Тогда Цзычжун пошел во внутренние покои, принес стихи госпожи Цзин и показал их Чжуаньчжи.
— Ну, если мне достанется такая девица, то я могу не завидовать тебе, — сказал Чжуаньчжи, прочитав стихи.
— Цзюньцин так расхваливает ее, что она, вероятно, не обманет твоих ожиданий, — заметил Цзычжун.
— Ну что ж, если все уладится, это будет чудо из чудес. Итак, жду! — сказал Чжуаньчжи под конец, и, смеясь, они простились.
Когда Цзычжун передал их разговор Цзюньцин, та сказала:
— Он давно уже ждет, и осуждать его за нетерпение не приходится. Надо немедля отправляться в Чэнду и постараться все устроить.
И опять, взяв с собой Вэнь Луна и его жену, она вместе с Цзычжуном направилась в Чэнду и остановилась в той же гостинице.
Цзычжун велел Вэнь Луну отнести свою визитную карточку господину Фу и сам отправился вслед за ним. Узнав, что новый цзиньши явился к нему с визитом, господин Фу даже испугался, не понимая, в чем дело. Он поспешил выйти навстречу гостю, провел его к себе и, когда они сели, спросил:
— Не знаю, чем я обязан тому, что такой знатный человек переступил порог моего ничтожного дома.
— Я здесь проездом, — ответил Цзычжун. — Узнал, что у вас живет некая госпожа Цзин, которая выделяется красотой и талантом, и что она доводится вам внучкой. А у меня есть приятель. Он тоже выдержал нынче экзамен на цзиньши, и вот я пришел с визитом к вам, чтобы просить вашу внучку стать его женой.
— Да, у меня есть внучка, — ответил господин Фу. — Но она сама хотела выбрать себе мужа, и вот недавно ей понравился некий господин Вэнь, который останавливался здесь проездом в столицу. Уже принят подарок, и вы, к сожалению, опоздали.
— Господин Вэнь тоже мой друг, — говорил Цзычжун, — и я знаю, что он уже помолвлен и не явится за вашей внучкой. Потому-то я, собственно, и посмел обратиться к вам со сватовством.
— Ведь господин Вэнь — человек образованный, — ответил ему на это хозяин, — и раз уж он оставил здесь подарок в подтверждение слова, то, значит, и та и другая сторона сердцем согласны. Неужели он мог после всего этого подвести женщину? Думаю, что моя внучка все-таки захочет дождаться ответа от него самого.
Тогда Цзычжун вынул стихи госпожи Цзин и сказал:
— Прошу вас, посмотрите, ведь это стихи, написанные вашей внучкой господину Вэню, не так ли? Господин Вэнь, решив не брать вашу внучку в жены, отдал их мне в подтверждение своего отказа и с тем, чтобы я мог просить вас за другого своего друга. Это и есть ответ самого Вэня.
Господин Фу принял стихи и, узнав в них руку Цзин, пробормотал:
— В свое время молодой человек говорил, что он обручен, но я не поверил и заставил его согласиться. Оказывается, это правда. Что ж, пойду посоветуюсь с внучкой и тогда дам ответ.
Через некоторое время Фу вернулся и сказал:
— Внучка моя крайне удивлена. Она говорит, что если господин Вэнь действительно изменил своему слову, то она все-таки непременно хочет лично видеть его, вернуть ему яшмовую подвеску в знак разрыва и только тогда будет говорить о другом сватовстве.
— Ну что ж, не посмею обманывать вас, — рассмеявшись, сказал Цзычжун. — Яшмовая подвеска, которая сейчас у вашей внучки, — это, собственно, обручальный подарок от моего друга Вэй Чжуаньчжи, она вовсе не принадлежит господину Вэню. Дело в том, что господин Вэнь, будучи сам обручен и не находя возможным отказаться от сватовства, решил заручиться словом для нашего общего с ним друга Вэй Чжуаньчжи. Это было задумано Вэнем еще тогда, и поэтому сегодняшний мой визит не случаен.
— Понимаю вас и охотно вам верю. Но разве смирится с этим моя внучка? Нет, нужно, чтобы сам господин Вэнь с ней объяснился, тогда уж и будем решать.
— Господин Вэнь не сумеет явиться к вам, — ответил Цзычжун. — Но со мною моя жена, которая может встретиться с вашей внучкой. Пусть она расскажет ей все, и ваша внучка непременно поверит.
— Ну что ж, раз супруга ваша здесь, пусть она поговорит с внучкой, — ответил Фу. — Вдвоем они смогут откровенно побеседовать, а это лучше, чем разговоры через посредников.
Старик призвал уже знакомую нам старушку, велел ей отправиться за госпожой Ду и проводить ее к Цзин.
Увидев Цзюньцин, старушка обнаружила в ее облике и манере что-то знакомое, но так как Цзюньцин была в женском платье, то та никак не могла вспомнить, где ее видела. Дорогой она все думала об этом, однако припомнить так и не смогла. Когда они прошли в дом, навстречу им вышла госпожа Цзин. Они поклонились друг другу, и Цзюньцин, смеясь, спросила ее:
— Узнаете господина Вэня?
Госпожа Цзин сразу обратила внимание на то, что внешностью ее гостья очень похожа на Вэня, но подумала, что, быть может, это его сестра, и потому в свою очередь спросила:
— Вы, вероятно, родственница господина Вэня?
— Вы всегда так хорошо узнаете людей, неужели теперь ваш взор стал непроницателен? Ведь я — тот самый господин Вэнь, который недавно проездом был здесь и к которому вы отнеслись так любезно.
Госпожа Цзин вздрогнула. Внимательно всматриваясь в женщину, она убедилась, что это действительно одно и то же лицо. А старушка захлопала в ладоши и воскликнула:
— А я-то все думала: какое знакомое лицо! Оказывается, она и есть тот господин.
— Позвольте спросить вас, — заговорила наконец госпожа Цзин, — почему вы тогда были одеты по-иному?
— Отец мой, видите ли, оказался в беде, я направилась в столицу хлопотать по его делу и переоделась мужчиной для удобства в пути, — ответила Цзюньцин. — И именно поэтому, когда вы оказали мне честь, я не хотела соглашаться на сватовство. Но когда я поняла, что от сватовства мне не отказаться — а рассказать вам правду я тогда не решалась, — то и придумала оставить вам подарок за моего друга, с тем чтобы потом все разъяснить. Ныне этот человек значится в списках выдержавших столичные экзамены, по возрасту вполне вам подходит, и мы с мужем решили явиться сюда с просьбой. Хочется завершить ваше сватовство и отблагодарить вас за вашу любезность.
Госпожа Цзин выслушала Цзюньцин и долго после этого молчала.
— Благодарю вас за любезность, — вставила свое слово старушка. — Но только кто тот господин, за которого вы просите, как его фамилия и имя и почему вы его называете вашим другом?
— В детстве мы с ним вместе ходили в школу, затем вместе учились в училище, и все мы трое — я, муж и он — почти одного возраста и с детских лет дружны, как братья. Я знала, что мой друг еще не просватан, и поэтому именно его имела в виду. Фамилия его — Вэй, имя — Чжуаньчжи. Он благороден, красив и почти одних лет с вами. Этот брак не унизит вас, и, выйдя за него замуж, вы сразу же станете сановной госпожой.
Выслушав все это и узнав, что речь идет о молодом цзиньши, девушка осталась довольна. Она велела старушке побыть с гостьей, а сама отправилась к дедушке рассказать ему обо всем. Тот, зная, что сватается молодой цзиньши, тоже стал всячески одобрять этот брак.
Вскоре молодая госпожа Цзин вернулась к Цзюньцин и попросила ее сказать Цзычжуну, что все решено. Господин Фу устроил пир в благодарность за сватовство и сам принимал Цзычжуна. А во внутренних покоях Цзин принимала и угощала Цзюньцин. Они очень сошлись, говорили по душам, и радостно закончился их пир.
Они договорились, что Чжуаньчжи должен сначала по всем правилам, как и следует после сговора, поднести подарок, а затем выбрать день и отпраздновать свадьбу.
В свадебную ночь, когда Чжуаньчжи увидел свою жену, у него было такое чувство, словно он обрел небесную фею. Он заговорил о яшмовой подвеске, которую оставила ей Цзюньцин.
— Ведь то был мой обручальный подарок по сговору, — сказал он.
— А как же он очутился у нее? — спросила его жена.
И тогда Чжуаньчжи рассказал ей всю историю, связанную со стрелой и надписью на ней, поведал о том, как Цзычжун подобрал эту стрелу, как эта стрела потом очутилась у него, как он думал, что у Цзюньцин есть сестра, и как подарил ей яшмовую подвеску. Молодые долго смеялись и сошлись на том, что, по-видимому, так было суждено судьбой и вся эта путаница произошла, вероятно, не случайно. На следующий день Чжуаньчжи достал стрелу и показал ее жене.
— Теперь надо бы вернуть эту стрелу, — сказала она мужу.
Тогда Чжуаньчжи написал записку супругам Ду:
Вы возвратили подвеску —
вам возвращаю стрелу.
Каждый решает пусть сам —
с кем ему свадьбу сыграть.
Ха-ха!
Ха-ха!
Затем он упаковал стрелу, вложил туда записку и отправил Цзычжуну. И только тут, когда Цзычжун стал снова рассматривать стрелу, он обнаружил под известными уже ему строками еле заметную надпись «Фэйэ».
— Что означает «Фэйэ»? — спросил Цзычжун у жены.
— Это мое девичье имя, — сказала она.
— Значит, из-за этой вот надписи Чжуаньчжи и решил, что у тебя есть сестра? Если бы я тогда увидел это имя, ни за что не оставил бы стрелу у него.
— Но если бы всего этого не случилось, то мы не сосватали бы Цзин.
Они рассмеялись, и Цзычжун в ответ тоже написал шутливую записку супругам Вэй:
Подвеска попала в надежные руки,
стрела обитает в колчане;
Хоть оба ошиблись, однако никто
не знает безбрачья печали.
Ха-ха!
Ха-ха!
С тех пор обе семьи дружили домами, и между ними установились такие близкие отношения, как между родными братьями и сестрами.
Оба цзиньши стали помогать Вэнь Цюэ, чтобы с него были сняты возведенные на него обвинения.
Ну а положение вещей на свете известно: разве кто-нибудь откажет ходатайству видных людей? Обвинения отпадали одно за другим, и дело кончилось тем, что Вэнь Цюэ был только отстранен от должности.
Но это уже нисколько не волновало самого Вэнь Цюэ.
Впоследствии Чжуаньчжи и Цзычжун стали видными сановниками, а жены их народили им сыновей и дочерей; дети, в свою очередь, женились и повыходили замуж; и дружба этих двух родов из поколения в поколение не прерывалась.