Влад глубоко вдохнул и посмотрел вниз. Он всякого успел навоображать за истекшую минуту. Но только не то, что асфальт окажется чист, если не считать мусора из переполненной урны и чьих- то плевков, темнеющих в свете уличного фонаря. Он моргнул. Прищурился. Никакого следа. Бурлящие в нем чувства прорвались громким злобным шипением. Вороны снова загалдели, и Влад поскорее закрыл окно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он бессильно рухнул на кровать и попытался сосредоточиться. Как Милана смогла ускользнуть незамеченной? Сама ли она это сделала? Да и покидала ли она квартиру? Влад не ощущал поблизости живого тепла, но что стоило неведомому врагу столь же таинственным образом проникнуть в дом, убить женщину, спрятать труп и оставить Влада разбираться с последствиями? Чтобы хоть немного отвлечься и успокоиться, он решил сначала исключить эту версию. Прошелся еще раз по квартире, проверил шкафы, заглянул под кровать. Постепенно негодование сменилось азартом поиска, и в глаза начали бросаться детали. Песок на подоконнике. Домашние тапочки под тумбочкой. Судя по всему, собралась Милана тщательно и даже не пыталась звать на помощь, а значит, вряд ли кто-то коварно застал ее врасплох и похитил. Но кто тогда она сама, и чего добивалась? Влад не мнил себя ни интеллектуалом, ни знатоком женской психологии, поэтому он выбрал самый легкий путь: спросить саму Милану.
«Абонент вне зоны действия сети», – сообщил телефон уже в шестой раз. Влад еле сдержал желание вышвырнуть его в окно следом за неуловимой подругой. Может, он бы тоже улетел, как птичка? Медлить было нельзя. Если Милана вздумала пропасть без вести, Влад оказывался последним, кто видел ее живой и невредимой. И ему предстояло объясняться не только с полицией, но и с ее знакомцами, которые, как он с изумлением осознал, могли быть у них и общие. Не все из древнего люда жаловали змеиный народ, огненных змеев многие недолюбливали и подавно. Едва ли не больше чем не получать ответов. Так что единственной надеждой избежать опасных для здоровья столкновений было разобраться на опережение самому.
Еще в самом начале отношений Милана назвала Владу свой адрес. Но к ее дому он подъезжал впервые и даже не мог припомнить, чтобы раньше бывал в этом квартале. Тем не менее все выглядело именно так, как ему и представлялось. Здесь город вгрызался в край старой деревни, и блочные многоэтажки на обновленной, залитой асфальтом улице наступали на ветхие деревянные домики. Под самым боком современности ютилась черная и косая избушка Бабы Яги, украшенная некогда изящной резьбой. То самое место. Влад припарковался рядом, вышел из машины и испытал смутное сомнение. Несмотря на поздний час, свет в окнах не горел. Участок зарос сорняками, забор заваливался, а таблички с номером дома не было и следа. И почему он решил, что Милана живет здесь? С учетом последних событий, Владу уже трудно было представить, чтобы наследство, которое она делила с родней, заключалось в клочке земли на пути растущего города. Но в вариант с квартирой в новостройке верилось еще меньше.
Едва ли прошла минута, как Влад понял, что его заметили. Странный шум с разных сторон, словно несколько огромных птиц одновременно разминали крылья, выдал наблюдателей. Не успел Влад оглядеться, как из неосвещенной полосы между высоткой и заброшенным домом выступила аккуратная блондинка с густыми темными бровями. Ее плечи покрывала ажурная светлая шаль, а туфельки из змеиной кожи беззвучно касались тротуара. Жестом незнакомка поманила Влада к себе, но он предусмотрительно не тронулся с места. Она скривилась и подошла ближе сама, и тогда Влад наконец ее узнал. Когда-то он принял ее за одну из подруг Миланы, но теперь видел, что эта женщина старше. Намного, вероятно на столетия. Слишком холодным было ее изящное, почти красивое лицо, слишком явно проступала жестокость в глазах. Если Милану легко было перепутать с обычным человеком, то ее мать – практически невозможно.
– Тебе здесь не рады, – сказала старая самовила. Влад ощутил по бокам и за спиной еще шесть источников тепла. Видимо, сестренки. По крайней мере к нему они не двигались. Он набрался смелости и ответил:
– Очень жаль, но тем не менее желаю здравствовать вам и вашим домочадцам.
Женщина скорчила презрительную гримасу. Влад продолжал:
– Вы же знаете Милану? Я только хотел уточнить, все ли у нее в порядке. Она обещала со мной встретиться.
Старая самовила гневно топнула, и порыв ветра всхлестнул ее шаль.
– Я знаю, кто ты! – рявкнула она. – И моей дочери ты не ровня.
Все инстинкты Влада били тревогу. С такой противницей ему было не совладать. Сердить ее не стоило, иначе ему грозило в лучшем случае проклятие. Взгляд непроизвольно возвращался к ее экстравагантным туфелькам. Определенно, кожа выглядела натуральной. Как будто ее сняли с нетипично большой змеи. Может быть, даже заживо. Влад начал отступать к машине, сжимая ключи в кармане куртки.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – произнес он настолько обыденно, насколько мог. А потом, потому что стоял уже у самой двери, не удержался и добавил:
– Но это не тебе решать, старая кошелка.
Он быстро запрыгнул в автомобиль и завел двигатель, ожидая, что на машину сейчас обрушится яростный ливень, вьюга или даже град. Но его настиг только голос, подобный грому:
– Чтоб глаза мои тебя не видели, летун!
Влад выжал газ и помчался по кривым деревенским улочкам. Каким-то чудом ему удавалось не сбивать фонарные столбы, кошек и припозднившихся прохожих – словно автомобиль стал продолжением его тела и напрямую повиновался сигналам нервной системы. Сердце колотилось как бешеное, хотелось смеяться и петь, но на это не оставалось времени. Голова шла кругом. Он утер нос самовиле с выводком! Остался жив, здоров и вроде как невредим! Даже Милане наверняка приходилось непросто с такой матерью. Влад вспомнил, как менялось лицо женщины каждый раз, когда наступало время ехать домой, и с детским восторгом признал в ней сообщницу. И пускай она сбежала, пускай он, оказывается, знал о ней не больше, чем она о нем, – тайна у них, выходит, была одна. Разве не стоило это того, чтобы отыскать беглянку и хотя бы один последний раз объясниться?
Память снова и снова возвращалась к моменту их знакомства, теперь уже во всей его полноте. Неявная угроза, которую Влад ощущал со стороны других купальщиц. Их неотлучные дежурства у одежды. И, конечно, те слова о наследстве. Все наконец сходилось, как нити к центру паутины, и в их хитросплетении таился нужный ему ответ. Водяницы, целое семейство. Им всем требовались источники, наполняющие их чистой природной силой, и в этом городе они нашли искомое. Потому и не вернулись на прежние места. В этом городе они получили желаемое. Влад не знал, сколько родников питает озеро в старом карьере, но подозревал, что никак не меньше семи – каждой из сестер своя доля.
Он повернул у бывшей сельской аптеки и выехал на знакомый проселок, по которому горожане в сухую пору добирались до карьера. Дожди в эту осень уже начались, но Влад бесстрашно перелетал ухабы, словно машина не касалась земли. Когда в свете фар замелькали предупреждения о том, что разводить костры, мусорить и тонуть не рекомендуется, он остановился, надежно спрятал ключи от автомобиля во внутренний карман и пошел напрямик сквозь редкую сосновую рощицу. Влад слышал, что когда-то, еще до его рождения, люди здесь поклонялись холмам. Сам он не водил знакомства с местными духами и не знал, остался ли еще кто-то, но в эти минуты был готов поклясться, что они рядом. Наблюдают, ждут, готовятся оценить его намерения. Влад не знал, чью сторону они занимают, если не исключительно свою собственную, но шагал прямо и уверенно. Сегодня он ничего не собирался скрывать.
Тропинка вывела его к берегу у подножия холма, куда он приходил в тот судьбоносный день. Над озером, пустынным в сырой сентябрьской тьме, разносился плеск и женский смех. Стараясь не шуметь, Влад подкрался к обрыву и заглянул в воду. Милана купалась одна, нагишом, ничуть не заботясь о посторонних взглядах. Хотя какие безумцы явятся сюда ночью в сентябре? В сторонке на пляже ворохом лежала одежда – Влад различил белые рукава пальто и сапожки. Он убедился, что женщина его не замечает, спустился и сел рядом с вещами. Только тут до него дошло, насколько же он устал от погони и переживаний. Метрах в десяти от берега Милана ныряла, а затем выскакивала из воды, как уточка. При взгляде на ее светлую фигурку Владу становилось спокойнее и теплее, как будто лето и не проходило. Не выдержав, он зевнул, и как раз в этот момент Милана обернулась.
Отчетливый стон прокатился над водой, и издалека ему ответили уханьем совы. Милана подплыла и поднялась на мелководье, сгорбившись и стыдливо прикрываясь руками. Влад не шелохнулся, ожидая, что она подойдет за одеждой. Однако Милана мялась на месте и, казалось, готова была разрыдаться.
– Опять? – выкрикнула она наконец. – Иначе ты и не умеешь! Это все, что вы можете – обокрасть и принудить! Племя насильников, как были дикарями, так и остались!
– Да забирай ты. – Влад кивнул в сторону вещей. – Сдалось мне твое барахло, я его даже не трогал.
Милана тотчас подскочила, сгребла все и начала торопливо одеваться. Влад собрался с духом и продолжил:
– Ты хоть помнишь, в каком году ты рассталась с Заре? Сколько лет прошло – сто, двести? Думаешь, он из могилы за тобой вернется?
Милана вздрогнула и выронила пальто. Нагнулась за ним и заговорила нараспев низким, тяжелым голосом:
– Мать заманила его в быструю реку, сестры разорвали его тело на шесть кусков. Не могли простить, что он похитил меня у них. Лежат его кости под зеленой елью. Если полить ту ель слезами, выть о нем перед небом и землею, вырастет на ели заклятое яблоко. Если съест это яблоко молодка, заново родится мой Заре.
– И как с этим успехи? – поинтересовался Влад, отгоняя пробежавший по телу холодок.
Милана посмотрела на него с ненавистью.
– Я позвала ветер и повалила злосчастное дерево. Видимо, этого мало, чтобы раз и навсегда от вас отделаться. Ты кажешься совсем другим, но я вижу Заре каждый раз, как смотрю на тебя. Кто ты, если не он?