– Так мы, вообще, куда идем? – Голос Златы задрожал от волнения. – Иди туда, не знаю куда, получается?
Она испугалась, что они потеряются в джунглях, ведь человек в бразильских лесах – как соринка в море. А у Обжоркина не было ни карты, ни компаса. И оказалось, они не знают главного – куда им надо прийти.
– Но я-то нашел следы злодея! – заявил кот. – Я понял, что он не пойдет в дикий лес, чтобы не заблудиться, а выберет знакомую дорожку. Проторенный путь, одним словом. Я не случайно повел вас по этой тропинке. На ней я заметил следы кроссовок. Тогда дождь только прошел, и подошвы хорошо отпечатались. Я домчался вот до этого места, здесь следы пропали. Куда сейчас поворачивать?
– Может, это были чьи-то старые следы? – спросила Злата.
– Их бы смыл ливень, – невесело проговорил Обжоркин. – И в деревне никто такой обуви не носит.
Бами молча прошел вперед прямо по руслу ручья и махнул путешественникам рукой. Компания дружно подбежала к нему. Они увидели, что после музыканта не осталось ни одного следа.
– Я тоже полагаю, – глубокомысленно произнес кот, – что злодей пошел по воде. Вода – это не земля, следов не хранит.
– Бледный друг не мог идти долго, – вмешался в разговор Шуша. – Его укусил мой малыш.
И он обнял крокодильчика.
– Какой он друг? – возмутилась Злата. – Он злодей. Из-за него мама ходить не может.
Бами сел на пень, вынул из сумки лепешку и поделил на всех. Обжоркин отказался, вернув свою долю музыканту.
– Да, нужен привал, – согласился кот.
– Рискованно идти по воде, если ты ранен, – подал голос Шуша. – Пираньи чувствуют запах крови издалека и могут приплыть.
– Его еще и Обжоркин поцарапал, – вспомнила Злата.
– Ага, – мордочка кота растянулась в улыбке. – Он царапину замотал листом кимбу, и его сразу в сон потянуло. Перепутал кимбу с нашим подорожником.
– Он просто не хотел, чтобы кровь капала, и сорвал первый подвернувшийся листок, – предположила Злата.
– Может, и так, – не стал спорить кот. – Но как-то он справился с сонливостью. Понял, что опасно заматывать рану таким листочком.
– Ему не дал заснуть ливень, – напомнила про дождь Злата и вскочила на ноги, отмахиваясь от какой-то мушки, летающей и стрекочущей возле лица.
Хлопать по ней ладошкой она не решилась. Насекомое могло оказаться ядовитым, как и какая-нибудь случайная травинка.
– Может, пойдем? – спросила она.
И путешественники поднялись. Злата пошла следом за Бами, решив, что так безопаснее. Он точно не угодит в капкан к прожорливому цветку и не наступит на змею. Все вокруг было изумрудным в ярких пятнах цветов. Над головой листья зеленой крышей закрывали горячее солнце. Перед глазами Златы подпрыгивал на ремне похожий на бочонок желтый барабан. На его бока была натянута зеленая сетка с четким орнаментом ромбами. Она, Злата, натянула бы красную сетку – получилась бы вообще красота.
– Бами, а как вы научились делать такие чудные барабанчики? – громко спросила она, чтобы веселее было идти.
– Мой отец делает барабаны, и дед делал. И прадед, – перевел Обжоркин.
– Ничего себе! И как? То есть из чего вы их создаете?
– Из шкурок рыб, птиц, животных. Их чистят, растягивают, высушивают, натягивают на основу. Иногда внутрь вставляют высушенные горлышки самых голосистых птиц. И еще важно, какое дерево станет основой. Из него делают тонкие полоски и сгибают их в обручи.
– Этот барабан, наверное, дорогой, – с уважением произнесла Злата. – Я никогда не слышала, чтобы ударные инструменты так чисто и звонко звучали. От него на площади звуки поднимались и падали, как… как большие цветы.
– Да, это лучший барабан, – улыбнулся Бами. – Я с ним повозился. Торговцы хотели купить его. Много за него предлагали, но вождь отказался продавать.
– Я бы тоже отказалась, – согласилась Злата. – Можно будет ударить по нему?
– Вообще-то я никому его не доверяю, но тебе дам. Только ударь тихо.
– А почему вас отпустили с нами?
– Чтобы я мог забить тревогу, если нам будет грозить опасность. Звук этого барабана разносится далеко. В деревне услышат и сразу придут к нам на помощь.
– Когда мы вернемся в деревню, можно мне попробовать сделать барабан? Вы хотя бы покажете, как это делается? – умоляюще попросила Злата и неожиданно заявила: – Найдем папу, я останусь в деревне делать барабаны. И мне дадут хижину с гамаком.
Бами, повернувшись к ней, сверкнул зубами на темном лице и, кивая, тряхнул длинными волосами. Его нога, зацепившись за корень, коленом грохнулась о ствол дерева. Он, охнув, присел, Злата налетела на него сзади и, не удержавшись, легко шлепнула ладошкой по натянутой коже барабана.
Поплыл по лесу, расширяясь, теплый звук, зазвенел, как роящиеся над кустами мошки. И до слуха путешественников донесся жалобный человеческий стон.
У Златы от страха и неизвестности по телу побежали мурашки.
Глава 2Бами уходит
– Что это? – шепотом спросила Злата. – Показалось? Или рядом есть кто-то, кроме нас?
Бами, присев на корточки, потирал ушибленное колено. Шуша замер, обхватив обеими руками крокодильчика.
Обжоркин зашипел, медленно поднимаясь. При дневном свете его свечение почти не было заметно.
«И зачем ему нужен Васька, – думала Злата, задирая голову вверх, – если он сам летает и все видит?»
Отлетев от ручья, кот резко спустился вниз. Путешественники бросились к нему и остолбенели.
На земле лежал дядя Денис. Его глаза были сухими и запавшими, рот кривился от стонов. Из его голени тянулась гибкая ветка, покрытая мелкими листочками, плечо прорвал вылезший наружу древесный корень.
Злата, всплеснув ладонями, прижала их к щекам и принялась качать головой, как старая бабушка.
– Что это? – спросила она в ужасе. – Эти стебли прямо в нем растут, как в цветочном горшке?
– Есть такие опасные растения, – доставая из мешка нож, стал объяснять Бами. – Они быстро вытягиваются. Если на них лечь, могут прорасти сквозь тело. Но так редко случается.
Он приподнял дядю Дениса, одновременно перерубая у земли корень, впившийся ему в плечо. Потом потянул раненого за плечи на себя, чтобы посадить его.
– Надо проверить, не вросли ли в тело еще какие корешки и веточки, – пробормотал Бами и сочувственно спросил: – Как же ты не почувствовал, что в тебя лезет эта дрянь?
Но дядя Денис молчал, лишь его рот продолжал беззвучно шевелиться и глаза бездумно мигали.
– Он устал и крепко заснул, – нашла объяснение Злата, жалостливо гладя руку раненого.
Шуша отцепил свой нож и с двух сторон обрезал ветку, которая прошла насквозь через ногу дяди Дениса.
– Этот стебель легко прошел через ногу благодаря ране. Нельзя оставлять его внутри ноги, нужно вытащить, как занозу, – заметил Бами и наставительно добавил: – Надо было в деревне оставаться и лечиться, а не бегать по лесу.
Он достал из мешка тряпку, смочил ее жидкостью из кувшина и прижал к губам раненого, а потом ухватил пальцами обрезанный кончик ветки, торчащий из раны, и начал медленно его вытягивать.
Злата отвернулась, а Шуша сосредоточенно разглядывал срезанную ветку. Он наклонял голову то к одному плечу, то к другому.
– Ну что, – сказал Бами, посмотрев сначала на Злату, а потом на увлеченного изучением диковинки Шушу, – надо нести раненого в деревню. Оставлять его здесь нельзя – пропадет.
– Конечно, нельзя, – серьезно кивнула Злата. – Вы не беспокойтесь, мы сами дойдем до папы. Жаль, дядя Денис не говорит, а то рассказал бы, куда бежал. Нам проще было бы искать.
– Ага, рассказал бы! – недоверчиво скривился кот. – Ждите дальше! Такие пираты тайну не выдают!
Неожиданно из кустарников раздался звериный вой. Злата от ужаса метнулась за спину Бами. Ее зубы сами собой застучали. А Бами, оставив на траве мешок с брошенным ножом, вскочил на ноги. Одна рука сдернула с плеча барабан, другая отцепила от пояса тонкие палочки, и Бами дробно, как на параде, застучал ими по натянутой золотистой коже инструмента.
Его глаза напряженно смотрели туда, откуда только что донесся звериный рык. От мелькания палочек зарябило в глазах. Звонкий грохот рассыпался по лесу. И показалось, что раньше кругом стояла прямо-таки мертвая тишина.
Вскоре Бами опустил руки, прислушиваясь. В чащобе послышался треск уходящего зверя, который так и не появился на глаза. Музыкант облегченно вздохнул, его ноги подломились, и он опустился на траву.
– Это леопард нам грозил, – сообщил он, вытирая раскрашенным локтем лоб. – Я оставлю вам барабан. – Он повернулся к Злате: – Доверяю его тебе. Мне придется нести бледного друга на себе, поэтому не ждите, что вернусь скоро. Постараюсь, конечно, управиться быстрее. Держись за Шушей, он джунгли знает. Свой нож возьму с собой. Мало ли что.
– У Шуши есть кинжал, – напомнила Злата, чтобы Бами не волновался хотя бы из-за этого.
Кот переводил равнодушно, съежившись на земле, и от этого казался совсем маленьким.
Бами, подтянув ремешок на барабане, надел его на спину Злате. Скользнув по девочке взглядом, остановился на косичках и осторожно, чтобы не причинить боль, воткнул в них палочки.
Полюбовался делом своих рук и продолжил наставления:
– Учись ходить по лесу. Внимательно слушай, смотри. Старайся все примечать. Что попало не хватай. Почувствуешь опасность, бей в барабан. Жаль, что не научил я тебя сигналам, например тревоге. Не знаю, что вы решите, – он долгим взглядом посмотрел на Обжоркина, – но я бы посоветовал идти к Золотой горе, – его рука вытянулась в сторону самых огромных деревьев. – Думаю, именно туда шел ваш человек. Там есть подземное селение – страшное место, мы обходим его стороной. А позади горы находится большущая поляна. Там вполне мог сесть самолет, о котором ты рассказывала. Самолеты иногда пролетают над нашей деревней.
Его большая рука бережно погладила волосы Златы, и у нее на глазах выступили слезы. Видать, ей до старости быть плаксой.
Послышалось шипение Обжоркина. Из кошачьих лап, сверкнув, показались острые когти и гневно задрожали усы.