О рассказе Владимира Поникаровского «Снег на Рождество» я скажу коротко. Наивная литература. Но – заслуживает места под солнцем.
Страница 91-я из 133-х, предложенных читательскому вниманию. Так незаметно мы выходим на финишную прямую. Завершают раздел прозы несколькими короткими рассказами Эдуард Байков («фантастический фарс»), Алексей Семеновский («простонародный зощенковский юмор») и Александр Чумурин («простые и поучительные житейские истории»). Думаю, можно уже не оговариваться о том, что в скобках я указала редакторскую классификацию работ этих авторов. Фарс не фарс, а «современная сказка», как характеризует свой рассказ сам Эдуард Байков, несколько раз заставила меня улыбнуться, хотя концовка немного не дотягивает до общего уровня текста. Алексей Семеновский с его юмористическим рассказом «Эксперимент» стал замечательным продолжением «веселой минутки» на страницах ОМ. Несмотря на небольшие огрехи, рассказ в целом написан очень хорошо, легко, динамично, смешно, наконец. Смеялась от души. Браво, Алексей! Рассказ удался. Александр Чумурин пишет коротко, короткие рассказы он пишет. И, кажется, у него это получается.
А нас ждет эссеистика и философия. На этот раз мое придирчивое внимание было вполне удовлетворено эпиграфом к разделу – достаточно интересная общего характера цитата из Л. Н. Толстого, в которой упоминаются и обряды, и таинства, и вера, и смысл жизни. В общем, все к месту и на своем месте. Нашему вниманию предлагается три (хорошее число) разноплановых материала. Бога за бороду авторы этих работ, может, и не ухватили, но пишут интересно и темы затрагивают интересные. Владимир Рубцов довольно убедительно склоняет читателя к атеизму. Его «Мысли о религиях…» заинтересовали некоторых моих знакомых, по случаю получивших доступ к журналу. Сергей Алхутов буквально с карандашом в руках делится с нами своими познаниями и размышлениями о языке животных. А Сенилга обращает наши взоры к востоку своим «Со-причастием Дао».
Завершающим разделом журнала является раздел миниатюр. Раздел небольшой. Впрочем, и жанр немногословный. По мнению некоторых литературных критиков, миниатюра является одним из наиболее сложных жанров. Я так не думаю, но могу уверенно утверждать, что без специфического таланта, таланта миниатюриста, здесь не обойтись. Из нескольких миниатюристов, оказавшихся членами коллектива второго номера ОМ, мне больше других приглянулись тексты того, чье имя скрывается за инициалами М. Б., хотя некоторые из них – не совсем миниатюры, а иногда и совсем не миниатюры.
«И что же?» – скажете вы, дорогие читатели. – «Это все?» Да, это все. Все в пределах второго выпуска ОМ. Журнал прочитан вдоль и поперек. Почти никто из авторов не оставлен без внимания, да и редакторы, наверное, не раз сердито заерзали на стульях, читая мои заметки на полях ОМ. А их решительное «Была, не была!» теперь, вероятно, переросло в вопросительно-сомневающееся «Быть или не быть?» Мне неизвестен ответ на этот вопрос. Сможет ли ОМ преодолевать в дальнейшем всевозможные бюрократические, финансовые, технические, территориальные и практические препоны, которые неизменно возникают на пути любого нового начинания, включая и начинание литературно-художественное? Хочется верить, что сможет. На мой взгляд, журнал вполне конкурентоспособен. Да и материалец кой-какой, по-прежнему, имеется. Безусловно, не мешает чуточку строже и тщательнее подходить к отбору текстов для ОМ. Впрочем, ни для кого не секрет, что пока, на самой начальной стадии, редакция ОМ несколько ограничена в выборе, поскольку первые два номера журнала были выпущены на средства самих авторов, получивших право преимущественной публикации и в третьем номере. Но, как говорится, лиха беда начало.
Юрий ГорюхинТрепанация черепаРимейк
Всякая, даже минимальная аналитика строится на сравнении. Год назад в шестнадцатом номере «Истоков» вышла статья «Литература мертва – да здравствует литература!», в которой я позволил себе лаконично, без принятых в этом жанре эпитетов и в целом индифферентно обрисовать литературную ситуацию, сложившуюся в городе Уфе. На мой взгляд, прошло достаточно времени, чтобы попытаться сравнить прошлогодние литературные реалии с реалиями нынешними, то есть приступить к той самой заявленной в первом предложении этого абзаца минимальной аналитике.
Начнем по нисходящей
Освещать прошедший в апреле четырнадцатый съезд писателей РБ смысла нет – это сделано во множестве республиканских изданий, в том числе и в «Истоках». Отмечу лишь, что существенных изменений в структуре Союза почти не произошло, и 217 писателей Башкортостана остались под тем же чутким руководством председателей секций и членов правления. Из постановлений хотелось бы выделить ходатайство о переименовании улицы Социалистической в улицу ушедшего в этом году патриарха башкирской литературы Мустая Карима и значимое заявление директора государственного издательства «Китап» Зуфара Тимербулатова о возобновлении практики принимать в работу рукописи только после рекомендации соответствующей секции Союза писателей.
Писатели с мандатами и писатели без мандатов, кто успешно, кто менее успешно продолжают реализовать себя все на тех же литературных площадках, что и год назад. Новых литературных изданий в Уфе не появилось, старые не изменились, листовки и воззвания в «Живом журнале» Интернета, мы, разумеется, не рассматриваем.
Абсолютное число формальных и неформальных литературных групп и организаций в нашем городе назвать трудно – появление их на свет стремительно, но не всегда заметно. Так целый год просуществовал кружок при черниковском филиале московского педвуза, вот-вот будет образован литклуб «Дебют», а на днях была создана детская секция во взрослом объединении русских писателей при СП РБ.
Здесь можно было бы, неспешно нюхнув табачку, поставить точку, протяжно произнеся фразу о том, что уфимская литература функционируют в обычном режиме поступательного движения, но, боюсь, из нашей табакерки непременно выскочит объединение «Фантасофия», поэтому пару слов и о нем. Что уж случилось год назад, то ли солнечная активность была повышенная, то ли глобальное потепление климата стало невыносимым, то ли какое другое затмение нашло, но два почетных академика евразийского континента, кавалеры пудовых орденов из папье-маше Байков и Леонидов решили вдруг размножиться. И размножились. А, размножившись, объявили войну другим объединениям со стратегическими планами захвата всех существующих в городе государственных литплощадок. Хождения в высокие администрации за победой пока результатов не принесли, и окружающему пространству было объявлено перемирие, возможно для перегруппировки сил. Кто же они эти «фанты»? На сайте объединения массы «фантов» представлены в полном составе и надо сказать список «фантомассов» нагоняет грустную скуку, потому что это все та же рота народного ополчения (минус отчисленные за неуплату взносов, и те, кто еще не знает, что у них на груди стоит клеймо «F»), которая давно плавно перетекает из одних уфимских объединений в другие, ходит по редакциям, мероприятиям и тусовкам, много говорит и мало, а главное – никудышно, пишет. Что же такое эти «фанты»? Тут сложнее, каких только прямопротивоположных деклараций не было озвучено за прошедший год – уследить за высокочастотной синусоидой высказываний простому человеку трудно. Одно мной уяснено однозначно: столицей Земного шара раз в две недели в 19–00 становится планетарий у Горсовета и, соответственно, в основу деятельности «Фантасофии» положен принцип: «паблик рилэйшен – наше все». Не уфимские ребята его придумали, продвинутые столичные креаторы давно живут по этим законам и уже лет двадцать демонстрируют, как легко с помощью незатейливых приемчиков оболванивать «пипл». В этой связи сугубо личное: пусть пиар (PR) – это сегодняшние реалии, «добровольно выбранная» нами жизнь, но никакое «демократическое большинство» не убавит мою неприязнь к тем, кто по-хамски подминает под себя доверчивую девушку по имени «Культура». Собственно, ради этой фразы и было уделено столько внимания вышеназванному объединению.
Таков краткий итог года, и, возможно, не стоило бы заводить этот разговор в отсутствии предмета разговора, но осталась тема, условно проанонсированная еще в прошлогодней статье и вынесенная в заглавие нынешней: что же находится внутри литпроцесса города Уфы, что происходит на самом низовом и самом важном уровне – на уровне взаимоотношений читателя и писателя?
Нейрохирургия
Давайте приглядимся к нашему «Тянитолкаю» и начнем осмотр с читательской головы.
Прежде чем определить, что собой представляет нынешний читатель, немного статистики от Российской национальной библиотеки: 35 % россиян книг не читают вообще, больше 50 % – их не покупают никогда. Только 23 % населения считают себя активными читателями. Кто же ты такой, загадочный активный читатель? Большого секрета нет – это либо домохозяйка с душещипательным женским романом в детской коляске, либо серьезный юноша с томиком про «бешенно-слепых бандито-ментов» под мышкой, либо, конечно же, фэнтезийный интеллектуал с «библией» про хоббитов у сердца. Безусловно, есть и следящие за перипетиями интриг на премии Букер, аккуратно читающие толстые журналы, время от времени стряхивающие пыль с подписных изданий и после работы спешащие не в ближайшую пивную палатку, а через весь город на перекладных в какой-нибудь литературный полуподвальчик. Нетрудно догадаться, что это тот читатель, который, как правило, сам и писатель. Так мы незаметно добрались до писательской головы «Тянитолкая» и можем задать аналогичный вопрос: «А ты есть кто, писатель резко континентального климата Южного Урала?» Гордо выйдут вперед старшеклассник с младшекурсником и полный сил пенсионер с уставшей от пеленок, борщей, сериалов домохозяйкой постбальзаковского возраста. «А где же авторы в расцвете сил?» – спросит юный славист. «Эта возрастная категория почти полностью затребована другими сферами народного капиталистического хозяйства», – ответим пытливому исследователю и попробуем одним предложением охарактеризовать то, что наши типизированные инженеры человеческих душ выдают на гора.