Наконец появилась Аннет, но известий о Валанкуре не принесла.
– Все притворяются, что ничего не знают о пленниках. Но зато есть важная новость! Только что вернулась последняя часть отряда. Солдаты примчалась в такой спешке, что едва не поломали шеи. Непонятно, кто первым влетел в ворота, всадники или лошади. Да, и они сообщили, что к замку движется вражеское войско – так они его назвали. Надо думать, скоро нас возьмут в осаду судебные приставы – все эти устрашающего вида люди, которые расхаживают по Венеции.
– Слава богу! – воскликнула Эмили. – Значит, еще есть надежда.
– О чем вы, мадемуазель? Неужели хотите попасть в руки этих страшных людей? Я всегда вздрагивала, проходя мимо них, пока Людовико не объяснил, кто они такие.
– Хуже, чем сейчас, нам не будет, – неосторожно возразила Эмили. – Но что заставляет тебя думать, что это судебные приставы?
– Все наши люди напуганы до смерти, а я не знаю, что еще может вызвать такой страх. Я думала, что они не боятся никого, кроме призраков. А сейчас некоторые даже собираются спрятаться в подвалах замка. Только не говорите об этом синьору. Я подслушала, как двое обсуждали… Пресвятая дева! Почему вы так расстроились, мадемуазель? Совсем меня не слушаете!
– Слушаю, Аннет. Прошу, продолжай.
– Так вот, весь замок перевернули вверх дном. Кто-то заряжает пушку, кто-то проверяет главные ворота, а кто-то даже пытается чинить стены, как будто не нашлось другого времени. Но что же станет со мной, с вами и с Людовико? Как только услышу пушечный выстрел, я сразу умру от страха, а если хотя бы на миг увижу открытые ворота, то ничто не удержит меня внутри.
Последние слова произвели на Эмили глубокое впечатление, и она горячо воскликнула:
– Ах, если бы можно было увидеть их открытыми хотя бы на миг, я была бы спасена!
Ее тяжелый стон и безумный взгляд напугали Аннет еще больше, чем слова, и она попросила объяснить их смысл. Эмили вдруг поняла, что Людовико мог бы помочь осуществить побег, и поведала горничной суть разговора с Монтони, попросив не говорить никому, кроме Людовико.
– Возможно, ему удастся организовать наш побег, – добавила Эмили. – Скорее иди к нему, Аннет, и расскажи, что я уже вытерпела и что еще меня ждет. Но попроси сохранить секрет и как можно быстрее нас освободить. Если ему это удастся, щедрая награда не заставит себя ждать. Я не могу к нему обратиться, потому что если нас заметят, то примут меры, чтобы помешать побегу. Поспеши, Аннет, и, главное, сохрани тайну. Буду ждать тебя здесь.
Тронутая рассказом, верная служанка немедленно отправилась исполнять поручение.
Размышляя о принесенной Аннет новости, Эмили расстроилась: «Увы, что могут сделать судебные приставы против укрепленного и вооруженного замка? Ничего». Однако подумав еще немного, она пришла к выводу, что разоренные набегами банды Монтони местные жители могли взяться за оружие и вместе с полицией и армией выступить против замка. «Но ведь они не знают численность войска и то, как сильно оно вооружено, – вздохнула она. – Так что, кроме побега, надеяться не на что».
Хоть Монтони в точности не соответствовал образу главаря вооруженной банды, его отряды действовали не менее отчаянно и жестоко. Они не только грабили несчастных путешественников, но и разоряли богатые виллы: расположенные в горах, те совсем не были готовы к обороне. Как правило, предводители отрядов не принимали участие в нападениях, а рядовых воинов нередко принимали за обычных грабителей или чужеземных разбойников, в то время наводнивших страну. Однако, ограбив несколько особняков и добыв значительное богатство, отряд Монтони осмелился напасть всего лишь на один замок, причем при поддержке союзников, но, получив суровый отпор, бросился обратно в Удольфо. И все же преследователи не отставали, явно намереваясь ворваться в замок. Отряд Монтони отчаянно спешил предупредить синьора об опасности: его прибытие и вызвало тот чрезвычайный переполох, о котором рассказала Аннет.
В тревоге ожидая известий, Эмили увидела в окно, как с гор спускается вооруженный отряд. Хоть Аннет только недавно ушла выполнять сложное и опасное поручение, Эмили сгорала от нетерпения, то и дело прислушивалась, открывала дверь и выглядывала в коридор.
Наконец послышались шаги, но пришла вовсе не Аннет, пришел старый Карло. Дворецкий сообщил, что явился по приказу господина. Синьор Монтони велел ей немедленно собраться и покинуть Удольфо, потому что замку угрожает осада. Мулы уже ждали, чтобы в сопровождении охраны отвезти ее в безопасное место.
– В безопасное место! – воскликнула Эмили. – Неужели синьор искренне заботится о моем благополучии?
Карло опустил глаза и промолчал, а Эмили пережила череду разнообразных чувств: радость, печаль, недоверие, дурное предчувствие промелькнули с быстротой молнии. Казалось невозможным, чтобы Монтони принял меры к ее безопасности, да и вообще отослал прочь из замка. Скорее всего это часть его изощренной мести, которой он угрожал. В следующий миг возникло острое желание покинуть замок под любым предлогом, но тут же она вспомнила, что Валанкур, возможно, находится здесь, и радость сменилась глубокой печалью.
Карло предупредил, что нельзя терять время, так как враги уже в пределах видимости, и Эмили попросила объяснить, куда ее повезут. После некоторого колебания дворецкий сказал, что не получил распоряжения отвечать на ее вопросы, но когда Эмили спросила снова, все-таки пробормотал, что, насколько ему известно, в Тоскану.
– В Тоскану! – воскликнула Эмили. – Но почему туда?
Карло ответил, что знает лишь одно: ее поселят в хижине на границе Тосканы, у подножия Апеннин, и добавил:
– Отсюда день пути.
Эмили отпустила дворецкого и дрожащими руками принялась собирать необходимые вещи, а вскоре вернулась расстроенная Аннет воскликнула:
– Ах, мадемуазель! Совсем ничего нельзя сделать! Людовико говорит, что новый привратник еще хуже Бернардина, и с тем же успехом можно попытаться обмануть дракона. Он ужасно за меня боится, а я уверена, что не переживу даже одного пушечного выстрела!
Аннет расплакалась, а услышав новость об отъезде, принялась просить госпожу взять ее с собой.
– С радостью, если разрешит синьор Монтони, – ответила Эмили.
Аннет молча выбежала из комнаты, нашла Монтони – благо тот стоял на террасе в окружении офицеров – и обратилась с просьбой. Господин ответил категорическим отказом и приказал тотчас вернуться в замок, но служанка продолжала его умолять, причем не только за себя, но и за Людовико. В конце концов, Монтони приказал своим людям убрать докучливую женщину с глаз долой.
Аннет вернулась к Эмили в глубоком отчаянии, а та сделала для себя крайне неблагоприятные выводы. Вскоре последовал приказ явиться на большой двор, где ее уже ждали двое провожатых с мулами. Эмили тем временем пыталась успокоить Аннет, которая твердила только одно: что больше никогда не увидит свою дорогую молодую госпожу. Сама госпожа вполне разделяла ее страх, но старалась это скрыть, а потому попрощалась довольно сдержанно. Аннет последовала за Эмили в заполненный суетящимися людьми двор, посмотрела, как та села на мула и в окружении провожатых выехала за ворота, затем вернулась в замок и опять разрыдалась.
Эмили оглянулась на мрачный двор – не пустынный, как во время первого приезда в замок, а заполненный множеством солдат и рабочих, спешно готовившихся к обороне, – миновала когда-то вызывавшую ужас массивную решетку и оказалась за пределами замка. Несмотря на тяжелые предчувствия, душа наполнилась внезапной радостью неожиданно оказавшегося на свободе узника. Новое чувство не позволяло беспристрастно подумать о поджидавших в пути опасностях: о прячущихся в горах разбойниках и провожатых, чья внешность не обещала ничего хорошего. Сейчас Эмили радовалась освобождению из замка, в который когда-то вошла, полная мрачных предчувствий, и с улыбкой думала о былых суеверных представлениях.
Глядя на поднимавшиеся над лесом суровые башни замка Удольфо, она вспомнила незнакомца, которого считала узником, и радость свободы омрачила мысль, что это мог быть Валанкур. Эмили сопоставляла все обстоятельства странного появления этого человека, начиная с той самой ночи, когда впервые услышала в его исполнении песню родной провинции, – обстоятельства, которые так часто вспоминала прежде, не приходя к иному убеждению, кроме того, что Валанкур каким-то образом попал в плен и томится в замке Удольфо. Возможно, что провожатые могли бы сообщить ей кое-какие сведения, но спрашивать их сейчас не хотелось: от каждого из них в присутствии другого вряд ли удалось бы получить конкретный ответ, – поэтому Эмили решила дождаться случая поговорить с ними по отдельности.
Вскоре вдалеке послышался звук трубы. Провожатые остановились и посмотрели в ту сторону, откуда он доносился, но густой лес скрывал все, что происходило в долине. Один из провожатых поднялся на вершину, с которой открывался более обширный вид, чтобы понять, как близко находится враг, чей сигнал и привлек их внимание. Второй, по имени Уго, остался рядом с Эмили, у него-то она и спросила об узниках в Удольфо. Тот ответил, что в замке томятся несколько пленников, но он не знает ни их самих, ни время их появления, а потому не может ответить на вопрос. Однако его замкнутое поведение и молчаливость вызвали у Эмили подозрение, что он не стал бы отвечать, даже если бы что-то знал.
Она уточнила, какие пленники были захвачены примерно в то время, когда она впервые услышала музыку, и Уго ответил:
– Всю ту неделю я провел с отрядом в горах и понятия не имел, что происходит в замке. Хватало своих дел.
Вернулся Бертран – второй провожатый, – и Эмили прекратила расспросы. Он рассказал товарищу обо всем, что увидел, и оба продолжили путь в молчании.
Эмили часто видела над лесом стены и башни замка: западные укрепления, на которых в готовности выстроились лучники, – и бастионы внизу, где вокруг пушки суетились солдаты.
Выехав из леса в долину, путники свернули в направлении, противоположном тому, откуда двигался неприятель. Теперь Удольфо предстал во всем величии: с нависающими над пропастями и лесами серыми стенами, башнями и террасами, где осеннее солнце освещало оружие бойцов, в то время как другие части огромного здания оставались в густой тени. Сквозь слезы Эмили смотрела на стены, за которыми, возможно, томился Валанкур, до тех пор, пока горы не скрыли замок из виду, и только тогда неохотно вернулась к другим мыслям. Далекий рев водопада и меланхоличные вздохи ветра в кронах сосен были созвучны ее раздумьям, рождая торжественные, но приятные чувства, к сожалению, вскоре прерванные пушечным выстрелом, эхом разнесшимся по горам. Это означало, что неприятель достиг стен замка, и страх за Валанкура охватил Эмили с новой силой. Она с тревогой посмотрела туда, где возвышался Удольфо, но горная цепь скрыла замок из виду. Потом она все же различи