И похлопала Сьюзен по коленке. Они сидели в гостиной Мариам, Сьюзен рядом с ней на диване, с книжкой-раскраской.
– Ты как, волнуешься? – спросила Мариам внучку. – Уже видела свою новую комнату?
– Там подоконник-диванчик, – сообщила Сьюзен.
– Вот как! Диванчик!
– Поднимешь подушки, а под ними можно все мои игрушки сложить. Джин-Хо и я даже внутрь залезли.
Джин-Хо уже побывала в новом доме? Они рассказали Дональдсонам раньше?
Сами откашлялся и пояснил:
– Мы сказали Брэду и Битси, потому что это рядом с ними.
– А! Маунт-Вашингтон, – сказала Мариам.
– Надеюсь, ты не огорчишься из-за того, что мы не переехали поближе к тебе, мам. Мы думали о Роланд-парке, но общая атмосфера Маунт-Вашингтона показалась нам более… не знаю, как сказать…
Общая атмосфера Маунт-Вашингтона более дональдсоновская, поняла Мариам. Но вслух этого лучше не говорить.
– Ну, вы все равно окажетесь гораздо ближе. В пяти-десяти минутах езды. Я в восторге.
Сами и Зиба одновременно подались вперед и подняли чашки с чаем, словно почувствовали облегчение, и Мариам тоже взяла чашку и улыбнулась им.
Она понимала, почему они ее не предупредили. Стеснялись, что снова подражают Дональдсонам. Уж эти Дональдсоны, блаженно уверенные, что их путь – единственно правильный. Этим кормите девочку, а тем не корми́те, пусть смотрит по телевизору такие программы, а другие не смотрит, живите в этом районе и ни в каком другом. Типичные американцы.
Но Сами и Зибе Дональсоны казались особенными, и Мариам не считала, что в ее обязанности входит вразумлять их.
Новый дом на улице Петтиджон всего на три квартала отстоял от жилища Брэда и Битси. Высокое крыльцо, величественные старые деревья, просторный задний двор. Но всего одна гостевая комната, поэтому Зиба сказала, что придется купить раскладной диван для родственников. Она пригласила Мариам вместе пройтись по магазинам. Разумеется, будучи декоратором, она знала все мебельные магазины и со знанием дела обсуждала стиль и материал и вероятное время доставки.
– Ох, только не от «Мерфри-Мейнсбург»! – сказала она продавцу. – Они сто лет везти заказ будут.
Это произвело на Мариам впечатление, хотя в глубине души она все же несколько сомневалась во вкусе невестки. Зиба пояснила, что конечная цель – обставить весь дом в американском колониальном стиле, и она отбирала кровати с кружевным пологом на четырех столбиках, обитые изнутри бархатом сундучки для хранения всевозможных бумажек, вращающиеся стулья с витой ножкой, телевизор и приставку словно в фестончиках, сплошь до сияния полированное дерево цвета какао, на вид какое-то ненастоящее. Но что Мариам в этом понимала.
Они переехали в апреле, в пятницу, – свободный день у Зибы и рабочий у Мариам, так что Мариам прошла по коридору из своего кабинета в детсадовскую группу и позвала Сьюзен. Она сама предложила несколько дней забирать девочку к себе.
Сьюзен ходила в группу трехлеток, четыре ей исполнилось только в январе. Обычно Мариам подавляла желание лишний раз взглянуть на нее, и даже когда трехлетки топали мимо стеклянной двери кабинета на прогулку, она сосредоточенно просматривала бумаги на столе. Но какое же удовольствие – под уважительным предлогом войти в группу. Детишки убирали рисовальные принадлежности, мыли руки в раковинах – взрослому по колено, – вешали халаты в шкафчики, обозначенные их именами. В первую минуту Мариам не увидела Сьюзен – та пристроилась у читального стола с книгой. Раньше всех закончила рисунок или вовсе не участвовала в уроке? Мариам всегда беспокоилась по такому поводу, потому что Сьюзен на фоне шумных сверстников казалась очень сдержанной. Но воспитательницы дружно уверяли, что она отлично справляется. «Она такая маленькая… личность», – недавно сформулировала одна из воспитательниц. Именно так и Мариам думала о внучке и потому немного успокоилась.
– Нам пора, – сказала она Сьюзен. – Ты сегодня у меня – помнишь?
Сьюзен захлопнула книгу и поставила на полку – все это не говоря ни слова, – но, проходя мимо воспитательницы, сообщила:
– Сегодня я буду спать в новом доме.
– О, я знаю, – ответила учительница. Грета ее зовут – такая восторженная.
– Но сперва я поеду к Мари-джан, потому что мама еще только готовит мою кровать.
– Вот как тебе повезло! – сказала Грета и улыбнулась Мариам: – Хорошенько повеселитесь вдвоем.
Мариам улыбнулась и поблагодарила, но Сьюзен вышла из комнаты, не ответив Грете. И в машине отказалась обсуждать прошедший день. Мариам давно следовало привыкнуть, и все же она каждый раз задавала этот вопрос: «Как дела в саду? Чем занимались?» – а Сьюзен глазела в боковое окно, и ее молчание казалось не грубым, а, наоборот, тактичным, словно она из вежливости не замечала допущенного Мариам промаха. Она все еще ездила в специальном детском сиденье, потому что не набрала вес. Джин-Хо уже перешла на бустер, детское сиденье без спинки, но Сьюзен пока не доросла, хотя и пыталась по этому поводу спорить.
Неделю назад Мариам подобрала маленького бродячего кота и назвала его Муш, «Мышь» на фарси, за серую шкурку. Сьюзен влюбилась в кота и, войдя в дом, сразу понеслась по комнатам, взывая:
– Муш! Муш! Муши-джан! Где ты, Муши-джан?
– Пусть лучше он тебя ищет, – посоветовала Мариам. – Пойдем на кухню, ты пополдничаешь. И он явится.
Так и вышло. Едва Сьюзен принялась за молоко с печеньем, откуда ни возьмись возник Муш, принялся тереться о ножки ее стула.
– Муш! – заверещала она. – Можно его угостить? Можно дать молока?
– Лучше кошачье лакомство, – ответила Мариам и вручила ей коробку.
Сьюзен соскользнула со стула и уселась на корточках возле Муша, острые голые коленки торчали из-под шорт. На стене над ее головой зазвонил телефон. Мариам дотянулась и ответила:
– Алло?
– Это Дэйв Дикинсон, Мариам. Как дела?
– Привет, Дэйв, все хорошо, а у вас?
– Я слышал, вы присматриваете за Сьюзен?
– Только пока не закончится переезд.
– Я подумал, может, привести Джин-Хо для компании?
– О, у вас сегодня Джин-Хо? – спросила Мариам.
– Э, нет, но я могу за ней съездить.
– Это очень мило. Сьюзен, хочешь, чтобы к нам приехала Джин-Хо?
Сьюзен ответила «да», не сводя глаз с кота, который осторожно обнюхивал предложенное угощение, и Мариам сказала Дэйву:
– Мы будем рады ее видеть. Спасибо, что подумали об этом.
– Явимся через полчаса, – посулил он.
В последнее время он нередко предлагал Мариам что-то в этом роде. Должно быть, тосковал по Конни. И вероятно, с трудом адаптировался к пенсионному существованию, судя по тому, как затягивал разговоры, подолгу прощался и непременно присоединялся к любой встрече Дональдсонов и Язданов.
На этот раз он остался, привезя Джин-Хо, несмотря на то что Мариам охотно присмотрела бы за обеими девочками.
– Да какие у меня особые дела, – сказал он и как-то странно скривился. – То есть, – добавил он, – мне тут нравится. Я бы посидел, если не помешаю.
– Ничуть, – сказала Мариам. На самом деле она собиралась приготовить ужин и отвезти его Сами и Зибе, но вместо этого спросила: – Чашечку чая? Или кофе?
– Кофе хорошо бы. О нет, простите, у вас же полно дел, да? Право, я нисколько не нуждаюсь в кофе.
Она улыбнулась этому обороту речи. Дэйв в последнее время именно «нуждался». Он с такой надеждой смотрел на людей, он следил за Мариам так упорно, пока она сновала по кухне, а когда она поставила перед ним чашку, рассыпался в неумеренных благодарностях.
– Вы так добры, – сказал он. – Понимаю, я доставляю лишние хлопоты.
– Да какие хлопоты! – ответила она.
Раз он тут угнездился, придется готовить при нем. Мариам достала из шкафа сковородку – постаралась не греметь, как будто до последнего пыталась скрыть от него свои планы.
Когда в сковородку полилась вода, он что-то сказал, но она не расслышала. Завернув кран, переспросила:
– Что вы говорите?
– Говорю, кофе необыкновенно вкусный. В каком-то особом месте его покупаете?
– В обычном супермаркете, – ответила она со смешком.
– Ну, может быть, это потому, что кофе кто-то сварил для меня. Ужасно устал сам себе готовить.
Промельк серого: Муш удирал от следовавших за ним по пятам девочек. Он не бежал, но быстро шагал, стараясь соблюсти достоинство, и девочки зажали его между столом и дверью. «Муши-муш! – звали они наперебой. – Муши-джан!» – и Джин-Хо тоже, она присела на корточки рядом со Сьюзен, приманивала кота лакомством. Она была одета, как Сьюзен, в шорты и футболку, на ногах бесформенные сандалии, какие в тот год носили все дети.
– Муши? Его так зовут? – спросил Дэйв.
– Муш, – уточнила Сьюзен.
– Ну хорошо. Здравствуй, Муш, – сердечно приветствовал кота Дэйв. – Откуда ты родом?
Сьюзен обернулась к Мариам, нахмурилась:
– Я не знала, что Муш умеет разговаривать.
– Он не умеет, – пояснила Мариам, помешивая рис. – Придется тебе за него ответить.
– А! – Сьюзен снова повернулась к Дэйву и сказала: – Мари-джан нашла его под крыльцом.
– Счастливчик Муш! – откликнулся Дэйв.
– И знаете что, – переключилась Сьюзен, – я сегодня буду спать в моей новой комнате.
– Да, я слышал. У вас теперь целый новый дом.
– Сегодня грузовик перевезет мою кровать.
– Это обычный дом или волшебный? – спросил Дэйв.
– Как это?
– Например, иногда по утрам, на пробежке, я вижу в двух кварталах от меня дом, на который мне очень нравится смотреть. Там на веранде качели, и гамак, и купол на крыше. Но в другие дни я его не вижу.
Сьюзен, сидя на корточках, молча изучала Дэйва.
– То есть его там нет, – продолжал он.
– Куда же он девается?
– Ну, не знаю, иногда он стоит там, а иногда нет. Так со многими вещами бывает – гораздо чаще, чем мы замечаем.
– Правда? – обернулась Сьюзен к Мариам. – Так бывает?
– И был один, и не было одного, – процитировала Мариам, к собственному удивлению. – Кроме Бога не было никого.