Я была крайне удивлена её откровениям. Ничего подобного она раньше не рассказывала мне. Скорее наоборот, я была уверена, что она была самой популярной девчонкой в школе, если верить её словам. Алина утверждала, что в школьные годы буквально отбивалась от парней. Похоже, она долгое время прожила в радужном пузыре, который внезапно лопнул, и по итогу вся унизительная правда стремительно вылилась наружу.
— Какова была цель в случае с Тимофеем Димуровым? Вы хотели заполучить от него деньги или же в этом крылся другой умысел?
— Не знаю я! Это всё чёртова зависть! Я как с катушек слетела, когда узнала, что моей подруге достался Димуров. Но ещё больше меня расстроило, что она долгое время скрывала это от меня, а теперь выясняется, что у них ещё и ребёнок есть. Это просто вывело меня из себя! — сердито говорила она, жестикулируя руками. — Это же была моя мечта! Моя! Она никогда не мечтала о красивой и идеальной жизни. Да она же ничего для этого не сделала, а ей с такой лёгкостью досталось то, о чём мечтала я. Мне просто стало обидно! Я тоже хочу семью! Хочу, чтобы в ней было всё так же идеально, как и у неё.
— Замолчи! Не смей больше ничего говорить о ней и ребёнке! — за кадром послышался раздражительный голос Тимы. — Заметь, всю эту идеальность разрушила ты и твоя зависть! Никогда не суй свой нос в чужие отношения, какими бы они ни были! Откуда тебе знать, может в них столько же проблем, сколько и в твоей башке. Советую тебе обратиться к психологу, иначе зависть поглотит тебя целиком.
Алина хлюпнула носом, но стойко вынесла все слова Тимы, обращённые к ней в таком недоброжелательном тоне. Казалось, что она была согласна со всем, что он говорил. Алина будто и впрямь начала смотреть на всю сложившуюся ситуацию под совершенно другим углом.
— Я хочу попросить прощения у всех, кому я когда-либо успела насолить: у Тимофея, Антона и даже у Жени. А ещё я хочу извиниться перед своей подругой. Знаю, я самая паршивая подруга во вселенной и после всего вряд ли заслужу прощения, но я хотя бы попытаюсь. Я хочу признаться в том, что поступила подло, очень подло. Ничто уже не сможет оправдать мой поступок. Тимофей никогда на меня не смотрел, всё это время он был заинтересован другой женщиной. У нас с ним ничего не было, даже элементарного зрительного контакта, не говоря уже о чём-то большем. Поэтому я хочу полностью оправдать его. Всё было подстроено мной: и эта статья, будь она проклята, и фотографии, которые, обещаю, в скором времени будут уничтожены. Если кто-то повёлся на весь этот спектакль, смею вас разочаровать, у Тимофея Димурова есть девушка, и он её очень любит. Если вы что-то задумаете в отношении него, то знайте, у вас ничего не выйдет.
— Алина, уверена, что нас посмотрят многие девушки из разных уголков страны. Что бы вы хотели сказать им, во избежание неприятностей, потому как я убеждена в том, что подобное встречается сплошь и рядом.
— Вы правы! Это встречается намного чаще, чем вы можете себе представить. И да, я хочу обратиться ко всем тем, кто плюёт на чувства других, ради своей же выгоды, кто не может смириться с выбором мужчины не в свою пользу, и кто по-чёрному завидует своим подругам, жизнь которых складывается куда лучше, чем ваша.
Алина прочистила горло и развернула лицо, устремляя свой взгляд прямо в камеру.
— Не повторяйте моих ошибок. Если не видите в глазах мужчины присущего огня при виде вас, то что бы ни сделали, он никогда в них не появится. Зато у вас могут появиться другие проблемы, если в итоге вы не уймёте ваш интерес. В особенности это касается интерес к несвободным мужчинам. Максимум что у вас может получиться, так это быть использованной, хотя до поры до времени вам будет казаться, что пользуетесь вы, но, когда вы прозреете, всё станет очевидным. Конечно, вы скажете, что запретный плод всегда сладок, но поверьте, получив его себе и вкусив его хотя бы однажды, вы подавитесь прежде, чем распробуете его на вкус, а если всё же вам каким-то образом это удалось, то тут-то вы и поймёте, что вкус его далеко не сладок, ведь он насквозь пропитан желчью, позором и разочарованиями.
Под конец записи слёзы по всю скатывались по щекам Алины, но она проявила мужество и завершила интервью.
Да, она ударила в грязь лицом. Хотя, почему лицом? Алина умудрилась плашмя в неё нырнуть, да так, что в последствии её накрыло с головой.
Не представляю, как ей теперь жить с этим. Не завидую я ей. В целом я смотрела запись от начала и до самого конца сорок минут и по истечении этого времени наконец осознала, что я чертовски счастлива.
Хотя, конечно, это чувство немного омрачал тот факт, что мне было невыносимо совестно перед Тимой. Я корила себя за то, что не стала его слушать и даже не попыталась поверить ему. Но глубоко в душе я знала, что он никогда бы не предал ту, которую по-настоящему любит. Я знала это до тонкости ещё пять лет назад.
«Предательство — это то, что никогда не пересечётся с любовью. Если вы познали предательство от любимого человека, то, наверняка, он вас уже не любит. Предательство — это то, что никогда и ни за что нельзя прощать. Любовь не вернётся, сомнения останутся, а количество ножей в спине будет стремительно расти».
Эту фразу я прочла на его странице в социальных сетях сразу после нашего расставания. Он адресовал её мне. Тима знал, что я прочту эти слова. Но он не знал самого главного. Он и не догадывался, что я безоговорочно была согласна с каждым его словом.
Глава 42. Крис
Мне до изнеможения хотелось услышать его голос. Этот голос, который заставляет трепетать моих возродившихся бабочек в животе. Понять, что всё это не очередная иллюзия. Узнать, что он так же испытывает ко мне всё то, что чувствую к нему я. Поверить в то, что счастье уже не за горами, оно настолько близко, что я ощущаю его сладостный аромат.
Да, я уверена, что у счастья есть свой запах. Запах любимого человека, который сносит крышу.
— Здравствуй, куколка. Ты не представляешь, как я рад тебя слышать, — возбуждённо пропел Тима в трубку.
— Тим, мне очень жаль! Жаль, что всё так вышло. Прости, что сразу тебе не поверила!
— Эм-м… На самом деле ты всё правильно сделала. На твоём месте я поступил бы так же, поэтому тебе не за что извиняться.
Да, он всё того же мнения. Отношения после пережитого предательство не заслуживают второго шанса. Я-то была уверена, что он изменил мне. Но слава богу, что он не опустил руки, пошёл до конца и доказал мне, что я глубоко заблуждалась в его искренности ко мне.
— Нет! Я должна была поверить тебе, ведь знала, что ты на такое не способен. Ты как никто другой уважаешь свой выбор. Как я могла об этом забыть? Я правда очень-очень сожалею.
— Крис, давай просто оставим всё это позади, я тебя очень прошу, — почти шёпотом произнёс он. — Я хочу забыть это как можно скорее, и с этого дня я хочу идти только вперёд. Будет здорово, если ты последуешь со мной.
Следовать за любимым мужчиной… Что может быть лучше?
— Да, конечно! Где ты сейчас? Ты ещё в Новосибирске?
— Я на лужайке у твоего дома, — огорошил он меня.
— Как на лужайке?
Я слабо соображала, что казалось слух меня подводит. Ведь мне не может так посчастливиться.
— Я вернулся ещё вчера, и больше не смог сидеть дома. Встал в самую рань и решил, что пора. Кирилл дал мне твой адрес, хоть и противился изначально. Это немного странно, ты не находишь?
Я не слушала его больше. Бегом рванула к двери, даже не удосужившись глянуть на себя в зеркало. Меня тянуло к нему, и это было намного важнее, нежели мой безукоризненный внешний вид в эту самую минуту.
Не успела я распахнуть дверь, как Тима подхватил меня за талию и крепко вжал в себя, лицом зарываясь в моих спутанных волосах.
— Кри-и-ис, я думал этот день никогда не настанет! — сказал он, щекоча шею своим порывистым дыханием. — Как же приятно снова обнять тебя.
— Слушай, это правда или я до сих пор сплю? — пролепетала я, находясь в блаженной неге из-за его тёплых и таких родных рук.
Он опустил меня на пол и стиснул моё лицо в своих руках. Тима нежно улыбнулся, а потом наши губы слились в поцелуе. Хоть он и не должен был перерасти в нечто большее, чем невинный поцелуй, ведь в соседней комнате спал Тимур, а мне не хотелось бы, чтобы он видел, как его мамочку пожирает какой-то незнакомый дядька, но я всё же позволила этим невинным поцелуям перерасти в нечто требовательное и опьяняющее. Тима додумался закрыть за собой дверь, после чего его руки начали плавно вспоминать изгибы моего тела, которые трепетно ждали этих нежных ласк.
— Он здесь? — спросил, глубоко дыша в мои губы, я просто кивнула, поскольку мне совсем не хотелось разрывать наш поцелуй. — Боюсь, что испорчу первое впечатление, если он вдруг застукает нас здесь, занимающимися непонятно чем.
— Если хочешь, я могу разбудить его. Ты готов к этому? — я посмотрела в его ясные глаза, напоминающие зимнее небо, и было в них что-то странное.
— Нет! Крис, не буди его пока. Пускай выспится, — заикаясь, выдал он, и я различила неуверенность во взгляде, которую приняла за странность.
— Ты боишься, да?
Он глубоко вздохнул. Взял меня за руку, потянул за собой на диван и усадил на свои колени.
— Если честно, то да. Я жутко волнуюсь, — покачал он головой, как будто сам себе не верил. — Вдруг я ему не понравлюсь? Это же разобьёт мне сердце.
— Что ещё за ерунда? — я хотела приподняться на ноги, до того была возмущена, но Тима мне этого не позволил, крепче сковывая в кольце своих рук. — Ты удивишься, как ты ему понравишься. Может быть, хочешь кофе? Успокоишь свои нервы, а то тебя уже всего колотит.
Он нервно хохотнул. Убрал мои волосы с лица и с любовью в глазах посмотрел на меня.
— Вот что-что, а кофе меня сейчас точно не спасёт.
— Что же тогда? Что тебя может успокоить? Тебе ведь придётся сидеть здесь на иголках ещё как минимум час, пока Тимурка не проснётся!
— Значит, у нас есть ещё час в запасе? — мелодично спросил он, подмигивая мне. — Целый час. Интересно, это много или мало?