Нам с Джоном нужны были кадры с главным входом на базу возле 70-й автомагистрали. Я побрел по общественной стоянке к караульному помещению, чтобы испросить разрешение на съемку. «Разрешено». Мы поставили камеру на треногу и начали съемку.
Стоя за камерой, я снимал проезжающий транспорт, когда мое внимание привлекло что-то, висящее под эстакадой на шоссе, метрах в тридцати от меня. Поначалу я решил, что оно болтается на тонкой нити, закрепленной на эстакаде. Может быть, подумал я с содроганием, это чрезвычайно крупный паук, но тут же понял, какая это глупая мысль: никакой нити я не видел, а паук должен был оказаться полуметровым, чтобы я разглядел его на таком расстоянии.
Я задался вопросом, не торчит ли эта штуковина из земли, высунувшись над щетиной вейника, выросшей под эстакадой. Однако не было видно ничего, что могло бы этот предмет удерживать. Вейник слегка покачивался на ветру, а штуковина — нет. Она была совершенно неподвижна. Вперив взор в ее направлении, через несколько мгновений я понял, что она вовсе не была под эстакадой. Она неподвижно застыла где-то далеко в небе.
Как я ни вглядывался, но не увидел роторных лопастей и не услышал ничего, кроме шума редкой проезжающей машины. Это был не вертолет. Я повернул камеру, всмотрелся в видоискатель и увеличил масштаб, насколько позволяла техника. Объект все еще был слишком далеко, чтобы его можно было разглядеть отчетливо, но стала вырисовываться его форма; он висел, словно наклонившись, темный и зловещий на вид. Помню, то же самое чувство я испытал, когда впервые увидел в воздухе стелс-истребители; они не выглядели так, будто могут летать, — слишком много углов.
Беспокойства добавляло и то, что штуковина оставалась совершенно статичной. Я понял, что никогда прежде не видел в небе чего-то настолько неподвижного. Пару минут я ее поснимал, но, поскольку ничего не происходило, решил сэкономить батарею и пленку. Я позвал Джона, оторвав взгляд от видоискателя на каких-то три секунды, когда посмотрел в его сторону.
— Джон, иди сюда, погляди на… — Взгляд в камеру. Объект уже исчез из кадра. — Пропал! — недоверчиво закричал я. — Но не мог же, он был тут еще секунду назад — как он так быстро исчез?!
Мы осмотрели небо, но смотреть было не на что. Неужели он умчался с невероятной скоростью? Может, он скрылся из виду, включив свои системы оптического камуфляжа? Наблюдал ли он за тем, как мы его снимаем?
Я злился на себя за то, что прервал съемку несколькими секундами ранее — поймай мы исчезновение на камеру, тайна была бы раскрыта или же, возможно, стала еще менее постижимой. Но нет, космический шутник нанес очередной удар, оставив нас с фактом подлинного НЛО.
Мы стояли на периметре авиабазы, специализирующейся на передовых БПЛА, — где еще ожидать встречи с необычными аппаратами? — и все равно были оглушены пережитым мгновением. Мы словно потеряли рассудок, хотя ничего особенного и не произошло. Просто я увидел отдаленную черную точку, парящую в небе. Отвернулся, посмотрел снова, и ее уже не было.
Почему же тогда нас переполняли изумление и восторг? Ровно по той же причине, по которой десятки тысяч других свидетелей феномена НЛО были поражены вещами, которые они не могли объяснить, даже если бы кто-то другой, скорчившийся в кабине пилота или скрючившийся перед экраном компьютера, мог это сделать.
Как бы пафосно это ни звучало, наш случай в Аламогордо служил прекрасным напоминанием способности НЛО поражать и изумлять даже в самом неприглядном своем виде. Мы наконец-то нашли то, что искали.
Той ночью мне приснились НЛО. Их было три. Черные семена на вечернем синем небе. Они кувыркались, как дельфины, раскачивались маятниками, танцевали, наполненные радостью, живые и свободные. Неприкасаемые, неукротимые, непознаваемые. Я понял их послание. Наше путешествие подошло к концу.
18Оружие массового заблуждения
Чтобы использовать вражеские суеверия, участники психологических операций должны убедиться в том, что: Суеверие либо верование распространено и влиятельно. Участники операции располагают возможностями манипулировать ими, чтобы добиться результатов, способствующих успеху своих войск.
Прошли месяцы с момента, как мы с Джоном вернулись домой, а НЛО, словно заспанные цикады, продолжали пробуждаться после десятилетней спячки, на радость восторженным СМИ. «Абстрактные огни в небе» (почти всегда — китайские фонарики) поселились на передовицах таблоидов; астронавт Эд Митчелл[278] заявил на радио, что инопланетяне ходят среди нас; многочисленные телевизионные документалки на кабельном обновляли уфологический канон; в кино вышел ремейк фильма «День, когда Земля остановилась» с экологическим подтекстом, а НЛО-секция в журнале[279]Fortean Times вновь разбухала от вырезок из прессы.
Послужила ли планета Серпо катализатором нового пробуждения, или на наших глазах просто разворачивался новый виток культурного цикла, когда молодое поколение открывает для себя могущество НЛО? В любом случае, сама уфория мало изменилась со времен моего членства в Норфолкском обществе НЛО; чем больше свежих сообщений в СМИ, тем больше людей вглядывается в ночное небо, отсюда все больше свидетельств, а значит, и новых историй в СМИ; так и продолжалось — этот круг не разорвать.
Как и в случае с моими юношескими презентациями для НОНЛО, наше с Джоном странное расследование принесло больше вопросов, чем ответов, и все же я ощущал, что мы приблизились к самому сердцу тайны, насколько это было можно без того, чтобы угодить в серьезные неприятности — не важно, с властью или с психикой. Говоря языком детективов, мы не обнаружили орудие убийства, зато определенно подобрали пустые гильзы и обследовали несколько пулевых отверстий, которые в совокупности давали вполне ясную картину: спецслужбы США работают с летающими тарелками практически с момента их возникновения. Эти люди — уфологи в штатском, они управляют НЛО.
При этом они свободно действуют в «обычном» уфологическом сообществе Америки: это нам ясно дали понять беседы с Риком Доти, Уолтом Бозли и Деннисом Бальтазером. И, конечно же, уфологи в штатском работают не только в США. Я общался с бывшим сотрудником Службы военной полиции и безопасности, британского аналога УСР ВВС, и он рассказал мне, что в 1990-е годы против одного британского уфолога проводилась операция по введению в заблуждение. Возможно, утверждения Боско Неделковича о всемирном уфологическом заговоре, сделанные в 1960-е, не были такими уж надуманными.
Наше путешествие показало мне, что НЛО существуют, даже если нам их не достать. От них никуда не деться. Они стары, как род людской, и останутся с нами надолго. Пускай мы их не видим, НЛО все равно здесь — как микроволны и вспышки на солнце.
Пусть большинство НЛО на деле являются огнями в небе, такой огонек способен изменить вашу жизнь. Парящий в воздухе китайский фонарик, встреченный в нужное время и в нужном месте, произведет на очевидца впечатление не меньшее, чем летающая тарелка, которой управляют нацисты из альтернативного будущего (по мнению Уолта Бозли).
Так что же нам следует думать об НЛО? Они предмет изучения технологов или психологов; семантики или онтологии? Они суть объекты или же события? Неопознанные летающие объекты или Невозможные лиминальные ошибки? С уверенностью можно сказать только одно: они носятся не только в небесах, но и в безграничных пространствах воображения.
Те истории, которые люди рассказывают о своих встречах с НЛО, важны не меньше, чем сами встречи, при этом опыт и рассказ о нем могут серьезно отличаться: так в процессе запоминания и пересказа китайский фонарик иногда превращается в ту самую нацистскую тарелку родом из полой земли. Чем дальше от источника опыта, тем сильнее эти истории видоизменяются, расходясь кругами от брошенного в пруд камня, смешиваясь и взаимодействуя одна с другой, а еще — с нами, теми, кто жаждет их услышать. Так истории превращаются в мифы, которые со временем формируют наше воображение и способы постигать мир. В этом истинная сила НЛО, и о ней в конечном счете и написана эта книга.
Мифотворчество необходимо человечеству. Оно хорошо нам дается. Мифы полезны, они направляют нас и помогают найти смысл в непостижимом, в вещах и событиях, слишком странных или сложных, чтобы нам их понять. На трудные вопросы мифы дают ответы, способные принести моральное удовлетворение. Как мы здесь оказались? Почему мир устроен именно так? Отчего мы воюем с людьми, которые прежде были нам друзьями? Почему рухнули башни Всемирного торгового центра? Откуда берутся НЛО?
Я предполагаю, что популярные представления об НЛО сформировались под влиянием и воздействием специалистов по дезинформации из американских спецслужб — уфологов в штатском. Однако в отличие от Леона Дэвидсона и Вернера фон Брауна, предположительно веривших в то, что американское правительство замышляет инсценировать вторжение пришельцев, я не считаю, что существует некий Грандиозный План, на который работает миф об НЛО. Уфология прекрасно воспроизводит сама себя; она живет своей бурной жизнью, поддерживаемая пестрой толпой верующих и подстрекающих, искателей и шарлатанов, ежегодно подпитываемая тысячами случаев наблюдения все новых очевидцев. Однако эта же самая мифология предоставляет удобное прикрытие определенного рода тайным операциям уфологов в штатском — когда им это представляется целесообразным.
Результат схож с тем, что биологи-эволюционисты называют «прерывистым равновесием»[280]: на развитие мифа об НЛО повлияли такие события-скачки, как случай с островом Мори, крушение возле Ацтека, похищение Антонио Виллас-Боаса, посадка на базе Холломан, дело Пола Бенневица, возникновение документов, связанных с Majestic 12 и Серпо. Можно уверенно говорить, что за некоторыми из этих скачков стоят уфологи в штатском, однако идея общего грандиозного заговора звучит не только чрезмерно, но и неправдоподобно. Как показало расследование бумаг MJ-12 силами ФБР, одна спецслужба не обязательно в курсе того, чем занимается другая. Такое положение дел лишь усилило способность НЛО проникать в военные и разведывательные круги.