острова и ковыляющих к берегу с цифровыми камерами в руках, «испортил это впечатление».
Груздев заранее согласился провести туристам экскурсию по острову, поэтому он временно оставил Зимовых одних. Зимовы все еще надеялись, что в ближайшее время им удастся погрузить на лодку свой груз и отплыть. Но у острова были на них другие планы. В тот же день, пока Зимовы отдыхали, а ни Груздева, ни егерей не было в поселке, белый медведь пробрался в деревянный загон, в котором находились семь детенышей овцебыка. Медведь убил одного из них, а остальные шесть разбежались, так что опасное путешествие Зимовых на остров оказалось напрасным.
Сейчас, в 2025 году, Никите Зимову чуть больше 40 лет, он высокий и худой, со светло-голубыми глазами, мальчишеской копной каштановых волос и небольшим шрамом справа на подбородке. Он говорит фразами, похожими на бурные и извилистые реки, с сильным русским акцентом. Он любит английский сленг и часто шутит с каменным лицом. («Конечно, лучше избегать всех айсбергов, – сказал он мне, вспоминая поездку на остров Врангеля, – иначе можно стать вторым или третьим по счету “Титаником” – меньшего масштаба, но все равно это будет очень грустно»). Сергей, которому уже под 70, похож на медведя: у него длинные всклокоченные волосы и густая борода. Лоб его изборожден морщинами, под глазами мешки. Он постоянно курит и почти всегда пьет водку во время еды. Он говорит на ломаном английском медленно и тяжеловесно, часто уходя в монолог на научные темы. Зимовы вместе с женами руководят Северо-Восточной научной станцией в Черском, одним из крупнейших и важнейших научных центров в Арктике. Ежегодно они принимают сотни исследователей со всего мира.
Когда я приехал в Черский в середине июля, жена Никиты, Анастасия, встретила меня в аэропорту и отвезла на исследовательскую станцию на верховьях Колымы. В главном здании были расположены многочисленные спальни для посетителей и восьмиугольная гостиная с несколькими длинными обеденными столами, дровяной печью и плюшевым коричневым диваном, покрытым медвежьей шкурой. На крыше жилого здания была установлена большая спутниковая антенна, хотя ею уже не пользовались. Грунтовые дороги, заросшие по краю ивой и иван-чаем, проходили мимо небольшой часовни с зеленой крышей, штабелей грузовых ящиков и нескольких домов, где жили Зимовы. Осмотривая участок, я видел, что за рекой на много километров простирается арктическая местность: в основном плоская мозаика из зарослей густого кустарника, хвойных деревьев и озер, которые образовались в результате оттаивания замерзшей почвы.
Сергей Зимов впервые отправился в Арктику, будучи студентом, в 1970-х годах. Он собирался изучать палеогеографию Арктики – ее древние ландшафты – с помощью химического анализа образцов воды, льда и почвы. В процессе работы его удивило обилие костей. Когда Сергей осматривал место своих исследований и прилегающую территорию, он редко видел диких животных: иногда встречались олени, волки или перелетные птицы, но в остальном земля вокруг была бесплодной. Однако где бы он ни копал, где бы ни осыпался склон холма или река ни смыла слои осадочных пород, он находил кости давно умерших животных и исчезнувших видов. Земля была кладбищем, полным мамонтов со спиралевидными бивнями, горбатых бизонов, безгривых пещерных львов, лосей с 40-килограммовыми рогами и вымерших носорогов, которых прозвали «сибирскими единорогами» за единственный гигантский рог на голове. Порой Сергей даже находил клок меха или кусочек кожи. Формально эти останки не были окаменелостями, как окаменевшие кости динозавров в музее. Они не превратились в камень. Скорее, это были настоящие кости, шерсть и ткани древних животных, до этого пролежавшие в вечной мерзлоте десятки тысяч лет. Они служили доказательством того, что Арктика когда-то была столь же богата животными, как и африканские саванны.
Геологи выделяют такую эпоху – плейстоцен. Это период истории Земли, который начался примерно 2,6 миллиона лет назад и закончился 12 000 лет назад. Последние 100 000 лет той эпохи обширные луга опоясывали в северных широтах земной шар. Эти практически непрерывные прерии, известные как мамонтовая степь, представляли собой одну из самых больших экосистем из всех, что когда-либо существовали. Занимали они, вероятно, до 40 % земной суши. В мамонтовой степи обитало невероятное количество представителей мегафауны: гигантские травоядные, такие как мамонты, мастодонты, носороги и бизоны, каждый из которых весил более тонны, а также многочисленные громадные хищники, включая медведей, львов и волков. По пастбищам бродили и более мелкие, привычные нам стадные животные: лошади, северные олени, овцебыки и овцы. Когда закончился плейстоцен, степи исчезли с большинством их обитателей. Сергей смутно догадывался об этой древней экосистеме еще во время своего первого визита в Арктику, но один взгляд на останки мегафауны, возможность потрогать бивни мамонтов и пощупать мех вымерших бизонов заставил его задаться вопросом, который волнует его до сих пор: что же произошло?
Одно из основных объяснений – изменение климата. Около 20 000 лет назад температура планеты начала повышаться, и льды, покрывавшие ранее бóльшую часть планеты, начали таять. Березовые и хвойные леса сменили траву и ползучую иву, которыми питалось большинство травоядных. В результате, как предполагали ученые, многие приспособленные к холоду виды травоядных вымерли.
Для Сергея это объяснение не имело смысла. По всему миру гигантские млекопитающие и на суше, и в море пережили сотни миллионов лет постоянных оледенений и потеплений. С чего бы им вдруг исчезнуть во время одного из эпизодов потепления в этой многолетней истории? Сергей склонялся к другой причине – люди. Примерно полмиллиона лет назад, а возможно, и гораздо раньше люди уже обладали достаточным умом и технологиями, чтобы убивать таких крупных животных, как лоси, носороги и даже мамонты. В мире великанов люди были лилипутами, но их изобретательность и ловкость рук в сочетании с умением действовать сообща превратили их в суперхищников. По мере того как человеческий род развивался, рассуждал Сергей, исчезали и огромные существа.
Геолог Пол Мартин и климатолог Михаил Будыко опубликовали похожие идеи в конце 1960-х годов, вызвав дискуссию, которая продолжается и по сей день. Однако в последнее десятилетие точка зрения, что человек довел плейстоценовую мегафауну до вымирания, получила серьезную поддержку. Последние свидетельства, полученные на основании окаменелостей и археологических раскопок, показали, что везде, куда мигрировали люди во время плейстоцена, везде, куда они приносили свои копья, стрелы и приводили своры собак, крупные млекопитающие быстро вымирали.
Примерно 50 000 лет назад, когда люди распространились по Европе и Азии, были уничтожены десятки видов гигантских млекопитающих. Вскоре после того, как люди достигли берегов Австралии 45 000 лет назад, исчезли еще 20 видов крупных травоядных. Когда люди заселили Америку в промежутке между 15 000 и 7000 лет назад, исчезло более 80 видов животных, каждый из которых весил не менее 100 килограммов. Хотя изменение климата и нестабильная популяционная динамика могут отчасти объяснить это массовое исчезновение, скорее всего, именно человек был его главным виновником.
Самым важным откровением для Сергея стало то, что столь масштабное вымирание мегафауны не могло не повести за собой серьезные экологические последствия для всей планеты. В то время как многие его коллеги изучали, как меняющийся климат мог поставить под угрозу существ ледникового периода, Сергей понял, что причинно-следственная связь может работать и в другом направлении. Он предположил, что мамонты и другие крупные млекопитающие самим существованием активно поддерживали свое степное местообитание, что, в свою очередь, способствовало сохранению относительно прохладного климата. Охотясь на многих крупных млекопитающих до тех пор, пока они полностью не вымерли, люди могли спровоцировать или, по крайней мере, усугубить глобальное потепление, которое положило конец последнему лед