– Мать твою, – прохрипел Макс.
– Какой знакомый образ, – прошептала Соня.
Человек покачнулся и откинул капюшон.
– Здрасте, – улыбнулась им худощавая брюнетка с гладкими волосами, убранными в высокий пучок, и пыхнула длинной сигаретой. Та девушка из кофейни… И запах табачного дыма такой знакомый. Тогда – рядом с машиной, а потом возле пещеры…
– Здраааасте, – протянул Макс, – а мы же вчера… Виделись… Встречались с вами… Да? Или я что-то путаю?
Брюнетка расхохоталась:
– Да-да, все верно, это была я. Кстати, представлюсь: меня зовут Ирма. А знаете, зачем мы встречались?
Макс помотал головой.
– А ты догадываешься, для чего? – Ирма посмотрела на Соню и хитро ей подмигнула.
– Для чего? – спросила Соня. Ей внезапно надоели все эти загадки, все эти вопросы без ответов, и жутко захотелось бокал красного вина, а лучше – целый кувшин.
– Мне нужно было, чтобы ты прошла инициацию.
– Понятно, – равнодушно кивнула Соня и молча, обойдя брюнетку, подошла к крыльцу.
– Пойдем домой, нас там Стеша ждет. – Соня взяла Макса за руку, потянула за собой, достала из кармана ключ и вставила его в замочную скважину.
– Я отравила его! – крикнула Ирма в спину Соне и зло пыхнула сигаретой.
Соня медленно обернулась и не мигая уставилась на брюнетку.
– А на хрена? – ледяным голосом спросила Соня.
– А как бы еще ты прошла инициацию? Мне еще твоя мать обещала сотрудничество, но вот только взяла – и повесилась. Обещанного, конечно, три года ждут, а я ждала гораздо дольше. Так что теперь тебе отвечать за мои договоренности с твоей матерью.
– Повесилась, – прохрипела Соня, глядя в пустоту, и повторила: – Повесилась…
– Да, повесилась. Так она сильно полюбила твоего отца, с которым провела одну лишь ночь, после которой родилась ты. А потом она прошла инициацию и превратилась в ужасную старуху… Ну, ты и сама всё знаешь… Но она все равно в какой-то момент захотела заговорить с ним на улице, а он не узнал ее, отшатнулся как черт от ладана. Вот она и не выдержала, не смогла смириться, – пояснила Ирма и пыхнула сигаретой, – а бабушка твоя, видимо, решила уберечь тебя от судьбы дочери. Но от судьбы не уйдешь, ты же понимаешь, судьба найдет ходы и выходы. И руки. – Ирма самодовольно улыбнулась и потерла ладони.
– И ты пришла ко мне? И ты влезла в мою жизнь? И убила моего мужа? – просипела Соня, и глаза ее стали мутно-зелеными, словно наполнились болотной жижей.
А вокруг Ирмы вдруг из-под земли появились и начали быстро подниматься вверх и опутывать Ирму черные скользкие змеи. Кишащий шипящий клубок. Ирма попыталась сопротивляться, но змеи лишь плотнее зажимали ее. Соня дернула правой рукой вверх и в сторону – почва под Ирмой стала вязкой и жидкой, и Ирма резко в нее погрузилась.
– Прекрати, пожалуйста! – закричала Ирма. – Я не хотела тебе навредить!
Но тут же одна из змей черным пульсирующим кольцом сомкнулась на губах Ирмы, и она уже ничего не могла сказать.
Ирма ушла в жижу почти до подбородка, когда Макс подскочил к Соне:
– Соня, прекрати! Ты убьешь ее.
И это встряхнуло Соню. Никто сегодня не умрет. Не для этого она все это проходила. Соня провела руками, и змеи исчезли, а Ирма оказалась сидящей в грязной ледяной луже.
Соня устало прикрыла сухие глаза.
– Живи, – прошептала она, – только вот теперь и я – жуткая старуха. Баба-яга… Макс, почему ты молчишь про это?
Макс недоуменно посмотрел на Соню.
– С тобой все в порядке, – прохрипела Ирма, сплевывая темную слизь.
Соня посмотрела на свои руки, потрогала лицо. Никаких рытвин и морщин. Гладкая мягкая кожа.
– Макс, – жалобно простонала Соня, – как я выгляжу, скажи честно.
– Ты пре-крас-на, – четко проговорил Максим, обнял Соню и поцеловал в нос.
– Но я же сама видела…
– Наверное, это просто морок был, – пожала плечами Ирма и закурила новую сигарету, – впрочем, сама разберешься. Неглупая небось.
– Дамы, давайте разбираться дома. Холодно. – Макс кивнул в сторону двери и сделал рукой пригласительный жест. – Да и кошка у нас не кормлена…
1724 год
Обряд посвящения, состоявшийся накануне, прошел прекрасно. Да и воскресший – батюшка Чернотопского Равноапостольного храма – чудеснейший человек, надо, чтобы именно он крестил будущих деток.
Авдотья, вытащив кончик языка, записывала в «Наставления» свое открытие медленно и аккуратно, тихонько проговаривая, чтобы не сбиться: «Старушечье страшное заклятие – расплата за пользование даром».
Авдотья нежно прикоснулась к розовым щекам маленькими нежными руками и продолжила писать, медленно выводя каждую букву:
«Но важно ведать, что л…»
В этот самый момент громогласно и трубно прогремел откуда-то ее муж:
– Жена, беги сюда, у нас корова рожает!
Она всплеснула руками, бросила перо, и от него по белоснежной скатерти разошлась синяя, похожая на сказочную птицу, клякса.
– Любовь любимого мужчины спасет… Любовь спасет, – быстро прошептала Авдотья, чтобы не забыть, и захлопнула «Наставления», чтобы за чередой воскрешений, рождений, смертей и прочей жизни так и не вернуться к недописанному.
Глава 6
Марго знобило, и кофе не помогал. Стоило вообразить себе Соню над мертвым телом мужа, и дрожь била ледяной волной в спину.
– Зачем вам их истории? – спросил Виктор, когда дверь за посетительницей захлопнулась. – Не из любопытства же.
– Не из любопытства, – признала Марго. – Хочу кое-что понять.
– И что же?
Марго помолчала, не собираясь отвечать, и сменила тему:
– Они тебя смущают?
– Сюда всякие приходят, – хмыкнул бармен. – И хоть бы кто нормальный.
Марго посмотрела на него с любопытством. Нет, он сам не знает, что за заведение держит. Для него день начинается и заканчивается с первым и последним посетителем. А дальше – пустота беспамятства.
Дверь распахнулась без предупреждения. Вошедшая держала в руках мотоциклетный шлем, а между отворотами куртки на футболке угадывалось витиеватое название рок-группы.
– Виталина, – представилась она, не дожидаясь вопроса. – Что вам нужно? У меня мало времени и много дел.
Марго покосилась на Виктора – он заметно приосанился. Красота посетительницы прельстила бы кого угодно, не говоря уж о пленнике, коротавшем вечность среди полупустых склянок. Но гостья, как холодный огонь, лишь обещала тепло, не согревая.
– Что будете из напитков? – спросил Виктор, широким жестом указав на пыльные бутылки за спиной.
– Я же сказала, мне некогда, – раздраженно отозвалась Виталина. – Давайте к делу. Клиенты ждут.
Она пахла искусственной кожей, разогретым металлом и – едва ощутимо – формалином.
– Кажется, – предположила Марго, – вашим клиентам уже некуда спешить.
Виталина одарила ее пронизывающим колким взглядом и скосила рот в ухмылке.
– У вас чутье цербера, – похвалила она в своей манере. – А что за дрянь здесь крутят вместо музыки?
Патефон мгновенно умолк. Раздалось шипение: это кот, свернувшийся на кресле, ощерился, почуяв гостью. Ему вторил шероховатый скрип соскочившей с пластинки иглы. Марго встала, чтобы вернуть ее на место, но патефон отринул помощь и запустил пластинку заново, вот только зазвучала она иначе – грубее, напористей и ниже.
– Кто вы такая? – мгновенно вскинулась Виталина.
– Я собираю истории. – Марго не дрогнула и жестом указала на освободившееся кресло.
– Про тайну следствия слышали? – Виталина презрительно фыркнула. – Ничего я вам не расскажу. Сами копайте, раз нюх позволяет.
– История, которую я хочу услышать, не о вашем клиенте, – возразила Марго. – Она о вас.
Виталину передернуло. Все тем же несбиваемым шагом она промаршировала к креслу и уселась в него, нога на ногу. Виктор, ловивший каждый её шаг и движение шлема в руках, спешно отвернулся – теперь гостья смотрела прямо на него.
– Я бы на вашем месте со мной не связывалась. – Виталина покачала головой, силясь стряхнуть наваждение. – Дорого обходится.
– Насколько дорого? – взялась за блокнот Марго.
– Хотите знать? Ну слушайте.
Наталья ГлазуноваЯзык ведьмы
Специальное отделение судебно-медицинской экспертизы города Чернотопска
Зал для исследований
Понедельник, 20 сентября, 12:05
Следователь Павел Горелов склонился над трупом. Вернее, на секционном столе лежала высохшая мумия. Кожа бледно-желтоватого цвета обтянула кости. Она казалась хрупкой, как древний пергамент. Руки и ноги скрючились. Лицо было искажено, а рот открыт, словно человек кричал в тот момент, когда внезапно высох.
«Мужчина. Среднего роста. Все ткани иссушены. Технология иссушения не определена», – крутилась в голове Горелова выдержка из заключения патологоанатома.
Следователь вспомнил прижизненные фотографии «иссохшего» и ту малость информации, которую успел раздобыть за пару часов.
«Федор Лужин. Сорок пять лет. Менеджер отдела продаж в автосалоне „Номер 1“. Не женат. Проживал по адресу: Первая Свечная, дом пятнадцать. Один. Еще вчера он попивал пиво в гриль-баре на главной площади, кутил до ночи с друзьями, а потом снял номер там же, в гостинице над баром. Где его и обнаружили спустя всего шесть часов. Высохшим».
Горелов шумно выдохнул и отправился ко второму столу. На нем лежала женщина. Сорок два года. По документам – Лилия Филимонова. Не замужем. Проживала на Пригородной, дом десять. Одна. Мастер маникюра. Работала на дому.
С виду никаких повреждений на этом трупе не было. Кровь с подбородка, шеи и груди отмыли. Лишь несколько засохших капель осталось в уголках рта.
«Она так кричала, – рыдая, рассказывала Горелову официантка на месте событий три дня назад. – Я не сразу поняла, что она делает. Казалось, просто тщательно пережевывает большой кусок. Так у нее и был стейк! Потом вижу, кровь изо рта потекла, лицо покраснело и она начала задыхаться».