Так что про кошек я знала достаточно. Они разрушают жилища и эмоциональный фон. Поэтому вместо кошки мы завели дачу.
А по осени, когда веселые московские дачники разъехались из поселка, на нашем участке завелась жертва дачной забавы «прикорми котика и смотайся на зиму».
Приблудившийся котик многократно прошмыгивал к нам в дом и выдворялся. Однажды он спрятался в машине и пробовал уехать с нами. Мы выгнали котика из салона и смотрели, как он пьет коричневую лужу и дрожит над ней чахоточными лопатками.
Я вспомнила всех придурочных героев моего кошачьего опыта. «Кот – это коло-о-ссальная ответственность!» – прозвучали в ушах слова мамы.
– Может, возьмем? – сказала я мужу.
У мужа выкатились глаза, и, пока мы их искали, котика пришлось не взять.
На выходных котик пришел снова. Дети требовали обогреть бродяжку, бродяжка выпил молока и куриного бульона, а потом нашел под столом хлебную корку и сожрал, урча и чавкая. Мы устали его выдворять, так что спали все вповалку – вместе с затерявшимся котиком.
– Куда?! – возмутилась я утром, заслышав крадущиеся шаги.
– Котик хочет писать! – объявил муж.
– А он вернется?
– Нет, он не вернется. У него дела!
Я лежала и вспоминала, как котик пил из лужи, а потом растерянным велосипедиком стоял на дороге.
– Где котик?! – затребовали дети, едва проснувшись.
– Котик ушел домой, – сказал муж. – Он больше не придет! Только не открывайте дверь!!!
Я не выдержала и потребовала ответа, где того котика дом? Которую неделю, кроме нас, на соседних дачах никто не ночует. Я распахнула дверь. Котика действительно не было. Начинался дождь.
Дома я ощутила, что у нас с котиком возникло некоторое взаимопонимание. Муж тоже ощутил.
– Даже не думай, – сказал он. – Будет нам квартиру всячески разрушать.
Я оглядела квартиру и спросила, что у нас осталось такого ценного, чего мы сами не успели разрушить со времен последнего ремонта. И чего не добил после детей мопс.
– Котик будет гадить нам в ботинки, – не сдавался муж.
– А из-за мопса, – у меня тоже был козырь, – мы дважды выбрасывали матрас!
– Дети, – сказал муж, – идите делать уроки. Нечего здесь стоять.
– Но папа, – уперлись дети, – мы объясним в школе, что не готовы. Какие там уроки, когда у нас котик заводится…
– Нет, – сказал муж.
– Да, – сказала я.
– Вот видишь! – Муж проткнул воздух обвиняющим перстом. – Мы его еще не завели, а уже стали отдаляться друг от друга.
И уехал чинить дачные ворота.
Там его, конечно, нашел котик. Муж бежал от него до реки, но в этот раз котик решил не упускать свой шанс. И прорвался к нам.
– На испытательный срок! – уточнил муж, вытаскивая из тряпки черный комок с глазами. – Вдруг у него с психикой проблемы.
– Зачем теперь это обсуждать, – удивились дети, – если мы его уже полюбили. Тсс… Подожди, не ходи туда, мы даем котику стырить огурец.
При детальном изучении выяснилось, что это кошка, само собой.
Она была тиха, как желтоглазая рыбка, изящно гадила в лоток и прицельно драла когтеточку, ни единым движением не нарушая семейного благополучия.
– А вот это, – спросил вечером муж, – нельзя как-то убрать?
– Что «это»?
– Вот это гудение.
– Так это кошка гудит.
– Кошку можно оставить. Но… батарейки вынуть.
Кошка поняла, что тестовый режим закончился. Той же ночью она перегрызла жалюзи, сточила шнур от наушников и пустилась во все тяжкие.
– Кошка твоя, – вскипел муж, – дерет из-под дивана диван! Скажи ей!
– Ну, не знаю. Это, во-первых, всехняя кошка. А во-вторых, я ее уже ругала. Просто пересади ее на лазанку.
– Я не могу! Она под диваном!
– А я что могу?
А всё! Я должна смогать, чтобы кошка не портила имущество, нажитое непосильным трудом. Чтобы понимала человеческую речь. Чтобы перестала сию минуту навсегда ходить еще хоть раз по столу. И ВООБЩЕ! Иначе кошка может на улице.
Я была потрясена. Мопсюше не предлагали мочь на улице, даже когда он сгрыз мои новые ботинки заодно с кожаным диваном.
– Только вместе со мной, – сказала я. – Мы уйдем в туман. Я и кошка. Мы будем ходить с шарманкой и просить милостыню, а остальные будут чахнуть над своим имуществом в одну персону.
Одна персона ушла чахнуть, а мы с кошкой сели писать заявление о разводе.
– Ну куда вы собрались?! – персона раскаялась и запереживала. – У вас и шарманки-то нет…
– Нет, – сказала я. – Ни шарманки, ни семьи. Есть шантаж и манипуляции. Угрозы и давление. Неспособность делить ответственность и… Вот как нам теперь с этим со всем?!
– Как-как, – муж мотнул головой, – к доктору. Давно уже пора. С кошкой твоей.
Моей нашей кошке оказалось примерно семь месяцев.
– А что с породой? – допрашивали дети ветеринара. – Королевская аналостанка?
Да, естественно. Так в карте и записали: Катушка Тутышкина.
Нас с кошкой водили в темную комнату и светили синей лампочкой.
– Ну? – муж волновался, как у дверей роддома. – Блохи есть у нас? Нет? А что еще сказали?
– Сказали, что это гениальная кошка. Сказали, чудная. Бесценный мех. Два килограмма ума!
– Два килограмма чума, – муж вздохнул. – Я так сразу и понял.
Кошка – умница. Забралась к нему на колени, глядит глазами. Пусть-ка теперь выкинет нашу кошку мою.
Наталья Способина
Иногда кот – это просто кот
Майя не верила своим глазам – по дороге прямо на нее шел кот. В свете уличных фонарей она прекрасно его видела: длинное тело, несоразмерно огромные уши и задранный кверху хвост. Майе было двадцать шесть, поэтому, разумеется, она ни разу в жизни не видела котов вживую, а на плакатах с предупреждениями, которые до сих пор можно было встретить в небольших городах, этих зверей рисовали совсем иными. И тем не менее Майя сразу поняла, что это именно кот.
Она замерла, не смея пошевелиться. В памяти всплыл алгоритм действий, известный каждому школьнику: «При обнаружении кота важно его не трогать, не идти на контакт, не делать резких движений, не смотреть в глаза, немедленно сообщить в службу Надзора».
Нащупав в кармане телефон, Майя отыскала на нем тревожную кнопку, которой ей не доводилось пользоваться ни разу в жизни. Кот приближался. Стараясь не делать резких движений, Майя попятилась. Дорога как на грех была пуста, потому что Майе взбрело в голову прогуляться до дома от метро через парк. Майя потянула телефон из кармана пальто. Нужно все сделать правильно, потому что второго шанса могло не быть. Сейчас она нажмет кнопку, приедет патруль, и все закончится. И все было бы хорошо, если бы именно в этот момент кот не издал громкий требовательный звук. Телефон выскользнул из вспотевшей ладони и с противным хрустом ударился об асфальт. Позабыв о том, что нельзя делать резких движений, Майя вскрикнула и отскочила прочь от бросившегося к упавшему телефону кота. Каблук подвернулся, и Майя, еще раз вскрикнув, уселась на тротуар.
«Не смотреть в глаза, не делать резких движений, не идти на контакт, не смотреть в глаза, не делать… сообщить в службу Надзора».
Знакомый до последней строчки перечень крутился в голове, пока она с ужасом смотрела, как кот, потеряв интерес к телефону, движется в ее сторону. Он шел не прямо, а немного боком, будто задние лапы хотели опередить передние.
«Не смотреть… сообщить…»
Майя зажмурилась и поняла, что все кончено. В кулак, в котором она зажала ремешок от сумки, ткнулось что-то теплое. Майя приоткрыла один глаз. Кот обнюхивал ее руку так, будто готовился сожрать. Сожрать он ее, конечно, не сожрет, но вот заразить вирусом и подавить разум точно сможет. Нужно зажмуриться. Вдруг кто-то будет идти этой дорогой? Вдруг это еще не конец? Хотя умом она понимала, что, даже если случится чудо и кто-то сейчас ее обнаружит, ей не позволят вернуться домой. Она будет увезена в резервацию, как тысячи тех, кто когда-либо контактировал с котами.
В этот момент кот неожиданно лизнул ее руку. Теплый шершавый язык щекотно прошелся по пальцам, оставляя на них влажный след. Майя нервно хихикнула. Кот будто только этого и ждал: одним прыжком запрыгнул ей на колени. Майя икнула и попыталась отползти, кот привстал на задние лапы и потянулся к ее горлу. Закрыв глаза, Майя стала считать до ста, чтобы не закричать. Она чувствовала, как он обнюхивает ее шею, подбородок, как щекотно касаются кожи его усы, как мягко упирается его передняя лапа в ее левую ключицу. Вдруг кот потерся мордой о ее подбородок и издал странный звук, будто заработал двигатель машины. Майя открыла глаза и попыталась запахнуть ворот пальто. Кот тут же оттолкнулся от ее ключицы и, изогнув шею под невероятным углом, подставил голову под ее замершую у груди ладонь.
Его шерсть оказалась неожиданно мягкой. Все то время, что она осторожно гладила его тощее тельце, кот продолжал издавать тарахтящий звук. Сердце Майи замирало от ужаса и чего-то, чему она не могла подобрать названия.
«Сообщить в службу Надзора… Сообщить…»
Кот негромко пискнул, и Майя, очнувшись, огляделась по сторонам. В зоне видимости никого не было, а значит, у нее был шанс спастись, если ей удастся убежать от кота. Майя попыталась вспомнить случаи чьего-либо счастливого спасения, но на ум ничего не пришло. В голове крутилось, что раньше зараженных людей свозили в резервации и там испытывали на них, обреченных на смерть, лекарства от вируса. Майя, к своему стыду, очень мало знала о том, как это происходило. Ей было достаточно того, что сама она родилась в эпоху «после котов» и, как любой ребенок, просто зазубрила в школе никому уже не нужные, как ей всегда казалось, правила. В самом страшном сне Майя не могла себе представить, что однажды по пути с работы столкнется с одним из этих, казалось бы, давно побежденных чудовищ.
А вот теперь она сидела на дорожке почти в самом центре парка, и на ее коленях топтался настоящий живой кот. Майя убрала руку от кошачьей спины, и тот тут же издал пронзительный звук. Со школы она помнила, что коты мяукают, но почему-то не думала, что звук будет настолько пронзительным и жалобным. Кот спрыгнул с ее колен и мяукнул еще