Если не датой рождения, то переломным моментом в развитии национального кино Сирии следует считать 1963 год, когда возникла Генеральная организация кинематографии. Тогда в ее штатное расписание входило всего шесть должностей, а на техническом вооружении была одна-единственная камера. Тем разительней прогресс последних двух с лишним десятилетий. Сейчас в сирийском кино работают свои, национальные специалисты, получившие за рубежом высшее кинематографическое образование; сняты десятки фильмов не только развлекательных, но и остросоциальных, и некоторые из них отмечены наградами на кинофестивалях в Карфагене и Ташкенте.
И все же трудностей много. Не хватает кинозалов — на всю страну их около сотни, и практически все они находятся в частной собственности. Это, в свою очередь, сказывается на демонстрируемом репертуаре, поскольку владельца интересует прежде всего коммерческая сторона дела, прокат. Более половины импортируемых лент поступает из Италии и Франции, но за три года в Сирии мне ни разу не довелось побывать на картинах Антониони, Феллини или Рене Клера; крутятся в тесных, прокуренных залах лишь так называемые «остросюжетные» фильмы. Причем «острота» сюжета заключается в количестве выстрелов, драк, погонь и намеков на постельные сцены (потому «намеков», что сами сцены показу не подлежат). То же самое относится и к сирийскому телевидению, которое нередко идет на поводу у потребителя.
Но недостаток опыта — дело поправимое, когда не закрываешь глаза на собственные ошибки, а стремишься их преодолеть. Сирийский кинематограф знает свои задачи и пытается решить их в прессе, на симпозиумах и фестивалях, для обмена опытом проводит в стране недели зарубежных, в том числе неоднократно и советских, фильмов. В Дамаске (к сожалению, в одном только кинотеатре) демонстрируются лучшие ленты советского кино, перед зрителями выступают популярные советские актеры и режиссеры, на этих встречах не бывает свободных мест в зале. Интерес к советскому киноискусству исключительно высок не только у рядовых зрителей, но и у профессиональных сирийских кинематографистов. А работать над собой и учиться у других и есть гарантия успеха. Такого, например, какой в октябре 1984 года имел на Карфагенском кинофестивале в Тунисе сирийский художественный фильм «Городские сны», поставленный режиссером Мухаммедом Малясом. Картина получила сразу пять наград: золотой приз фестиваля, приз за лучший сценарий, приз за лучшую женскую роль, исполненную актрисой Ясминой Халлят, поощрительный приз за исполнение детской роли и специальный приз Международной лиги юристов за политическое и социальное содержание ленты.
Немалого прогресса Сирийская Арабская Республика добилась и в области изящных искусств. В стране создан Союз художников, при Дамасском университете открыта Академия изящных искусств, где учатся около 700 студентов. Выставки и вернисажи проводятся в культурных центрах, театрах, музеях. Навсегда запомнилась мне скульптура молодого художника из Хамы Нашата Раадуна, демонстрировавшаяся на выставке летом 1984 года в дамасском Национальном музее: скульптура называлась «Ливан» и изображала мужчину, каждой мышцей устремившегося вперед — и в то же время застывшего на месте. Одной рукой он охватил голову, другая рука сжимает меч, насквозь пронзивший его грудь… Художественным творчеством в Сирии занимаются не только те, для кого искусство — профессия, но и множество любителей, свой досуг проводящих с кистью или резцом в руке. Именно об этом сказаны слова выдающегося сирийского художника Фатиха Мударрыса, широко известного как у себя на родине, так и за рубежом, обладателя дипломов Парижской и Римской академий изящных искусств, профессора Дамасского университета: «Возьму на себя смелость сказать, что искусство — национальное увлечение сирийцев…»
Период расцвета переживает сейчас сирийское музыкальное искусство, развитию которого правительство страны, министерство культуры уделяют большое внимание. В консерваториях Дамаска и Халеба преподают главным образом сирийские и советские музыканты. С их помощью сотни сирийских юношей и девушек ежегодно получают высшее музыкальное образование, овладевают игрой на различных музыкальных инструментах, становятся исполнителями, певцами, композиторами. И, зная классическую европейскую музыку, предпочтение, как правило. отдают традиционной арабской — залог того, что эстафета национальной культуры в надежных руках. Мне приходилось бывать на праздничных концертах в Дамаске, Хомсе. Халебе — исполнение европейской классики слушатели награждали аплодисментами. И громом оваций неизменно взрывался зал, когда объявляли номер из репертуара арабской классической музыки.
Основные традиционные арабские музыкальные инструменты — это канун — разновидность гуслей, струны которого исполнитель перебирает особыми металлическими коготками, надевающимися на пальцы наподобие наперстка; уд — струнный инструмент, отдаленно напоминающий лютню, с двумя грифами по шесть струн на каждом; бзок — другой струнный инструмент типа мандолины с длинным грифом; дарбака — разные по величине барабанчики, похожие на широкогорлые кувшины, у которых вместо дна туго натянутая овечья или верблюжья кожа; мизмар — тростниковая флейта.
На флейте сирийцы играют с особой виртуозностью. «На вооружении» у флейтиста обычно до трех десятков тростниковых флейт разных тональностей, и держит он свой инструмент у уголка рта, сбоку, так что порой даже непонятно, как рождается волшебная переливчатая мелодия.
Что же касается современной арабской музыки, то, на вкус автора, по приятности мелодий и зажигательности ритмов многие сирийские песни и ритмы не уступают, а нередко и превосходят популярные европейские песни и инструментовки. Арабские мелодии звучат повсюду — в городах и деревнях, в машинах и автобусах, в лавках и на стадионах.
Стадионов, следует заметить, в Сирии с каждым годом становится все больше и больше: вместе с подъемом национальной творческой культуры ширится тяга и к культуре физической. В Сирии создана Генеральная федерация спорта, в различных городах действуют многие спортивные секции. Практически с нуля поднимать в стране спортивную работу — задача не из легких, и для ее решения дружественную руку помощи, как всегда, протянул Советский Союз. Сирийских спортсменов тренируют сегодня опытные советские тренеры по футболу, баскетболу, волейболу, борьбе, тяжелой и легкой атлетике, гимнастике, стрельбе, боксу, плаванию, гандболу. Результаты нескольких лет работы превзошли все ожидания: сирийским атлетам удалось не только составить слаженные команды, показать неплохие любительские результаты, но и небезуспешно начать представлять страну на международной арене. Об авторитете, уже завоеванном Сирией в спортивном мире, свидетельствует тот факт, что в одном из ее городов — Латакии — в 1987 году намечено провести X Средиземноморские игры.
Глава 10Тополя в пустыне
Только там, где рядом со стариной, ее наследием рождается и растет новое, может продолжаться жизнь. Если в фольклоре многих народов вестником новой жизни считается аист, то в национальной экономике стран в роли аистов выступают подъемные краны, держащие в своих вытянутых стрелах-клювах новорожденные блоки будущих строений.
В Сирийской Арабской Республике строительство идет буквально повсюду. Появляются новые кварталы в Дамаске, Хомсе, Халебе. Вырастают поселки вдоль новых автострад, пересекающих страну во всех направлениях. Там, где вчера стояли глинобитные хижины, возводятся аккуратные каркасы трех-четырехэтажных зданий. Через реки переброшены новые мосты, в море вытянулись широкие бетонные ладони пирсов и причалов, горы прорезали тоннели ширящейся железнодорожной сети.
Однако успехи Сирийской Арабской Республики, которыми гордятся сирийцы и которым радуются их друзья, не дают спокойно жить тем, кто уже более трех десятков лет всеми средствами тщетно пытается помешать независимому курсу страны.
Уже в 1957 году Сирия наглядно продемонстрировала, что государственный суверенитет для нее — понятие не мнимое, а реальное. Сирия отклонила неоколонизаторскую «доктрину Эйзенхауэра», которая давала США право заполнять своими вооруженными силами «вакуум» на Ближнем и Среднем Востоке. В том же, 1957 году сирийские силы безопасности раскрыли два антиправительственных заговора, инспирированных и подготовленных ЦРУ; участились инциденты на границе с Турцией и Израилем; был приведен в боевую готовность «средиземноморский жандарм» — шестой флот США.
В 1962 году, когда в Сирии произошел подъем демократического движения, напряженность еще более обострилась. Провокации со стороны израильской военщины следовали одна за другой. По данным наблюдателей ООН, с момента образования государства Израиль и до середины 60-х годов Тель-Авив спровоцировал около 5 тысяч инцидентов на границе с Сирией. Израильские «ястребы» в открытую заявляли, что «накажут» Дамаск и для этого «изберут время, место и средства».
В 1967 году от тактики угроз и инцидентов Израиль перешел к полномасштабным военным действиям. 6 июня началась так называемая шестидневная война, развязанная Тель-Авивом, но преследовавшая цели, общие для мирового империализма с Вашингтоном во главе: свержение прогрессивных режимов в Египте и Сирии.
И опять Сирия «разочаровала» агрессоров — испытание войной не подорвало единство страны, а еще больше сплотило ее демократические силы и, на деле продемонстрировав, кто есть друг, а кто враг, укрепило дружбу Сирии с Советским Союзом и социалистическими странами.
Тем не менее Вашингтон продолжал нагнетать напряженность на Ближнем Востоке, стремясь таким образом усилить собственные позиции. С благословения США Израиль, игнорируя решения Совета Безопасности ООН и мнение мировой общественности, в течение нескольких лет проводил политику ползучей аннексии, в результате чего с Голанских высот Сирин, оккупированных в ходе «шестидневной» войны, были изгнаны 200 тысяч мирных жителей, а на захваченных землях созданы еврейские поселения. В октябре 1973 года им была развязана новая война. И опять на арабские города и села посыпались снаряды и бомбы, под развалинами домов гибли мирные жители, а по воздушному мосту США — Израиль потоком шли разнообразные военные грузы.