– Здорово, правда? – не оборачиваясь, пробормотал Кот. – Когда поднимемся на самый верх, окажемся выше всех деревьев, на которых я когда-либо бывал. И как вы, люди, до такого додумались? Наверное, просто хотели чем-то заменить себе когти.
Я молчала, изо всех сил сжимая пальцами краешек скамейки. Кот вел себя чересчур бодро. Я бы сказала, даже слишком – для существа, которому оставалось жить всего ничего.
– Ты не боишься?
Вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела его обдумать. Может быть, все-таки стоило придержать язык за зубами и не лезть дальше, чем я уже зашла?
Парень, не оборачиваясь, пожал плечами.
– Чего? Я с детства люблю высоту. Можно сказать, с самого рождения. У нас во дворе рос огромный клен, и мать учила меня…
– Я не об этом.
Он наконец посмотрел на меня.
– О чем же тогда… А… Понял. Нет, не боюсь.
– Почему? – глупейший и в чем-то даже бестактный вопрос, но, начав лепить глупости, остановиться я не могла.
Парень на мгновение задумался.
– Я сделал все, что хотел. Пожил человеком. Посмотрел ваш мир. Чего мне еще желать?
– Не знаю, – сипло прошептала я, отводя взгляд (люди внизу медленно, но верно уменьшались в размерах, превращаясь в игрушечные фигурки). – Может, ты хотел бы стать тем, кем был. Снова превратиться в кота.
– А смысл? В своей черной шкуре я был никому не нужен. Лишь на Галстучка-человека кто-то обратил внимание.
– Не Галстучка, а Васю, – машинально поправила я. – Это твое настоящее имя.
Ветер, налетевший невесть откуда, неслабо качнул кабинку, заставив меня испуганно зажмуриться. Дышать! Дышать! Скоро все это закончится!
Ужас, внезапно сковавший мое тело, заставил сердце пропустить удар.
Закончится? Да. Секунды перетекали одна в другую, приближая нас к полуночи. К тому моменту, когда…
Кот присел на корточки и, осторожно разжав мои пальцы, обхватил их ладонями.
– Боишься?
Я кивнула, чуть приоткрыв глаза. Кот всматривался в мое лицо с таким беспокойством, словно опасался, что я вот-вот грохнусь в обморок.
– Извини. Я как-то даже не подумал, что ты можешь бояться высоты.
Я ничего не ответила. Мы снова не понимали друг друга, но в этот раз у меня не было сил разубеждать Кота.
Он еще несколько мгновений смотрел на меня, а потом указал на окно:
– Взгляни.
Я панически замотала головой. Все это было ни к чему. И так ясно, что я там увижу: мешанину из деревьев, домов и, если повезет, пешеходов, которые наверняка уже превратились в неразборчивые размытые точки. От одной фантазии обо всем этом к горлу начинала подкатывать тошнота.
Кот виновато улыбнулся.
– Я не прошу тебя смотреть вниз. Главное – небо. Ты видела когда-нибудь такие закаты? Я – впервые в жизни.
Я неуверенно подняла взгляд. Облачка, окрашенные в нежный золотистый цвет, нежной вуалью нависали над парком. Они напоминали полог над детской кроваткой – невесомый и в то же время защищающий от всех напастей. Если бы только он никогда не развеивался…
– А горизонт! Посмотри, как садится солнце! Медленно, неохотно… Но ночи сейчас короткие – совсем скоро оно вернется. Не надо даже прощаться, правда?
Я искоса посмотрела на Кота. Чуть прищурившись, он неотрывно смотрел на солнце. Все, что он сказал до этого, предназначалось мне одной. ЕМУ нужно было прощаться.
Когда кабинка вернулась на землю, я сама взяла Кота за руку и потянула его за собой.
– Как насчет того, чтобы провести вечер весело? Опробуем другие аттракционы?
Вверх. Вниз. По кругу. Липовая журналистка снова вернулась в детство, оседлав разноцветного дракона и завертевшись на самых психоделических каруселях, которые мы смогли найти. Я больше не смотрела на часы. О течении времени мне напоминало только охрипшее от смеха горло и приятное головокружение, зовущее упасть на траву и забыть обо всем на свете. Я дошла до того, что проиграла Коту на автодроме, врезавшись в пластиковый заборчик и вызвав смех у искушенной в таких забавах детворы. Кажется, я была пьяна: яркая иллюминация, оглушительная музыка и запах сладкой ваты ударили мне в голову, заставив ноги заплетаться, а мозг – позабыть, где находится небо, а где земля.
– Ты мухлевал! Подрезал меня на повороте, так нельзя!
Кот снисходительно усмехнулся:
– Да-да, конечно! А кто вилял по дорожке, как раненая мышь? Не перекладывай на меня вину за свои неудачи.
Он довел меня до лавки, и я упала на нее как куль с мукой. Кот протянул мне бутылку воды и уселся рядом, мечтательно уставившись в небо.
– Невозможно долгий день. Не припомню, чтобы у меня когда-то были подобные.
– У меня тоже, – я сделала жадный глоток и, вытерев подбородок, протянула бутылку Коту. – Но я бы не отказалась, чтобы они случались чаще.
Какое-то время мы сидели, вглядываясь в пеструю толчею, участниками которой были совсем недавно. Просто зрители, на которых никто не обращал внимания. Я посмотрела на Кота, глаза которого загадочно поблескивали в темноте (и, к счастью, не горели зеленым, как у его хвостатых собратьев). Всю свою недолгую жизнь, за исключением одного-единственного дня, он вот так наблюдал за другими со стороны.
Как же ничтожно мало я ему дала!
– Чем займемся дальше? – поинтересовался Кот, с трудом подавив зевок. – Поищем другие карусели или…
Я осторожно коснулась его головы, прерывая поток возможных предложений.
– Давай останемся здесь и просто посидим. Ты же устал?
Наверное, я выбрала не совсем верный способ, чтобы предложить Коту отдохнуть, потому что молчал он довольно долго. Должно быть, он мог пересчитать по пальцам все случаи, когда кто-нибудь сам, по доброй воле, дотрагивался до него.
– Д-да. Но я думал, что тебе будет скучно или… Разве тебя нигде не ждут?
Я вспомнила свою пустую съемную квартирку с обоями «под кирпич», в которой лет десять не проводился ремонт, мысленно вернулась на вечеринку Миланы и абсолютно честно ответила:
– Нет.
Я прекратила гладить Кота по голове лишь тогда, когда моя рука окончательно онемела от усталости, – просто оставила ее на макушке и замерла, следя за его размеренным дыханием. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Как музыка, звучащая в унисон с ритмом сердца…
Он уснул довольно быстро. Я же не смогла бы забыться, даже находясь в собственной кровати, что уж говорить о жесткой деревянной скамье, изуродованной граффити и парой-тройкой непотребных надписей? В уме, как и каждый вечер, роилась сотня проблем. Кто заступится за меня перед Миланой? Найдет мне новую работу? Поможет спасти Кота?
На любой из этих вопросов существовал лишь один – простой и короткий – ответ. Я.
Но как? Как? Мне же совершенно нечего им предложить!
Кому это «им», я не знала, но чувствовала, что кто-то наблюдает за мной со стороны, исподтишка следит из-за деревьев, таится в тени колеса обозрения и скрывается в его застывших до утра кабинках – неизвестные существа, с которыми Кот заключил сделку, отдав скучную, опостылевшую вечность за один яркий, сверкающий миг. У него в запасе было восемь жизней – достаточно, чтобы устроить торг. У меня – всего лишь одна. Дурацкая, лишенная каких-либо красок. И – ничего достойного обмена.
«Они» молчаливо ждали. Хотели убедиться, что я – настоящая нищенка? Может быть, стоит вывернуть перед «ними» карманы и доказать, что, кроме отчаянного желания спасти Кота, в моем распоряжении нет ни гроша?
Телефон в моей сумочке ожил, рассеивая морок. Я тряхнула головой и оглянулась. Вокруг никого не было. Родители увели детей домой, карусели остановились, гуляющие парочки исчезли, будто их стерли с аллеи ластиком.
Никакие монстры не требовали от меня ответа. Кажется, им не было дела до моих слов.
И все же… Тишина была неестественной и пугающей, будто ее создали искусственно, чтобы облегчить мне задачу. Я могла не кричать во все горло, а просто шептать, бормотать, шелестеть неведомое заклинание себе под нос.
Что же мне следовало сказать?
Я поморщилась и приложила телефон к уху.
– Да?
– Леська, куда пропала? Мы уже в «Эдеме», ты с нами?
Голос Миланы с трудом пробивался сквозь крики, смех и зажигательную музыку. Очевидно, празднование переместилось в ночной клуб – место, расположенное где-то в другой галактике, бесконечно далеко от парка, в котором я теперь находилась.
Я убавила звук до минимума и прошептала:
– Нет.
– Что? Говори громче!
В трубку ворвался чей-то хохот и непонятные шорохи. Кажется, кто-то вырывал у Миланы трубку, призывая ее вернуться на танцпол.
Я сбросила вызов: бывшая подруга меня уже не слушала.
Что же, это временно. Вернувшись из праздничной круговерти и обнаружив пропажу диктофона, Милана наверняка бросится на его поиски. Интересно, как я буду оправдываться?
Я покосилась на Кота (тот спал сном младенца, улыбаясь во сне) и вынула диктофон из кармана. Маленькая черная коробочка, грошовый китайский ширпотреб. Сколько жизней было сломано с его помощью, сколько историй переврано…
Жизней? Жизни в моем кармане?!
Пластиковый прямоугольник тоскливо скрипнул в моих пальцах. Я подняла диктофон как можно выше, чтобы любой возможный наблюдатель, где бы он ни находился – среди листвы или на самих небесах, – понял, о чем идет речь, и глубоко вдохнула.
– Я отказываюсь от этого!
Молчание. Никто не собирался ни перебивать меня, ни побуждать к разговору. Это должно было стать полностью моим выбором.
– Вы меня слышите? Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще я не украду чужую жизнь, обещаю! Только… – Я чуть понизила голос. – Оставьте мне ту, которую собираетесь забрать вы.
Ни слова в ответ. Лишь необычно холодный для летней ночи ветер пронесся по аллее, взъерошив и без того растрепанную шевелюру Кота и заставив меня зябко передернуть плечами.
Бросив диктофон на асфальт, я изо всех сил, до смачного скрежета, надавила на него каблуком и, как дохлого жука, запихала глубже под скамейку. А после этого обхватила Кота обеими руками и закрыла глаза. Так, по крайней мере, у меня оставалась зы