– Значит так, – сказал Стас. – Мазур и Натан завтра заносите мне тридцатку зелени за беспокойство. Все понятно? – гаркнул он так, что девушки подпрыгнули.
– Понятно, сделаем, – быстро ответил Мазур, сощурив зло глаза на сдувшегося дядю Натана.
Стас махнул им рукой. Натан и Мазур встали и пятясь вышли из бара. За ними сомкнулись плечами ожидающие охранники.
– А ты… Марго… – Стас повернулся к Марине, и в его глазах она прочитала такой интерес и желание, каких не видела у мужа к ней уже давно.
– А ты? – ответила ему в тон девушка.
Они помолчали, сверля друг друга глазами.
У Стаса зазвонил телефон, он взял трубку.
– Вот это попадос, – прошептала ей на ухо Света. – Теперь точно развод!
– Теперь точно никакого развода! – шепотом ответила ей Марина.
Девушки чокнулись бокалами.
Татьяна ОлзоеваБрат мой
Апрель 1986
– Мама, знаешь, я решила, что все-таки буду чабаном. – Катя шмыгнула носом и снизу вверх посмотрела на маму, которая забрала ее из интерната на выходные. Сейчас они вместе шли к трамвайной остановке.
– Почему чабаном? – Мама даже остановилась и внимательно посмотрела на дочь.
– Ну, помнишь, ты говорила, что если не буду учиться, то смогу стать только чабаном. Вот я подумала и решила, что чабаном быть тоже нормально…
Мама засмеялась. Она присела, обняла дочь и сказала:
– Тебе там очень плохо? Ты же знаешь, что сейчас у нас очень сложные времена, и ты там, потому что так нам всем будет легче. Ты уже второклассница, совсем большая.
– Знаю, мама. – Катя зажмурилась, чтобы подступающие слезы не брызнули на вкусно пахнущий мамин платок. – Просто я скучаю без тебя.
– Катюша, скоро каникулы, ты приедешь домой, а потом мы вместе поедем в деревню к бабушке. Ты же боишься оставаться дома одна по ночам, а я в ночь работаю. – Мама снова быстро застучала каблучками по тротуару, потянув Катю за собой.
Катя вздохнула и поспешила за мамой, пытаясь решить, что страшнее: монстры из темноты или толстый Бато, достающий Катю больше всех. Большие плиты тротуара сменились серым асфальтом, и, стараясь не наступать на черные трещинки, Катя вспомнила подружку Лену, почти единственное светлое пятно в интернатской жизни. Именно она сказала Кате, что если часто наступать на трещинки, мама умрет. Катя рассказала про это в деревне, а соседка Мидика засмеялась: «Брат мне сказал, что все это суеверия и чепуха. А он учится в институте и все на свете знает». Катя подумала, что если бы у нее был такой же брат, который учится в институте, он бы уж наверняка побил противного Бато и других задир. А еще с ним совсем не страшно было бы оставаться дома, подкроватные и шкафные монстры сами бы боялись.
Март 1992
В общем вагоне пахло луком, кислой капустой и мужской раздевалкой. Ленка, отстояв в споре с толстой теткой их право занимать свои места, уже спокойно спала, а Катя лежала рядом и думала: «А я бы уступила место и потом мучилась бы всю ночь. Хорошо с Ленкой, с ней не пропадешь».
Потом мысли переключились на причину, по которой они оказались в поезде: весенние каникулы Ленка уговорила провести с ней в деревне. Мама неожиданно разрешила, и теперь Катя слушала мерный стук колес. Уже завтра она приедет в самый горный район республики, о котором она слышала самое разное: и что красотища там необыкновенная, и что картошку там называют яблоком, и что парни там опасные – настоящие горцы. Наверное, не опаснее подкроватных монстров, успокоила себя Катя и уснула.
На дискотеке в деревенском клубе крутили хиты советско-российской эстрады, но изредка включали и что-то заграничное. Ленка куда-то пропала, а потом вдруг вернулась.
– Катя, познакомься, это мой друг, Саян, он только с армии вернулся.
– Катя. А я про вас слышала. Лена с вами переписывалась.
– Но-о, Ленка мировой друг! Поддержала меня, пока я родину защищал. – Саян хлопнул Ленку по спине, отчего та смутилась, и сказал Кате: – И не выкай мне, я ж простой деревенский парень.
– Ну, мы же не знакомы…
– Теперь знакомы. О, наша толпа собирается. Ну, бывайте, девчонки, я пошел. Вас не приглашаю, у нас там все по-взрослому. А вы быстро домой, на горшок и спать.
Саян попрощался, подошел к какой-то веселой компании, обнял стоявшую среди ребят девушку, и они все вместе вышли из клуба.
– Лен, я думаю, ты, наверное, все-таки влюблена в него, хоть и твердишь, что нет.
– Ну, Катя! Он просто очень хороший человек.
Июль 1992
Катя вошла в столовую летнего лагеря, чтобы забрать забытую во время завтрака ветровку, и тут же пожалела об этом. В столовке перед физкультурником Евгением Палычем, понурив головы, стояли несколько ее одноклассников, а тот грозился выгнать их из лагеря и отчислить из интерната. Увидев Катю, Палыч прервал свой гневный монолог и коротко бросил: «Идите».
Найдя ветровку, Катя вышла из столовой и наткнулась на Нину. Нина схватила ее в охапку, потащила в сад. Там под тяжелыми ветвями полукультурки их ждали остальные.
– Ну что, предательница, посмотреть зашла? Это ты Палычу на нас настучала? – Жаргалма ткнула пальцем Кате в плечо.
Катя поняла, за что их Палыч вызвал на ковер: два дня назад несколько одноклассников, воспользовавшись отсутствием в лагере начальника и пары воспитателей, ходили встречать рассвет и пили купленный в деревенском магазине портвейн.
– Это не я, – робко возразила Катя.
– Не прикидывайся. Только ты не ходила с нами и знала, что мы туда пошли. Говорили тебе – переселяйся в другую комнату. И ты решила отомстить нам, что выгоняем из комнаты?
– Не говорила я ничего! – Катя смотрела на окруживших ее девчонок и понимала, что все слова оправдания бесполезны – девочки были убеждены в своей правоте и не собирались ее слушать.
Первый удар она получила от Жаргалмы. Потом девчонки навалились толпой, вцепившись в волосы, повалили на землю, а Катя сжала зубы и закрыла глаза: «Надо просто потерпеть, все скоро закончится».
– Нам бы не хотелось поднимать шум. Девочки еще помирятся, ничего страшного не случилось. – Евгений Палыч заискивающе улыбнулся Катиной маме.
Мама приехала за ней после звонка воспитателя. Орала на начальника лагеря, воспитательницу, грозилась жаловаться, требовала наказать виновных и отчислить зачинщиц драки. Но Катя наотрез отказалась учиться в интернате, и маме пришлось забрать документы и судорожно искать другую школу. А увидев в газете объявление о наборе в новообразованный колледж, она сказала: «Все что ни делается – к лучшему» и потащила Катю на собеседование.
Колледж оказался обычным СПТУ, но у администрации были грандиозные планы по превращению училища в современное учебное заведение. Об этом маме доверительно шепнула секретарша в приемной комиссии. После собеседования и просмотра свежего аттестата об окончании девятого класса Катю приняли. Довольная мама убежала на работу, велев Кате оформляться дальше самой.
– Катя?
– Саян?
Столкнувшись с другом своей подруги на крыльце этого колледжа, Катя была приятно удивлена. Только она открыла рот, чтобы узнать, давно ли он видел Ленку, Саян спросил:
– Ты что здесь делаешь?
– Учиться буду. На секретаря-референта. А ты?
– Тоже учиться буду, на столяра-плотника. – Саян усмехнулся. – Армия – это не единственная школа жизни. Так, выходит, мы с тобой в одной «шараге» учиться будем. Ну, если что, обращайся.
– Я решила в общежитии жить, слышала, тут много твоих земляков…
– Ты же городская девчонка, зачем тебе общага?
– Ну, далеко добираться. Да и взрослая я уже…
– Взрослая она, как же… Ладно, пойдем. – Он подозвал какого-то парня и показал ему на Катю: – Игорь, познакомься, сестренка моя, тут учится, в общаге жить будет. Не обижать! И присмотрите за ней.
Сентябрь 1992
Катя стояла в курилке за колледжем вместе с одногруппницами, когда к ним подошла ярко накрашенная девушка в мастерке с надписью «Адидас» на груди и с двумя полосками на рукавах.
Она заявила Кате:
– Дай сигу. И подкурить. О, какая зажигалка крутая! Цынкану себе, ничего же?
Катя робко ответила:
– Не надо, у меня другой зажигалки нет.
– Так спички купи. Ты вообще кто такая? Первокурсница? А знаешь, что первачам рот открывать не велено, пока не проставятся? Завтра принесешь мне бутылку «Рояля». Не принесешь, счетчик включится – каждый день еще по бутылке прибавляться будет. Тик-так, время пошло. – Девушка развернулась и ушла.
– М-да. Не повезло тебе, Катюха, это же Багира, – сплюнув на землю, сказала одногруппница.
– Слышала, ее брат сидит за убийство, которое она совершила. На «огороде» на Багиру парень наехал, она ему в живот нож воткнула. Брат с ней был, взял вину на себя, – сказала другая.
– Наоборот все было. Брата за убийство взяли, а она пыталась вину на себя взять, да менты доказали, и свидетели были…
Пока одногруппницы спорили, Катя лихорадочно соображала, что делать. Только собралась начать новую жизнь, как снова влипла. Одногруппницы уже ушли вперед, и Катя вернулась вслед за ними в колледж.
– Привет, сестренка! Чего смурная? – Саян вынырнул откуда-то сбоку. – В общаге обижают?
– Нет, все нормально. В общаге жить не получилось, мама узнала, что там полно парней с твоего района, и так орала. Короч, не пустила меня. А ты Багиру знаешь?
– Слышал. С ней, что ли, терки?
– Угу. Ни за что ни про что «Рояль» требует, говорит, я проставиться должна. Уже завтра надо, а то, говорит, на счетчик поставит…
– А, ну решим вопрос. Не парься, брат я тебе или кто? – Саян улыбнулся, взлохматил Катину челку и ушел.
Через несколько дней Катя увидела Багиру, та шла прямо на нее. Катя отошла в сторону, а Багира, окатив ее высокомерным взглядом, прошла мимо.
Дома, пританцовывая под «Алису» Державина, Катя сразу заявила пришедшей с работы маме: