– Что так? – спросила я, украдкой включая диктофон.
– Не приносили. Нас обычно кормили кашей.
– Кого это «вас»? А, вспомнила… Кошек…
Мой собеседник снова приник к бутылке, а я придирчивым журналистским взглядом изучала его, прикидывая, в какой момент лучше сделать снимок.
– Меня зовут Олеся. А тебя?
Парень прижал бутылку к груди и глубоко задумался. Казалось, что он выбирает один-единственный ответ из множества вариантов.
– Галстучек. Или Вася… Да, думаю, это имя красивее.
Я тупо уставилась на его белоснежный галстук. Кот чуть смутился.
– Что?
– Нет, ничего. Пойдем. Кстати, а где ты живешь?
– Жил, – рассеянно поправил парень. – Пойдем, я покажу. Это недалеко.
Шествуя через парковку, Кот нервно косился на автомобили и явно старался обходить их стороной. Я обратила на это внимание, но лишних вопросов предпочла не задавать. У меня и так голова шла кругом от тех ответов, что я УЖЕ получила.
– Мы точно идем в правильном направлении? – поинтересовалась я, когда из всех возможных дорог парень выбрал ту, что вела к «хрущевкам под снос». Его сияющим туфлям, даром что они были разного цвета, скорее пристало нажимать на педаль газа в каком-нибудь лимузине, а не месить серовато-бурую пыль.
Хотя какой лимузин, что я несу? Таких людей попросту опасно пускать за руль!
– Да. Подожди, осталось совсем немного!
По мере приближения к облезлым пятиэтажкам парень менялся на глазах: ускорил шаг, подпрыгивал, как щенок (то есть в его случае, как котенок), и смотрел на невзрачные здания с таким восторгом, что от его детской непосредственности мне становилось не по себе. Да, я не в первый раз обманывала доверчивого психа, добиваясь от него «горячей» истории, но в этот раз что-то изменилось. Мой новый знакомый был чересчур… безобидным. Чистым, если можно так выразиться. Не прилизанным менеджером с карманами, вспухшими от банковских карт, а подростком, сбежавшим с уроков и радующимся этому как невесть какому чуду.
Телефон в моей сумочке снова заерзал, принимая сообщение.
Милана. Еще одна ведьма, про которую можно написать отдельную статью. И как она читает мои мысли?
«Еще не нашла?»
Я оставила сообщение без ответа и стиснула диктофон с такой силой, что тот отозвался жалобным скрипом.
– Сколько еще идти? – чуть резче, чем надо, осведомилась я.
– Уже, – парень остановился и указал пальцем куда-то в сторону. – Смотри. Мы как раз к обеду.
Я не сразу поняла, на что именно нужно смотреть. Детская площадка со сломанными качелями? Кустарник, бурно разросшийся в углу двора? Мусорные баки?
Потом мой взгляд наткнулся на маленькую сгорбленную фигурку, бодро семенящую вдоль дома, и я сразу все поняла. Старенькая кошатница вышла кормить своих подопечных. Обед. Так вот о чем он говорил!
– Кто это? – поинтересовалась я, наблюдая за вереницей кошек, следующих за старушкой. Рыжие, серые, полосатые – настоящий пушистый ковер, двигающийся в неправильном, хаотичном ритме.
– Кормилица. Она выносит нам еду три раза в день. Утром, в обед, вечером…
– А вы?
– А мы – ждем. Что нам еще остается?
– Ловить воробьев, – тихо произнесла я, но парень меня даже не услышал. Его взгляд, исполненный такой нежности, что трудно передать словами, был неотрывно прикован к старушке.
Я поправила сумочку на плече и ровным голосом спросила:
– Не хочешь поздороваться?
Парень покачал головой.
– Бессмысленно. Она меня все равно не узнает.
– Как это? Ты же кот! – подколола я, надеясь воззвать к логике парня.
– Был им, – поправил он меня. – Вчера. Позавчера. Неделю назад. Теперь от моей шкуры осталось только это.
Кот разочарованно вывернул свои карманы (абсолютно пустые), потом посмотрел на злополучные ботинки. Все черно-белое, пятнистое, но… Кроме цвета, ничем не напоминающее кошачью шерсть.
Кажется, мы наконец подобрались к чему-то действительно важному.
Я огляделась и, понизив голос, спросила:
– Что случилось? Как ты стал человеком?
Парень на мгновение зажмурился, приложив руку к виску. Глаза его, когда он открыл их, подозрительно блеснули.
– Обыкновенно. Умер.
Я до боли сцепила пальцы на руках, ожидая продолжения. Кот взглянул на меня и коротко пояснил:
– Я обменял оставшиеся восемь жизней на один день в человеческом теле.
– Зачем? – хриплым голосом уточнила я (во рту было сухо как в пустыне).
Парень крутанулся на одной ноге, обводя руками двор, как будто хотел обнять его, защитить от всего мира.
– Вот эти скамейки, деревья, песочницы – всё, что я видел в своей жизни. Мне хотелось чего-то другого. Широких улиц. Магазинов, в которых мяса – за всю жизнь не съесть. Возможности проходить мимо собак и не вздрагивать. Проживи я еще хоть двадцать кошачьих жизней – все они, скорее всего, прошли бы в таких же трущобах. Хорошо. Замечательно. Прекрасно. Но… Скучно.
Я тоже на секунду закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Получалось с трудом: голос Кота действовал на меня завораживающе, будто парень читал заклинание. Неужели я начинаю проникаться сочувствием к герою своего интервью? Опасное, совершенно ненужное чувство!
«Беги! Беги отсюда!» – умолял меня разум.
Вместо этого я произнесла:
– Что же, попробуем исполнить хоть что-то из перечисленного. Иди за мной.
– Такая маленькая! – Кот присел на корточки и с изумлением вгляделся в мордочку болонки, сидевшей перед ним. – И совсем нестрашная! Олеся, смотри, она же едва достает мне до колена!
Хозяйка собачки покатывалась со смеху:
– Конечно! Это же болонка, а не волкодав.
Когда они ушли, я полюбопытствовала:
– Слушай, а что ты будешь делать, если тут появится немецкая овчарка? Выпустишь когти?
Парень посмотрел на свои руки примерно с тем же сожалением, с каким до этого разглядывал пиджак.
– Не получится. Я уже пробовал.
– На тебя кто-то напал?
– Нет. Хотел залезть на дерево. Ты замечала, что с высоты открывается самый лучший вид?
Я мысленно пересчитала всевозможные смотровые площадки, которые мне довелось посетить за двадцать лет скучной, довольно однообразной жизни. Фотографии с гор Кавказа, на которые меня возили родители в далеком детстве, пожалуй, и правда можно было включить в десятку лучших.
– Ну, здесь ты с деревьев немного увидишь. Смотри, они же сами еще недалеко ушли от земли.
Каштаны и липы, посаженные в парке несколько лет назад, высокомерно прислушивались к нашему разговору. «Посмотрим, что вы скажете через три-четыре года, – словно говорили они. – Мы еще посмеемся над вами, коротышки».
Нос Кота подозрительно сморщился. Я проследила за его взглядом. Заманчивая вывеска пиццерии содержала такие реалистичные изображения бекона, помидоров и сыра, что даже у меня потекли слюнки.
– Что у нас дальше по списку? Колбаса?
Я двинулась навстречу моцарелле и ананасам, но Кот остался на месте. Я осознала это, лишь сделав несколько шагов.
– Ты чего?
Он смотрел на меня, склонив голову набок.
– Зачем ты делаешь это?
– Что именно?
– Помогаешь мне. Ты и та бабушка. Большинству людей нет дела до таких, как я, а вы…
Диктофон предательски жался к моему боку, обжигал кожу сквозь одежду.
Я ненатурально улыбнулась.
– Все люди разные. Может быть, на меня снизошло желание делать добрые дела. Или просто ты мне понравился.
Гм, интересно, говорить так человеку, который считает себя животным, – это все-таки флирт или нет? Вопрос, достойный философа…
Желтые глаза пристально смотрели на меня. Неужели я была настолько фальшивой, что он ни на грамм мне не поверил?
– Ты мне тоже нравишься, – просто ответил парень. На этом ему бы следовало остановиться и дать моему девичьему сердечку растаять, но Кот не был бы котом, если бы сразу не смазал все впечатление. – Я бы хотел, чтобы ты была моей хозяйкой.
Конец. Занавес. Гасите свет. Ответ Кота вытянул из меня все силы.
Я мысленно досчитала до десяти, одновременно прокручивая в уме фразы, которые следовало произнести для завершения разговора.
– Ладно… Мне, конечно, очень лестно, но надо бежать – начальница вот-вот вызовет на работу. Давай встретимся в другой раз. Как с тобой можно связаться?
Кот развел руками.
– Никак. Я буду здесь.
– Понятно, – буркнула я, копаясь в кошельке. – Вот, возьми. Купишь себе пиццу – мне некогда.
До чего я дошла! Подаю милостыню своим же клиентам!
Подойдя к выходу из парка, я оглянулась. Парень крутил в руках полученную купюру, играл с ней, как с фантиком. Кажется, я зря потратила деньги – воспользоваться ими сможет только ветер.
Всю дорогу до дома Миланы я думала о проведенном интервью, которое можно было считать провальным, и пыталась понять, в какой момент допустила ошибку. Когда отняла у Кота молоко? Не потребовала подробностей его дурацкой истории о реинкарнации в человеческом теле? Повела парня на прогулку, наивно надеясь, что от нормального человеческого общения у того прояснится в голове? Вот только зачем мне это было нужно? Зачем? Следовало сразу обратиться к дружку Миланы – медбрату психиатрической больницы, который по знакомству предоставил бы мне адресок какого-нибудь безобидного старичка «с приветом». И не было бы так мучительно стыдно…
Стоп! А почему это мне вообще должно быть стыдно?
К тому времени, как маршрутка (благополучно сломавшаяся на середине пути), автобус и собственные ноги доставили меня к дому подруги, настроение было на нуле. Из окон Миланы раздавалась бодрая попсовая музыка – либо вечеринка началась раньше времени, либо именинница веселила саму себя. Поднимаясь на третий этаж, я чувствовала себя старухой, которую годы и «накопленный жизненный опыт» тянут к земле. И какой в таком настроении может быть праздник?
Музыка в подъезде звучала еще громче, чем на улице: входная дверь буквально пульсировала в такт басам. Нажав кнопку звонка один раз, второй, третий, я не добилась ровно никакого эффекта. Дверь открылась только тогда, когда я всерьез вознамерилась ударить в нее ногой. Довольно несвоевременно: держу пари, что пара хороших пинков позволили бы мне выпустить пар.