По следам Дерсу Узала: тропами Уссурийского края
Предмет любого гуманитарного исследования сродни ломовой лошади – его внешний вид и стати не то чтобы совсем не важны, но гораздо менее существенны, чем та семантическая нагрузка, которую он способен на себе вывезти. С этой точки зрения Дерсу Узала – знаменитый таежный охотник из книг путешественника Владимира Арсеньева – обладает всеми качествами, необходимыми образцовому объекту изучения. Имя его давно отделилось от своего носителя (и так-то полулегендарного) и зажило собственной нарицательной жизнью в качестве символа идеального единения с природой с одной стороны, и главного бренда Приморья – с другой. Но это на поверхности, а если копнуть чуть глубже, то в образе Дерсу Узала перекрещивается куда больше силовых линий – от литературных до этнографических и от философских до зоологических.
Именно в этом качестве – как точка пересечения разнообразных (далеко не только общественных) отношений – личность Дерсу Узала и интересует нижегородского филолога Алексея Коровашко. В своей книге он с истинно крохоборской тщательностью расследует кейс Дерсу: для начала отделяет в его образе мифы от реальности, обобщенное от индивидуального, а после вдумчиво препарирует и то, и другое. Национальность героя (гольд или таза, то есть, говоря современным языком, нанаец или окитаившийся туземец неопределенного происхождения?), его возможная биография до встречи с Арсеньевым, его семья, обычаи и нравы гольдского племени и – шире – всего населения Приморской тайги, его философия (по сути своей анимистическая), его жизненный опыт и охотничьи практики… Дерсу Узала становится для Коровашко своего рода линзой, сквозь которую он – с максимальным увеличением и предельной фокусировкой – рассматривает всё многообразие первобытной жизни Уссурийского края.
Параллельно с этим – до некоторой степени документальным – сюжетом в книге раскручивается другой, лежащий уже за пределами реальной биографии героя. Коровашко интересует, как (а главное почему) формировались мифы вокруг этого персонажа, он выискивает искажения и нарушения хронологии в посвященных Дерсу текстах Владимира Арсеньева и другого участника тех же экспедиций, Павла Бордакова. Он сопоставляет разные версии последних месяцев жизни и гибели Дерсу Узала (полуслепого старика-таежника приютил в своей хабаровской квартире Арсеньев, но это сожительство не принесло радости ни одному из участников, уж не говоря о строгой жене писателя, которую Коровашко характеризует как «Мойдодыра в юбке»). Ну, а заканчивается книга стремительным и остроумным разбором посмертного кинематографического существования Дерсу, ставшего героем целых трех экранизаций (самая известная снята в 1971 году японцем Акирой Куросавой).
Конечно, все эти этно-филологические подробности очень любопытны, но, честно говоря, их не хватило бы для того, чтобы рекомендовать книгу Алексея Коровашко ко всеобщему прочтению, если бы не одна деталь – сам лично Алексей Коровашко. Его роль в книге, пожалуй, не назовешь иначе как героико-аскетической: на протяжении большей части текста автор, умеющий изъясняться ярко, афористично и невероятно смешно, планомерно подавляет и ограничивает себя, не позволяя красоваться и принося внешние эффекты в жертву прозрачности и простоте. Заманив читателя феерическим предисловием, которое хочется читать вслух и разбирать на цитаты, он деликатно уходит в тень, предоставляя авансцену своему герою. Эта продуманная, выверенная сдержанность, намеренный отказ от полета у автора, великолепно умеющего летать (о, как летает Коровашко в тех редких случаях, когда дает себе волю!), вызывает одновременно и сожаление, и восхищение. С одной стороны, всё время ждешь и внутренне торопишь автора – ну же, давай, оттолкнись ногой, мы знаем, ты можешь, мы уже видели. С другой стороны, трудно не проникнуться уважением к человеку, обладающему крыльями, но предпочитающему, как простой смертный, ходить пешком. Ничего – в другой раз полетает. Будем надеяться, случай еще представится.
Василий Авченко
Кристалл в прозрачной оправе: рассказы о воде и камнях
Обычно выражением «page-turner» (книга, читатель которой обречен, как заведенный, перелистывать страницы, не имея сил оторваться) описываются тексты остросюжетные – детективы, триллеры или, допустим, «Гарри Поттер». Однако бывают и исключения: так, эссеистика уроженца Владивостока Василия Авченко – очевидный «page-turner», который вы будете таскать с собой в метро и перелистывать за едой, хотя никакого сюжета в нем нет. Зато есть вещь куда более ценная и редкая, чем сюжет (сколь угодно острый), а именно – любовь. Именно она служит тем топливом, на котором текст несется вперед на всех парах, не оставляя читателю ни единого шанса соскочить по дороге.
Эссеистика Авченко – это тексты о любви ко времени и пространству, в которых автору выпало жить, и в этом качестве они, во-первых, попадают в редчайшую для нашей страны категорию подлинно патриотической литературы, а во-вторых (и вследствие этого), бесценны. Большая часть людей, декларативно любящих отчизну в России, предпочитают любить ее обобщенно, без подробностей – всю сразу, от Москвы до самых до окраин, а потому весьма неубедительно. Авторов же, ощущающих тесную эмоциональную связь с каким-то отдельным ее уголком, пугающе мало – на память приходят разве что Михаил Бару с его нежностью к малым городам центральной России, Алексей Иванов – певец и фанат Урала, да вот, собственно, Авченко со своим Дальним Востоком. Из этих троих, пожалуй, именно Авченко лучше всех умеет отливать свою любовь в идеально ограненые, афористичные тексты, способные заворожить читателя, равно удаленного и от рыбалки, и от геологии, и от размышлений о судьбах родины.
Камбала (с ударением на первом слоге – иначе это будет уже не по-дальневосточному) и навага, пирит и кварц, а еще праворульные машины, местные словечки, диковинные топонимы, непривычные рецепты и странный – не то южный, не то северный – климат – красота, как известно, в глазах смотрящего, поэтому любящий глаз Авченко видит прекрасное решительно во всем. Самая мелкая рыбешка, самый невзрачный кристаллик обретают в его описании индивидуальность и смысл, становясь, как сказал бы старый анимист Дерсу Узала, склонный очеловечивать всё вокруг, «тоже люди». Особенно, надо сказать, автору удаются рыбы – его красноперка, селедка или старшая сестра корюшки – зубатка (не путать с «метровым чудовищем» – зубаткой дальневосточной) выглядят настолько симпатичными и осмысленными, что не вполне понятно, как же теперь их – таких обаятельных – есть.
Не стоит думать, будто любовь превращает автора (а вместе с ним и читателя) в размякшего и разнеженного идиота, видящего всё вокруг исключительно в лазорево-золотистом свете. Ничего подобного – проникновенные рассказы о рыбах органично вплетены в рассказы о голодных, нищих и страшноватых девяностых, когда выражение «отправиться на корм рыбам» вновь обрело свой исконный страшноватый смысл благодаря владивостокскому губернатору – выходцу из криминальной среды. А фраза «когда придет большой голод, нас спасет…» (далее возможны варианты в диапазоне от селедки до морской капусты) и вовсе проходит рефреном чуть ли не через всю книгу: похоже, для автора наступление «большого голода» – дело решенное, вопрос только в сроках. Другое дело, что когда любишь по-настоящему, ничего не страшно, и книга Василия Авченко, влюбленного в свое Приморье, – лучшее подтверждение этого банального, в общем-то, тезиса.
Кирилл Бабаев, Александра Архангельская
Что такое Африка?
Кирилл Бабаев – персонаж настолько любопытный, что остается только удивляться, как мало он известен за пределами академической среды. Полевой лингвист и путешественник, принимавший участие во многих экспедициях в Западную Африку (а в одной из них обнаруживший и описавший ранее не известный европейцам язык зиало), доктор наук и успешный академический функционер, занимавший одно время пост замдиректора Института языкознания – пока что всё хорошо, но довольно обычно, да? А теперь добавьте к этому впечатляющую карьеру в бизнесе (венчающуюся на сегодня позицией вице-президента в консорциуме «Альфа-груп»), меценатство (значительная часть российских научных экспедиций в самые разные части света – от Полинезии до Южной Америки – осуществляется сегодня на деньги бабаевского фонда) и возраст (ему нет еще и сорока) – и, согласитесь, теперь образ становится куда более объемным, сложным и неординарным. То, что рано или поздно такой человек непременно напишет книгу, ориентированную на широкого читателя, было очевидно – и вот, наконец, первая популярная книга Бабаева, созданная в соавторстве с его более молодой коллегой Александрой Архангельской, увидела свет.
«Что такое Африка» – это иллюстрированный компендиум всевозможных знаний об Африке, начиная с географии и заканчивая политическими перспективами и мифологией. В пересказе такая конструкция видится несколько громоздкой и неустойчивой, однако в реальности всё обстоит ровно наоборот – читать «Африку» можно более или менее с любого места (не знаю, как вы, а я очень люблю такие книги), однако это ее замечательное свойство не вступает в противоречие со структурной и композиционной целостностью. Чуть было не написала «концептуальной», но вовремя спохватилась: никакой единой концепции у этой пестрой во всех отношениях книги нет – и это, безусловно, очень хорошо (концептуализация при таком объеме материала неизбежно выглядит притянуто и потому подозрительно). Главная же идея авторов предельно проста: «Африка – это чертовски интересно, разнообразно, вы ничего о ней не знаете, и мы вам сейчас всё расскажем».
Сразу скажу о недостатках книги для того, чтобы потом с чистой совестью поговорить о ее достоинствах – куда более многочисленных. Во-первых, «Что такое Африка» изрядно пострадала от редактуры – или, вернее, от ее отсутствия. А во-вторых, невыносимо длинная первая глава, посвященная природным особенностям континента и диким животным, по информативности и увлекательности близка к школьному учебнику географии и способна отпугнуть даже самого доброжелательного читателя. Поэтому мой вам совет: пропускайте (или читайте по диагонали) первую главу (если в детстве вы смотрели передачу «В мире животных», ничего нового вы из нее всё равно не узнаете) и сразу переходите к разделу «История» – начиная с этого момента вас ждет непрерывное читательское счастье.
Великие средневековые империи Западной Африки (о которых большинство европейцев, понятное дело, не имеет ни малейшего понятия) и замерший во времени христианский мир Эфиопии, древние покинутые города в джунглях и диктаторы XX века во френчах и леопардовых шкурах, колдуны и потрясающей красоты сахарские петроглифы – обо всем этом авторы рассказывают понятно, коротко и в то же время захватывающе интересно, а иногда и с совершенно непривычных позиций. Так, например, об африканской работорговле Бабаев и Архангельская говорят вовсе не как о неискупимой вине белого человека перед черным (именно такое отношение к вопросу является общепринятым), а как о совместном грехе, в котором африканские продавцы виновны ничуть не меньше своих европейских покупателей. Кроме того, из книжки Бабаева и Архангельской можно узнать вещи и вовсе невероятные – например, о существовании в Закавказье небольшой этнической группы так называемых «абхазских негров» – потомков африканских невольников, некогда купленных грузинскими аристократами для работы на мандариновых плантациях.
Отдельных восторгов заслуживает глава, посвященная африканским языкам. С одной стороны, накладывая языковую карту на географическую, авторы формируют у читателя довольно целостное и логичное представление о том, что же за люди живут в Африке, почему они так не похожи между собой и почему, скажем, некоторые из них так сильно не любят друг друга. С другой – рассказывают множество восхитительных историй про невероятные африканские звуки и алфавиты, а еще про жестовый язык адаморобе (на нем говорят в Гане) и языки свиста и барабанов, позволяющие передавать сообщения на большие расстояния.
Без труда разбирающаяся на чудесные истории, словно бы созданные для пересказа в светской компании, компетентная и обаятельная книга Кирилла Бабаева и Александры Архангельской возвращает к жизни старый добрый жанр советской книги «о дальних странах». Однако есть и существенное различие: в отличие от советского читателя, которому были доступны исключительно ментальные странствия, читатель современный вполне может сам отправиться по следам авторов. Собственно говоря, именно на это вовсю намекают Бабаев и Архангельская, в известном смысле позиционирующие свою книгу как приквел к будущему путешествию.